Глава 10

Сыщик осмотрелся: все разбросанные бумаги были невесть когда собраны и лежали ровной стопочкой на столике перед Бенджамином, атташе пил не чай, а кофе с коньяком, чей дивный аромат витал в гостиной, и читал один лист за другим.

— Я возьмусь за это дело, Бенджамин, — озвучил свое решение Сыщик, прижимая к груди блокнотик, словно Библию. Хотя лично не верил ни в какого джентльмена с небес.

Атташе бросил на него взгляд, кивнул и вернулся к чтению. В тот день они засиделись до глубокой ночи. После ухода атташе на стене вместо портрета королевы Виктории оказалось множество листов с записями и пометками, проткнутых иголками, одолженными у хозяйки квартиры (о чем она естественно не знала, иначе вознегодовала бы, ведь Сыщик проделывал это не в первый раз, вечно забывая купить собственные), каждую иглу опоясывала яркая шерстяная нить, образуя связанную паутину из нераскрытых преступлений.

«Все они — звенья одной цепи», — Сыщик понимал важность мероприятия и был согласен рыть землю носом, лишь бы добраться до истины и раскрыть правду. Многие дела ставили полицию в тупик, а у Сыщика не было ни улик, ни свидетелей, чтобы привлечь некоторых преступников и предать суду. Быть может, в пору молодости, неопытности он мог чего-то не знать, но все эти нити, желтоватые листы с кляксами из-за быстрого написания вызывали в нем настоящий охотничий азарт.

Так они с Бенджамином и раскрыли известных и великих, а главное, приближенных к королеве людей. За маской добродетели прятались монстры, готовые резать, убивать, идти против законов природы, в том числе и пожирать ее созданий, как это делал лорд Лягушонок с нищими Лондона и его предместий. Никто не обратит внимания на пропавшего калеку или бедную девушку, в то время как на столе у «гурмана» появится заливной паштет из ее печени или кровяная колбаса для любителей добротного пива где-нибудь в Страсбурге . А заодно и аптекарь возрадуется свежим ингредиентам для своих зелий. Или же дела о малолетних девочках, которых посмертно обвиняли в проституции. Их тела находили изнасилованными и растерзанными в прудах и озерах пригорода, в отдалении от богатых поместий. Случайность? Сыщик точно знал, что это наветы. Те дети хоть и принадлежали низшему классу, но были приличными девочками. Сыщик стер ноги до мозолей, обегав каждого, кто знал о той или иной жертве какие-нибудь сведения. И вот ему принесли блокнот с разгадкой. Как никогда он был близок к ответам, но через два месяца заказчика не стало — якобы непреднамеренный пожар.

«Я не верю в случайности», — думал он, сидя на скамейке неподалеку от пепелища, кормя голубей и делая вид, что ему ничего не интересно, кроме птиц. Приклеенная борода неприятно колола подбородок — стоит заказывать качественные парики и прочие волосяные изделия у другого. Выйдет дороже: вероятнее их будут делать из настоящих волос, но конспирация превыше всего. Теперь только он может раскрыть новое преступление — гибель атташе и всей его семьи, а вместе с ним и череду старых. Даже детей не пожалели…

***

Вайолет очнулась от крепкого сна и с удивлением увидела улыбающуюся мадам Батори.

— Сюрприз! Ну, ты и соня, — она погладила девочку по щеке и протянула чашку с горячим шоколадом, украшенным густыми взбитыми сливками с карамельной крошкой. — Угощайся, милая, и не бойся — ты в гостях у Эржбет Батори. Открытой и доброй хозяйке, а главное заботливой.

Вайолет приняла чашку и оглядела будуар в фиолетово-красных тонах. Она сидела на мягкой постели с полупрозрачным занавесом балдахина. На мадам было золотое платье с белоснежными шелковыми вставками на рукавах и юбке, перчатки скрывали руки, а в волосах сверкали алые перья.

Заметив восторженный взгляд девочки, Батори улыбнулась и, встав с кресла, закружилась по комнате, шелестя легким подолом, позволяющим разглядеть небольшие ступни в атласных туфельках на тонком каблучке.

