Глава 11 Граница

Всегда держи ушки на макушке.

Любопытная Варвара без носа.

Две долгие недели мы ехали по степи. От мельтешения лиловой растительности уже глаза устали. Но светлые были счастливы: из сладкой мяты получался вкусный отвар, который лечил простуду и прочие вирусные заболевания. Они набрали целый мешок, и своей магией Роза (подавляю застрявший в груди смех, меня вряд ли поймут) ее осушил. Мифэраэд, маг-лекарь, слабенький, максимум за один раз спасет от поноса, вылечит лишай, рану заставит закрыться или вырастит цветочек. Ладно, вру — целую яблоню. Бронзовым стал недавно, знает много, а резерв маленький. Ну хоть что-то: иметь врача, который разбирается в своем деле даже так, без магии, — хорошо. Но зато он травки всякие знает — от голоду не помрем, яблок тоже поедим. Правда, Лютариэ тоже знает травы, и теперь эти двое и меня в них учат разбираться, но на меня то яды не действуют, а если и есть такой — скорпионы противоядие вырабатывают.

Эти товарищи хвостатые по непонятной причине попытались свить гнездо (честно говоря, не знаю, вьют ли скорпионы гнезда) в густых и жестких волосах Мифа. А клешни у них острые. Теперь у него симпатичная косая челка. Лю, хихикая, шепнул мне, что это возмездие. Возмездие, не возмездие, а маг бесится, думая, что это принцесса подговорила (внимание) МОИХ каро. Санта-Барбара со светлыми блондями та еще. Вот Мифэраэд старше, не имеет к нам ровным счетом никакого отношения, а упрямо едет с нами, дескать, пока долг жизни не отдаст. Почему они все отмазываются этим?

Наши отношения плавно перешли от злого, противного, ненавистного врага до не менее противного дроу, но полезного, который рассказывает интересные сказки и странно философствует, а еще мне кажется, им льстит, что темный неуч ничего не смыслит в жизни на Поверхности, только и горазд морды бить, а они, такие умные, учат тупого меня. А еще я пишу что-то типа заметок, записывая интересующие меня вещи, невольно сравнивая Одалэр с Землей.

Лю поправился полностью. Только нежные красные рубцы остались на шее, запястьях и лодыжках. Я постоянно таскал пойманную дичь и заставлял эльфов есть ее в больших количествах, чтобы немного растянуть запас круп и прочей снеди. Сам с удовольствием ел вкусных степных лиловых и розовых (под местность) зайцев с тремя парами ушей да гигантских, с кошку размером, тушканчиков. Блондя и принцесса набрали вес и не были уже такими худыми, да и я заставлял их тренироваться на привалах. Делаю из них нормальных эльфов. А то будут говорить, что некормленые совсем.

Солнце жарило плечи и спину, заставляя меня недовольно накинуть капюшон плаща. Глаза уже полностью адаптировались ко дню, но яркое солнце было все еще неприятно. Я дернул ушами, прислушиваясь. Где-то очень далеко слышался дробный стук по камню. Лю, тоже что-то услышав, чуть приподнялся на стременах, ловя доносимые ветром звуки. Бес давно проявлял признаки беспокойства, настораживался. Черный Штиль моей принцессы (дескать, в противоположность имени Беса) только загарцевал под седлом, чувствуя любопытство хозяина. Мимор мага флегматично жевал траву и не обращал внимание ни на что. Кото-коняшка, уловив мой посыл, моментально рванул на пригорок, только эльфы и успели догнать. Впереди уже маячили нормальные зеленые травы и большие раскидистые деревья леса. Мы пересекли границу людского королевства. Внизу лентой извивалась дорога, по которой проезжали одинокие путники да обозные телеги.

— Это Алда! Мы в королевстве людей, — радостно и так искреннее улыбнулся мне Лютариэ, блеснув горящими азартом зелеными глазами. Ветер растрепал короткие белые волосы эльфенка, с лица которого не сходило выражение полного восторга и неприкрытой детской радости. В моем сердце что-то предательски дрогнуло. Посмотрел на заинтересованного Мифа, вытягивающего в сторону леса шею, но пытающегося скрыть свой не менее дикий интерес. Наполненные светлыми чувствами, они провожали взглядами всадников, вдыхали эту жизнь, дышали ветром, несшим с собой перемены, упивались чему-то новому и незнакомому. Еще так по-юношески, видя в жизни только хорошее. Только сейчас я до конца понял, кто же они. Искатели приключений, искатели сказок в реальности, любящие познавать новое. Но несмотря на то, что жизнь преподнесла молодым парням такое испытание, как плен, они жили и радовались, и, заразившись их настроением, я пытался сдержать улыбку. Конечно, в моей душе не было столь сильного крика, но вдруг захотелось смеяться. Кажется, все мы почувствовали на краткий миг необъяснимо прекрасную неизвестность, ощущение которой я тут же подавил.

