Глава 1 (2)

Мы приближались. Лица людей вырисовывались из пространства, но хуже всего стало в тот момент, когда увидела гроб и склонившуюся над телом сына мать. Эта картина и состояние полного отчаяния женщины нанесли сокрушающий удар по сердцу. Это как гром среди ясного неба. Моя вина в том, что любимый ребенок семьи Мур лежит в гробу вместо меня. Сила, дарованная моей семье, уничтожила шанс Эрика на долгую и счастливую жизнь.

Я подошла к телу Эрика и ощутила тот самый огонь, который сжигал горло и, не выдержав его пламени, дала волю слезам. Сколько бы я не корила себя, вернуть его мне не удастся.

Казалось, он спал. Только легкая бледность напоминала о том, что глаза его никогда не откроются. Он был в белом: такой чистый и невинный. И вновь вина, отчаяние и слабость в коленках. Я не представляла, как жить с этим чувством, как справиться и пережить. И воспоминания, которым не было покоя: последний день и Меритон Краф.

В руках моих была роза, которую я сжимала с такой силой, отчего шипы воткнулись в кожу. Боли я не почувствовала, только увидела капли на белоснежной рубашке Эрика.

— Прости меня, — прошептала я. — Во всем виновата только я одна. Вернись, — сорвался мой голос. Слезы потекли из глаз ручьями. Приближалась паника или нечто похожее на срыв. Душа не выдерживала, обливалась кровью. Но чьи-то теплые руки оттащили меня от тела Эрика и скрутили в кольцо объятий. Ее сердце стучало так сильно, кровь бушевала в висках. Мой дар безошибочно показывал страдания человека.

— Это больно, но прошу тебя ради Эрика, — просила Моника. Ее слова будто били меня огненным кнутом. — Ты же сильная, — добавила она шепотом и немного отстранилась, чтобы заглянуть мне в глаза.

— Это моя вина. Ты не понимаешь, — простонала я, не в силах скрывать от девушки правду. — Я опоздала. Мое прошлое, — вырвалось признание из моего горла, до сих пор пылавшего огнем.

— Никто не виноват. Это судьба, — подытожила Моника, сама не понимая, что мой дар убил ее брата.

Моника поддерживала меня, что заставляло мое сердце плакать. Но хуже всего были мысли девушки. Она верила в инсульт, который наступил в результате обширного кровоизлияния в мозг. Электрический разряд моментально сгустил кровь. Смерть Эрика наступила настолько быстро, что ни один врач не смог бы спасти его жизнь. Даже, если бы я отнесла его в больницу, как только Меритон ослабил хватку и перестал влиять своей силой на мое тело, было уже поздно. И эта ужасная правда резала душу, выворачивала ее наизнанку, как червь пожирала ее.

Замешательство, отражавшееся на лице ее дочери и действия, дали маме знак, увести меня и проконтролировать поведение. Но злость, озадачившая и неконтролируемая, отвергла руку матери и оттолкнула ее. Я скривила лицо и, сжимаясь от гнева, развернулась и направилась к безутешной женщине, оплакивающей своего ребенка. Не судьба наказала Элизабет. Я наказала своим существованием семью Мур.

Приближаясь к Элизабет, я почувствовала появившийся во всем теле озноб. О, это вина! Клянусь, секунду назад была готова рассказать правду о смерти Эрика, но что-то остановило меня — как будто нечто сделало мои ноги ватными. И я осознавала, какая именно сила меня остановила, — тот невидимка в лесу, который бросил в самый ответственный момент. Потому что собственноручно прогнала его. И это раздражало. Теперь он вновь вмешался, тормозил меня. Когда стало слишком поздно. Не сделал ничего, чтобы предотвратить трагедию на поляне. Дал погибнуть человеку.

Я закрыла лицо руками и беззвучно заорала, выпуская гнев. Я чувствовала, как вздулись вены на лбу, как дрожали ноги, как постепенно приходило осознание, что я только что чуть не натворила.

