Глава 8. Доверься мне

****

В закрытой душевой кабине стоит полумрак, душ выключен, но жар собрался капельками на тёмно-коричневом пластике стенок. Ароматное мыло стекает по животу. Ядовито-жёлтые потёки остро пахнут лимоном, скользят мимо впадины пупка, увязают в волосах и собираются у основания члена. Алекс смотрит на них. И на мужчину, стоящего так близко, что кажется – шевельнёшься и коснёшься его. Его напряжённого члена. Быть может душевая кабина и не предназначена для подобных игр… но так уж вышло, что Алекса в неё заманили.

Он пришёл по адресу, сброшенному в смс, постучал в железную дверь – и та вдруг поддалась, открываясь.

Внутри оказалось темно. Лишь сбоку от себя Алекс обнаружил светящийся прямоугольник двери. И услышал шум воды.

«Этот парень… а если бы я оказался грабителем?»

Решив проучить Максима, Алекс прошёл чуть дальше по короткому коридору, нащупал на стене переключатель и обнаружил длинную комнату. Практически пустую. В угол забились раковина, плита и холодильник, а у стены прямо на пол был брошен матрас.

«Мда, даже не знаю, что и выбрать…»

Алекс остановился перед матрасом, обводя взглядом раскиданные на нём вещи: прозрачный пакет с новыми трусами, аккуратно сложенное полотенце, новенькие спортивные штаны, какие-то бумаги и провалившуюся в саму себя сумку с торчащим из бокового кармана телефоном… С одной стороны, как-то пустовато, а с другой – Максиму ведь нужно лишь место для сна?

Сняв куртку, Алекс прогулялся до плиты, обнаружил там кривую сковородку, а рядом, на короткой столешнице, коробку с пиццей. В животе заурчало. Приподняв крышку и стащив кусочек гриба, он уже почти закрыл её обратно, но вдруг подумал, что пицца большая, и Макс наверняка заказал её на двоих, так что если он начнёт трапезу первым – ничего криминального не случится. Поэтому взял ещё теплый треугольный кусок и вернулся к матрасу. Алекс уже собирался присесть на краешек и полюбопытствовать, что это за стопка бумаг – как неожиданно ожил смартфон. Почти квадратный экран вспыхнул, и от пустых стен отразилась звонкая трель. Вздрогнув, Алекс по инерции потянулся к нему, словно он и вправду вор, которого могут сейчас обнаружить… и увидел изображение, поставленное Максом на заставку. Свой аватар. Или если точнее – аватар Джефа. Рыжего костлявого эльфа…

И тут позади раздались шлёпающие по линолеуму шаги.

А потом его обхватили за плечи и прижались к спине мокрым телом. Абсолютно мокрым. То есть Алекс прям почувствовал, как его рубашка промокает насквозь, и вода с улёгшейся на плечо головы стекает по шее.

– У меня в заложниках твоя пицца, – наигранно-угрожающе предупредил Алекс. – Не вздумай делать глупости.

– У меня в заложниках самый желанный парень на свете… – заворчали в ухо тем же тоном. – И я буду делать глупости, потому что просто невозможно сдержаться, когда он рядом.

– М-м-м…

Отведя в сторону руку с пиццей, Алекс попробовал развернуться в тесных объятиях, и его губы тут же оказались безжалостно смяты. Нахальный язык вторгся, прошёлся по зубам, а когда наконец-то обнаружил спрятавшийся язык Алекса, сплёлся с ним, словно всю жизнь прожил исключительно ради этого момента.

Почувствовав, как влажные ладони пытаются вытащить рубашку из-за пояса брюк, Алекс упёрся свободной рукой во влажное мускулистое плечо и разорвал поцелуй.

– Ты меня всего намочил!

Ответом ему стал весёлый взгляд блестящих глаз.

– Значит, надо тебя раздеть и просушить!

– Эм…

– Да ты кушай-кушай…

Как-то так вышло, что Алекс остался стоять с пиццей в руке, наблюдая, как его рубашку расстёгивают. Откусил от тонкого куска и переложил его в другую руку, позволяя стащить второй рукав, а через некоторое время по-очереди поднял одну и вторую ногу, когда Макс взялся снимать с него штаны. Физически ощущая, как начинает покрываться мурашками.

