Глава 13 Нос к носу

Запутавшись в темноте, ищите свет. Или тьма настигнет вас.

Записка на груди скелета в подземельях.

И опять стелется впереди дорога, мы немного ушли от границы в леса, в которых эльфы, да и кот с каро хорошо чувствовали направление. Только я был туристом на выезде. После открытой степи и высоких потолков Наэ мне было не то что неуютно, скорее тревожно. Что-то казалось неправильным и до остроты восприятия представляло если не опасность, то настороженность точно. Но ехавший рядом со мной Лю, мечтательно рассказывающий мне про здешние алмазные камни, только счастливо сверкал глазами и не высматривал по сторонам.

Своими перворожденными (звучит тошнотворно) персонами было решено не светить и передвигаться в обход трактов и дорог, а на люди выходить только если нужен кров в непогоду да еда. Наложенные Мифэраэдом чары на ноги лошадей позволяли не только не стирать копыта, но и не зацепляться ими за узловатые корни деревьев. Странный тут был лес, с большими, как дубы, словно тропическими баобабами в тигровую полоску. Корни оплетали землю вокруг, как змеи, животным приходилось перешагивать, а иногда и перепрыгивать их. Но эльфы моментально отыскивали легкие пути и обходы.

Недавно Миф заявил мне, что пойдет с нами до конца (до чьего именно, не уточнил), будет проводить свое паломничество в поисках новых знаний. В дороге главное хорошая компания. Принцесса ответила мне на вопрос, где бы хотела побывать, а я сказал, что собираюсь путешествовать по интересным местам. Воодушевленный этим, эльфик потащил меня в книжную лавку, там мы взяли подробную карту да за один золотой расспросили старого мага об интересных местах. Да и блонди немало знал о легендарных местах, по которым мне бы хотелось пройтись. Уж не знаю, из чистого любопытства или чего-то другого.

Этот мир был живой, его не коснулись вирусы нашей постепенно умирающей планеты. Жители Одалэр слушали свою землю, доверяли ей и жили в гармонии. Человек Земли же глух и не слышал молчаливого, отчаянного крика мира. Часто думая, смотря во сне воспоминания из Подземелий Наэ, я понимал, что не хочу назад. Конечно, боль от потери родных радиоактивной отравой разъедала сердце черными проплешинами, заставляя беззвучно искать ответы у звезд. У удивительных, ярких и многочисленных звезд Одалэр, вспоминая о предках. Но они молчали, оставляя наедине со своими страхами и переживаниями. Я не боялся за себя, мне было страшно за родителей и стариков. Сколько я пробыл в пустоте, ожидая возрождения? Как текло время на Земле? И моя жизнь теперь была длиннее обычной человеческой. Мне было суждено пережить родных людей на многие века, даже не узнав, как они умерли и не имея возможности просто прийти на могилу, просто вспомнить.

Из пальцев вышли когти, впиваясь в кожу ладоней, сжатых в кулак. Да я даже вспомнить их не могу! Поэтому с жадностью впитывал каждый миг новой жизни. Иногда кажется, амнезия прошлой жизни — мое наказание. Словно я не ценил эту великолепную жизнь. Каждую крупицу памяти. А мир и существа вокруг меня стоили того, чтобы запомнить каждую каплю жизни с ними. До малейших подробностей.

Мой взгляд сам уткнулся в Лю. Тогда, два дня назад, что-то резко поменялось в наших отношениях. Светлый стал открытее, доверчивее и теплее ко мне, не страшась делал все, что нравится. Миф лишь глазищами хлопал, глядя на нашу компанию — прижавшийся к моему боку Лютариэ, я, Бонни и Клайд на плечах и Бес, лежащий за нами. Мне до упоения нравилось ощущать живое тепло этого хрупкого, угловатого тела. С уютным и успокаивающим запахом. С большими изумрудными глазами, в глубине которых я видел спрятанную нежность и счастье. И губами, мягкими и вкусными, которые так охренительно было целовать. Поменялось ли мое отношение к принцессе?

Да. Больше нет жесткого отторжения, ершистой нелюдимости и насмешек над молодостью эльфика. Когда мы лежим рядом, во мне рождается порыв ласково притянуть к себе, укутать одеялом и, уткнувшись в белую копну волос, никуда от себя не отпускать. Так эгоистично, но такова уж порода. Эльф дарил чувство самой жизни. Заставлял мое закрытое на все замки сердце дрогнуть и начать бешено колотиться о стенки стального бункера. Потому что до конца раскрыться перед кем-то о своей, о всей своей сущности я не мог. Не мог поверить, что нужен кому-то. Просто так. Кто же из нас подросток, я или принцесса?

