ГЛАВА 2. Допрос с пристрастием (часть 3)

Мы все трое замерли. Жив. Это не пистолет Рихарда, ведь он осторожно отпускает курок.

Первое, что пришло мне в голову: «нападение». Мы с Рихардом выскочили в коридор, который уже заполонили бегающие солдаты. Любовник всё пытался прятать меня за своей спиной. Но, все мы знаем, любопытно сильнее страха. Если не нападение, то что? И только когда солдат открыл соседнюю дверь, я поняла причину переполоха.

Допросная, такая же, как и та, в которой мы были пару секунд назад. На крюке, вбитым в потолок, висело окровавленное тело. Это даже уже не похоже на тело человека, настоящий кусок мяса. Лицо изуродовано сильнейшими ударами. Одежда в крови. А под телом огромная лужа крови, в которой стоит Отто. Мой любимый измазанный кровью с ног до головы, в одной руке сжимает пистолет, в другой какой-то клочок бумаги. Его грудь тяжело вздымается.

- Отто, — позвал его друг.

Клинге убирает пистолет в кобуру и медленно поворачивается. Он смотрит не на Рихарда, а на меня позади него. В его глазах тут же разгорается настоящий пожар из гнева. Сжав кулаки ещё сильнее, Отто направляется к нам. В те мгновения я подумала: он убьёт нас, нет меня. Поверьте мне, тот взгляд уже убивал меня. Так мой любимый ещё не смотрел на меня. В его глазах танцевали танго ненависть и страсть. Эти два противоборствующих чувства разрывали душу моего Отто. Я испугалась. Но не за себя, а за него.

«Не дай бог ему наделать глупостей, о которых он потом будет сожалеть», — взмолилась я, понимая, что любимый на грани.

Но поравнявшись с нами Клинге, лишь зло скрежетнул зубами. Потом специально задев Рихарда плечом, вышел из допросной. Громко цокая, его подкованные сапоги разрывали напряжённую тишину коридора.

Мы приехали в Шклов, не зная, что и Отто здесь. Хотя чему удивляться, где партизаны, там и охотник на них со сворой своих ищеек. В тот день охота Клинге была удачная, и он, как мы, допрашивал пленного. Что-то пошло не так. Он вышел из себя и убил человека. Да, и что греха таить, Отто часто убивал на допросах. Но что мой любимый сам так жестоко пытает людей, я узнала только в Шклове. Рихард тоже был не меньше шокирован представшей перед его глазами картиной такого кровавого допроса. Всегда контролирующий себя штандартенфюрер фон Таубе, виновато прятал глаза, стараясь не смотреть на меня. Видно, деяния лучшего друга стали зеркалом для Рихарда. Он сам чуть не перешёл через грань собственных убеждений не бить безоружных.

В тот вечер мой рыцарь меня удивил дважды. Избив допрашиваемого диверсанта и тем, что сказал, провожая глазами Отто.

- Иди к нему, — ели слышно прошептал он.

Нахмурив брови, я не совсем поняла его, и переспросила:

- Что?

Он повторил:

- Иди к нему, Лиза. Ты ему сейчас нужна.

Услышав это почти благословение, я чуть не рухнула на пол. Рихард отправляет меня утешить Отто? Я чего-то не знаю или что-то упускаю? Что он хочет? Чтобы я ушла к Отто и … или я такая извращённая, что все такие неопределённые слова понимаю, как разрешение наставлять рожки Рихарду. Он не против и, даже можно сказать, сам отправляет меня к другу. Что-то это мне напомнило. Но, тогда меня подсовывали ради звания и должности, а теперь ради дружбы. Какой благородный мотив, чтобы поделиться любовницей или любимой.

Мои глаза защипали от подкатывающих слёз, а сама я начинала вскипать, как чайник. Ладошки зачесались от желания влепить пощёчину Рихарду за такие разрешения. Я уже поднимала ладонь, чтобы ударить его, как он меня остановил.