В комнате оказалось довольно прохладно.

– Я знаю место, где ты сможешь согреться, – улыбнулся Макс, закидывая рубашку Алекса на протянутую под потолком верёвку.

И вот они вдвоём в тесной кабине. Гель для душа щекочет кожу, концентрируя внимание на тончайших ощущениях, а когда Макс касается его живота ладонями, размазывая лимонный гель вверх и в стороны, проходясь по рёбрам, рукам и даже спускаясь на бёдра, но не прикасаясь к всё больше твердеющему члену – хочется взвыть. Пальцы, сминая, проскальзывают по ягодицам, и Алекс невольно подаётся вперёд, тут же прижимаясь к гладкой влажной груди. А там, внизу, член Макса упирается головкой почти в солнечное сплетение. Эта разница в росте… довольно неудобна.

Вдруг Алекс чувствует, как пальцы Макса слишком глубоко проходятся между его ягодиц. Вроде бы не выбирая никакого конкретного места… но каждый раз, задевая то самое, пытающееся тут же автоматически сжаться.

– М-макс…

– Т-с-с… развернись.

– Кхм…

– Доверься мне.

Сглотнув комок в горле, Алекс послушно отворачивается к серебристой панели с набором светящихся кнопок и отверстиями по всей длине. Он не нагибается, всё равно здесь нет для этого места, и вдруг чувствует мимолётное касание к пояснице… но Максим уже приседает и пальцами направляет свой член прямо Алексу между ног.

– Сожми его сильнее.

Там уже собралось прилично геля и пены, так что, как не своди бёдра, член между ними скользит довольно легко. Головка проходится по промежности, надавливая на ту самую точку позади яичек, которую Алекс сам любит массировать во время мастурбации, и тыкается в мошонку. И хотя у Максима почти нет свободного места, и он лишь немного елозит туда-сюда, Алекс всё равно стоит напряжённый, прислушиваясь к каждому ощущению и отчаянно желая, чтобы его коснулись и с другой стороны.

Но одна рука Максима на плече Алекса, а другая на бедре. Он словно держится за него.

И вдруг рука с плеча исчезает… а мгновение спустя сверху обрушивается колючий поток воды. Тугие струи впиваются в кожу – сначала слишком острые, чтобы заглушить все прочие чувства, но постепенно начинающие сливаться в единый фон, отсекающий всё лишнее, погружающий Алекса в мир, где нет ничего, кроме этого шелестящего шума и будоражащего скольжения между ног. Алекс закрывает глаза, поднимая руки выше по панели и сдерживая нарастающее нетерпение. Тонкие незримые нити, проходящие сквозь его плоть к уже замаячившему там, в глубине, удовольствию, становятся всё толще… но это всего лишь нити. Хочется прикоснуться к себе, сбросить этот дразнящий туман… но как же он сладок. Словно тончайший аромат нектара, пока ещё не коснувшегося языка.

И вдруг. Скольжение между ног, ставшее более тесным из-за частично смытого геля, стопорится в одном месте. Алекс успевает сжаться, но толстая головка уже надавливает на кольцо мышц. Он знает, что та толком ещё даже не вошла, но резкая боль заставляет дёрнуться и прильнуть животом к панели перед собой.

И слава богам, Макс остаётся на месте.

– Извини, – тут же раздаётся еле слышное за шумом воды.

– Ты… ты же обещал!

Боль немного утихает, но кулаки сжимаются до хруста в суставах. Алекс не оборачивается. Кусает губы. И чувствует пальцы, обхватившие плечи. Кажется, Макс прижимается лбом к его затылку. И всё, больше ни одного соприкосновения ниже.

– Я правда не специально. Там было скользко и…

Его извинения звучат так хрипло, сбивчиво и искренне, что не поверить им просто невозможно. Алекс всё ещё учащённо дышит, кровь стучит в висках, а тело пытается слиться в единое целое со стеной… но он заставляет себя глубоко вздохнуть. А затем положить руку поверх руки Макса на своём плече. И забраться пальцами между его пальцев.

– Давай… давай продолжим.

