Пролог 3

Стуки стихли, а я вдруг опомнилась: «Ирина ведь говорила, что уйдет к дочери»… Не прошло и минуты, как кто-то вставил ключи в замочную скважину и начал открывать дверь.

— Действительно, попутала! — в конец опешил Петя, красный и злой вскакивая с места. Я поймала на себе краткий гневный взгляд и вздрогнула, когда ректор ткнул в меня пальцем. — Чтобы сидела тут и не шевелилась, поняла меня?!

Петенька впервые говорил со мной так грубо, но в такой ситуации спорить глупо. Так что я кивнула, и только после этого ректор пошел встречать незваного гостя. Сказать, что я ощущала себя неуютно — ничего не сказать.

— Ирина, вы не забыли о субординации и?.. — деловито произнес мужчина, но тут же подавился воздухом, закашлялся. Тогда я еще подумала: «Впервые слышу Цербера таким растерянным!», а секундой спустя он пропыхтел: — А ты что тут делаешь?

Наверное, я была слишком юной и наивной тогда. Думала, мама пришла, коллега или друг... Но это был женский взрослый голос, который в последствии снился долгими мучительными ночами:

— А вот пришла посмотреть, как наш папочка вечер проводит!

Женские каблуки вторглись в кабинет. Незнакомка принялась медленно изучать пространство, а я сжалась от мысли: «У Пети есть дети?».

— Надежда, я уже ухожу. Идем на улицу. Домой тебя отвезу, — вдруг ошарашил меня своей речью Петя. Уже в тот момент я поняла: что-то неладно.

— А я не хочу, солнышко, — ехидно процедила она, падая на диван. — Может ты хоть раз вечер не с бумагами проведешь, а со своей женой, а?

«ЖЕНА».

«Ж-Е-Н-А».

Гром, молния, судороги по всему телу…

Это слово убило меня, растоптало, унизило. Пронзил дикий арктический холод. От общего напряжения стянуло спазмами конечности. Я перестала дышать, забыла, как это делать. Молила про себя: «Прошу, пусть это будет шутка! Пусть Петя посмеется!». Но он этого не сделал, просто выдохнул обреченно:

— Прошу, идем. К чему это шоу?

— Петь, — рявкнула женщина раздраженно, — я понимаю, ты — трудоголик. То днями и ночами в университете, то в командировках. Но это ты хотел детей, разве нет? А теперь я на девятом месяце, у меня жесткий токсикоз, роды со дня на день, а ты домой только спать приходишь!

— Надя, — судя по звукам, Петя буквально выдернул женщину с места и потащил к выходу, — перестань, идем!

Я сидела на полу, закутавшись в чертов плащ, и беззвучно рыдала от собственной глупости. Ведь ректора я вправду любила. До дурости сильно! В голову даже не закралась мысль, что у Пети кто-то есть! Более того, он всегда был со мной. Мы могли не видеться только пару вечеров в неделю. И то, в это время мой телефон взрывался от тонны пошло-милых сообщений.

Одно слово — идиотка. Только от этого сердце меньше не болит. Душа меньше не разрывается на части. Тело меньше не ломит от окутывающего чувства безнадежности.

— А чего это ты меня прогоняешь, а? — вдруг одумалась женщина. — Я не поняла, у тебя кто-то есть?

Петя рассмеялся, и мой желудок скрутило от его лживости и двуличия:

— Надя, вот это у тебя гормоны бьют! Я в шоке… Ты как вообще вошла? Где моя секретарша?

— Нет ее, а ключи в ее шкафчике достала, не важно! — отмахнулась она, двигаясь по комнате, словно пытаясь найти признаки измены.

Я должна была выйти тогда, получить свой заслуженный позор. Но не смогла. Мне было стыдно перед беременной женщиной, что посмела полюбить чужого мужчину. Я ощущала себя падалью, помойной ямой. Наверное, застань она меня тогда врасплох — я бы не смогла жить дальше. Это было выше моего понимания.

— Кто она?! — рычала тем временем незнакомка — Кто она, Петя!

— Никого у меня нет, — уверял он ее, утягивая в сторону выхода. — Идем, в ресторан тебя что ли свожу. А то вообще одичала…

«Интересно, ¬— грустно усмехнулась я про себя, задыхаясь от рыданий, — а он нас в одно и то же место водил? Все официанты знали, что я «никто»?».

— А что это такое? Женская сумка?! — завизжала она, икая от злости.

Мои глаза едва ли не выпали из орбит, ведь к Пете я пришла с ручной кладью, куда сложила обычную повседневную одежду. Сумка была черная, мало напоминающая женскую. Этим Петя и воспользовался, делая из жены полную идиотку:

— Надь, ну видно же, что мужская. В спортзал сегодня ходил. Ты в себе? Может к доктору по пути заедем?

Отстаивая свое, девушка не унималась:

— Открой немедленно!

Ректор мочал, а я приняла решение: «Пора выходить из «ущелья»!». Да, жена Пети будет мне не рада: расцарапает лицо, выскажет все, что думает… Но разве я это не заслужила? Моя душа уже умерла, а хуже уже вряд ли кто сделает.

Встав на колени, я почти вылезла из-под стола, как в кабинет робко забрались новые шаги, более легкие и неуверенные. Не прошло и секунды, как по всей комнате эхом разошлись рыдания моей сокурсницы Василисы:

— Простите меня, пожалуйста! Я не знала, что у него есть жена! Петя ведь не носит кольца… Мы уже год вместе, я думала, все серьезно… Он меня к десяти сегодня звал. Для всех я просто готовила конференцию для спонсоров вуза под надзирательством ректора.

Земля развезлась под ногами, я провалилась в пылающее пекло.

Нет, больнее можно было сделать, оказывается. Я опала обратно осиновым листом, бездумно пялясь перед собой. Мое тело одеревенело, затряслось, покрылось мурашками и липким потом. Слезы я не могла остановить, они лились градом сами по себе. От безумного пульса мир вокруг перестал существовать. Все, что я слышала у себя в голове, было: «Тук! Тук! Тук!».

Мое сердце пыталось начать биться вновь, но не видело смысла.