Глава 4 Лю

Только песня совсем не о том, как не лааадили дрооуууу с эльфооом…

Песня о злом-злом темном эльфе. Людской фольклор (на самом деле детская светлоэльфийская песенка).

Светлые длинные ресницы дрогнули, сонно затрепетали, и он раскрыл свои зеленые, со стальным ободком у радужки глаза. Все тело было таким тяжелым, непослушным и словно чужим. Но, собрав силу воли в кулак, Лютариэ заставил себя сесть. «Где же я?» — пронеслась у светлого эльфа лихорадочная мысль, и он оглянулся. Быть не может! В ярком свете Аро, не спрятавшегося за темные ночные облака, Лю разглядел лиловое море сладкой мяты, которой славились Лиловые степи, в честь нее, собственно, и получившие название. Оперевшись спиной о ствол дерева, в чьих корнях он спал, юноша с недоумением смотрел на заботливо сделанную лежанку и на незнакомую большую одежду, в которую чья-то добрая рука его одела. Эти жалкие людские кочевники, хотевшие продать его, сына самого Анураима, главы клана Виноградной Лозы, в рабство! Не кому-нибудь, а темным отродьям Паучьего духа! При воспоминании о долгом четырехмесячном болезненном и голодном пребывании у кочевников, торгующих с темными эльфами, Лютариэ скривился. Последнее, что он помнил — эльф был при голодном обмороке, в измождении от многочисленных побоев — наказание за непослушание и строптивость, за попытки сбежать…

И что теперь стало с его товарищами по отряду? Лю тяжело вздохнул. Их было семь, семь храбрых воинов, несущих порядок и дозор на границах Трасевайста, самого прекрасного и светлого места в мире. Лес Шепчущих Ветров. Обитель и колыбель светлых эльфов, где жил Лютариэ — по крови эльф лишь наполовину, но живущий не в Рассветном Лесу, где обычно приживались смески, фэйри и прочий магический народец, а в самом Трасевайсте. Конечно, глупо было надеяться на помощь и внимание важного отца, занятого делами клана и указаниями совета. Маленького эльфенка воспитывал весь клан Лозы, учил его светлым заветам великих предков, научил слушать лес и природу… Все детство Лютариэ окружали знатная аристократия Трасевайста, волшебство его дивного дома, достаток во всем. Наставники дали молодому светлому много знаний в точных науках, истории своего народа и много-много ценных знаний о других расах, о том, что любой долг и слово священно, ведь эльфы светлые и высшие существа, которые не должны порочить честь дивного своего народа и заветы предков. Лю любил наставников и товарищей по обучению, любил Трасевайст, с трепетом слушал его голос в шуме ветра, учился распознавать следы зверей, понимать саму суть природы и смысл их мира. В стрельбе из лука среди ровесников у Лютариэ не было равных, ведь зачем влезать в гущу схватки, если можно убить врага из засады точным полетом стрелы в сердце…

Но полуэльф, как говорили наставники, совсем не понимал величественность и неторопливость времени, да еще и унаследовал самый главный порок людей — любопытство. Юноше было интересно посмотреть мир и жизнь за пределами родного леса. Вот и вызвался в отряд, патрулирующий самую границу Трасевайста. Там Лю был самым младшим и неопытным, ведь эльфу всего семнадцать полных круговоротов. Вот и столкнулся их еще не сплотившийся в одно целое отряд с варварами южными, крысами пустынными, кочевниками зовущимися. Их умело окружили и оттеснили друг от друга. Немало, конечно, полегло супостатов под стрелами эльфийскими. Но бравые воины были пленены тварями коварными, тварями подколодными.