Несколько секунд за спиной не раздаётся ни слова. А потом Максим обнимает его и крепко прижимает к себе. Стенка кабины издаёт жалобный стон под их весом, и Алекс чувствует, что теперь член Макса значительно ниже. Он даже сам может нащупать его между своих ног и поправить так, чтобы лучше зажать. Правда собственные руки плотно придавлены к телу… но вот объятия становятся слабее, и ладони Макса соскальзывают вниз, обхватывая обмякший член Алекса. Острые струи бьют прямо по чувствительным нервам, но пальцы не дают им причинить боль. Они двигаются, смещаются, и Алексу остаются только сменяющие друг друга острые ощущения. Макс не двигает бёдрами, ступни его вытянутых ног упираются в щель слива у противоположенной стенки кабины – Алекс смотрит на них, на покрытые тёмными завитыми волосами голени, колени и даже выше… и чуть наклоняется. Нащупывает член Макса между своих ног. Надавливает пальцами под головку, прижимая её к своим яичкам, слегка приподнимается, а потом возвращается назад. Конечно, подобные действия отвлекают от собственных ощущений, но и стоять истуканом он уже больше не хочет.

И совершенно неожиданно в ладонь вдруг ударяет струя. И несколько белесых сгустков исчезают в щели смыва.

– П-прости, – выдыхают в затылок.

– Да ничего-о-о…

Внезапно Алекса разворачивают боком. Макс практически усаживает его на своё колено и, поддерживая за спину, целует, жадно овладевая языком и при этом ускоряя движение сжатых на члене пальцев. Они становятся резкими, дёргающими, даже грубыми. Алекс чувствует, как его губы и язык покусывают, засасывают, теребят так требовательно, словно боятся не успеть. От этого кружится голова. Чужая страсть словно вливается и заполняет тело, подчиняет его. Ураганом вознося на самую вершину. И даже несмотря на недавний испуг, кровь стремительно закипает. Алекс вцепляется в плечи Макса, и пока его член пульсирует, извергаясь, сильные пальцы продолжают надрачивать, явно желая продлить это извержение как можно дольше.

Наконец Алекс обмякает. Он пытается вздохнуть, но струи воды попадают в рот. Подняв ладонь над головой и растопырив пальцы, он пытается рассмотреть на потолке кабины переключатель, но видит только большой смазанный круг с тысячей мелких отверстий, из которых хлещет вода.

– Джеф… – голос Макса еле слышен.

– М-м-м?

– Знаешь, на самом деле мне ничего не надо. Главное, чтобы ты получал удовольствие.

– Не говори глупости.

Всё-таки обнаружив небольшой рычажок, Алекс поднимается на цыпочки и перещёлкивает его. И тут же поток воды словно обрезает ножом.

– Это не глупости, – всё ещё тихо возражает Макс. – Тебе… правда не обязательно касаться меня. Не заставляй себя.

– Почему ты думаешь, что я заставляю?

Обернувшись, Алекс прислоняется спиной к панели с со светящимися кнопками, и в кабине сразу становится темнее. А из-под ног вдруг взлетают фонтанчики. Они достают не выше колен и щекочут ступни. Покосившись вниз и хмыкнув, решив, что можно оставить и так, Алекс вновь поднимает взгляд на Макса. Тот всё ещё упирается в стенку спиной, а ступнями – в пол около Алекса, поэтому даже голову задирать не надо – чёрные глаза прямо напротив. Только глаза эти опущены. Макс не смотрит на него, даже когда снова начинает говорить:

– Я не хочу, чтобы ты почувствовал даже малейший дискомфорт. Не хочу, чтобы ты возненавидел меня… и сегодня… Мне, наверное, опасно даже просто раздеваться рядом с тобой. Я могу… моё тело просто действует само. Мозг отключается… я чуть не вошёл в тебя…

– Да, было неприятно.

Алекс смотрит на тёмную макушку, на капли, стекающие по рельефным линиям мускулистого тела. В полумраке кабины тени сливаются, создавая довольно красивую картинку. И даже ладонь, зачем-то прикрывшая обмякший член Макса, кажется чьей-то художественной задумкой. Но сейчас Алекса волнует не внешняя красота, а та опасность, что скрыта в этом атлетичном теле. Конечно, ему сегодня сделали больно… но почему-то именно после этого его накрыло с головой.

