Глава 3. Привал — отличный повод для знакомства и удивления своего собеседника

На привал они остановились достаточно скоро, когда уже было совсем темно, возле совершенно обычного холма. По крайней мере, Мира так считала до тех пор, пока наёмник не поднял кусты, как люк в погреб, открывая проход величиной с Бет. Детально рассматривать хитрую «дверь» Мира постеснялась и, чтобы не дожидаться особого приглашения, сразу прошла внутрь вслед за ящерицей. Пещера — а это была именно она — оказалась очень просторной и что-то в ней было непривычное, неестественное, но Мира не могла понять, что именно. Возможно, слишком ровные и гладкие стены с потолком?

Шуршание отвлекло Миру: наёмник рылся в небольшой сумке, погружая руку по самый локоть, что выглядело очень… неправильно. Но на этом странности не закончились. И если мешочек, который достал наёмник, был совсем небольшим и не вызывал подозрений, то вот изъятый рулон даже на четверть не смог бы уместиться в такой сумке. Впрочем, руны на расширение пространства были и в её собственном рюкзаке, но, судя по всему, в сумке наёмника пространства было гораздо, гораздо больше. И мысленный посыл от Фина подсказывал, что эта сумка таила в себе далеко не один секрет. По крайней мере, именно так Мира трактовала волну восхищения, посланную своим фамильяром.

Мужчина тем временем достал подставку, установил её за земле и разместил в ней камешек. Тот засветился мягким светом, едва его изъяли из мешочка. Затем наёмник подошёл к выходу из пещеры и закрыл «люк» из кустов. Вернувшись к «очагу», он развернул рулон, который оказался двумя своеобразными подстилками — одну из них мужчина отдал Мире и затем достал спальный мешок. Мира вспомнила о своём таком же и достала его из рюкзака.

— Ну давай, рассказывай, — мужчина вдруг достал из мешочка ещё один камешек, только побольше, и швырнул его в сторону Бет. Галька в полёте полыхнула самым настоящим жаром, и ящерица, поймав камешек, радостно забулькала, свернувшись в клубок.

— Что именно рассказать? — Мира немного поёжилась от неловкости. Всё-таки говорить с человеком, который прежде так грубо и даже жестоко с ней обошёлся, было немного жутковато.

— Давай по порядку: кто ты и откуда? — наёмник лёг на спальник, не забираясь в него. Мира осталась сидеть, поджав колени к себе. Первый же вопрос заставил её нервно закусить губу.

— Немного странный вопрос, — она наконец-то ответила, замявшись, — что именно вы… то есть ты, — Мира передёрнула плечами от неловкости, — подразумеваешь? Своё имя я уже называла и сказала, что я странствую по лесам.

Мужчина молчал, пристально глядя на неё.

— Я подразумеваю, откуда у тебя такое снаряжение и навыки, — наконец-то он ответил, — не могла же ты просто скитаясь по лесам, научиться так грамотно блокировать удары и обзавестись такими наручами.

Мира испуганно коснулась одного из наручей. Внимание наёмника к ним вызвало вспышку волнения, хотя и непонятно, почему.

— Тогда я не знаю, — Мира не сразу нашлась с ответом, но наконец-то переборола нахлынувшие эмоции, успокоившись, — это снаряжение всегда было со мной, сколько я себя помню. И я никогда ни с кем особо не контактировала. Меня никто ничему не учил.

— Твоё «сколько себя помню» — это сколько? — взгляд мужчины стал ещё более пристальным — это Мира ощутила едва ли не кожей.

— Не знаю. У меня не было ничего, что помогало бы фиксировать время, — этот разговор с каждой фразой вызывал всё больше дискомфорта, из-за которого Мира начала нервно заламывать пальцы, — я никогда не пыталась считать дни, но я, определённо, долго брожу. Наверное.

— Знаешь, я вот тоже не считаю дни. Но я могу сказать, сколько лет я путешествую, — как ни странно, но голос наёмника зазвучал гораздо спокойнее и даже осторожнее, будто он сам почувствовал, что она испытывала неловкость, — сколько лет я провёл в гильдии. Сколько лет до этого я провёл на вольных хлебах и сколько лет я обучался всему, что знаю. Должно же быть у тебя хоть какое-то представление о годах?