Самый большой мой страх — потерять воспоминания. Снова, это равносильно смерти. Ты теряешь прошлое, не понимая, кто ты такой. Поэтому я лихорадочно записывал в дорожный дневник все, что меня окружает. Тут было все — от описания травы и до окружающей природы, погоды, расах, вере, множество легенд, рассказанных эльфами, и некоторые описание моих чувств. Даже маг и мой эльфик втянулись. Были зарисованы изящными тонкими руками красивейшие иллюстрации цветов, животных, даже созвездий, которые я знал, и какие-то их описания, и чувства. Лю придумал вложить в него высохшие с помощью магии цветы. Тоже на память. Когда спрашивали, зачем это? Я так и отвечал, чтобы помнить, смотреть и показывать кому-то. Так и прозвали — Дневник Памяти.

Как же хорошо, что солнечная река такая длинная. За два дня мы прошли половину пути к границе. Лиловые степи — это грань между многими странами. Они соприкасались и с Трасевайстом со стороны Поднебесного Хребта, прилегающего к пустыне, с Алдой, надежно отгораживающей светлых от Рассветного Леса и других государств. Дальше, за горизонтом, лежал Рассветный Лес. Это место, где могло произойти все что угодно и встретиться мог кто угодно. Лес был домом для полукровок, магической живности, дриад, фэйри... Да мало ли кого. Там лояльно относились ко всем. Даже к дроу, если они ведут себя прилично. А уж диковинных и таинственных мест хоть отбавляй. Там-то мы и хотели побродить да посмотреть, что да как. А дальше посмотрим...

Для ночлега выбрали поляну, поросшую сочной зеленой травой, окруженной сплетениями из корней, меж деревьев-великанов. Костер разводить не стали — диких зверей тут хватало, да и было не особо холодно, а еда оставалась. Расстелили одеяла поближе к друг другу, привязали лошадей и сели ужинать вяленым мясом с аппетитными лепешками. Меня все еще не покидало напряжение, но вокруг было так спокойно. Шевелилась трава под легким дуновением проникающего в лес ветерка, копошились на верхушках деревьев зверьки, похожие на шестиухих лемуров полосатой, под деревья, расцветки. Только привычного для леса гомона птиц да насекомых здесь не было. Странный Одалэр. Выпустил стражей из цилиндров побегать. Спать легли рано. Эльфам нужно отдохнуть. Мне хватает три потока для сна, чтобы отоспаться.

Бурю разбудил какой-то непонятный звук. Тихий, жалобный. Неуверенно оглянулся на спящего Гора, прижимающего его к себе за талию. Дроу не встал, но острые уши тревожно подрагивали. Да руки сжались сильнее, не пуская Лю никуда. Луна мелькала за ветвями, опуская лунный свет на поляну. Буквально в метре от темного и полуэльфа беспечно сопел маг со скорпионами в волосах. Их не было видно, но иногда золотистые волосы, снова свитые гнездом, шевелились. Только сейчас светлый понял, что вокруг звенящая тишина. Слух только и различал тихое дыхание да стук сердец. Ни всхрапывания животных... Лютариэ недоуменно огляделся. Ни их самих. Только обрывки веревок, словно кем-то перегрызенные. Что за чертовщина, во имя предков, произошла?!

В корнях одного из деревьев прямо напротив лежки эльфов зиял большой темный проем, около которого была примята трава. По привычке Лю прижался к мужчине, лихорадочно оглядываясь. Кто мог пройти мимо трех чутких воинов, не потревожив, да еще и коней забрать. Даже каро не отреагировали. Судя по следам, как раз в этот темный провал и отволокли животных. Из которого снова донесся пугающий своей отчетливостью жалобный всхлип. Кожа покрылась нехорошими мурашками. Юноша не был самоубийцей и разбудил Гора.

На удивление, он быстро, словно ожидал этого, проснулся и, бесшумно сев, мгновенно оценил обстановку. Тишина вокруг и напуганный Буря, отсутствие лошадей сказали сами за себя. Так же беззвучно растолкали мага, который некоторое время недоуменно моргал и переводил взгляд с темного на полукровку, затем заметил громадною дыру в корнях дерева. Настороженно подобрался и потянулся за луком. Пальцы Лютариэ давно сжимали рукоять фламберга, да колчан висел за спиной вместе с луком. Троица мягко скользнула по траве, не хрустнула под ногами ни единая веточка, ни травинка не примялась. Гор мрачно обозрел дырку в земле, явно куда-то ведущую. Во тьме что-то всхлипнуло. Опять.