– Ты так сильно хочешь взять меня?

Ладонь Макса сжимается в кулак, вверх по его руке пробегает волна напрягшихся мышц, и провалы ключиц становятся глубже.

– Понял, – вздыхает Алекс. – Глупый вопрос…

– Чего бы я не хотел, – всё-таки отзывается Макс, – это не имеет значения, если не хочешь ты.

– Странно.

– Почему?

В этот раз Максим поднимает взгляд. Алекс склоняет голову к плечу и чуть наклоняется – при этом нажимая задом на что-то ещё, потому что фонтанчики воды прекращают бить из пола, зато несколько колких струй врезаются между ягодиц и в поясницу. Подпрыгнув на месте, Алекс смещается вбок. Из его головы почти успевает вылететь, что он хотел сказать, но вопросительный взгляд Макса заставляет вспомнить.

– Ты ведь играл за Маркуса. А Маркуса… никогда не волновало, получает Джеф удовольствие или нет.

– Неправда.

Алекс чувствует, как его собственные брови залезают на лоб. И похоже, вид этот достаточно красноречив, так что Макс поясняет:

– Предполагалось… что Джеф получает удовольствие именно от того… что делает Маркус.

– То есть… Джеф должен был получить удовольствие… от подвешенного к члену грузила?

– Нет? Но разве тебя не возбуждали такие посты?

Заданный вопрос заставляет задуматься. Алекс барабанит пальцами по стенке кабинки, покусывает губы, чувствуя, как они распухли и немного онемели, потом наконец-то выдыхает.

– Я не думаю… что ассоциировал себя с Джефом. Я смотрел на него со стороны. Да, что-то заставляло меня возбудиться… но не думаю, что если ты прицепишь мне грузило на самом деле, это сработает так же.

– А если ты увидишь нечто подобное в реальности? – быстро уточняет Макс. – Только с кем-то другим?

– Не знаю, – Алекс качает головой. – Извини. Похоже, я не очень подхожу для твоих эротических фантазий.

– Подходишь.

– Что?

– Ты – это ты. Мне не нужен кто-то другой.

Кажется, эти слова заставляют Алекса покраснеть. По крайней мере, кожа шеи точно начинает гореть, а вроде бы успокоившиеся сердце снова сбивается с ритма. Отведя взгляд, он почёсывает шею у уха и предлагает:

– Гм… Слушай, что-то душно тут уже стало… может, вылезем? Да и есть охота.

– Хорошо.

– Только выключи эту хрень.

В комнате стоит настоящий дубак. Стащив с матраса широкое покрывало, Макс закутывает в него Алекса с головой, сам же быстро обтирается небольшим полотенцем и натягивает носки, джинсы и толстую серую кофту.

– Эй, а я не знал, что ты сторонник минимализма, – подаёт голос Алекс, обводя комнату значительным взглядом.

– Да так вышло… – Макс с коробкой остывшей пиццы подходит и садится рядом. – Хозяин думал, что я свою мебель привезу, а когда увидел, что у меня только сумка, сжалился и подбросил матрас и одеяло.

Взяв из коробки надкусанный кусок, возвращённый туда перед походом в душ, Алекс хмыкает:

– А подушку зажал?

– Ага.

Некоторое время их рты оказываются заняты пиццей. Алекс уже берётся за четвёртый кусок, когда Максим неожиданно подрывается и направляется к плите, потом к раковине и обратно с чайником, наполненным водой. И движения его кажутся несколько резкими.

– Что ты сказал своему другу? – спрашивает вдруг.

Алекс замирает с поднесённым ко рту куском. Отводит руку.

– Правду.

– Какую именно?

Макс стоит у плиты, бесцельно туда-сюда поворачивая регулятор пламени.

– Что меня никто не заставлял и не принуждал. И что я делаю только то, что сам хочу.

– И как он отреагировал?

– Спросил, сколько я беру за отсос…

Заметив, как мгновенно сжались кулаки Макса, а регулятор пламени оказался отделён от плиты, Алекс быстро добавляет:

– Да нормально всё. Конечно, вряд ли мы останемся друзьями, но… он никому не скажет. Я его знаю с пятого класса. Крикливый, но не болтун. Впрочем, тебе лучше пока не появляться около магазина… не исключена засада. В этом смысле он… иногда творит всякую хрень, даже если его никто об этом не просил.

