Строптивый чаул – головная боль всех семей!

Тимхель очнулся лежа на платформе, рядом сидели его дети, стоял один из вев. Остальные ставили шатер, регулировали его размер и после этого начали перетаскивать внутрь вещи с платформы. У нее было не так много заряда и лучше будет подержать под солнцем разгруженной, дабы зарядилась, чем груженой — площадь больше, заряд быстрее. Сев со стоном, ощущая на лице специальный пластырь, который снимает отек, обезболивает и залечивает ушибы, начал вспоминать события до потери сознания. Вспомнив то, из-за чего он в таком состоянии, от злости заскрипел зубами. Его поставили на место прилюдно! Этого старший в паре спускать не намерен. Даже если чаул наследник Бан-чау, одного из сильных оседлых ульев в галактике, это не отменяет того факта, что Тимхель ведет. А это значит чаул обязан подчиняться. И послушанию он его научит.

Встав, осмотревшись, заулыбался коварно. Его лачуга стоит обособленно, шатры установили за платформами, как и предписывает правило расстановки жилого модуля в лагере. И никто не услышит, что будет делать со своим супругом старший супруг. Надо только темноты дождаться и повоспитывать строптивца. Сейчас роли поменялись кардинально и Тимхель в своем праве спросить с него все, и за все было тоже.

Осмотрев лагерь, он скривил губы в усмешке. Дай только ночь свою бархатную темень, кое-кто получит урок манер и правил поведения в семье. Уж Тимхель ему все-все разъяснит, так уж и быть, раз сам чаул не видит очевидного.

***

Олег вернулся с реки, куда ходил ставить сети. Он решил покемарить перед тем, как снять их и собрать улов. Тут много народа, да и кушать они тоже хотят. Не то чтобы Олег стремился как-то наладить с социумом контакт. Этот контакт не очень-то и хочет налаживаться. Вот только есть одно существенное «но» - здесь дети. Он бы не хотел, чтобы они голодным взглядом и глотая слюну от ароматов, идущих от печки, смотрели на него, ожидая дадут попробовать или нет. Олегу не хотелось бы видеть такой ждущий взгляд, тем более что рыбы тут много, река полная, только и делай – ставь сеть, да лови.

Стянув с себя обувь, развалившись на досках, поудобнее поерзав на них, начал дремать буквально через пару минут как устроился. В какой-то момент его сон перешел из разряда «ничего не снится» в разряд «чую что-то на себе». Он плавно начал обрастать странными вещами. Например, его хозяйство, его жеребчика, уполовиненного самой природой, кто-то сильно сжал. Затем почудилось, что тянут штаны вниз. Когда же задница реально почуяла под собой только доски, Олег встрепенулся и в ночи сначала не понял, что происходит. Ему тут же сделали подлянку: перевернули на живот, зажав рот. Задница действительно была голой, и ее нагло щупали.

Когда до сознания дошло это «знание», Олег дернулся, пытаясь высвободиться. Ну а когда понял, что ему не просто зад мнут, но и потирают место, которое он в жизни для игр любовных не предусматривал, то тут и силы прибыли, и злости через край привалило. Как раненный зверь взвыл, дернулся несколько раз резко и сильно, умудрился перевернуться на бок, начал бороться с уродом, который полез к нему! К мужику! И не просто там по пьяни бабу перепутал, а трезвым и наглым образом.

Борьба была долгой, не равноценной, но Олег победил. Он умудрился согнуть ногу в колене, упереться ею куда-то в тело урода и с силой толкнуть от себя, вышвыривая из хижины. Каким чудом напавший вылетел именно в дверной проем, не задев при этом стены, непонятно, но за стенами кубарем прокатился по траве. Олег все дальнейшее не помнит. У него сознание расцвело красными пятнами, после чего вернулось оно в тело только тогда, когда повис на чьих-то руках рыча и матерясь, глядя перед собой на того, кого от него оттащили. Избитым, кровью харкающим, но еще живым. Олег же был готов глотку ему перегрызть. Ярости и злости было столько, что мужики-культуристы прилагали немало силы, чтобы сначала отодрать его, а затем не пустить к избитому уродцу-грации.

