3

- Аннет, просыпайся! Просыпайся скорей! Тебя ищут!

- Кто? – перепугалась прачка, вскакивая со скамьи, на которой провела ночь. За окном еще было темно. Кому она понадобилась в такое время? – Злюка узнала, что я здесь?

- Нет, не волнуйся, я ей ничего не сказала, - успокоила ее посудомойка Одиллия, приютившая подругу до утра в своей каморке. Другие слуги по нескольку человек ютились в более просторных комнатах, а Одиллия жила одна по той простой причине, что в бывший чулан, который ей отвели для жилья, помещался всего один лежак, да и тот пришлось изрядно укоротить. - Хотя она спрашивала о тебе и просила передать, что хочет извиниться…

- Что?! – С Аннет окончательно слетел сон. - Оди, ты шутишь?

- Нисколько. Кажись, она не в себе, после того, как твоя лохань ей на макушку брякнулась.

- Еще бы, я ее понимаю, - прыснула Аннет. – Поди – свирепствует, рвет и мечет.

- Наоборот, - со смешком поведала Одиллия. – Ходит как шелковая, не ругается, не скандалит, меня сегодня похвалила за усердную работу – представляешь? Наша Злюка сделалась сама доброта. Давно надо было ее в лохань уронить.

- Оди, - поторопила ее Аннет, - так кто же меня ищет, если не она?

- Не поверишь – придворный лекарь! Он на кухне уже побывал, сейчас сюда спустится.

- О боже! – непонимающе вскрикнула прачка. – Я-то ему зачем, Оди? Или он мне хочет предъявить счет за исцеление Злюкиной макушки?

- Не знаю, чего он хочет, но я бы на твоем месте не высовывалась. Сиди тихо, как мышка. А лучше спрячься в углу под тряпками, - она указала взглядом на ворох подстилок и одежек, которыми низшие слуги спасались от холода в своих нетопленых комнатушках.

Аннет послушно скользнула к тряпичной куче, прижимая малышку к груди, и тут Марта, потревоженная ото сна, раскрыла рот, намереваясь спеть свою самую громкую песню.

- Нет-нет-нет, только не это, Мари! – испуганно зашептала мать. – Нет, Мари, моя малышка Мари, моя славная Мари. Тихо-тихо, не выдавай свою мамочку!

Девочка послушно закрыла ротик, а за ним и глазки. Аннет облегченно вздохнула и юркнула в мягкий ворох тряпья. Как раз вовремя – в коридоре раздался шум, сквозь дверную щель мелькнули отблески огня.

- Сиди, как мышка! – Одиллия накинула тряпку, замаскировав беглянку, и на цыпочках подкралась к двери, прислушиваясь.

Ее комнатушка находилась в самом конце коридора, и посудомойка слышала, как содрогаются от требовательного стука двери ее соседей, как дрожат от волнения голоса заспанных слуг и как звучит имя прачки в устах строгого лекаря. Шум приближался все ближе, вот стукнула дверь ее ближайших соседок, поломоек. Одиллия затаила дыхание и бросила взволнованный взгляд на ворох тряпок, за которым укрылась Аннет. Все было тихо: прачка замерла в своем убежище, ее дочка тихонько спала. Только бы она не проснулась! Решив не дожидаться, пока кулак лекаря обрушится на дверь ее каморки, посудомойка высунула нос в коридор. И как раз вовремя – процессия в лице лекаря и горничной, держащей фонарь над головой, уже двинулась к последней двери.

- А что, если мы ее не найдем, господин Жюльен? – тоненько пискнула горничная.

- Молись, чтобы нашли, - нервно ответил лекарь. – Иначе нам несдобровать.

- Но ведь есть же другие! – возразила служанка.

- Других мы сможем найти только завтра. А к тому времени королева из нас душу вытрясет!

- Не нашли? – поинтересовалась Одиллия, выскальзывая из-за двери и прикрывая ее за собой.

- Это вы? – Разочарование лекаря было так велико, словно он был осужденным на казнь, которому только что отказали в помиловании.

- Я, - смущенно потупилась посудомойка.

- Дьявол! - не сдержавшись, воскликнул тот и обернулся к хорошенькой горничной: - Эту девушку я уже опрашивал на кухне. Она ничего не знает. Боюсь, не сносить нам с тобой головы. - Лекарь с досадой ударил могучим кулаком по стене.

Одиллия вздрогнула, с опаской покосившись на дверь, и в этот момент из ее каморки раздался заливистый плач младенца. Оттолкнув посудомойку в сторону, лекарь бросился в комнату.

Так Марта, вовремя подав голос, круто перевернула жизнь своей матери и свою собственную.