Глава 4

Блатной– Пусть только попадет ко мне в руки! – зло рычу я, заводя мотор машины. – Так ее вздрючу, что мало не покажется!

Голова нещадно ноет, и единственное желание – это улечься на кровать и дрыхнуть, пока алкоголь не выветрится из организма.

Но как тут, блядь, уляжешься, если маленькая сучка Мишкеева решила устроить подобный номер?!

Ну ничего! Пусть только попадет ко мне в руки, я ей такой побег устрою, что мало не покажется!

Она у меня по струнке будет ходить, дрянь такая!

– Давай вдоль дороги, – хмурясь, говорит Вадя. – По-любому пешком она не могла далеко уйти, да еще и в своем платье.

– А ты уверен, что она еще в нем? Может, голая свинтила?

– Вряд ли, не совсем же она дура, чтобы в эту холодрыгу устраивать нудистский побег.

– По мне, так дура, – выплевываю я. – Ну ничего, пусть только попадется! Сначала трахну, чтоб неповадно было, а потом придушу! – обличаю свои мысли в слова.

– Ты это… Душить-то не спеши, дай мне тоже попробовать, – ухмыляется друг.

– Попробуешь, Вадь, не переживай, ты же знаешь, я не жадный, обоим хватит.

Маша

Вот о чем я только думала, сбегая среди ночи в одном тонком свадебном платье?! И обратно ведь не повернуть!

Окончательно заблудившись и продрогнув, я в бессилии опустилась на корточки.

Идти дальше просто не было сил.

Спуститься вниз на перекрученных и связанных простынях оказалось довольно-таки просто, а вот когда я побежала в свадебных туфлях в сторону леса по проваливающейся под каблуками земле, стало ясно, что тренировкам нужно было уделять больше времени. Я пробежала всего ничего, а уже готова была выплюнуть собственные легкие от тяжелой одышки, которая не давала мне ускоряться. Оглянулась, надеясь, что смогла отдалиться от своей тюрьмы, но дом всё еще словно преследовал меня и плясал перед глазами. Черная громада на фоне круглой луны. Я будто в готическом фильме оказалась, и путь мне предстоял через лес.

Отодвигаю страх в сторону и несусь на всех парах в чащу леса. Здравый смысл подсказывает, что это крайне глупый поступок, но выхода у меня нет, альтернатива слишком ужасающая. Стоит подумать о двух своих похитителях, как жуткий страх волной проносится по всему телу. Только бы они не заметили, что я сбежала, только бы не обнаружили мою пропажу, только бы не поняли, куда я побежала.

Неужели небо так ко мне жестоко, что у меня не получится сбежать?

Блуждаю по темному лесу очень долго, стараясь выдержать единую траекторию для того, чтобы выйти на трассу, но у меня складывается ощущение, что я только забираюсь всё дальше в лес, а вовсе не выхожу к цивилизации. Жар после бега прошел, и теперь мне, наоборот, жутко холодно, пот превратился в испарину, которая крохотными ледяными крупинками налипла на кожу. Ноги еле идут, руки трясутся, зубы выбивают чечетку.

Согреться хочется ужасно, и силы покидают.

В изнеможении сажусь возле какого-то дерева, ноги утопают в чем-то мягком. Я, конечно, ничего толком не вижу, но вроде бы это мох. Всё вокруг кажется серебристым от света луны, пробивающегося сквозь ветки деревьев. Они так жутко скрипят, словно какой-то монстр когтями скребется по стеклу. Ужасный скрежещущий звук просто сводит с ума.

Закрываю лицо руками, и меня захлестывают рыдания и жалость к себе.

Неужели я сгину в одиночестве в темном лесу никому не нужная?

Кто найдет мой хладный труп? А может, здесь дикие животные?

Осматриваюсь в страхе. Передо мной стоят похитители.

– Вот она, я ее нашел. Что же ты, Машенька, медведей искать отправилась?

Вообще не думая головой, падаю на руки и пытаюсь отползти. Бессмысленное действие, но и сидеть на месте не вижу никакого смысла.

– Вот глупая, куда ты? Иди-ка сюда. Ты пиздец какая холодная, девочка, но мы тебя щас взгреем! Только до дома доберемся! Да не верещи ты, дурная!