Мужики, силачи не просто на словах, удерживали перебирающего ногами по земле чаула, вынуждены были признать – силен, проворен, уперт и крайне зол. Он что тот бык перед нападением, который почти пыхтит, копытом бьет. И чего спрашивается он взбесился? Тат-вэ его супруг, тем более старший, и в парах, даже если ты наследник, обязан подчиниться, когда самец желает спариться. Это знают все. Но сейчас произошло нечто странное: чаул супруга не признавал. Он его ударил при народе, он его игнорировал после, он его сейчас вышвырнул из домика, где живет. И не просто вышвырнул, а бил как только мог и чем только мог. В основном кулаками, но и ногами приголубил пару раз. Вев пришлось вмешаться, чувствуя сколь сильна его ярость и сколь мала доля разума.

У Олега же нутро кипело и шипело, плевалось ядом и требовало законного права проучить радужного самчика, права качающего, лезущего куда не просят. Его хотел поиметь педик! Вот взвыл в нем самец, альфа, горный лев и свободный волк! Да чтобы ЕГО и трахнули? Да никогда!!!

Успокоиться он не смог. Тем более, что добить урода не дали, явно защищая. А это значит, что надо делать какую-то защиту. Но какую? Или надо показать всем и сразу — трахнут его только мертвым. Решив, зарычав о своем решении, напугав даже вев, так как гармеи ничего подобного ранее никогда не делали, прошипел:

— Еще хоть раз приблизишься — разорву! — и дернулся вперед в намерении продемонстрировать, как именно будет разрывать на части. При этом пальцы на руках согнулись, точно когти хищной птицы. И конечно же повис на руках удерживающих его мужиков.

К слову, вев изумились. Чаул отказал супругу? Чаул не хочет супруга? Он настолько обиделся за попытку воспитания, что выгнал из своего временного жилища тат-вэ?

— Я имею право! — огрызнулся тат-вэ, развернувшись в руках вев. — Ты младший! – его тоже удерживали, но силу не применяли, так как он, в отличие от яростью дышавшего чаула, был более вменяем.

— Ну иди сюда, право имеющий! — прорычал Олег и дернулся в руках с силой. — Я тебя щас приголублю, так приголублю, на всю жизнь запомнишь, если жив останешься.

Удерживающие его в руках бывалые воины, и те поежились от обещания младшего старшему. Чаул действительно отказывал супругу. Не просто из-за обиды, нет, он ему вообще отказывал. Тат-вэ подойти не смог по причине того, что удерживающие его вев чуть приподняли и понесли прочь. Он не испугался, потому как злость и обида взорвались и в его разуме-сердце. Если бы не вев, быть не просто драке, а битве двух гармеи, причем не на жизнь, а насмерть!

Дабы не произошло ничего подобного, несколько вев заняли боевые посты вокруг временного жилища чаула, встав кольцом. Его же направили внутрь, пообещав, что никто к нему не приблизится. Одаривший их нечитаемым взглядом чаул ушел внутрь домика. Дверь у него была без петель, изнутри встает впритык к коробке дверного проема и засовом запирается. Ранее он и не подумал, что на него будет покушаться какой-то ненормальный мужик. Поворочавшись некоторое время, прислушиваясь к образовавшейся тишине, медленно уснул. Правда не на всю ночь. В ее середине он встал, вышел и пошел к реке.

Там вновь вытащил из воды сеть, едва дотащил до домика и до рассвета провозился с рыбой. Чистил чешую, потрошил, выдирал жабры. При этом печь гудела, импровизированная «сковородка» временами ставилась на огонь и вев глотали голодную слюну от идущего аромата. Что и говорить, насколько пища в синтезаторе отличается от той, которую делал чаул. Она была живой, данной самой природой, а синтезатор выстраивал белковые соединения, добавлял к ним питательные необходимые элементы и чуть-чуть вкуса. Аромат же рыбы дразнил, заставлял хотеть, выдержка воинов давала слабину, но приказ старшего вев глушил попытку повернуть голову. Они только принюхивались к идущему аромату и сглатывали слюнки.