- Лизхен, ты не так всё поняла, — растерянно заверял меня любовник, удерживая моё запястье. Его глаза бегали то на меня, то на висящий в допросной труп. – Я знаю, что ты нравишься Отто. Рядом с тобой он меняется. Я доверяю тебе, любимая, а то бы не попросил об этом, — он снова опустил глаза и глубоко вздохнул. – Просто поговори с ним. Пожалуйста, Лизхен. Я прошу тебя. Ему сейчас это необходимо. А мне надо допросить пленного без тебя.

От сердца отлегло. Мной не делятся. Какая же я испорченная девочка. Рихард просит поговорить с другом, а я уже представляю безудержный секс с оберфюрером Клинге.

А чтобы вы не думали, что я такая дрянь скажу: мой благородный рыцарь просто избавлялся от меня. Я ему мешала. Рихард не хотел, чтобы я присутствовала при таком же жестоком допросе. И хотя фон Таубе был принципиален в отношении с военнопленными, но иногда эти принципы он выгодно забывал. Эту перемену в Рихарде я заметила, когда вернулась из Берлина. То ли он настолько устал от войны, что уже не мог сдерживать себя? То ли что-то заставило его перейти эту размытую грань слепого служения своей родине? А, может, он прав и всё солдаты убийцы. На войне нельзя остаться чистым и честным. Это своего рода жертва, которую приносит каждый человек, чтобы остаться в живых.

Пока мой рыцарь общался со своей совестью, выходя покурить в коридор, когда пленного диверсанта пытал другой солдат, я общалась со своим демоном. И в отличии от Рихарда я испытывала удовольствие.

Где найти оберфюрера Клинге, мне сообщил немецкий солдат, которого я встретила, поднимаясь по ступенькам на второй этаж. Оказывается, буйного офицера все знали. Он уже две недели терроризировал округу. Доставалось и немецким солдатам. При одном только упоминании о оберфюрере Клинге, сержант побледнел и отчеканил: второй этаж, третья дверь слева.

Вот так! Какая слава у моего любовника. Его боятся все, но только не я. Моя любовь к нему так же сильна, как их страх перед ним.

Я тихо открыла дверь. В глаза сразу бросился таз с окровавленной водой на столе и пистолет, лежащий рядом. Отто курил, стоя у распахнутого окна. В его руке медленно тлела скомканная фотография, которую всего несколько минут назад я ошибочно приняла за листок бумаги. Сквозняком отрывались кусочки чёрного пепла, разнося их по кабинету. Отто смотрел на уголок тлеющей фотографии, пока красные искры не коснулись его пальцев, тогда он вытянул руку в окно и разжал их. Лёгкий порыв ветра поднял высоко-высоко к небу то, что когда-то было чьей-то памятью. Или не чьей-то, а того убитого Отто партизана.

Я вошла в кабинет и закрыла за собой дверь.

- Зачем ты пришла? – затянувшись сигаретой, спросил любовник.

- Как ты понял, что это я? – сделав шаг к нему, я остановилась.

- Твои шаги, Лиза, — он выпустил клуб дыма, и затянулся снова. – Цок, цок, цок… — выдыхая, повторил Клинге. – Так стучат твои каблуки. Они стучат в такт моему сердцу. Или моё сердце пытается подстроиться под них, когда я прислушиваюсь?

Мой любимый снова глубоко затянулся сигаретой. Потом вытянув руку, стряхнул пепел на улицу, а не на пепельницу, стоящую на подоконнике.

- Я слышал тебя ещё до того, как ты открыла эту дверь, — его голос был на удивление спокоен, будто это не его всего несколько минут назад разрывало на части гневом. – Я даже знаю, что прежде чем войти ты посмотрела на стол. Замерла на мгновение от увиденного, — он усмехнулся, — но это тебя не остановило и ты вошла.

Оберфюрер Клинге повернулся и посмотрел на меня. Потерянный, уставший взгляд и пустота в синих глазах любовника. Но стоило мне сделать ещё один шаг к нему, как в глазах Отто стал появляться блеск. Тот блеск, который я так любила. Этот блеск давал мне надежду, что мой любимый испытывает ко мне такие же сильные чувства ко мне, как и я к нему.

