4

– …Девушка, девушка? Вы еще там? – встревоженный моим долгим молчанием, вопрошал в телефонную трубку мужчина, которого по какому то роковому совпадению звали Тимофеем Лазариным.

– Да, – выдавила я. – Да, я здесь.

– Что то случилось? Визу не дали? – беспокоился клиент.

– Ищу ваши документы, минуточку, – отговорилась я, метнулась к столу заболевшей напарницы и лихорадочно принялась рыться в папке с документами. Я могла бы посмотреть в компьютере, пришли ли паспорта из посольства, но мне хотелось увидеть документы лично – чтобы убедиться. В чем убедиться? В том, что этот Тимофей – не мой Тим?

Вот, вот его анкета. Взглянув на заполненные неровными буквами строчки, я вздохнула и с облегчением, и со странным разочарованием: этот мужчина, конечно же, никак не мог быть моим Тимом. Фамилия его была не «Лазарин», как мне послышалось, а «Азарин». Созвучные фамилии, отличающиеся лишь одной буквой. Немудрено, что я ослышалась, да еще в свете вчерашней аварии, которая разворошила уснувшие было воспоминания о Тиме. И все же, поддавшись любопытству, я пробежалась взглядом по заполненным строчкам анкеты, мысленно отмечая: почерк незнакомый, возраст клиента – сорок восемь лет, тогда как Тиму сейчас был бы тридцать один год, женат, сотрудник агентства недвижимости…

– Да, визу вам дали, – объявила я заждавшемуся клиенту. – Вечером можете забрать паспорт, путевку и билеты.

– Спасибо, красавица! – обрадовался мужчина.

– Скажите, а вы… поете? – неожиданно спросила я, немало смутив его странным вопросом.

– Нет. Разве что иногда, как все, в душе. Или в душе, – засмеялся мужчина, справившись с изумлением. – А что, на паспортном контроле придется пограничникам гимн державы петь?

– Нет, гимн петь не придется, – успокоила я его. – Извините, просто вырвалось. Вас зовут как… одного певца. Ну, почти так. Вот и сорвалось с языка.

– Н да, не слышал о таком певце. Он как Кобзон, Киркоров?

– Нет, он… рок певец. Извините.

Дура, ну надо же, выдала… Поет ли он!

Я повесила трубку и прижала ладони к пылающим щекам.

– Эй, с тобой все в порядке? – окликнула меня начальница, выглядывая из за своего монитора.

Глаза Валентины от беспокойства стали почти идеально круглыми, что сделало ее похожей на испуганную сову.

– В порядке.

– Саш, какие то проблемы?

– Да нет никаких проблем! – досадливо отмахнулась я от настойчивых расспросов и с некоторым облегчением сняла трубку зазвонившего телефона.

К вечеру наступило затишье, и я, нагло соврав, что неважно себя чувствую, отпросилась у Валентины почти на час раньше. Мне просто хотелось навестить в больнице незнакомца.

Я не сразу решилась толкнуть грязно белую дверь нужной мне палаты. Характерный больничный запах освежил потускневшие со временем воспоминания и воскресил размытые ассоциации. Мое сердце билось так громко, что, казалось, его стук услышал бы любой, находящийся от меня в радиусе метра. Зачем я пришла? Войду и что, вернее, кого там увижу? Что скажу незнакомцу? Нет, не пойду.

– Девушка, а вы стучите громче, вот так!

Невесть откуда взявшаяся бабка санитарка поднырнула под мою руку и громко три раза стукнула в дверь, после чего, не дожидаясь ответа, бесцеремонно распахнула ее.

– Ну, иди!

Она даже подтолкнула меня ладонью с растопыренными пальцами в спину. И я, сделав глубокий вдох, как перед прыжком в холодную воду, шагнула в полутемное помещение со спертым воздухом.

Палата была на два человека, но одна кровать оказалась застеленной. А на той, что стояла возле окна, лежал накрытый до подбородка одеялом молодой мужчина. Погруженный в нездоровую дрему, он не услышал шума открывающейся двери и не отреагировал на мое появление. Я нерешительно сделала несколько шагов и остановилась в метре от койки. Это был он – Тим. Его профиль. Его плотно сжатые губы, которые я когда то целовала и которые казались мне слаще малины. Его ресницы – длинные и прямые, как стрелы.

– Тим… Тим? – поддаваясь наваждению, позвала я.

Голос от волнения почти пропал, но парень услышал мой едва различимый шепот и повернул голову.

Наваждение с оглушающим звоном разбилось на осколки, стоило лишь молодому человеку взглянуть на меня. Одурманенная распоясавшимся воображением, я ожидала увидеть морскую синеву, но глаза незнакомца оказались темно карими. И этот цвет показался мне в свете жестокого разочарования обыденным и скучным.

Мы еще с полминуты молча рассматривали друг друга, после чего парень тихо произнес:

– Добрый вечер.

– Добрый, – смущенно улыбнулась я и пододвинула ближе к кровати дерматиновый стул.

– Меня зовут Александра. Я… Я решила навестить вас, потому что… Потому что беспокоилась. Я была в одной из машин, попавших в то ДТП. Приходила вчера, но мне не разрешили визит.

Он смотрел на меня, часто моргая и пытаясь сконцентрироваться на моих скомканных объяснениях. И от его молчания моя неловкость разбухала, будто замоченный в воде горох. Мне хотелось уйти, но просто взять и попрощаться всего лишь через пару минут «разговора» казалось невежливым. Мелькнула запоздалая мысль, что надо было принести гостинец.

– Как вы себя чувствуете?

– Сносно.

Уголки его губ дрогнули в слабой улыбке, которая тоже, как и глаза, у него была своя, не имеющая ничего общего с улыбкой Тима. Сейчас, рассматривая лицо незнакомца, чуть оживленное и измененное мимикой, я видела, что оно не так похоже на лицо Тима, как казалось мне раньше.

Нервно теребя пальцами кожаную ручку сумочки, я судорожно искала, что бы еще сказать ему – незнакомому человеку, который с молчаливым вопросом во взгляде смотрел на меня. И на ум не приходило ни одной свежей мысли.

– Может, вам что то надо? Книги, фрукты, музыку?.. – задала я банальный вопрос, не найдя других.

И почему то почувствовала себя виноватой, так, будто это я была за рулем автомобиля, совершившего наезд.

– Нет, спасибо. Я еще не могу читать. Фрукты есть – тоже. Может быть, музыку…

– Я принесу плеер! – обрадованно пообещала я зачем то, хотя не собиралась вновь навещать этого молодого человека.

– Спасибо, – со слабой улыбкой поблагодарил он.

А я, оглянувшись на шум открывающейся двери и увидев входящую медсестру, воспользовалась ситуацией, чтобы попрощаться:

– Не буду мешать. Мне уже пора.

Я вышла из госпиталя и зашла в первое попавшееся кафе. И когда усаживалась за столик, услышала писк мобильника в сумочке.