Олег, после работы с рыбой, немного успокоился. Тех, из меньшинств, он откровенно не понимал. Есть же бабы, чего тянет к своим? Или «там» как-то иначе устроено? Да нет, даже не так влажно. К тому же, бабы мягонькие, ласковые кошки, и пахнут вкусно. А мужики чего? Ну, мужик и мужик. А этот не просто к кому-то своего полу полез, так к самому же Олегу!

— Право он имеет! — временами ворчал, вспарывая брюхо рыбины, которую уже почистил. — Я ему такое право покажу, отростка своего не досчитается!

И тут же красотка летела в общую кучу на внушающую уважение разделочную доску, где будет разрезана и потом зажарена. А еще он запечет в листьях, перемазав тем соусом, который ранее сделал. «Космо-пейджер» мог многое, а как комбинатор продуктов он вообще «стоп в гору» давал всяк и каждому! Вот, к примеру, соус. Ни за что бы не догадался, как его правильно, да и из чего собственно, надлежало готовить. Но тут всплыла подсказка, так как думал Олег о соли или о соевом соусе. Справка тут же выдала несколько рецептов и только один подошел по вкусу и лишь чуть обозначенной горчинки. Рецепт же был полноценный, а не просто перечисленный по пунктам. Ему наглядно показывалось, как миниатюрная фигура собирает, перебирает, отбирает необходимые части растений, а затем приготавливает. Вот с таким руководством он и сделал соус, вкусный, многофункциональный.

Сейчас теперь тем же принципом будет запекать рыбу. Предварительно просмотрев справку, обдумал пару вариантов. Осмотрел количество рыбьих тушек, размеры печи и призадумался. Маловата она для долгого томления рыбы, да и к рассвету сама печь будет нужна.

Обдумав все, он повернул голову в сторону стоявших к нему спиной мужиков. Так-то напрягать их как-то не хотелось, но рассвет скоро, а он сам все не сделает, да и пропадет рыба, если ее сейчас не доделать. Если б не дети, плюнул бы на все и спать завалился. А с ними так поступить не может, любит он этих сорванцов мелких, еще не обрезавших крылья о систему общества, и мечтать просто так, потому как нравится, не разучились. С детьми так нельзя, вот он и не поступает.

— Эй! — позвал Олег, полагаясь на то, что к нему обернется кто-нибудь. Повернулись почти все, кто был перед его лицом. — Иди сюда.

На удивление, с места сдвинулись все, кто повернулся. Подошли, и Олег увидел, как они втянули разом идущий аромат от печи. Ухмыльнувшись, зная как их заставить сделать, что он хочет, даже не догадываясь, что они подчинятся в любом случае, скосил глаза на рыбу.

— Тут такая ситуация, — он ткнул рукой в сторону печи, где на «сковородке» запекалась рыбка, которую не так давно переворачивали, — все это и до обеда на печи не запечь, но есть вариант: сделать топку под угли и запекать большими партиями.

— Сделать? — вев удивились, так как они воины, и что-то делать это удел трад.

— Угу. Тут работы на пару часиков, а я как раз закончу с чисткой. — Мужики переглянулись, но только покорно кивнули головами. — У вас лопаты есть?

Один из вев неуверенно кивнул головой, так как в его доме трад что-то такое прихватывал с собой, когда паковали вещи в контейнеры. Олег подбодрил словом «несите», после чего продолжил чистить и потрошить тушки.