Отто сделал ещё пару затяжек и, не докупив, выбросил сигарету в окно.

- Зачем ты пришла?— повторил он свой вопрос.

- Рихард, — попыталась я объяснить причину своего визита в его кабинет, — попросил меня.

Я не успела договорить фразу, как Отто зашёлся смехом. Я уже достаточно хорошо знала своего любимого, чтобы понять, что сейчас он пытается скрыть свою досаду за смехом.

- Так значит, Рихард тебя послал?! — сказал он, потянувшись за портсигаром. – Сама бы ты не пришла, после того, что видела, да? Я же монстр!

Теперь в его голосе звучал сарказм.

Я заметила, как руки Отто дрожали, когда он, подкуривал новую сигарету. Причиной этой дрожи было не физическое напряжение, а душевная боль. Уже несколько недель оберфюрер Клинге пытался справиться сам собой. А если точнее, то с желанием убить своего друга. Он думал, что я люблю Рихарда, а ему просто отомстила. Поиграла, использовала и бросила, как когда-то он поступил со мной. Наша последняя встреча предала Отто уверенности в этом заблуждение. Рихард уж очень нежно меня обнимал на глазах Клинге.

- Я схожу с ума, — начал Отто, — нет, не схожу. Я уже сумасшедший. Единственное моё желание: обладать тобой. Я безумно хочу тебя, Лиза, — он наступал, а я отступала от него. – Хочу настолько сильно, что готов убить друга. Когда он рядом с тобой или обнимает тебя, я с трудом сдерживаюсь от желания придушить его. Меня останавливает только твоё присутствие, Лиза. Когда ты где-то поблизости я думать не могу ни о чём и ни о ком только о тебе. А когда ты далеко, я зверею. Во мне столько злости и ненависти, что порой хочется пустить себе пулю в лоб, чтобы избавиться от мыслей, как Рихард… — он замолчал на мгновение, и всё это мгновение его глаза смотрели на меня в упор, ни разу не моргнув. – Это невыносимо, когда ты... Ты с ним.

Отто осекся, наверное, представил себе меня и Рихарда. Тяжело и жадно задышала, словно ему не хватает воздуха, настолько эмоциональными были его слова. Складывалось впечатление, что мой любимый готовился или хотя бы раз за разом прокручивал в своём воображении наш разговор. Разговор, который должен был несомненно состояться. Мы расстались так и, не сказав друг другу ни единого слова, только взгляды издали. Взгляды полные противоречивых желаний. Бежать друг к другу или бежать друг от друга.

Слова Отто были для меня почти признание в любви. Я была не готова услышать их. В минуты исповеди я растерянно бегала глазами по лицу любимого, сама не зная, что ответить ему. Я испугалась, что придётся что-то изменить в своей жизни. То, к чему я была не готова. И Отто почувствовал мою нерешительность и замешательство, раз сказал мне это:

- Лучше бы я убил тебя тогда. Убил и, может быть, не узнал бы, как это, когда хочется умереть самому от желания быть рядом с тобой. Чтобы ты была только моей. Только моей, Лиза, — сигарета сама выпала из его пальцев, когда рука потянулась ко мне и коснулась моей щеки.

Это было так приятно чувствовать кончики его пальцев на своей коже. Слышать тяжёлое глубокое прерывистое дыхание Отто. Ощущать жар, исходящий от его тела. Я, как мотылёк, стремилась к этому теплу, не думая о последствиях.

- Так убей меня сейчас, — прошептала я, сама начиная задыхаться от избытка чувств.

Я знаю, что Отто никогда бы не смог убить меня или сделать мне боль. Он скорее сам подставился под пулю, чем позволил кому-то причинить мне вред. Настолько сильны его чувства ко мне. Жаль, что сила его чувств никак не повлияла на смелость Отто признаться в любви. Он сказал, что сходит с ума, но промолчал, как любит меня.