— Я, правда, не знаю, — перейдя едва не на шёпот, Мира ощутила, как говорить стало гораздо сложнее.

— Ладно, успокойся, — мужчина неожиданно согласился с её ответом, — Покажи своё снаряжение: достань всё, что у тебя есть в рюкзаке, — от резкой смены темы Мира растерялась, но это вроде бы помогло немного успокоиться. Ну, и внезапно раздавшееся блаженное бульканье из дальнего угла пещеры этому тоже поспособствовало. Украдкой взглянув на источник таких звуков, Мира увидела, как Бет, закатив глазки, тёрлась мордой о брошенную ей гальку. Странно, что сейчас жар от камня совершенно не ощущался.

— И покажи свои наручи, — Мира дёрнулась, успев позабыть о разговоре, в то время как наёмник оказался уже сидящим на спальнике, — мы будем находиться в пути долгое время, и вскоре у нас не будет возможности пополнить запасы. Мой провиант рассчитан на одного человека, да и посмотреть, как у тебя обстоят дела со средствами личной гигиены и антисептиками, тоже не помешает.

— Анти… что? — Мира поняла, что теперь чувствует жуткую неловкость, потому что судя по всему, речь шла о чём-то важном, о чём-то таком, о чём она обязана была знать.

— Как ты борешься с грибком, паразитами, вроде вшей и клещей? — наёмник принялся терпеливо объяснять непонятное слово, что несколько контрастировало с его прошлой грубостью. — Антисептик — это обеззараживающее средство, которое помогает очистить воду, обеззаразить раны…

— А, — Мира оживилась: наконец-то заговорили о том, что она понимала, — мне помогают травы, которыми я набиваю сумку и обрабатываю одежду, а если вдруг что-то сильно чешется, я просто это выжигаю. А воду я никогда не очищала: если мне становится плохо, я просто прогоняю огонь через себя.

— Прогоняешь через себя? А ты не устаёшь от этого? — наёмник нахмурился, видимо, несколько озадаченный услышанным.

— Нет, для меня это так же естественно, как дышать. Я и волосы себе сушу каждый раз после умывания, да и одежду тоже.

— Ладно, — протянул мужчина с какой-то непонятной интонацией, — дай взглянуть на наручи и из рюкзака всё выкладывай.

Мира послушно расстегнула ремни на руках, осторожно протянула наручи и принялась доставать вещи. В итоге на земле лежал узелок с запасными брюками и рубахой, а также выглядывавшим пучком терпко пахнущих трав; фляга для воды, маленький котелок, ложка, заготовленное вяленое мясо и сухари, завёрнутые в полотно; запасное метательное железо, гребень для волос, щетка для зубов, зубной порошок, плотно закрытый в баночке; рулончик с марлей, пара карандашей и альбом.

К этому моменту наёмник, видимо, закончил рассматривать наручи и вернул их Мире, не сказав ни слова. Затем перевёл взгляд на её пожитки и выдал короткое:

— Аскетично, — он хмыкнул и потянулся к альбому. Мира хотела, было, его остановить и даже успела вдохнуть, но осеклась и замолчала. Судя по всему, он лучше знал, что делал. Мужчина в это время раскрыл альбом и начал пристально его изучать.

— Это твои рисунки, — скорее утвердительно, нежели вопросительно, произнёс он.

— Мои, — Мира зажмурилась от смущения. Листы медленно шелестели — их явно рассматривали неторопливо, детально разглядывая. Там было бесчисленное количество всевозможных зарисовок: растения, лесные пейзажи, звери и птицы, бабочки, стрекозы, красивые жуки, цветы и всё, что окружало её в лесу всё то время, пока она скиталась. Где-то были зарисовки деревушек, портреты людей, которым она помогала. Альбом был непростой, поскольку внешне он выглядел, как тоненькая стопочка листов, но на самом деле количество рисунков давно перевалило за сотню-другую. Возможно. Мира их не считала.