Когда к чаулу вернулся ушедший вев, он был не один — с ним шел трад его дома, нес пару лопат и был очень и очень заинтересован в том, что хочет делать их владыка. А он, как только увидел инструменты, оставил в покое рыбу, встал и показал на место, рядом с печью, обозначил примерные размеры круга, показал на какую глубину надлежало выкопать яму. Землю попросил пока не убирать далеко. Трад и один вев, которому чаул лично в руки лопату сунул, изумляя того до крайности, можно сказать приказал работать. Остальных же воинов, которые привычны к дракам, заставил пройти с собой до местечка, где он для себя камни искал. Там, подсветив фонариком, — эта радость тоже была в рюкзаке, — указал на камни и показал как он излучателем формирует ровные каменные кирпичики, правда плоские. Приказав нарезать таких штук по десять и оставив для наглядности свой, покинул незадачливых воинов, которые смотрели ему в спину не менее изумленно, чем их товарищ с лопатой в руках. Вев и работа — несовместимые вещи!

Олег вернулся назад, перевернул рыбку на отставленной каменной «сковородке» и пододвинул ту на огонь, дабы подогрелась. Принявшись дальше чистить рыбу, не замечал в темноте косые взгляды оставшихся воинов.

Трад делал работу споро, умело и несколько раз помогал правильно взять лопату, правильно наступить на ребро. Хоть и великий век технологий, а лопаты с оснащением не придумали: палка из дерева (либо аналог) и металлический плоский лист в изогнутой форме с заостренным краем. Вот только непривычный к подобному вев, что тот слон в посудной лавке, был способен и такое чудо раритета сломать. Присматривающий за неопытным воином трад, давал совет, чтоб инструмент не повредить. Воин лишь головой кивал, но бросить поставленную перед ним задачу даже не подумал. Приказ чаула – стопроцентное исполнение.

Пока чаул чистил рыбку, трад-вев рыли яму, разорванное кольцо воинов удивленно несло службу, оставшиеся вев у камней пытались сделать по образцу что-то похожее. Не совсем получалось. Кривое, косое, разной степени толщина. Был бы среди них трад, он уже давно снизил мощь на излучателе, движения замедлил и напилил плоских кирпичиков. А эти палили на средней мощности по камню и делали сколы. Не сказать что воины глупые, просто смекалка у них срабатывает не всегда, да и та – как лучше сделать захват, уйти с линии атаки, прицелиться и выбить глаз у добычи, чтоб мясо не попортить, а то кормильцы запилят нерадивого охотника.

И все же, даже при том, что вев не рабочая сила, из вороха брака родили по десятку заказанных чаулом камешков примерно одного размера. Собрав более-менее достоянные образцы, лучась от гордости, пошли назад, показывать работу и ждать похвалы. Когда пришли, сложили камешки у ямы, а чаул попросил закруглить дно, просыпав по углам землей, выложить камнем, затем сверху сложить те самые сухие ветки, что лежат у стены хижинки, и еще принести. И никакого восхищения в его взгляде, что вев справились с задачей трад. Зато единственный трад присел рядом с ямой, осмотрел труды воинов и похвалил кивком головы.

Когда забрезжили краски рассвета, импровизированная жаровня была готова, угли в ней имелись, а чаул закончил с чисткой рыбы Он отошел от стоянки и стал собирать листья. Набрав немного, вернулся к столу и принялся складывать листья и какие-то ягоды в каменную чашу. Каменной толкушкой равномерно растолок ингредиенты до кашицы, залил сверху жидкий соус, которым ранее поливал готовую рыбку. Перемешав, приступил к процессу «упаковки» рыбы.

Трад, который не шел, когда яма была вырыта, внимательно следил за действиями чаула. Было такое чувство, то не в первый раз он это делает. На листья равномерно был нанесен слой странной субстанции, которую чаул назвал «соус». Поверху аккуратно уложены тушки рыбин. Брюшко начинил странными кореньями, ягодой и какими-то неизвестными плодами, мелко порезанными перед закладкой. После подготовки тушки листья, которые размерами рыбе не уступали, завернули и перевязали скрученными в жгуты травинками. К этому моменту чаул заставил еще раз нарезать камни, только тоньше и больше, а бедные вев поплелись делать просимое.