— Нравится?

— Очень… — прошептала Вайолет, отпив шоколада. От сладкого напитка ей сразу стало легче, и странное похищение не казалось таким уж опасным. Стал бы похититель угощать ее и так вежливо разговаривать? Да к тому же дама — знакомая Жнеца. Ведь в Корпсгрэйве они очень уважительно друг с другом беседовали.

— Почему я здесь?

Лицо Батори погрустнело, она коснулась локона девочки, накрутив на палец, и тяжело вздохнула.

— Прости меня, крошка, за эту шалость, но, увидев тебя в Корпсгрэйве, мне стало любопытно. Я захотела узнать твою историю, а заодно и пригласить на небольшую вечеринку, но боюсь, если бы я обратилась к твоему опекуну, он бы ни за что не позволил тебе сюда отправиться, — мадам села рядом и, забрав чашку с шоколадом у Вайолет, отпила. — Ох, как вкусно, не зря я выписала кондитера из Парижа, — она взяла из вазочки макарон . — Попробуй, они со вкусом зеленого чая, мои любимые.

Вайолет видела это лакомство на витрине кондитерской лавки, но еще ни разу не довелось его попробовать. Почему-то на званых вечерах они с Калебом не успевали взять со стола десерт (тот мигом съедали другие гости и их дети).

Круглая выпечка оказалась легкой и нежной, таяла на языке, и Вайолет довольно зажмурилась, пристукнув носочками туфелек. Удивленно распахнув глаза, девочка обнаружила себя переодетой в роскошное кукольное платье из красного атласа с выглядывающим из-под юбки пышным кружевом. Ножки обтягивали подвязки с бантиками и чулки в цветную полоску.

— Полюбуйся на себя, — предложила Батори, указав на высокое зеркало у стены.

Вайолет неспешно встала и при свете многочисленных свечей увидела, как ее волосы осторожно причесали и уложили в высокую прическу с широкой лентой, а на шейку повесили колье из россыпи крохотных рубинов. Не хватало только Бартока, но куда подевался мышь, девочка не знала, возможно, остался дома? «Спросить или нет?», — от раздумий ее отвлек вопрос мадам.

— Вайолет, смею ли я просить тебя об услуге? — взмолилась Батори, едва не плача, ее яркие глаза увлажнились.

Девочке не хотелось расстраивать эту эксцентричную, но добрую даму, и она кивнула.

— Помня твои слова о таланте брата, я ни минуты не сомневалась и в твоем. Скажи, на чем ты умеешь играть?

— На скрипке, — тут же ответила девочка, несколько удивленная таким простым вопросом.

Вампирша захлопала в ладони:

— Чудесно! Дорогая, умоляю, выручи меня. Я вызвала музыкантов, но мне нужен кто-нибудь в фойе, чтобы встречать гостей легкой мелодией, и, как назло, скрипач не явился. Вот пройдоха!

Вайолет закусила губу, раздумывая над предложением, и, пожав плечами, решилась:

— Я согласна, где инструмент?

Батори изящно подплыла к двери, кого-то окрикнула и через минуту вручила девочке старенькую потертую скрипку.

Вайолет с некоторой брезгливостью оглядела инструмент, настроила звук, хотя до идеального ему было далеко. Струны нуждались в замене и в любой момент могли порваться.

«Какой ужас, вроде бы она не бедствует, а достать хороший инструмент не потрудилась», — негодовала девочка.

— Куда мне встать?

— Я проведу тебя, а когда гости разойдутся по комнатам — подам знак, и ты сможешь вернуться сюда. Мы выпьем чай или еще горячего шоколада, тебе ведь он понравился?

Вайолет кивнула.

— Я так и думала! Поль — еще тот искуситель, — восхитилась кондитером мадам, выведя девочку из будуара и спустившись по лестнице, укрытой красной ковровой дорожкой до просторного холла.