Мы стояли и смотрели друг на друга. В наших глазах в такт сердцам пульсировали чёрные зрачки, то сужаясь, то расширяясь. Мгновение и мы набрасываемся друг на друга, словно голодные на краюху хлеба. Смакуем губы, запускаем ладони под одежды, и добравшись до разгорячённой плоти из наших уст слетают восторженные стоны.

Это не нежность! Это безумие! Неконтролируемая сила внутри нас, заставляет подчиняться животным инстинктам. Отто разворачивает меня спиной к себе. Одной рукой сильно сжимает мою грудь под рубашкой, а другой задирает подол юбки вверх и шаг за шагом грубо толкает к столу. Его губы уступили власть зубам и моя шея уже горела от его укусов. Он не тратил время на долгие прелюдии. Как только, мои руки упёрлись в край стола любовник стащил трусы и силой вторгся в меня. Боль? Нет. Я не испытала боли. Я взвыла от удовольствия также молниеносно накрывавшего меня. Мне не нужна была ласка в тот день. Я пересытилась ею с Рихардом. Мне хотелось страсти! Резкой, быстрой, необузданной, жестокой! Именно так Отто обладал мной в своём кабинете. Он не любил. Он срывал злость, боль и обиду за моё бегство из замка. И я наслаждалась каждом его движением внутри себя. Мне даже не пришлось подстраиваться под его ритм. Я полностью отдалась его гневу и желанию, наказать своенравную девочку Лизу. Его Лизу. Только его и ничью больше.

Упираясь в стол, я то и дело видела своё мешающее отражение в кровавой воде. И поверьте мне, то, что другую перевели бы в ужас, мне возбуждало до предела. Я нравилась себе в том красном зеркале из чьей-то крови.

Новые ощущения меня накрыли, когда ладонь Отто сильно шлёпнула меня по ягодице, и его движения во мне стали ещё грубее. Он так глубоко и быстро входил в меня, что моё тело просто тонуло в настоящем океане экстаза. И в этот самый момент нашего безумия открылась дверь и… Какой-то солдат, вскинув руку вверх, хотел уже было воскликнуть нацистское приветствие, но растеряно захлопал ресницами. Не каждый день становишься свидетелем такой интимной сцены своего командира.

Мы на секунду замерли. Во мне душа упала в пятки. Да что душа! Сердце остановилось, а потом застучало ещё сильнее. Господи, это не Рихард!

- Пошёл вон!

В один голос крикнули мы на оторопевшего солдата. Тот дёрнулся назад и громко закрыл за собой дверь.

Вы думаете мы остановились? Нет! Мы продолжили. И нам уже было плевать, что ещё кто-то войдёт. Или случайный свидетель разнесёт по всему Шклову о переводчице фон Таубе и оберфюрер Клинге.

Отто так любил меня, что мои крики разлетались по всему коридору второго этажа, а грохот ножек стола о пол заглушал стоны жертв в допросных камерах под нами. Даже этот злополучный таз с водой подпрыгивал на столе, расплёскивая водицу по всему кабинету, пока и вовсе не слетел с него.

Только глухой не мог слышать нашей страсти в тот день. Рихард, наверное, оглох и ослеп от любви ко мне. Иногда мне кажется, что он просто не хотел замечать очевидное. Или заметил, но решил оставить всё как есть, считая, что так он не потеряет меня. В любви побеждает не тот, кто пытается всё изменить, а тот, кто обладает терпением. Вот второго у Рихарда хватало с лихвой в отличии от нас с Отто.

Последний толчок Отто во мне. Я ближе прижимаюсь своими ягодицами к нему, ощущая, как пульсирует его плоть внутри меня. Это так успокаивающе, после достигнутых мной ошеломляющих высот наслаждения.

- Нет, не спеши, я хочу ещё хоть мгновение ощущать тебя, — шепчу я, задыхаясь, когда любовник стал выходить из меня.

Он наклоняется и обнимает меня. Целует шею, а его дыхание приятно щекочет кожу. Это так восхитительно! Так прекрасно! Так нежно! Я уже чуть не теряла сознание от переполнявших меня чувств к Отто, как он вернул меня в реальность:

- Я так больше не могу, — говорит он, продолжая касаться губами моей шеи. – Не могу без тебя. Сегодня же расскажу Рихарду о нас.