– А ты довольно спокоен.

Максим бросает на Алекса взгляд через плечо, всё ещё сжимая регулятор в кулаке.

– М-м-м… ну… в школе на меня несколько раз объявляли травлю… и я привык… к тому, что люди отворачиваются и перестают замечать моё существование.

Алекс возвращается к своему куску пиццы, а Макс опускается перед плитой на корточки, внимательно рассматривая круглый паз, оставшийся от вырванного регулятора. Пока он занимается починкой, Алекс успевает умять ещё два куска пиццы. А потом всё-таки решив, что совесть надо иметь, а меру – знать, поднимает взгляд к высокому потолку.

– Сними мои, шмотки, а? – просит жалостливо, кутаясь в покрывало, вылазить из которого ему очень лень.

– Зачем? – сняв закипевший чайник с огня и раскидав пакетики по двум белым пластиковым стаканчикам, Макс как раз заливает их водой. – Ты не останешься?

– Не сочти меня меркантильным, – Алекс обводит красноречивым взглядом узкий матрас. – Но тут и для тебя одного места не хватит.

– Да ладно, поместимся…

Забрав у Алекса коробку с единственным оставшимся куском пиццы, Макс целиком суёт его в рот, ставит на коробку два горячих стаканчика и возвращается к матрасу. Осторожно опускается на колени. Алекс аккуратно берёт исходящий паром чай, подносит к губам, дует и, чуть помедлив, отвечает:

– Лучше ты приходи ко мне ночевать в субботу. Мама снова уходит в рейс на двое суток.

– Эх… ага… ладно. А насчёт завтра, может, выберемся куда-нибудь?

– Посмотрим, – отпив несладкий чай, Алекс вспоминает кое-что. – А вот послезавтра не смогу.

– Послезавтра? Почему?

– Послезавтра пятница, днюха у Жеки. Я обещал прийти…

Глядя на свой стакан, всё ещё стоящий на коробке, Макс спрашивает медленно, словно подбирая каждое слово:

– Ты уверен, что… стоит туда идти? Знаешь, ты сказал, что он не будет болтать… но когда выпьет… в кругу друзей и на расслабоне… Если ты придёшь, когда он будет в таком состоянии…

Вообще-то, Макс прав. Алекс вовсе не уверен, что не получит по фэйсу. Но если такое случится, Алекс хотя бы точно поймёт, что их дружбе конец. Но если есть шанс, что Жека хотя бы сделает вид, что ничего не знает… нужно попытаться. В конце концов, не так уж и много у Алекса друзей. А если совсем честно – Жека его единственный друг. А те, что из детства, теперь «друзья» только в фэйсбуке. Он уже давно не встречался и не общался ни с кем из них. Кто-то поступил, кто-то уехал, кто-то даже уже завёл семью… Да и можно ли назвать их друзьями? Играли в карты во дворе, в казаков-разбойников и черепашек-ниндзя, собирались у счастливых владельцев приставок и компов… а когда у каждого появился свой, а впереди замаячили старшие классы, поводов для встреч почти не осталось.

Вздохнув в сотый раз за этот день, Алекс выжимает из себя улыбку.

– Всё будет нормально… А к моему завтрашнему приходу купи, пожалуйста, сахар, окей?

Но на следующий день у него не получается добраться до Макса. Четверг – день инвентаризации. Почему не пятница? Очевидно же, чтобы разобраться в пятницу с тем, с чем не успеют в четверг. И именно в четверг они обычно отправляют бракованный товар либо поставщикам, либо на склад, либо в сервис. В магазине Алекса продают не только диски, но и всякие плееры, наушники, флешки… и некоторые из них стоят десятки тысяч. Поэтому ведётся строгий учёт. И когда Алекс приходит на работу, оказывается, что первая смена уже обнаружила пропажу этого самого брака. За неделю собралось немного: несколько наименований вернули покупатели, несколько сами работники обнаружили уже после приёма товара – но все эти вещи хранились в запертой подсобке.

И так получается, что Геннадий Алексеевич вспоминает, что на днях оставлял Алексу связку ключей.