Глава 2. Городские будни

Эллину разбудила утренняя перебранка соседок. Заворочавшись, она приподнялась на локте и поняла, что вчера забыла раздеться. Еще бы — устала, как собака, вымокла до нитки, сил едва хватило на то, чтобы поставить Звездочку в стойло. Даже ужинать не стала, хотя, что бы она поела, если отпустила приходящую кухарку на время поездки в Рамит? Столько времени убила, и все впустую.

Медяков, которые дал Урх, не хватило бы на плохонький обед в трактире, поэтому гоэта с чистой душой оставила их в храме вместе с молитвой об успокоении души несчастной Ханны. Жалко, такая молодая!..

Эллина надеялась, монеты дойдут до богов, а не осядут в карманах жрецов. При желании они могли неплохо нажиться на верующих — по традиции, те, молясь или спрашивая о чем-то небожителей, бросали деньги в храмовый пруд.

Гланер, разумеется, деньги пропил, заказал на них пинту эля.

Перебранка не прекращалась, пришлось встать и заняться приготовлением завтрака. Спросонья гоэта не рассчитывала начать день с чего-то вкусного и поджаривала на сковороде традиционный «завтрак холостяка» — яичницу. Если добавить в нее мелко порубленные кусочки окорока, получится неплохо.

Эллина никогда не была хорошей хозяйкой, хотя готовить умела и успешно обходилась без Урсулы — кухарки и по совместительству горничной. Что поделаешь, Сатия — город дорогой, а заработок гоэты непостоянен, штатом прислуги не обзаведешься. Однако возвращаться на провинциальную родину Эллина не желала: там заказов точно не дождешься, да и умереть от тоски недолго.

Родные? Остались, но гоэта не стремилась воссоединиться с семьей. Чужие, пусть и близкие люди, которые бы вечно брали в долг, полагая, что у низшего мага золота куры не клюют.

Нет, Эллина ни капельки не жалела о давнем поступке. Шестнадцатилетней девчонкой она стащила метрику и убедила отчима отпустить ее в училище. Мать, разумеется, возражала, хотя двоюродный брат Эллины работал гоэтом. Он-то и увлек девочку рассказами о привольной жизни.

Вступительные испытания: беседу и пару заданий на выбор экзаменатора, Эллина выдержала, пусть и не без проблем, оказавшись третьей с конца в списке принятых на обучение.

Училище находилось не в Сатии, втором по величине городе королевства, а в пригороде столицы, тихом, сонном. Студенты, как водится, занятия не жаловали, радостно оккупировали ближайшие кабачки. Разумеется, совершеннолетние — несовершеннолетних за пределы территории не выпускали, им приходилось полагаться на милость старших товарищей. Впрочем, с теми, кто услаждал желудок вином и элем, быстро расставались. Почти все кандидаты в гоэты обладали слабо развитым даром, поэтому не могли сдать экзамены без ежедневных практических занятий. Преподаватели с радостью отчисляли отстающих: чем меньше учеников, тем меньше головная боль.

В отличие от университета, дисциплина на занятиях поддерживалась железная, материал объяснялся один раз. Преподававшие в училище маги с правом работы третьей степени (он же — уровень допуска) не утруждались повторением, предпочитая придумывать для отстающих домашние задания-наказания. Эллина тоже их получала, почти весь первый год просидела с пробирками и тяпкой в руках, но как-то справлялась. Кто не пасовал, получал еще одно задание — и так до пяти за триместр. Затем преподаватель успокаивался до сессии, чтобы с безразличным видом поставить перед учебным советом вопрос об отчислении.

На последних годах обучения стало еще хуже. За каждого отстающего после каждого триместра, кроме последнего, третьего, учителю сокращали размер премии ко Дню весеннего (или зимнего) солнцестояния. Как после такого преподаватель относился к нерадивому оболтусу? Правильно, шанс сдачи годового экзамена стремился к нулю, что приравнивалось к немедленному отчислению с обязательством вернуть государству потраченные на питание и обучение за год деньги.

По окончании училища Эллина не подалась в столицу, а переехала в Сатию — не менее крупный, зато более дешевый город, где сохранились шансы найти хоть какую-то работу. Она не заставила себя ждать — помог бывший преподаватель, которому, вопреки логике, девочка без особых способностей нравилась.

Задание оказалось непростым, научило взаимодействию в команде и заставило пересмотреть ряд принципов, зато стало первым кирпичом в обустройстве на новом месте.

На дом Эллина копила четыре года, перебивалась по съемным углам. С опытом и сложившейся репутацией заработок стал стабильнее. Гоэта гордо повесила на калитке двухэтажного коттеджа в квартале, населенным представителями второго сословия, скромную жестяную табличку со своим именем. Собственно, план минимум на жизнь она выполнила.

После завтрака Эллина смыла дорожную грязь и отправилась на поиски новой работы. Предстояло зайти к аптекарю, узнать, не спрашивал ли кто того, чего там не продают, посидеть часик-другой на постоялом дворе «Белая мышка» — негласном месте сбора гоэтов округи.

К аптекарю Эллина наведалась не с пустыми руками — прихватила баночку с кремом от оспин. Он заплатил чекушку, но гоэта не отказывалась от любых денег. Именно поэтому она оставила под дверью записку с указанием, где ее можно найти: вдруг придет клиент?

В конце улицы Эллина нечаянно столкнулась с магом, о чем-то расспрашивавшим прохожего. На чужой любопытный взгляд обладатель плаща с отличительной вышивкой ответил снисходительной усмешкой. Эллина сдержанно поклонилась и пожелала доброго дня. Кивок вернули: как-никак, она женщина, он мужчина, но и только, ответного пожелания не последовало. Впрочем, гоэта и не ждала. Маги младшую братию не жаловали, зато, к счастью, не считали конкурентами.