ГЛАВА 6. Журавль в небе. (часть 1)

ГЛАВА 6. Журавль в небе.

Рихард разбудил среди ночи Курта и уехал, забрав с собой ещё и Дружка. Как это по-рыцарски с его стороны, оставить меня абсолютно одну в такой тяжёлый момент.

Я ничего не знала, и была в полной растерянности.

Я не знала, что делать, куда бежать, кого звать. И самое ужасное: я не знала в каком госпитале Отто. Если в Могилёве, то это далеко. Ночью меня никто не осмелится туда отвезти. А до утра осталось ждать несколько часов.

Вот так выбирай, когда все пути к твоему выбору откроются только с рассветом. Мне придётся мерить спальню шагами и думать, изводя себя дурными предчувствиями. Устав без сна, я поостыну и уже не буду так рваться к Отто. Начну рассуждать не эмоциями, а головой. Наверно, на это надеялся Рихард. Загнанная в угол, я не смогу сбежать от него.

Так оно и было. Я снова всю ночь не сомкнула глаз. Но моё сердце уже сделало свой выбор и как только за горизонтом показались первые лучи солнца, я, накинув шинель, выскочила из комнаты.

Резкий запах жареных яиц ударил не только по чуткому в последнее время обонянию, но и по желудку. Дыхательная гимнастика на этот раз не спасла меня. Прижав руку ко рту, я рванулась прочь из дома. Едва успела забежать за крыльцо, как меня вырвало. Так плохо мне ещё никогда не было, что даже при одной мысли о жареных яйцах рвота возвращалась с новой силой чуть ли не выворачивая наизнанку все мои внутренности. Я почти ничего не ела эти дни и от этого мне при каждом позыве становилось невыносимо больно. Такое ощущение, что меня сейчас разорвёт на части.

Стою, упираясь рукой о бревенчатую стену. Пытаюсь успокоиться, глубоко дышу и понемногу прихожу в себя. Из-за шумного дыхания шаги бабы Насти я не услышала. Только её недовольный голос накрыл меня словно волной из камней, летящих мне в спину.

- Доигралась девка! Тебе к Ивановне надо пока непоздно.

- Что? – спрашиваю я, повернувшись к ней и утираясь рукавом.

Настасья Борисовна, сдвинув брови, и с видом спасительницы ещё громче советует:

- К Ивановне говорю, иди! Живота-то не видно. Значит, срок маленький. Легче будет вражеское семя вырывать. А затянешь, потом это тебя и убьёт, — тычет пальцем мне в живот баба Настя.

Беременна. Я беременна. Господи, за что?! Чуть не закричала я, сжав кулаки. В августе. Да, это было в августе в бане тогда с Рихардом. Как неосторожно и глупо. Я ведь даже не обратила на это внимание. Всегда привыкшая полагаться на любовника, я совсем забыла о последствиях любви для женщин. Мне хватило всего одного раза, чтобы забеременеть от Рихарда. А ему всего одного раза, чтобы привязать меня к себе. И я не думаю, что это была случайность. Зная, теперь Рихарда случайности это не про него. Он всё спланировал. С ребёнком я никуда не уйду. Дети – это прочная нить, которая связывает мужчину и женщину навсегда.

Была ли я счастлива, узнав о скором материнстве? Нет. Я испытала разочарование. В груди так сильно сдавило словно тисками, что я не смогла и вздохнуть. Задыхалась от собственной безысходности. Я не так себе представляла этот когда-то счастливое для меня событие.

Я хотела быть матерью. Всегда мечтала об этом, представляя на месте счастливых отцов своих любовников.

Сначала я думала, что моя беременность может как-то изменить мою жизнь. Прожив несколько месяцев с Никитой, я пыталась забеременеть, но он всегда контролировал себя. Никогда не позволял себе рискнуть, как говорил полковник, моим здоровьем и на всеми любимое «авось пронесёт» не полагался. Не о здоровье моём пёкся Никитушка. Беременность не вредна для женского организма. Мой опытный любовник отправил бы меня на аборт, а не пошёл бы со мной под венец. Это я потом поняла, когда чуть-чуть поумнела. После Зенченко.