— Хорошо рисуешь, — наконец-то произнёс мужчина, и Мира, открыв глаза, забрала протянутый ей альбом, — ладно, в следующем городе пополним провиант. Охота — это, конечно, хорошо, но овощи и крупы никто не отменял. Ну, а у тебя какие вопросы? — наёмник снова лёг на спальник, так и не забравшись в него.

Мира замялась, но тут же вспомнила один из главных вопросов.

— Как вы узнали, что я целитель? — пожалуй, этот эпизод беспокоил её больше всего.

— Мы, — наёмник странно ухмыльнулся, и до Миры дошло, что она снова перешла на «вы», — просто заметили элементы твоей экипировки, — он кивнул на портупею, что была на ней, начинённую метательным железом, и кинжалы на бёдрах, — использование которых оставляет мозоли, но твоим рукам позавидует любая благородная дама, — мужчина продемонстрировал собственную мозолистую ладонь.

Мира взглянула на свои руки. На фоне грубой кожи наёмника её пальцы действительно выглядели… как-то иначе? Кожа была без всех этих наростов и потёртостей, гладкая и нежная.

— И тут два варианта, — наёмник продолжил, — либо всё твоё снаряжение — бутафория, что маловероятно, поскольку не было навешано кучей и наобум, а грамотно расположено для использования. Либо ты целитель. Поэтому я задал вопрос и всё понял по твоему ответу — врать ты не умеешь совершенно, — Мира опустила взгляд, ощутив, как щёки обдало жаром, — так что заодно надо будет раздобыть для тебя перчатки — не у одного меня глаз намётан на подобные детали.

— Поняла, — Мира выдавила в ответ, перебарывая смущение.

— Задавай следующий вопрос, — мужчина кивнул. Наконец-то на руки забрался Фин и стал тихонько курлыкать, успокаивая. Мира тут же прижала птицу к себе, зарываясь носом в перья. Вообще-то птицы подобного поведения не то что не любили, а просто не позволяли, но Фин не выказывал ни капли недовольства. Ни разу. Более того, он сам забирался к ней на колени и подставлялся под любые виды поглаживаний и почёсываний.

— О каких гильдиях, — Мира осеклась, поймав себя на том, что снова собиралась обратиться на «вы», — ты говорил? — мужчина едва заметно кивнул. — Неужели свободных целителей настолько редко встретишь?

— Несмотря на то, что война перешла в холодное противостояние, разные гильдии до сих пор чуть ли не зубами пытаются урвать каждого целителя к себе в ряды, — Мира удивлённо вскинулась.

— Война? — было не просто неловко, а по-настоящему жутко спустя такое количество времени узнать о том, что, оказывается, где-то рядом творится нечто подобное.

— Война, — наёмник вздохнул, видимо, уже привыкнув к странностям её мировосприятия, — Тысячелетняя война, которая затронула весь континент и привела к упадку многие школы магии. Были вырезаны под корень химерологи, малефики, некроманты, творцы големов и гомункулов, меньше досталось магам крови и эльфийским целителям. Почти не пострадали целители фей. Опережая твои вопросы, объясню: война почти не коснулась тех, за кем стояли целые расы. И да, от магов огня избавились в первую очередь, как и от некромантов. Люди всё-таки повели себя иначе, не как другие расы: они слишком опасались, что те встанут «не на ту сторону» и сами же вырезали эти школы, хотя именно людей было больше всего среди их представителей.

— Почему они так поступили? — Мира вся сжалась. Тихий курлык Фина заставил её опомниться: она слишком сильно стиснула его в объятиях.

— Эти школы были независимы от государства и отказались вступать в войну, сославшись на то, что для них изучение магии или укрепление своего культа — более приоритетная цель. Они просто не хотели воевать, но правительство побоялось предательства. «Так не достанься же ты никому», как говорится, — он усмехнулся, — ладно, хватит с тебя на сегодня. Потом расскажу тебе об особенностях простых целителей, о магах огня и всём том, что вообще вокруг творится. А теперь ложись спать, ты теперь никуда не денешься, — и с этими словами мужчина перестал подпирать рукой голову и полностью лёг.