Засмотревшись на стеклянный купол потолка, Вайолет позабыла спросить о возвращении домой, и только, когда Батори поставила ее на высокую тумбу, девочка спохватилась, но мадам уже вела беседу с кем-то из прибывших гостей и лишь махнула ей раскрытым испанским веером: «Мол, все потом, играй!»

Вайолет приладила инструмент на плече и, прижавшись щечкой к холодному дереву, провела смычком по струнам, издав легкую мелодию, и из соседней комнаты в такт заиграли на фортепьяно. Где-то запел глубокий женский голос. Стараясь не фальшивить, хотя с такой скрипкой это было тяжело, Вайолет все же смогла разглядеть присутствующих.

Мужчины во фраках и бархатных плащах с масками из крепа, скрывающими их лица, бродили в начищенных до блеска туфлях по огромному дому (судя по высоким потолкам, длинным, освещенным золотистым светом, коридорам). Их верхнюю одежду и головные уборы снимали вымуштрованные слуги (высокие и стройные молодые люди, все бледные с ярко-алыми глазами), и за руку каждого гостя бралась привлекательная девушка с напудренным личиком и вызывающе накрашенными губами. Они были разодеты в легкие платья, стройные фигуры облегали разномастные корсеты, а то и полупрозрачные сари . Их нежные руки венчали тонкие браслеты, роскошные волосы доставали до пояса, а влажные ротики улыбались гостям. В разрезах нарядов мелькали обнаженные участки тела с элементами дамского гардероба: подвязками, чулками, тонким, почти на ниточках, кружевным бельем, какого Вайолет никогда не видела (разве что панталоны поросячьего цвета у прогуливающейся по зимнему парку дамы, которая поскользнулась и упала, трепыхая пухлыми ножками, тогда они с Калебом тихонько посмеялись над ней).

Гости быстро уходили с девушками, а когда руки и ноги Вайолет стали уставать, к ней подошла служанка и молча проводила обратно в будуар.

— Скоро ли подойдет мадам? — успела спросить девочка, оставив скрипку на зеркальном столике. Но стоило убрать руку, как две струны с треском лопнули. Вайолет вжала голову в плечи, но ее вины в том не было.

Девушка обернулась к ней, смерив презрительным взглядом, кивнула и, прикрыв за собой дверь, удалилась. Видимо скрипка не имела для нее большого значения.

Вайолет не пришлось долго ждать, правда, вместо Эржбет в комнату вошел мужчина во фраке и маске. Его губы расплылись в довольной улыбке. Он отбросил плащ и, приблизившись к испуганной Вайолет, протянул леденец на палочке:

— Угощайся и не бойся меня, маленькая ягодка, — засюсюкал он.

Брать леденец Вайолет не хотелось, но вдруг этот джентльмен тоже пришел к мадам и хочет дождаться ее здесь?

— Спасибо, — пискнула она, беря сладкое и внимательно рассматривая пеструю упаковку. Та пахла шоколадом и еще чем-то до ужаса приторным, мешающим свободно дышать. К лицу быстро прижали влажный платок — и аромат усилился, сделавшись тошнотворным.

— Теперь я волен делать с тобой все, что захочу, моя карамелька, — прошептал мужчина, и Вайолет отклонилась назад, упав на подушки с жуткой сонливостью. Затылок укололо одной из вставленных в прическу булавок, и девочка вздрогнула — голова вмиг прояснилась, но ее тело прижимали к матрасу, чудом не раздавив.

Мужчина успел задрать на ней платье до самой груди и теперь облизывал ее живот, возясь с подвязками.

— Пустите… — вяло прошептала девочка, слабо шевеля руками и ногами, чувствуя, как с нее стягивают панталончики, еще немного и она останется совсем без одежды.

— Ну-ну, не будь так сурова, мышка. Я хорошо заплатил за тебя, — пыхтел мужчина, щелкая запонками на рубашке. Брюки упали к его ногам, но Вайолет зажмурилась, не желая ничего видеть и пытаясь закричать. Горло странным образом охрипло, и все, на что она была способна, — сипеть, умоляя о помощи.

— Да, трепыхайся, мне нравится, когда маленькие девочки так делают и… — мужчина дернулся, захрипел и попятился назад, путаясь в спущенных брюках.

