Глава 8. Город — такой же лес, только вместо рогоцепов — люди

— Запомни: это город, где снуёт много наёмников, поэтому не суетись, не отсвечивай, в глаза никому не смотри, от меня не отставай. Всё понятно? — объяснял наёмник по мере того, как они приближались к городу.

— Нет, не всё. Что значит "не отсвечивать"? Пока что я понимаю это слово буквально.

— "Не отсвечивать" значит не привлекать к себе внимания. Поэтому ни к кому не подходи, не помогай, ни с кем лишний раз не говори, а ещё лучше вообще молчи, — они прошли через открытые ворота, возле которых никого не было. При виде этого мужчина странно хмыкнул и снова заговорил, — надеюсь, сюда однажды приедет проверяющий, увидит, как здесь работает гарнизон, и поставит всех раком. Так, чтобы они ещё месяц-другой боялись по кабакам шляться.

— Почему? О чём ты? — сначала Мире стало искренне жаль некого "гарнизона", но потом она справедливо рассудила, что раз уж Рид так о нём отозвался, значит, вполне заслуживает наказания.

— Я так понимаю, тебя смутило слово "гарнизон"? — Мира негромко угукнула, и мужчина продолжил, — Гарнизон — это войска, расположенные в городе для его защиты и соблюдения правопорядка... ну, чтобы граждане друг друга не убивали и наёмники по улицам не шлялись, — он снова странно хмыкнул, — а то смотри: вот зашли мы в город, а нас никто даже не остановил. Кто такие? Откуда? Зачем приехали? Вдруг, мы фанатики какие-то и собираемся половину населения в жертву принести?

— А ведь действительно, — Мира нахмурилась, вспоминая, — меня иногда останавливали и спрашивали, с какой целью я пришла. Я тогда честно говорила, что пришла продать пушнину. И очень часто люди на входе у меня её покупали.

— И по чём же?

— По чём купят. Я же не разбиралась в цене. Как начала ходить по рынку, приценилась, сколько мне нужно на еду и воду — столько и стала брать. Обычно выходило не больше десяти серебряных за большую шкуру и по два-три за мелкие, — на этих словах наёмник странно закашлялся.

— А ты умеешь сдирать шкуру с животных? — он даже чуть повернул голову в её сторону.

— Да, руки сами всё делают. У меня и ножи есть для этого. По крайней мере, именно к ним я всегда тянусь, когда надо труп разделать, — и Мира чуть отодвинула край плаща, открывая вид на портупею с руническими кармашками для ножей.

— Лучше бы ты умела торговаться, — он чуть посмеялся, — ты понимаешь, что тебя раза в два обманывали?

— Ну, я догадывалась, что они стоят дороже. Эти люди слишком охотно покупали у меня шкуры, так ещё и просили, чтобы я всё приносила им, — Мира с грустью усмехнулась, — поэтому по возможности я старалась прятать часть шкурок в рюкзаке и продавать их уже на рынке, поднимая цену серебряных на пять.

— А почему стражникам не поднимала? — от этих слов Мира чуть поджала губы. Это был правильный вопрос. Она сама им задавалась не раз.

— Не знаю, никогда смелости не хватало. Боялась, что тогда они в город не пустят.

К тому моменту, как она договорила, Бет уже остановилась невдалеке от большого амбара. Мира решила почаще мысленно обращаться к наёмнику по имени, чтобы быстрее запомнить, как его зовут.

Рид освободил крепления, слез с саламандры, бросил короткое "Слезай и жди здесь" и направился к постройке, возле дверей которой сидел какой-то мужчина. С ним наёмник и поговорил, затем достал мешочек — тот самый, который он украл в таверне — отсыпал пару монет и вернулся к Мире с Бет.

— Про глаза не забывай, — коротко напомнил мужчина, когда он устроил Элизабет в амбаре. Они с Мирой двинулись в сторону оживлённых улиц города. В принципе, даже рассматривая дорогу и чуть цепляя взглядом дома, можно было понять, что этот город был похож на все предыдущие, в которых Мира бывала раньше. Даже подбежавшая девочка была совершенно такой же, как и все дети-оборванцы, которых она видела до этого.

— Дяденька! — она быстро семенила своими маленькими ножками, пытаясь не отставать от наёмника. — Я кушать хочу! Дайте монетку! — от её голоса всё внутри Миры сжалось. Безумно хотелось помочь малышке.

— Слышь, малявка, — голос мужчины звучал холодно и грозно, — проваливай нахер отсюда, пока я тебя не пнул.

Девочка, испуганно пискнув, тут же убежала, чуть не упав, запутавшись в своих перепачканных ногах.