Про Гришку я, вообще, промолчу. С ним я травяные настойки литрами пила, чтобы не понести. Тогда я его ненавидела.

Алёша. Сама судьба уберегла меня от беременности. Чему я сейчас очень рада. Он говорил мне о любви, но стоило узнать о моём статусе любовницы полковника НКВД, как вся его любовь превратилась в грязь. Вспоминать даже не хочется Збарского.

И вот я беременна от Рихарда.

Мой мир тут же перевернулся с ног на голову, и моё сознание атаковали вполне ожидаемые вопросы: «Отто. Нужна ли я ему с чужим ребёнком? А Рихард? Отпустит ли он меня теперь к своему другу? Ведь ребёнок не собачонка и от него так просто не откажешься. А я? Что делать мне?».

Что делать мне, когда вокруг всё рушится?! Так не вовремя эта беременность…

Тогда меньше всего я хотела становиться матерью. Страх перед переменами и ответственностью невидимыми, но тяжёлыми кандалами сковали мои ноги. Хочу сделать шаг и не могу. Хочу вздохнуть и не могу. Хочу закричать и не могу. Хочу заплакать и слёз уже нет. Стою, смотрю на бабу Настю и уже почти готова принять её предложение. В воображении ясно вижу красочные картины воссоединения с Отто. Пока он поправится после ранения, я отойду от аборта и мы будем счастливы вместе. Но краски на моей картине тут же поблёкли, стоило только мелькнуть образу сестры. Я не Аня! Никогда не буду такой, как она. Сколько раз она пыталась вытравить детей Гришки из себя. Не помогало. Потом просила Есфирь Исааковну помочь избавиться от ещё нерождённых, но уже нелюбимых детей. А теперь я так поступаю, как моя сестра. Бабушка отчитала Аньку и прогнала прочь со двора. Кто отчитает меня? Кто удержит от самой страшной ошибки в жизни женщины? Никто. Только я сама.

Моя рука медленно опустилась на живот. Он такой маленький, тот человечек внутри меня, что его шевеления я ещё не ощущаю. Но он уже есть. Он живёт во мне. И в нём моя кровь. Частица меня. Как же я смогу убить этого беззащитного крошечного человечка? Ради чего? Ради любви к Отто? Но тогда разве это любовь, что требует такие кровавые жертвы? Нет. Даже ради любимого мужчины я не смогу переступить эту грань. Если я убью, то возненавижу саму себя и Отто, ради которого совершила самый страшный грех на земле. Ведь это буду уже не я. Вместе с невинным малышом умрёт и Лиза Зарецкая. Та девушка, которая мечтала о счастливой семье. А на месте её останется та, которую я больше всего ненавижу. Любовница со стажем, существующая для удовольствия мужчин. Ни один мужчина не стоит такой жертвы.

Пока я осознавала своё новое состояние, баба Настя переходила в наступление.

- Ну, что ты молчишь, как в рот воды набравши? Неужели рожать удумала? Не дури, Лизка! От фашиста плодить фашистов? Да тебя проклянут! Наши мужики от их пуль гибнут, а ты на свет ублюдка немецкого пустить собралась! Ой, дура! Да, ты не просто дура! Ты шалава… и, — сопела добрая старуха.

Я никогда не была агрессивной или жестокой, но услышав, как баба Настя называет моего ребёнка немецким ублюдком, достала пистолет из кобуры и наставила на неё. Она тут же замолчала и, подняв руки вверх, попятилась назад. Думаю, бабка сразу поняла, что я сейчас нахожусь на грани. Ещё одно подобное слово и для Настасьи Борисовны оно может стать последним.

- Это мой ребёнок! Мой и больше ничей! И он не фашист, ясно?! – охрипшим от долгих рыданий голосом сказала я.

Старуха закивала соглашаясь.

Выдохнув, чтобы успокоиться, я оттолкнула бабку со своей дороги и быстрым шагом направилась к воротам. Я шла не к Рихарду. Эту радостную новость я не хотела ему сообщать. Пока не хотела. Сначала мне нужно было увидеть Отто. Поговорить с ним. Или хотя бы просто помолчать, но рядом с ним. Мы ведь и так всё поймём. Без слов наши сердца сами всё расскажут.