Вайолет увидела, как он пытается ухватиться пальцами за что-то незримое, сдавливающее его широкую, покрасневшую шею, и страшно хрипит. Мелькнули затянутые в кожаные перчатки пальцы — и из-за головы задыхающегося выглянул бледный Калеб. Зубы брата были стиснуты, и девочка услышала их скрип. Калеб висел на нем озлобленным доберманом, вцепившись в добычу и вложив всю силу в затянутую на шее насильника скрипичную струну.

— Давай же, еще немного, — прошелестел из-за занавеса мужской голос, и в спальне появился жнец в алом одеянии. Валет! Подпрыгнув к Калебу, он активно подначивал мальчика завершить дело, но что может подросток, чьи силы невелики.

— А ты что разлеглась? — фыркнул Валет, бросив колючий взгляд золотистых глаз на Вайолет. — Помоги брату, — и как бы случайно обронил свой меч, а затем подплыл к девочке и дернул ее за руку.

Панталончики упали на пол. Ледяное прикосновение жнеца заставило Вайолет вздрогнуть, и, отбросив мешающийся предмет женского туалета, она подхватила на удивление невесомый меч и, поймав взгляд брата, проткнула сердце мужчины. Сейчас он казался ей не человеком, главой семейства, у которого могут быть свои дети, ожидающие его дома с подарками, а противным насекомым! Таких они с Калебом усыпляли хлороформом, а затем нанизывали на иглу и вставляли в рамочку для энтомологической коллекции соседа-профессора. Отец был ими доволен.

Калеб попятился к сестре, а Валет с довольной улыбкой наблюдал, как корчится значащийся в списке педофил. Меч быстро вбирал его душу, пока жизнь окончательно не покинула тело. Издав последний хрип, мужчина так и остался лежать ничком на полу, перепачкав дорогой ковер мадам Батори.

— Вот и чудненько! — Валет с легкостью вытащил из тела меч, словно это был кусочек масла.

Вайолет стала вытирать дрожащие ладони о подол платьица. Калеб обнял ее за плечо и поцеловал в висок:

— Успели… — выдохнул он, сжимая и разжимая пальцы в перчатках.

— Да куда бы вы делись, я же подстраховывал, — вклинился Валет. — Не ожидал от девчонки такой прыти, — он прищурился и Вайолет потупила взгляд, по ее щеке скользнула слеза, но истерики не предвиделось, чему Валет порадовался. — Ваш опекун прислал меня приглядеть за вами — его задержал старший жнец, — он уселся на тело покойника как на мягкую подушку и даже попрыгал на нем.

— Почему задержал? — отмерла Вайолет, утирая льющиеся слезы. К ее удивлению, она плакала совсем не от страха, его девочка совсем не испытывала, что уже казалось ей странным. Но ведь и Калеб не дрожал, а молча стоял и слушал Валета.

— Я не вдавался в подробности, но, видать, было за что его наказать, а теперь пойдемте, отведу вас домой.

Калеб покачал головой:

— Не стоит, за нами есть, кому приглядеть.

Валет ухмыльнулся сквозь маску:

— Ему что ли? — и обернулся к дверям, где стоял еще более бледный и от того устрашающий Джек с черными глазами. Но не успел он сделать и шагу к детям, как повернулся, прислушиваясь.

— Уходите, я обо всем позабочусь, — и махнул рукой Валету.

— Ишь! Раскомандовался! — огрызнулся Валет, но взял детей за руки. — И где только Жнец находит таких знакомых.

— Меньше слов — больше дела, — процедил Джек, стараясь не смотреть на Вайолет, но валяющиеся на полу детские панталончики заставили его содрогнуться, и сейчас он с трудом себя сдерживал. «Спокойно, дождись, когда жнец заберет их», — успокаивал внутренний голос. Скоро в комнату должна прийти Эржбет, чтобы проверить, доволен ли клиент.

— Так оно и будет, — прошептал Джек, но Валет услышал его, ухмыльнувшись, обернулся тьмой и растворился вместе с детьми.