Как не верещать? Ну как? Не хочу я, чтобы меня «взгревали».

Меня подхватывают, как мешок с картошкой, и перекидывают через плечо. Безвольно трепыхаюсь, но это не имеет никакого смысла. По лицу текут слезы, и мне ничего не остается, кроме как смириться и принять свою судьбу.

В доме тепло, а когда меня бросают на диван в гостиной, я сразу же подгибаю под себя ноги и начинаю дрожать, утыкаясь подбородком в колени.

– И что, куда ты хотела сбежать?

Не отвечаю. Даже не смотрю на них. Упрямо молчу, не желая общаться.

– Я тебе вопрос задал!

Бородатый с ежиком на голове больно дергает меня за подбородок.

– Так сложно делать то, что тебе говорят?!

Он настолько зол, что, кажется, разорвет на части! Взгляд темных глаз прожигает насквозь, заставляя задрожать, но на этот раз не от холода, а от леденящего душу страха.

Да и кто бы не испугался на моем месте? Этот мужик в два раза больше меня! Огромный бешеный зверь!

– Я задал вопрос! – продолжает он рычать.

– Я… Я…

– Что ты там мычишь?! Язык потеряла, пока по лесу бегала?! – встряхивает он меня за плечи так сильно и грубо, что аж зубы лязгают.

– Девочка замерзла, Миш, – как-то недобро говорит второй, на которого я перевожу взгляд.

Он ничуть не меньше первого по размерам. Оба огромные, накачанные, и, если бы не морщины, им можно было бы дать лет по тридцать…

– Верно, надо бы согреть, – соглашается мой мучитель, внезапно выпрямляясь и ставя меня на ноги.

– Что вы собираетесь делать? – в страхе выдыхаю я, смотря на этих двоих.

Слишком уж недобрый у обоих взгляд. Они словно раздевают меня.

– Смотри-ка, голосок отыскался, – хмыкает гад, что стоит передо мной.

– Снимай платье, – коротко приказывает второй, заставляя меня вцепиться в свой подвенечный наряд.

– Зачем? – спрашиваю я, едва живая от подобной перспективы.

– Трахать тебя будем, Машунь, так что давай готовься, – недобро усмехается здоровяк, который не Миша, потирая свою щетину.

– Зачем? – тупо повторяю я, не веря в услышанное.

Растерянно перевожу взгляд с одного мужчины на другого, не понимая, как я могла попасть в подобный переплет. Может, они просто пугают? Зачем им насиловать меня, если похитили ради выкупа? Ведь они же ради него меня выкрали, да? Не может же быть других причин!

– Нравишься ты нам, – всё так же скалится здоровяк, шагая ко мне. – Развлечься хотим, пока твой папочка принимает решение.

– Какое решение? – чувствуя, как вот-вот заплачу, спрашиваю я. – Вам нужны деньги? Вы только попросите, папа заплатит! Вы только меня не трогайте… – молю я, обнимая себя за плечи.

– Деньги? Слышь, Вадим, ты бабла хочешь или трахнуть непослушную беглянку? – спрашивает Михаил у напарника.

– Бабла мне хватает, а вот потрахаться и выбить дурь из заразы, что заставила нас бегать по лесу в пять утра, я точно не откажусь…

– Только троньте! – перехожу на истеричный визг я. – Мой отец вас в порошок сотрет! Вы хоть знаете, кто он?!

Искренне надеюсь, что угроза сработает, ведь не могут же они не знать страха перед самим Устиновым?!

– Ой, как страшно, – делает испуганный вид Вадим. – Миш, давай сейчас же доставим папину дочку домой, а не то нам девок больше будет нечем трахать!

Его издевательский тон настолько пугает, что я невольно делаю шаг назад и валюсь на диван.

– Ну всё, хватит, мне надоело с ней возиться! – зло говорит Михаил и, склонившись надо мной, просто дергает за мою шнуровку, разрывая платье прямо на мне и спуская его вниз по груди.

Рукава он также срывает, не обращая внимания на причиняемую им боль и мой крик о помощи.

– Не надо! – пытаюсь отбиться, только вот ему мои удары как тычки котенка.

