Глава 4. Несдержанность

Романо отрубился во втором часу. Яхта мерно покачивалась на волнах, и веселье завяло. Ламберто толкнул в плечо дремлющего парня и недовольно поморщился.

— Какой, блядь, день рождения без главного участника, — он ещё раз толкнул ватное тело Романо.

— Давай за борт его, вместе с его шлюхой, — предложил расслабленно Сальвадоре.

— Охуел? — рыкнул Ламберто. — Его мозги мне ещё пригодятся. Папаня говорит, полезных людей надо держать при себе! Ладно, пусть дрыхнет, пойдём, займёмся омегой.

Ламберто держался лучше всех – сказывалась долгая практика. Остальные ребята добирались к каютам почти ползком. После всего употреблённого не хватало сил даже на ноги подняться. Омега преспокойно спал, и Ламберто это сразу вывело из себя. Ворвавшись в каюту, он со всей дури хлопнул спящего парня по лицу, а когда тот вскрикнул и попытался дёрнуться, навалился сверху, прижимая бёдра плечом, и с силой засадил ему пару пальцев в задницу. Омега заверещал и снова получил по лицу.

— Романо, сука, его даже толком не разработал, — проворчал Ламберто, усаживаясь удобнее и раздвигая Алессио ноги.

Омега пытался вырваться, дёргался, как уж на сковородке, и матами проклинал семью Чиприани. Сначала Ламберто это злило, а потом стало забавлять. Он стянул с себя ремень и лупил омегу по белым ягодицам, пока тот не прекратил ругаться. Исполосованную до красна задницу Ламберто вздёрнул повыше и одним махом вошёл в неё. Алессио больше не кричал, только жалобно простонал и затих безвольной куклой.

Смотреть на то, как Ламберто дерёт парня, остался только Сальвадоре. Остальные выползли на свежий воздух. Но в маленькой каюте всё равно было душно: всё пропахло течкой и перегаром.

— Сделаешь его с узлом? — спросил Сальвадоре, расстёгивая штаны и начиная дрочить на своего босса.

— Не махай передо мной своим писюном, запихни его лучше омеге в рот!

Алессио сосать не хотел. Крутил головой и поскуливал, когда Сальвадоре бил его по щекам, заставляя открыть рот. В итоге альфа разжал ему челюсть силой, сдавив скулы пальцами. Но стоило поднести член к его губам, омега снова щёлкнул зубами, сопротивляясь.

— Дрянная шлюха! — разозлился Сальвадоре и, схватив его за волосы, с размаху ударил подбородком о своё колено. Алессио беспомощно заныл, рот наполнился кровью, а Сальвадоре запихнул туда член. — Ещё раз попытаешься куснуть, выбью все зубы, — пригрозил он, натягивая омегу до самого основания набухающего узла.

Алессио ткнулся носом в паховые волосы, задёргался, пытаясь выплюнуть член и отстраниться. Он толком дышать не мог, а Сальвадоре, издеваясь, заткнул ему пальцами нос. Замершего, обессиленного парня стали брать с двух сторон, каждый дёргая на себя, а когда из его покрасневшего члена брызнула сперма, альфы заржали.

Беспомощность парня альф возбуждала, избалованный жизнью Ламберто привык действовать силой – издеваться над людьми стало его любимым хобби. Ослабевшее, оглушённое и придушенное тело ебали с особой жёсткостью и никого не заботило выживет ли омега после этого.

Сальвадоре наконец кончил и отпустил, позволяя вдохнуть. Алессио с трудом втягивал воздух и откашливался выплеснувшей из желудка кислотой и кусками свернувшейся спермы. Ламберто, смотря на его мучения, стал двигаться резче. Откинув в сторону ему ногу, он ухватил омегу за член и жёстко ему дрочил, продолжая резкими толчками проникать в задницу. Не будь у омеги течки, его бы порвали. Но Алессио лишь хрипло стонал от самых сильный толчков, и член у него даже не падал, так что от грубой дрочки он снова кончил.

— Смотри, как сучке нравится! — довольно воскликнул Ламберто. — Да он просто профессиональная шлюха!

— Давай его вдвоём, — предложил Сальвадоре.

— Да подожди ты, ещё вся ночь впереди, — отмахнулся от его безумного взгляда Ламберто и, чувствуя приближение оргазма, откинул голову. Алкоголь и наркотики смазали удовольствие, но они не помешали набухнуть в тугих мышцах узлу. Ламберто вдавил его поглубже, омега под ним сдавлено разревелся, но из измученного члена вновь потекла сперма. — Блядь, эта сучка тут всё обкончал, зови остальных, устроим ему весёлое прощание!

Сальвадоре с неохотой убрался, а Ламберто наклонился к тонкой шее, провёл носом рядом с нервным узлом на плече, где омегам ставили метку и, обхватив его зубами, надавил.

— Нет, не надо, умоляю, — залепетал Алессио, а Ламберто только усмехнулся и сжал зубы сильнее, — не надо... — отчаянно простонал парень и замер.

Стоило лишь немного дожать, и зубы порвут кожу, маленькая дрянь на всю жизнь останется с этим клеймом, которое будет угнетать страшнее, чем изнасилование. Но Ламберто не собирался сохранять ему жизнь, потому отпустил плечо, оставив на нём покрасневшие отпечатки. Из груди омеги вырвался судорожный вдох облегчения, но Ламберто на это только хохотнул, дёрнул ему ноги пошире и пальцами стал раздвигать сжавшиеся вокруг узла мышцы.

Омега снова кричал, на его вопли как раз подоспели остальные, а Ламберто ржал, рассматривая свой выскользнувший из задницы покрасневший узел.

— Никогда не видел, блядь, как он раздувается, — смеялся он, ощупывая ноющую кожу, — крепкий, бля, как камень! Вот дерьмо, и болит!

Остальные слабо поддерживали его веселье – были слишком пьяны или ничего не понимали в настоящих развлечениях. Сальвадоре вновь предложил отыметь омегу вдвоём, но Ламберто только отмахнулся. Он заметил стоящего в углу сжавшегося и побледневшего Рокко и залепил ему пощёчину измазанной в омежьей смазке рукой. Рокко от удара сжался, как побитый пёс, и что-то жалобно проскулил, пытаясь вымолить для омеги пощады. Ламберто заехал ему в лицо кулаком.

Этого уже никто не заметил, потому что Сальвадоре стал растягивать омегу, пропихивая в него ладонь. На извивающегося и вопящего парня альфы стали дрочить, а Сальвадоре с садисткой усмешкой проталкивал руку всё глубже. Когда Алессио обмяк и перестал реагировать, его перетащили в кубрик. Ламберто хотел видеть, как его будут трахать толпой, а в маленькой каюте было слишком мало места...