Работорговцами оказались кочевники, знающие, что темным пещерным отродьям можно дорого и выгодно продать светлых эльфов. Не знал Лютариэ, что стало с товарищами его бравыми, что за участь постигла их. Кочевники пустынные опоили его отваром аниса — растение это было мерзопакостным. При особенном смешении с другими травками оно способно погружать в беспамятство и вызывать видения. Конечно, организм полуэльфа боролся с наркотиком, и иногда сознание возвращалось к нему, и Лю пытался сбежать. Но изнеможенный и ослабленный анисом, он не мог, а за попытки побега был наказан унизительными побоями. Урывками помнил, что происходило в пустыне, но последние четыре дня как отрезало от памяти. И лишь сейчас полностью прекратил свое действие отвар наркотический, поганый.

Рядом зафыркал степной жеребец, с интересом вытягивая шею к юноше. Воровато оглянувшись, Лю решил бежать куда подальше: уж сильно нехорошее было у него предчувствие. Сейчас он в степи — до Трасевайста не так уж и далеко. Животное есть, а полуэльфу ничего не стоит попросить коня пойти с ним. Но тут завопила совесть светлого о долге перед тем кочевником, который выходил его и привез в Лиловую степь, дал одежду да от участи раба спас. Конь породистый и быстрый, такие у кого попало не бывают. Спасший его человек богат, скорее всего торговец. Немного успокоив себя и уговорив не разводить панику, пошатываясь, Лютариэ встал.

Сделал шаг к серому коню, рассказывая, какой он хороший, красивый и умный. Эльф положил ладонь на сильную шею, мягко поглаживая, успокаивая, призывая к доверию. Животное позволило обессилившему Лю с горем пополам взобраться на себя. И, повернув голову, не по-лошадиному разумно и изучающе посмотрело на него. Тут полуэльф немного оторопел, кони ТАК точно не смотрят. Он сжал коленями крутые бока и, немного резко от неожиданности, потянул удила влево. Жеребец нехорошо прищурил глаза и возмущено всхрапнув, взбрыкнул. Лютариэ успокаивающе заголосил, прося его остановиться, НО это животное не слушалось эльфа, пытаясь сбросить неугодного со своей спины. Но Лю на то и полуэльф, что в седле держался, как будто был рожден с ним вместе. Тогда бешеный зверь зарычал и помчался куда-то.

Тут кто-то повелительно крикнул, и скачка прекратилась, а вот разноцветные круги перед глазами — нет.

— Тише, Бес, тише, — ласково проговорил низкий и хрипловатый баритон на всеобщем языке. Конь недовольно всхрапнул и забил передним копытом. Лю потряс головой и захотел поблагодарить человека, уже обернулся к нему для этого и замер. Находясь на расстоянии стрелы от него самого, ласково поглаживая Беса, стоял самый настоящий дроу. Высокий, с эбеновой, влажной от воды кожей, в одних лишь штанах, демонстративно оголив накачанный упорными тренировками пресс, с белыми волосами до середины спины и горящими в темноте лазурными глазами. Он обернулся к Лютариэ, у которого буквально кровь в жилах застыла от ужаса. От древнего, передававшегося из поколения в поколение ужаса перед темными отродьями, живущими в самых недрах земли, в пещерах. А следом за страхом пришла и ненависть. Такая же древняя, спящая в светлом эльфе до определенного момента памяти. Кровь не забудет всех тех, кого они, дети Паучьего Духа, убили, всех тех, кто безвозвратно сгинул в Пещерах Наэ. Приспешники Хаоса, машины для жестоких убийств, самые злейшие и непримиримые враги всех эльфов, всех тех, в ком течет кровь дивного народа. И душа Лю наполнилась всей этой эманацией смертей, боли и страданий, что принесли дроу его народу. Сердце зашлось в диком ритме, громко отстукивая тягучие капли времени в ушах громким рокотом.

А темный спокойно снял Лютариэ со своего Беса, словно не замечая окаменевшую маску на его лице. Полуэльфа деликатно посадили на лежанку и силой заставили проглотить вино из фляжки. Он закашлялся и, яростно сверкнув глазами, прошипел в адрес темного ругательство на эльфийском. Но он оставил это без внимания. Подвинув уже второй раз впавшего в ступор Лю, дроу отодвинул его на край лежанки и с комфортом развалился рядом. Явно не испытывая от близости светлого рядом никаких неудобств. А вот Лютариэ от удивления, проносившихся в голове догадок насчет того, что же с ним сделают, от злобы и, в конце-концов, банальной растерянности стал напоминать сведенную под давлением стальную пружину. Его мысли речитативом бились в голове: сможет ли он сейчас голыми руками придушить этого душегуба, как сбежать, что дроу от него надо, как в такой ситуации можно остаться девственным.