— Почему ты так грубо с ней обошёлся? — тихо, но с жаром спросила Мира. — Она же совсем маленькая и правда хочет есть, — она вспомнила, как всегда подкидывала пару медных монет таким ребятишкам, и те счастливо её благодарили.

— Хочет — пусть идёт и зарабатывает эти деньги. Или хотя бы сделает что-то полезное за еду. В её возрасте уже можно найти много способов, чтобы не голодать. Но намного проще просто ходить и побираться, попрошайничать деньги. Пускай радуется, что я её действительно не пнул.

— Но как ей зарабатывать? — Мира растерялась от такого ответа и ощутила подступившее негодование. — Если даже меня предупреждали о том, что не стоит связываться с некоторыми людьми. А ведь я гораздо старше этой малышки и сильнее, могу за себя постоять!

— Но тебя же подкармливала трактирщица? Подкармливала. Были те, кто тебя предупреждал об опасностях? Были. Значит, добряки, к которым можно обратиться за работой, есть. К тому же, эта малявка родилась здесь и достаточно хорошо разбирается в людях. Она ведь быстро от меня отстала — значит, знает, кого не стоит злить. Да и подошла она именно ко мне, а не к тебе. Не догадываешься, почему?

Мира молчала, рассматривая свои сапоги.

— Это связано с тем, что... не знаю, с тем, что тут много наёмников? Я, правда, не понимаю, — она со вздохом сдалась.

— Потому что ты шла за мной и прятала взгляд. Не то чтобы ты выглядела, как рабыня, но то, что ты находишься у меня в зависимом положении — это заметно. По крайней мере, тем, кто знает, на что обращать внимание. Так что всё эта мелкая понимает. И поэтому точно не сунулась бы не к тем людям. Это на тебя без слёз не взглянешь, а таким грызунам палец в рот не клади.

Мира чуть поникла, но поняла, что мужчина был прав. И на смену сожалению снова пришло негодование. Выходит, эти попрошайки учились с самого детства добывать деньги жалостью? И кто вырастет из таких оборванцев, не знающих труда? Они точно так же будут избегать работы, когда повзрослеют. А значит, будут воровать. И убивать. Уже видела такое... Выходит, она своими же руками растила будущих воров? Или может, не стоило быть такой резкой в своих суждениях?

Мыслей коснулось тёплое одобрение Фина. Да, она была права, но лишь отчасти. Никого и никогда не стоило судить так уверенно, иначе можно было наделать ошибок.

Сам сокол летал над городом и, видимо, нашёл общий язык с Каином, насколько это вообще было возможно между волшебными птицами. Они оба контролировали ситуацию свысока, готовые в любой момент доложить своим хозяевам о возможной опасности.

Миру отвлекли голоса торговцев, предлагавших различные товары: от еды до украшений. Украдкой подняв взгляд, Мира удивлённо ахнула.

Нет, всё-таки этот город был другим. Здешний рынок был и не рынком вовсе. По крайней мере не таким, к которому Мира привыкла. Не было тележек с продуктами, не было низеньких табуреток, не было расстеленных на земле ковров и тканей, поверх которых торговцы укладывали свои товары. Это были настоящие коридоры из домов без передних стен. Везде — вокруг торговых столов, над головой — висели красивые полотна ткани. Синие, зелёные, приглушённо-красные, тёмно-оранжевые. С жёлтыми узорами, голубыми, светло-травяными. Дорога была достаточно широкой и выложена ровными камнями — и как Мира раньше этого не заметила? Хотя нет, при входе в город точно была хорошо утоптанная земля, мощёного булыжника не было.

Даже звуки здесь были другими: не раздавались громкая ругань и споры, торговцы зазывали людей, но делали это гораздо спокойнее и тише.

"Вот только стоит быть чуточку внимательнее", — подумала Мира, едва не сбив с ног мальчонку. Тот пролепетал извинения и побежал дальше, на что Мира чуть улыбнулась: он был смугленьким, взъерошенным, с большими глазами, как у испуганного котёнка. Он явно куда-то торопился — видимо, по поручению — и не был похож на попрошайку. Похоже, Рид был прав: при желании можно было найти подработку по силам.

А наёмник тем временем неторопливо проходил мимо прилавков и понемногу набирал разной еды. Удивительно, но везде товар был свежайший: никто не пытался продать незаметно что-то хоть мало-мальски гнилое. С другой стороны, раз уж тут большинство покупателей — наёмники, то и обманывать таких клиентов было весьма опасным. Так что это был вполне здравый и разумный подход со стороны торговцев.