Надел шлем, капюшон и бросил коротко, прежде чем отправить серого жеребца в легкий галоп:

— Наденьте плащи: никто не должен знать, кто мы.

Удивительно мягко касались ноги Беса каменных плит, которыми была вымощена дорога, копыта же остальных лошадей грохотали по камню. Все же кот на то и кот, своих умений не потерял и в столь несуразном для него теле, как лошадиное. Этот тракт, судя по весьма и весьма неточной карте, приведет нас в один крупный торговый город, где я намеревался хорошо закупиться. У нас было немного денег кочевников и приличное количество моих синих кристаллов. За один такой можно получить сто золотых или хорошего раба. Эльфик, конечно, был рад фламбергу, с которым я тренировал его, и метательным звездам, но какой светлый без лука? Своим Мифэраэд, конечно же, не поделится, но стрел у него было едва ли больше десятка. Конечно, палку он вполне мог вырастить, а перья взять у подстреленной птицы, но наконечников не было. Да и одеться надо бы нормально. Лю вот в одежде больше его на много размеров ходит. Да и банально хочется поспать в нормальной кровати, не просыпаясь каждые два часа, проверяя, не сбежался ли кто на огонек. За баню магическая блондя готова была отдать все.

— …Каждый маг видит в спектре своей Реальности. Некроманты в Смерти и во всех ее проявлениях, а стихийники и целители наоборот. Шаманы умеют смотреть Реальность Снов и правильно толковать ее, вызывать иллюзии, насылать порчу и ужасы из кошмаров. Все возможности Реальности Снов неизвестны. Абсолютно все одаренные могут видеть ронго и эморри, вне зависимости от силы своей Реальности, — Мифэраэд почесал кончик носа и задумчиво посмотрел на меня, теребя пальцами цепочку с подвеской в виде бронзового ключа, украшенного сапфирами — символ мага. — Я вижу в спектре Жизни, от меня невозможно скрыть (видимо, скрывающих ауру амулетов здесь не было) ни нити привязанности, ни раны, видимые на ауре как темные пятна, ни магические вихри в сосредоточениях силы. Иногда вижу вспышки, происходящие от рождения новых душ в новом теле…

— Замечательно, рад за тебя, — пожал я плечами, не понимая столь явного интереса к своей персоне.

— Но ты интересный феномен. Я никогда не встречал такого, как ты, Гор. И твой конь, — невозмутимо улыбнулся маг, Лю тоже заинтересованно глянул на меня.

— И что же во мне такого особенного? — мигом насторожился я, но виду не подал, продолжая так же расслабленно покачиваться в седле в такт движениям Беса.

— Когда смотрю на тебя поверхностно, обычная темно-синяя аура с темными завитками, как и положено дроу сильного Дома, но стоит понаблюдать за ней достаточно долгое время, особенно, когда ты спишь и перестаешь себя контролировать, происходит интересная вещь: словно мираж или отражение, твоя аура вспыхивает белым и несколько секунд так держится. У тебя отражение обычной человеческой ауры. Так же и у твоего коня. Словно сквозь коня проклевывается еще что-то. Как ты это объяснишь? — с видом победителя спросил Миф. Я промолчал.

— А может это просто отклики прошлого перерождения? Ну помнишь, старейшины говорили… — новая загадка заставила эльфийского мальчишку встрепенуться. Опасно зашевелились в своих цилиндрах Бонни и Клайд, чувствуя, что для меня это может быть чревато последствиями. Тихая вопросительная вибрация, на которую я отвечаю успокаивающим постукиванием по железу. Скорпионы успокоились, но напряглись. Как и я.

— О чем ты, Буря?! Чтобы у дроу, да прошлая жизнь?! — непримиримо фыркнул светлый, выпрямляясь в седле.

— Роза, прекрати! — тут же осадил его эльфик, но он уже сам понял, что ляпнул кое-что очень провокационное, за что мне стоило уже бы воткнуть ножик ему в глаз.

— Мало ли что вам мерещится. Спать по ночам надо, а не мной любоваться, блондя, — хмыкнул, насмешливо смерив покрасневшего мага взглядом. Бес тоже ехидно фыркнул и припустил чуть вперед.

— Да как ты это объяснишь?! — тут же нагнали меня Мимор и Штиль. Поразительно, но эльфы спросили это хором.

— Как хотите. Мерещиться всякое может. А вы, наивные ушастые ужастики, во всякую чушь верите. Мне вот ночью девушка мерещилась. Красивая, жуть. Открываю глаза, — драматическая пауза, — а это ты, принцесса. Вот так весь кайф и обломал.