Если бы Отто ласкал меня не сзади, то заметил бы как изменилась я в лице. На безмятежном полном удовлетворения личике отразился ужас. Перед глазами ясно предстал образ штандартенфюрера фон Таубе. Рихард слушает признание лучшего друга, как он тайком трахает его любимую и она к тому же не испытывает никакой вины за эту ложь. Мало того, сама готова искать горячей любви с Отто. Потом образ моего рыцаря вытаскивает из кобуры пистолет и … О нет! Он стреляет не в лучшего друга, а представляет дуло к своему виску и нажимает на курок. Я вздрогнула и сама отстранилась от любовника.

- Нет, нет, нет, —залепетала я, поправляя юбку. – Не сегодня, Отто. Только не сейчас.

- Что? – переспрашивает мой любовник.

Всегда контролирующий всех и всё оберфюрер Клинге впервые выглядел растерянным. Бегая глазами по моему лицу, он пытался понять, что сейчас имела в виду его любовница. По всем признакам, желанная девушка испытывает те же чувства, что и он, но что тогда сдерживает её. Почему не хочет разорвать эту опасную и подлую петлю изо лжи? Почему? Да всё просто! Я не хотела разочаровать благородного Рихарда. Боялась причинить ему боль. Но, ещё больше меня пугали последствия этого признания. Некоторые люди не готовы смириться с реальностью. Вряд ли штандартенфюрер фон Таубе спокойно отнесётся к таким резким переменам. Ведь ничто не предвещало их. Мы были счастливы, с его точки зрения. И если честно, я тоже так считала. Рихард в отличии от Отто меня не расстраива, но и так на меня не действовал. Рядом с моим рыцарем я чувствовала спокойствие и умиротворение, а рядом с моим демоном загоралась и сгорала дотла от страсти. Ко всему прочему, я вспомнила, что Отто охотник по натуре и, получив меня полностью, может быстро охладеть к своей добыче. Быть мне ещё одним трофеем в его длинным списке маленьких побед над женскими сердцами.

- Рихард не заслуживает такой правды, — пытаюсь оправдать свою нерешительность я. – Это убьёт его. Как мы будем жить дальше, если он застрелится?

- При чём здесь застрелиться?! – уже негодует любовник.

- Он любит меня, Отто. Ты сам мне говорил. Это убьёт его. Слышишь, убьёт. Любимая девушка и лучший друг. Давай пока оставим всё как есть. Потом..., — шепчу я, а сама уже готова сквозь землю провалиться.

Я так не хотела, чтобы этот разговор состоялся. Но вот Отто был настроен по-другому. Каждое моё слово начинало бесить его.

- Ты сама слышишь, что говоришь?! – повысил он голос. – Лиза, для нас, может, и не наступить этого потом! Может, завтра меня убьют или…

- Тогда, может, не стоит что-либо менять? – опустив глаза, осторожно предложила я.

Тишина. Всего несколько секунд в кабинете повисла гробовая тишина, а потом её разорвал крик Отто. Он начал так громко кричать на меня. Никогда до этого Клинге не повышал на меня голос. Нет, он мог повысить, но не так. Тогда в кабинете он орал на меня, как сумасшедший, потерявший всякий контроль над своими действиями. Я зажмурила глаза и втянула шею в плечи. Почему-то мне показалось что я допрыгалась и не за горами увесистая оплеуха. Но вместо пощёчины, Отто схватил меня за плечи и стал трясти.

- Не стоит менять, да?! А, может, тебе нравится спать сразу с нами двумя?! С Рихардом, потом со мной?! Опять со мной, а потом с Рихардом?! Ты играешь нами, да?! Скажи, что тебе надо?! Кто тебе нужен?! Я или он?! Ненавижу тебя! Нет я ненавижу себя! Ненавижу, что стал тем, кого раньше презирал! Ты шлюха! Шлюха! Ты никому не была верна! Никогда! Дрянь!