Уже немного наученные технике резки камня, на этот раз мужики справились быстрее. Сыграло на руку и то, что меньше требовалось материала. Когда просимые камни были принесены, чаул уже закончил упаковывать почти всю рыбу, которая была предназначена для запекания. Он тут же сказал, как надо уложить камни на угли, сколько между ними оставить расстояние для горячего воздуха. Этот слой сбавил жар углей, вбирая в себя, прогреваясь и распределяя жар равномерно. Спустя некоторое время на них были уложены завернутые в два-три листа рыбины, сверху лег еще один слой камней, и затем слой листвы. За ними, этими большими массивными листьями, что выглядят как листья папоротников, только без отдельных сегментов, единым таким пластом, чаул отправил всех стоявших и не работающих вев. Мужики набрали листвы, сложили куда показали, а сейчас смотрели, как листья укладывались поверх камней, наподобие шубы, дабы жар сберечь.

— Слушай, а у тебя есть кастрюля? — задал вопрос Олег, скучая без кухонной утвари. Конечно, замена сковородки нашлась, но она ведь неудобная. Да и супа толком не сваришь.

— Есть, — кивнул головой трад.

— Неси. Сварим ушицу.

Когда рассвет занялся совсем ярко, освещая уже рассветными лучами солнца, чей диск вылез из-за горизонта своим краешком, вода под будущий суп закипала, а в ней были коренья, плоды, какие-то травы. Как рассказал «космо-пейджер», сочетание этих ингредиентов и еще той штучки, что на соус соевый похожа, дадут идеальный вкусовой тон для рыбы. Решив поверить на слово, Олег кашеварил без зазрения совести.

Рядом с ним было уже пять трад, а вев водили носами гораздо чаще, дабы уловить пряные ароматы — этакая пытка голодом! Трады же, казалось, старались запомнить рецепт, так как в этом мире именно им надлежало всех кормить, а значит новая кухня их главная задача. Если мясо предоставят вев, которые в основном и поглощают его в больших количествах, то вот рыба и коренья, травы и прочие мелочи добывать надлежало традам. Конечно, если веса надо было тащить большие, а техники под рукой нет, вев помогать не откажутся, но как правило трады справляются сами.

Олег, который ни сном, ни духом не догадывался о том, что и как надлежало делать по правилам этого мира, помешивая варево, прикидывал когда закинуть местную рыбу. Ведь она может вариться быстро, а может и не очень. По этому вопросу умная вундервафля не давала советов, мол пробуйте сами. Молчал, паразит «космо-пейджер», как партизан молчал.

Решив как раз попробовать на одном из кусочков, опустил его в кастрюлю и стал ждать, посматривая на него, как быстро сварится. Он даже предположить не мог, что заложил огромный пласт традиции с закладкой первого куска рыбы дабы сварить «правильную ушицу». Внимательные трады впитали в себя знание об этом и когда Олег достал кусочек, откусил на пробу, после чего покивал самому себе, закрепили результат, укрепились в «правильности» процесса готовки.

Рыба под ушицу подходит, так сказали вкусовые рецепторы, и так поняли трады, во все глаза глядя на чаула. Но что делать, если не подойдет, и ее вкус уже в бульоне, они не подумали. Традиция началась. И искоренить ее уже невозможно. Когда же овощи были почти готовы, и это подметили глазастые хранители очага, большие куски рыбы сноровисто опустились в бульон, заполняя кастрюлю почти до краев. Это тоже стало символом «правильной ушицы» — рыба должна увеличить объем на треть! Ну а то, что Олег просто не рассчитал число кусков для запекания и для ухи, это так, мелочи не стоящие внимания.

Пробуя готовый суп, отметил его необычный рыбный привкус, который не вызывал отторжения, наоборот, бередил аппетит, и остался доволен полученным результатом. Заулыбавшись, кивнув своим помощникам, щедро начал раскладывать по принесенным тарелкам первую в этом мире «ушицу», сваренную руками чаула из наловленной им же самим с помощью сетей рыбы, которые он же и доработал. Если бы еще и кастрюля была его, то «ушица» стала бы полнейшим эксклюзивом. Правда, никого не волновало чья кастрюля, хватило и первых переменных, чтобы запомнить такое таинство, как основание точки кормильцев. Даже те трады, что принадлежали к другим семьям, даже они почувствовали – здесь будет их дом.