– Надо, еще как надо, Устиновская блядь! – продолжает Михаил стягивать с меня платье и, справившись с задачей, отбрасывает его прочь, оставляя меня в тонкой сорочке и чулках. Ношения лифчика мое платье не предполагало.

Я тут же скрещиваю руки на груди, пытаясь скрыть свои темные соски, виднеющиеся сквозь ткань сорочки.

Мужчины напротив меня начинают тяжело дышать. Воздух вибрирует от их жара, который я чувствую прямо-таки кожей. И вместе с тем страх ледяными иголками колет меня в самых разных местах, по всему телу. Мне очень, до лютого ужаса страшно, потому что теперь я прекрасно понимаю, что им от меня надо.

Отодвигаю эти мысли в сторону усилием воли, но это невозможно, когда вижу, как они синхронно расстегивают свои черные джинсы.

Мотаю головой в неверии. Нет. Нет. Этого не может происходить.

Не со мной. Я же папина дочка, спрятанная за семи замками. Надежно укрытая ото всех бед. Как же так? Как такое могло случиться со мной?

– Она нас боится, – кивает в мою сторону Вадим, а Миша лишь сжимает губы.

– Страх возбуждает, знаешь ли. Впрочем, мне похуй. Пусть боится.

И я вижу по диким глазам зверя, что ему действительно наплевать на меня, на мой страх, на мои чувства, но рефлекторно готовлюсь к борьбе, хотя она изначально проиграна. Разум вопит об этом, но инстинкты заставляют меня глупо отползать на четвереньках, придерживаю лоскуты порванной сорочки и глотаю слезы, текущие по щекам.

– Куда собралась, Наивняшка? Не нагулялась по лесу?

Тяжелые шаги рядом. Меня хватают за волосы, грубо поднимают наверх, заставляя встать на колени. Мужские бедра напротив моих глаз. Они стоят как два великана, а члены – огромные, с налитыми головками, с крупными венами – утыкаются мне прямо в лицо.

Это кошмар, оживший кошмар! Начинаю бороться и брыкаться. И меня снова ставят на колени. Грубо трясут, да так, что у меня мозги в голове бултыхаются.

– Держи ее! Вот дура дикая! Укусишь – убью! Вырву ноги и вставлю вместо рук, поняла? Кивни, если поняла?! Сука!

От оглушительного рева крови в ушах я ничего не слышу, глаза застилают жгучие слезы, зубы клацают друг о друга, я вся дрожу и никак не могу понять, чего от меня хотят. Вернее, я понимаю, что они хотят изнасиловать меня в рот своими монстрами, но не могу взять в толк, какое удовольствие им оттого, что они сделают это насильно.

Просто наказать меня? Унизить? Да! Точно! В глазах Михаила яростная ненависть, которую я четко считываю, когда он фиксирует мою голову и, держа член одной рукой, а другой наклоняя мою голову по направлению к члену, заставляет меня раскрыть рот.

– Шире! – рявкает, и я делаю, как он велит. – Вот так, – уже спокойнее.

Горячая и твердая мужская ладонь давит на мою голову. Член толкается в рот, пока только головка, Михаил хрипит, Вадим стоит рядом и наблюдает за тем, что происходит. Ощущение кошмара не покидает меня. Жутко, дико страшно. Страх вибрирует во всем моем теле и отдается в каждом позвонке. Пот струится по телу и остывает холодными каплями, замораживая меня изнутри.

Терпкий мужской запах наполняет ноздри, во рту скапливается слюна от непривычного давления, и только я хочу дернуться назад, как насильник резко вбивает мне в горло член, вызывая мгновенный рвотный рефлекс. Мне кажется, я задыхаюсь, закатываю глаза, беспомощно хриплю. Освобождает рот. Больно. Губы будто бы трескаются от сильного натяжения, уголки саднит от боли, глаза готовы вылезти из орбит.

Я уже не понимаю, где чей орган, они настолько быстро сменяют друг друга, что просто голова кругом. Волна паники накатывает одна за другой, но мужчины совершенно не обращают внимания на мое сопротивление и страх.

Такое ощущение, что им, наоборот, нравится тот ужас, которым я объята. Они, словно голодные хищники, питаются им, и им всё мало.

Огромный орган то и дело тычется в рот, двигаясь мощными бескомпромиссными толчками.