Уже не выдержала я. Называть меня шлюхой и дрянью не позволю. Одно дело те, кто не знал меня и совсем другое мужчина, которого я любила.

- Замолчи! Это ты во всём виноват! – вырываясь из его цепких рук, закричала я в своё оправдание.

- Ах, я! – Отто оттолкнул меня от себя. – Я тебе здесь душу раскрываю. Прошу остаться со мной и я же ещё виноват, что ты хочешь спать и со мной и с Рихардом.

- Это ты меня ему отдал. Ты сделал меня такой. Ты сказал, чтобы я забыла ту ночь. Ведь для тебя она ничего не значила. Ты всё это начал! Я не была верна никому?! – уже давясь собственными словами, кричала я на него. – Да не была! Не была потому что моей верности никто недостоин! Вы все меня использовали! Все: Гришка, Никита, Алеша, ты и Рихард!

Перечень моих мужчин отразился на лице Отто ещё большим гневом. Сузив глаза до щёлочек, он запыхтел, как паровоз.

- Может, ещё кого вспомнишь?! – процедил сквозь зубы не единственный любовник.

- Ах, вспомнила уже! – воскликнула я, издеваясь над его собственническими чувствами. – А, знаешь, Отто, из всех вас только Рихард самый лучший. Он хотя бы во мне видит прежде всего девушку. И в постель он меня не тащил, а ухаживал за мной. Рихард не заслужил всего этого. Я не хочу причинять ему боль.

Я думала Отто меня сейчас задушит за правду, но он лишь выдохнул и уже более спокойно спросил:

- А мне ты не делаешь сейчас больно?

Что мне было ответить? Да я понимала, что мои слова почти убили Отто. Но и его оскорбления с претензиями тоже оставили след на моем самолюбии. Сначала отдаёт, как не нужную вещь после использования другому, а потом хочет забрать обратно. Отто находил себе оправдания в этой сложной ситуации, созданной им же самим. Я в его понимании раз не захотела уйти от Рихарда по первому же его требованию – шлюха. Справедливо? Тогда мне показалось, что нет. Оберфюрер Клинге плохо без своей игрушки и он закапризничал! Раньше думать надо было, а не разбрасываться чувствами. Может, если бы мы были вместе после первой нашей ночи, то уже бы разбежались, проклиная друг друга, а не желали бы так сильно. Всё было бы намного проще. И кто знает, может, мои отношения с Рихардом уже бы строились без лжи.

- Мы люди другого сорта, Отто. Мы привыкли к боли, потому что живём вместе с ней, — ответила я, стараясь не смотреть в глаза любимому. – А Рихард не сможет так жить.

- Значит, ты сделала свой выбор? – опуская руки, спросил Клинге.

В его голосе я расслышала слабую надежду, что я всё-таки передумаю.

- Отто, я не могу его сделать, — уже я тянула ладони к его лицу.

Он отступил, чтобы мои ладони не коснулись его щёк. Резко согнувшись, он подобрал свой китель с пола и рванулся к дверям. Правда, как только потянул ручку на себя, обернулся и зло бросил мне:

- Да пошла ты к черту!

Я, недолго думая, бросила ему в ответ первое, что пришло в голову:

- И тебе к нему же, так что по пути!

- Мгу, —промычал он, открывая дверь, — встретимся, как приспичит.

Дверь ляпнула, а я вздрогнула.

Что я сделал не так? Или, может, я всё делаю не так самого начала? Я все пыталась жить правильно и по совести. Давала себе сотни обещаний, но ни одного не исполнила. Особенно, когда дело касалось Отто. Я не могла уйти от Рихарда, боясь того, что последует за этим решением. Я просто не была готова к ответственности. Вдруг штандартенфюрер фон Таубе, как и его отец убьёт себя из-за безумной любви к русской женщине. И как мне после этого жить? Никак. Я не смогла бы насладиться своим скоротечным счастьем с Отто. Мне почему-то казалось, что и лучшей друг рано или поздно начнёт винить себя в смерти Рихарда. И возненавидит себя за слабость и подлость, а меня проклянёт.