— Я ожидал, что ты проснешься немного позже. Извини, что оставил одного. И сразу на будущее — не трогай Беса за уздечку резко: он строптивый малый и немного дикий, к себе плохого отношения не терпит. Вот полотенце, — темный и правда сунул полуэльфу его. — Дальше будет озеро. Иди умойся, пахнешь не полевыми цветочками. Вернешься, расскажу положение твоих текущих дел. И сбежать не пытайся. Животинка у меня быстрая, мечи острые да веревка крепкая. Не думаю, что тебе понравится ехать, как куль с мукой. Так что давай без глупостей.

Лютариэ, прихреневшего (игоревский сленг) малость, подняли и настойчиво подтолкнули в сторону озера. Он вопрошающе упер свои зеленые очи в темную тварь и глупо, даже немного обиженно, спросил от шока:

— А резать и убивать не будешь?

— Конечно, ожерелье из твоих зубов или ушек будет неплохо смотреться на моей шее, но, думаю, они нужны тебе самому. Иди, я провожу, — насмешливо цокнул языком дроу. Светлый досадливо скрипнул зубами, молча развернулся и пошел. Странный конь, откликающийся на так подходящую ему кличку, посмотрел вслед уходящим эльфам и ухмыльнулся. Кошки-то, они все наперед чуют…

Всю дорогу полуэльф напряженно размышлял и вспоминал, что же он узнал о своем кровном враге от наставников. У дроу так же, как и у них управление страной принадлежит не одной правящей династии, как у людей, например, а Совету Кланов, или темноэльфийских Домов. От каждого Клана выбирается один член - глава, который и входит в Совет. Всего у Трасевайста десять ведущих Кланов, участвующих в управлении страной. А у темных тварей, кажется, было тринадцать. Внешность у врагов полностью отражающая внутренность их носителей. Черная, как оникс, кожа только у древнейших Домов, которые очень ревностно следят за своими генами и не смешиваются с другими, уже разбавленными друг другом Домами. Кровные браки там в порядке вещей. Такие рода единичные, но одни из сильнейших благодаря сильной концентрации магии именно их Дома. Да, если у каждого Клана были свои особенности в традициях и правилах, то у каждого дома были свои особенности магии. Но какие именно — неизвестно. Сами дроу народ скрытный и закрытый. То, что знают светлые, собиралось тысячелетиями по крупицам. Пленитель Лютариэ был из сильного Дома, обладая благословением самого Паучьего Духа. К этим родам всегда прислушивались, и уж точно его род входит в Совет. А вот глаза у темного эльфа были очень странные. Не красноватых оттенков, черных или сиреневых, а странные, вроде бы синие со стороны, но, когда мужчина смотрит на полуэльфа, он видит, что глаза ярко-голубые. Кажется, старики выводили закономерность цвета глаз дроу, связанную непосредственно с образом жизни или той же магии. Лю не помнил. Но выводы можно сделать неутешительные. Отродье тьмы было намного старше самого светлого эльфа, а значит, опытнее. Волосы враг носил длинные, что говорило о свободном статусе и праве носить боевую косу. С тихим вздохом эльф подергал себя за короткие белые прядки, кочевники безжалостно срезали его длинную, до бедер, косу.

Наставники всегда говорили, что дроу — коварные змеи со смертоносным ядом, взращенные в таких условиях, которые ему и не снились. Поэтому сейчас сбежать не получится: мало информации. Надо попытаться найти слабое место врага, дождаться подходящего момента.

«Я убью его любой ценой. Но сначала исполню свой долг», — решил юноша для себя, решительно сверкнув зелеными глазами.