— Тебе снятся сны эротического содержания со мной в главной роли? — о, у Лютариэ опять зубки прорезались. Меня попытались смутить и поставить на место. Ну-ну.

— Постоянно, принцесса. Не понимаю, как сдерживаюсь! К тебе сам целоваться лезу, — обезоруживающе, сверкнув волчьими клыками, оскалился, сделав томный взгляд. Ох, как быстро он покраснел, как задохнулся от удивления Миф.

— Не говори глупостей! — зашипел малыш, прижимая острые уши к голове.

— Да какие глупости, сладкий? Я так тебя хочу, — голосом опытной путаны проворковал я, протягивая к ЭТОМУ руки, направляя Беса к черному жеребцу. Лю заставил его попятиться под мой издевательский смех. Не дорос еще, мальчишка.

— Дурак темный! — обиженно крикнула принцесса, осадив Штиля так, что он на дыбы поднялся. Проезжающий мимо всадник шарахнулся от нас в сторону. Недовольно заржал Нининь, грузовой конь. Я просто звал его Ни-ни, хех, да. Дурдом с этими эльфами происходил полнейший. К удивлению светлых, моя кошка фыркнула, оскалила зубы на дурного коня и гордо поскакала карьером дальше.

— Догоняйте, мои маленькие почемучки! — позвольте закончить на этой оптимистичной ноте свой рассказ о тракте. Впереди нас ждал первый город — торговый пограничный Наио.

«Бедный мой наивный дроу. Просто так мы от тебя не отстанем», — со злостью подумал Лютариэ Солнечная Буря, смотря вслед ускакавшему Гору. Они с Мифом явно нашли приличную прореху в броне из насмешки и холодности, за которой скрывалось еще незнакомое, но притягательное сердце сурового темного воина. Ох, неспроста он так быстро перевел стрелки. Мифэраэд задумчиво тронул коленями конские бока, следуя за Штилем.

— Конечно, я могу сделать все сам, но мне нужна твоя помощь, Буря, — вдруг сказал он, когда серый конь и всадник скрылись за поворотом дороги.

— Тебе? Моя? — скептично хмыкнул полуэльф.

— Думаю, надо объединиться, чтобы сорвать цветок саю (вывести на чистую воду).

— И в чем же заключается моя помощь?

— Спроси у темного про семью.

— Зачем?

— Я не говорил, но на его ауре есть большая темная воронка. На душевном уровне. Больно. Этому странному дроу очень больно.

— Знаешь, я могу сказать тебе причину, не спрашивая, — тихо проронил Лю, чувствуя, как сжалось у него сердце от щемящего сожаления к Гору. Лошади ускорили шаг, но его нигде не было видно, хотя откуда-то эльф знал, что он рядом. Но, к счастью, не слышал их.

— Ну?

— Он часто говорит, что тоже не может вернуться домой. И сейчас и у Гора нет конечной цели. Неопределенное гнетет не только нас.

— Скажи, как он тебе представился полным именем? — вдруг промелькнула догадка в голубых глазах.

— Гор Смоль, из рода кубанских казаков, — тут же выдал светлый, чувствуя неловкость перед мужчиной, но интерес взял верх.

— У дроу тройные имена. И они тоже что-то значат. А у него странное словосочетание. Да и нет такого Рода — кубанские казаки. Я даже не знаю, кто это. Но это правда его имя.

— Не понимаю… Как это?

— Помнишь его каро? Скорпионы, так вот, такие есть только у одного древнего Дома, имеющего черную кожу и светлые глаза. Дом Жалящих, один из самых богатых и влиятельных. Но его численность едва ли больше трех десятков. Что могло заставить Гора уйти из столь влиятельной семьи?

— Конкуренция?

— Да он сам кого хочешь порвет. Но странный…

— Добрый и понимающий, — с жаром перебил Лютариэ.

— А еще сволочь и тиран! От дроу ничего хорошего ждать нельзя! — ладно, потом еще поговорим об этом. Вскоре светлые нагнали темного. Который больше не желал с ними говорить и отвечал короткими односложными фразами.

А Буря смотрел на его спину и в который раз впускал в голову вольные мыли о Горе. Он видел его полностью обнаженным и хорошо помнит шрам на груди. О котором не рассказал да и не собирался говорить Мифу. Прямо напротив сердца аккуратный рубец, который бывает у тех, кому в грудь вонзили клинок. Даже на кольчуге была небольшая прореха, говорящая о том, что удар был сильным и смертельным. После такого даже дроу не встают. Но вот он, темный. Живой и здоровый. Это и волновало светленького.