Всем мужикам Олег щедро положил как овощей, так и по приличному куску рыбы, полив все бульоном. Кастрюлю, которую первой принесли, унесли из-за ее размеров, а вот эта двадцатилитровая красавица вместила в себя всю оставшуюся рыбу, которую он уже не хотел жарить, так как устал. Да еще и разная там была, так что бульон наваристый, терпкий, и с травами да на свежем воздухе! Мерно погружая ложку в варево своими руками сделанное, он отмечал с каким аппетитом поедали данное блюдо все мужики вокруг него. В какой-то момент Олег бросил взгляд туда, где стояли шатры, и заметил мальчишек, которые играли друг с другом.

— Детей позовите. — Он глянул в кастрюлю. — Тут как раз на них хватит. Взрослые себя сами накормят.

Почти доевший трад было отступил, но его остановил смех: доешь, сначала! — после чего он быстро дохлебал из чашки, закусывая рыбой, затем отблагодарил, несколько раз склоняя голову, и побежал к шатрам. Было еще очень рано, но трады уже настраивали синтезаторы для пищи, и поэтому не спали. Лобастик, который убежал, позвал абсолютно всех детей. Трады, которые следили за детьми, собрали для них миски, ложки и пошли следом.

Буквально через несколько минут Олег командовал парадом и приказал принести одеяло, дабы рассадить малышню. Не стоя же им есть! Самые-самые маленькие были на руках у няней, так что кушали вместе с ними. Одеял понадобилось несколько штук, детвора с азартом и любопытством поедала разлитый суп, а потом добрый чаул вспомнил о том, что у них запекалась рыба!

Шлепнув себя по лбу, он пошел к накрытому листьями месту. Несколько движений рук, и листва аккуратно легла в сторону, а он осторожно поднимал камни и проверял теплые тушки. Одну развернул и принюхался, проверил ее на готовность, и овощи внутри, подобрал слюнки — так вкусно пахло. Рядом с ним встали два мальчика, близнецы, которые тоже покушали ухи. Увидев новых ярых помощников, он тут же приказал тащить тарелки, после чего разделил готовую тушку рыбы на пять крупных кусков.

По головам детвору сосчитал и большие дал тем, кто старше, а совсем малышам маленькие. Близнецы удивились, но спорить или противиться эксплуатации не стали. Покорно перетаскали к нему чашки, потом по цепочке через руки трад, передали всем и последние порции для себя получили лично из рук чаула. При этом он улыбнулся им очень теплой, ласковой улыбкой. У Олега своих детей никогда не было, но он любил их. Если бы не болезнь супруги, которая на здоровье была слабой, то они точно бы усыновили одного. А тут ребятни столько!

Потрепав волосы одного из близнецов, отправил их на одеяло, взялся делить оставшиеся рыбины на старших, справедливо полагая, что им можно и маленькие куски, только на пробу. Печеная в листьях рыба пошла на ура, а те мужики, что видели весь процесс готовки, делились тайной рецепта с теми, кто был им ближе по дружбе. Шушуканье постепенно переходило от одной группки к другой, с уважением в глазах переводились взгляды в сторону чаула. Даже вев, которые копали землю и резали камни, делились впечатлениями от самой работы и того, насколько заразен азарт деятельного чаула.

Зевнув, так как половину ночи Олег не спал, осмотрел всех кушающих и подошел к печи с той стороны, где был бак с горячей водой. Взял плошку, сложил в нее листья и ягоды, залил водой и усевшись на землю, скрестив ноги, начал неспешно пить.

— А это вкусно? — спросил один из близнецов.

— Угу, — кивнул головой Олег. — Еще бы чуть послаще, или мучного чего добавить вприкуску и вообще красота была бы. Хочешь?