Элизабет подняла на меня красные глаза, наполненные болью и отчаянием. Женщина страдала. И я ощущала каждой клеточкой тела боль ее потери. Она вдруг потянула ко мне руки, и я пошла в ее объятия. Внутри стеной встала вина, не дающая мне набрать воздух в легкие. Я задыхалась в руках Элизабет. Как громом пораженная, я смотрела на ее действия, не смея пошевелиться. Руки ее неожиданным образом легли на мои щеки, глаза наивно источали любовь ко мне, которую я вовсе не заслуживала. Не я. А затем долгий поцелуй в лоб, который принес женщине облегчение, но не мне. Элизабет поступком наградила новой порцией страданий, которые трансформировались в огонь внутри, призывая ярость и отвращение к самой себе.

Когда я очнулась от собственной беспомощности, священник произносил слова, которые оживляли Эрика в наших сердцах. Не знаю, по-настоящему ли случилось то, что увидели мои глаза, но тучи начали расходиться, и среди светлого пятна появилось лицо Эрика. Он улыбался, смотря только на меня. Лишь на миг его взгляд скользнул по собственному телу, бездвижно лежащему в гробу, и тут же вернулся ко мне.

— Мне жаль, Эрик, — прошептала я одними губами. Он свел брови к переносице и медленно закрыл глаза. Видение ушло. Небо затянуло тучами. Не знаю, как и каким образом, но его лик направил меня. Я подошла к телу Эрика и склонилась над ним. — Я всегда буду рядом, даже, если не смогу видеть тебя. Знаешь, у меня есть дар, через который мне позволено касаться твоих воспоминаний. Спасибо за то, что ты был и любил меня. Я виновна. И мне нести крест. — От переполняемых эмоций я сжала его руку, которая казалась теплой. Тут же электричество прошло по телу до самых пят. Его воспоминания, когда мы сидели у камина, — и я прикрыла глаза. Билли через дар показывал мне важные моменты, теперь Эрик проделывал тот же фокус. Хотя, скорее, дело во мне. Оставив отпечаток последних событий в моей памяти, он ушел. Его пальцы вдруг похолодели. Я посмотрела на лицо Эрика и отошла на несколько шагов назад, чтобы дать другим возможность проститься. Но я точно знала, где искать успокоение. Я буду приходить к Эрику и часами разговаривать, рассказывая свою тайну, напоминая о чувстве вины и ненависти.

Постепенно люди начали расходиться. Церемония закончилась. И только тогда я увидела Кайла, стоящего напротив меня. Взгляд его был устремлен в землю, а лицо выражало смятение. Несмотря на любовь ко мне, Кайл уважал Эрика. Его непонимание, как могла случиться такая беда, вызывало бурю разных версий и множество мыслей. Он чувствовал, что смерть Эрика связана со мной, но не капнул глубже, чтобы понять причину.

Кайл не подходил. Он наблюдал издалека. Мое жестокое спокойствие вызывало у него странные ощущения, но пока тот не пытался дать им логического объяснения.

Я смотрела на друга и понимала, что мне предстоит сделать дальше, чтобы не потерять еще одного важного для меня человека.

На выходе Кайл окликнул меня, съежившись внутри от того, что подруга прошла мимо:

— Беки, подожди.

Я затормозила, но не повернула лица в его сторону. Мне тяжело давалось сопротивление. Наверное, я возненавидела себя еще больше, зная, что причиняю другу боль своим поведением. Только другого выхода у меня не было. Меритон вернется, но Кайл не станет следующей игрушкой в его руках. На этот раз я не позволю случиться беде, как бы сильно мы оба не страдали от моего решения.

— Нет, — прошептала я себе под нос, и пошла дальше.

— Пожалуйста, Ребекка. Взгляни на меня. — В голосе прозвучало столько мольбы, отчего мое сердце дрогнуло.

Разум говорил: иди вперед, а ноги не слушались.

Взгляд мамы был красноречивее слов. Чтобы не происходило дальше, она знала, что я не должна оставаться одна. Верила, что поддержка друга поможет мне побороть вину и обрести новый смысл.