Делать без лошадей было нечего, да и продовольствие с сумками было там. И не мог дроу оставить Беса на произвол хрен знает чего. Несомненно, их прямо заманивали именно туда всеми возможным способами. Буря и Мифэраэд больше не могли сказать точно, где они сейчас находились, словно что-то мешало ориентироваться. Они осторожно начали спускаться туда, куда их так настойчиво приглашали.

Непримечательный проем привел эльфов под свод темной просторной пещеры, пол которой был местами затоплен. Светлым было не по себе даже не столько от происходящего, сколько от пещеры. Было в ней что-то пугающее и душеледенящее. Непроглядную темень освещал лишь лунный свет, падающий из провала на... скелеты.

Гор был настолько черен, что сливался с окружающей тенью, был неотъемлемой ее частью. Привыкший к полной темноте, привычный к пещерам, он, в отличие от Лю и Мифа, видел все. И от этого...

В моих жилах стыла кровь от увиденного. В оплетении корней, растущих сквозь камень, затопленный в воде, лежал большой скелет, похожий на скелет динозавра. Внутри него, словно сердце, был сгусток, или нет, скорее источник света. Радужный и переливчатый. От него расходились лучи на зеркальную гладь воды, на устрашающие корни и на скелеты людей в доспехах. Этот источник был живым. Он пульсировал, становясь то ярче, то тусклее, разгоняя неестественную тьму, которая не была мне помехой, чтобы видеть. Чтобы видеть все.

Десяток странных, нереальных тварей столпились вокруг скелета с живым сердцем. Словно сотканные из вязких, как слизь, отвратительных кусков черной материи, они покачивались и нетерпеливо вытягивались к свету. Водили вокруг него устрашающий хоровод. Судорожный, полный ужаса вздох Мифа заставил всех десятерых тварей резко повернуться в нашу сторону. Я благодарен предкам за то, что не видел обезображенные морды. Все создания были в масках. В страшных дьявольских масках, заменяющих им злые лица. Даже мне, ничего не знающему, не надо было пояснять, кто это. Уже второй раз твари из Реальности Смерти встают на моем пути. Вот только теперь ронго были неожиданно близко.

Мерзкое и злобное, навсегда въевшееся в память хихиканье, и твари подлетают к нам. Я молниеносно вытащил из ножен шашки. Дрогнули мышцы, приобретая пластичность, позволяя телу двигаться необычайно быстро. Резануло по глазам, и в висках вспыхнула острая, но мимолетная боль, взвинчивая восприятие. Выплеснулся в кровь адреналин. Я встретил первых тварей, резанув их отборной сталью, клейменной серебром, под которым их склизкое тело с шипением окислялось, и заставляя с диким визгом отлетать в сторону. Но их было слишком много. Шашки раскручивались, как хорошая мясорубка, не давая ронго подойти к нам. Свистнули за спиной тетивы луков, пронеслась незаметным росчерком стрела и увязла в теле твари, мешая движению, но не принося вреда. Подобно призраку, я метался между светлыми и ронго, всеми силами отгоняя тварей, не менее злобно рыча и кидаясь на них.

Не знаю, сколько это продолжалось, но ронго отступили, проносились мимо и выскальзывали в сумеречную реку леса. Только когда осталась одна тварь, мое тело подвело меня. Оружие проскользнуло по воздуху, не задев существа Реальности Смерти. Радостно захихикав, оно бросилось ко мне.

Лю с первозданным ужасом наблюдал, как выпали из рук дроу сабли, как он падает на пол с тварью на груди склонившейся над ним. От стен отразился довольный гомон разных скрипучих голосов, шепчущих что-то на непонятном языке. Скрежет когтей темного по камню. Мужчина вдруг начал извиваться, как будто под его кожей ползали живые личинки, разъедая сырую, но еще живую плоть. Нечеловечески выл, хрипло вдыхая воздух, и вновь кричал. Глаза Гора закатились, он бился в припадке, выкрикивая слова на том же языке, что шептали ему ронго. Сейчас они пытались сломить, поработить, забрать самое дорогое и светлое, вызывая из глубин сознания самые отвратительные образы, а из души самые большие страхи.

Коротко выкрикнули на эльфийском призыв-молитву, известную каждому ребенку, светлые, взывая к другим силам. Из стены, к воплощению самих страданий и страхов, выметнулось яркое, освещающее все вокруг спасительным светом чистое создание Реальности Жизни. Эморри — вечное противостояние ронго, призрак с настоящим сердцем внутри эфемерного призрачного тела, как у скелета. Оно вспыхнуло ослепительной вспышкой, растворяя тварь, и тоже исчезло. Оставив на земле свернувшееся в клубок и все еще воющее тело.