Ребенок кивнул головой и ему протянули свою чашку, дабы отпил глоточек. Все старшие замерли в изумлении. Малыш, как ни странно, тоже. Олег сначала не понял причину заминки, потом вздохнул, встал, взял вторую каменную чашку, сделал ягодно-травяной чай и передал малышу. Ребенок плошку взял, странно как-то глядя на старшего. А вот у Олега настроение начало портиться. Жест, дружелюбный жест, был воспринят всеми как-то странно. И его это коробило. Традиции и обычаи, чтоб их всех перекосило!

Допив свой чай, ополоснул чашку, поставил сушиться. Один из мужиков, тот что лобастой породы, подошел и тихонечко поинтересовался какие ягоды и листья собирает чаул, дабы заварить приятно пахнущий «чай». Олег тут же подвел его к столику, где в одной из деревянных мисок была сборная солянка из листвы, и разрешил рассмотреть ее, взять для сравнения и набрать. Даже указал где и какую траву искал, а где растет ягода. Также пояснил, что ядовитых трав тут нет, но не все пригодны в пищу. Его горячо поблагодарили и тут же направились на сборы. Олег же решил сходить умыться. Надлежало немного проснуться, а то после сытного завтрака он начал ощущать, как слипаются глаза.

К реке чаул ушел один. Он вообще не требовал следовать за собой боевому расчету вев, хотя должен был. Этот чаул странный, а еще очень деятельный. Даже трады не всегда так активны, как он. Казалось, что мир этот для него создан, под его деятельную натуру. Но вев не расслаблялись. Хищники тут водятся и защищать его, единственного старшего, владыку чаулимата, они обязаны всеми силами. Вот поэтому, незаметно для чаула, перед ним все время идет тройка, которая проверяет все кусты на наличие опасностей. И за ним идет тройка. А по бокам парочка прохаживается. Молодой чаул не знает, но опасности поджидать могут везде, под каждым кустом!

Олег таких мыслей окружающих его мужиков не знал. Он просто спустился к реке, скинул одежду и белье, вошел в воду и освежился, немного поохав от прохлады. Мочить немаркие трусы смысла не было, а вот… кнопку помыть следовало. Увы, из всех плюсов нового тела, именно эта часть его расстраивала так, что действительно хотелось плакать. От того размера осталась, это еще хорошо, если половина, которая не внушала никакого уважения. Олег привык к своему мамонту, который во всех своих положениях был ого-го! А тут — встает он быстро, но даже в таком виде одни слезы. Нет, тот кто вырос с этой кнопкой, может и гордился им, таким аккуратным, без каких-либо пятен или кривизны, но только не Олег, бывший обладатель мамонта!

Выйдя из воды, нерадостный, так как сам же на свою больную мозоль наступил, отжал волосы. Странно, но наличие длинных патл его не обременяло. Да и рука не поднималась обкорнать, хоть и имелся у него в арсенале «швейцарца» некий инструмент в виде изогнутых лезвием ножниц. Если бы захотел, то приловчившись обрезал, но Олег в своей жизни никогда не трогал свою гриву. Вот и тут не смог сам. Был какой-то пунктик, еще с детства, волосы не трогать, и лишний раз расческой не проходиться, так и тут никуда не полез самостоятельно. Рука как-то не поднялась, вроде как не его тело, да и вдруг тут наличие всех этих висюлек значит что-то? Плюс, какие-то из этих висюлек постоянно сушат эту гриву. Из воды выходишь с мокрой головой, проходит примерно двадцать минут и до кончиков уже все высохло. Технология!

Присев на теплый камень, нагретый солнцем, стал сушиться под его ласковыми лучами. Полотенца нет, а один раз он уже оделся мокрым в эти вещи, так вода по шкуре гуляла, не впитываясь в нее, и неприятно было. Копну отжал еще несколько раз, после чего замер и прикрыл глаза. Тишина, природа, вода — идеальное место. Пока оно идеально. Как городок тут обустроят, так это местечко станет облюбовано или любителями, или проведут канал для орошения полей. А может и в черте города окажется, домики тут вдоль берега понаставят. Мало ли сколько еще народа сюда приедет.