Глава 9. Друг всегда поможет в беде. А потом догонит и ещё раз поможет

****

Все продавцы-консультанты, кассиры и прочие работники магазина во время прохождения практики в обязательном порядке прослушивают инструкции, что делать, если кто-то из покупателей совершит кражу. Естественно, если они это заметят. Алекс так же эту инструкцию прослушал – и хотя сейчас сложилась несколько иная ситуация, он быстро вспоминает, что никто не имеет права обвинять его без каких-либо доказательств. Впрочем, его и не обвиняют прямо. Но стоит Геннадию Алексеевичу как бы вскользь поинтересоваться, не видел ли Алекс кого подозрительного позавчера и запер ли двери после того, как убрался – и взгляды всех собравшихся в кабинете директора скрещиваются на нём. Разве что Жека продолжает пялиться прямо перед собой в пустоту.

– Нет, – сдержанно отвечает Алекс. – Никого не видел.

– А двери запер?

Алекс кивает, снова бросает взгляд на Жеку и, постаравшись сохранить в голосе непринуждённость, в свою очередь интересуется:

– А что, первая смена обнаружила двери незапертыми?

Старший с первой смены мотает головой. Но подозрение в его глазах никуда не девается. Ну конечно, если это Алекс совершил кражу, то вполне естественно, что двери он за собой потом запер. Подобную мысль можно прочесть и на лицах остальных собравшихся – но вслух так никто ничего и не произносит… возможно, рассудив, что вряд ли бы вор подставился настолько глупо. По-крайней мере Алексу очень хочется верить, что все они пришли именно к такому выводу. Но в груди всё равно поселяется ядовитая заноза. И залезает всё глубже с каждым часом и каждым вновь пойманным на себя якобы случайным взглядом. И даже Юля, встречаясь с Алексом глазами, всякий раз как-то нервно отворачивается, тут же находя, чем срочно заняться.

Подобная слежка продолжается до конца рабочего дня. А ровно в девять к Алексу подходит старший по смене и снова приглашает в кабинет директора.

И на этот раз Алекс готов к прямому обвинению. Можно сказать, что он даже испытывает облегчение – выносить весь этот пиздец не осталось никаких сил.

– Александр, вы работаете у нас уже… – плотный мужчина в пиджачке приподнимает очки, всматриваясь в лежащие перед ним бумаги, – два года, верно?

Сесть ему не предлагают. Чувствуя буравящий спину взгляд старшего, Алекс прячет руки за спиной и кивает.

– Вы не самый наш ценный, но безусловно надёжный работник… или были им до сих пор. Скажите, вы сейчас испытываете какие-либо финансовые трудности?

– Не сказал бы, – Алекс пожимает плечами, борясь с желанием почесать нос. – Но от повышения зарплаты не отказался бы.

– А разве буквально день назад вы не обращались ко мне с просьбой выплатить вам аванс раньше срока?

Внимательные глаза за стёклами очков не меняют своего спокойного выражения, но Алексу кажется, в них появилась некая странная доброжелательность, прямо противоречащая только что высказанному намёку.

– Да, у Жеки завтра день рождения, мы с ним с детства дружим… короче, я просто хотел купить ему подарок.

– Жека?

– Евгений. Мы работаем в одну смену.

– Понятно… – Дмитрий Всеволодович вновь шелестит бумагами. – А что вы можете сказать про него? Способен Евгений на кражу?

Алекс мотает головой. И он практически честен: конечно, в детстве Жека всякое творил с друзьями, но то было десять лет назад. А в последнее время про него ничего такого не было слышно.

– И конечно же, – продолжает директор, вновь поднимая на Алекса пристальный, но вроде как понимающий взгляд, – вы не стали бы молчать, только чтобы защитить своего друга?

– А почему вы думаете, что это он? – переводит Алекс тему, всё ещё чувствуя подвох.

– О, мы не думаем, что это он, – мужчина улыбается так плавно, словно половина его лица подтаивает. – Но нам не хотелось бы вызывать полицию, не имея на руках чего-то конкретного. Если вы подозреваете другого сотрудника, пожалуйста, поделитесь своими догадками?

Но у Алекса никаких догадок не оказывается, и разговор на этом завершается. Из него Алекс выносит две вещи: во-первых, похоже их всех вызывали и допрашивали по одному, а во-вторых, его всё-таки подозревают. Нет, не так. Пусть сам директор никак этого не показал, но вот остальные… их взгляды прямо-таки светятся уверенностью в его вине… Да ещё и инвентаризация затягивается почти до двенадцати ночи, так что Алекс несколько часов буквально купается в атмосфере настороженности и недоверия. Так что наконец-то покинув трёклятый зал, окончательно вымотавшись, он скидывает Максу смс с извинениями, вызывает такси и отправляется домой. Ему очень хочется напиться, послать магазин к чёрту и больше там не появляться, но здравый смысл вопит: «Придурок! Тем самым ты только подтвердишь их подозрения на свой счёт!» Да и чтобы напиться, Алексу надо зайти в какое-то ночное заведение… и хотя ему хватит и пяти глотков любого некрепкого коктейля, алкоголь там стоит столько, что… нет, дело даже не в этом – он просто слишком устал, чтобы ещё и бегать по барам.

Конечно, мать сразу замечает, что с ним что-то не то, но Алекс лишь жалуется на чёртову инвентаризацию и заваливается спать. Но перед сном ещё раз проверяет телефон и обнаруживает смс:

«Встречу тебя завтра».

В груди немного теплеет. Но заснуть у Алекса так и не получается до самого рассвета. Он ворочается, встаёт поесть, попить, даже принимает горячий душ около трёх часов ночи, но лишь когда мама уже просыпается и отправляется на кухню, его мозг наконец-то отключается.

А днём на работе его уже ждёт полиция. Ну то есть не его одного. Но всех их снова по-очереди приглашают на беседу, задают множество наводящих вопросов, вплоть до обронённых кем-то слов, и прочее в том же духе. И в ходе своего допроса Алекс узнаёт, что камеры наблюдения, работающие круглосуточно, были отключены после девяти часов вечера во вторник. То есть, примерно, когда они с Максом сбежали от Жеки. И похоже, что после этой новости Алекс начинает вести себя несколько напряжённо, потому как полицейский привязывается к нему ещё на целых два часа. Впрочем, с каждой минутой Алексу всё больше кажется, что тому просто тупо скучно…

А около пяти к нему неожиданно подходит Жека, вешается на шею и доверительно наговаривает в ухо:

– Ты же не забыл про сегодня? Подарок приготовил? Я тут отпросился пораньше, надо всё подготовить, а ты подваливай часам к одиннадцати или сразу после работы, ок?

Это прозносится так непринуждённо, что Алекс задумывается – а не совпадение ли, что Жека тогда остался в раздевалке? Может, вор вовсе не он? Иначе… ну он бы точно хотя бы намекнул, мол, некоторым лучше держать рот на замке? Однако Жека даже не заикается про вечер вторника.

– Окей… Адрес тот же? Не переехал?

– Не-а, так с Артёмычем и делим двушку.

Алексу слышится «делим девушку» и он нервно хмыкает. И тут же ловит на себе сразу две пары глаз, и одна из них принадлежит старшему, только что вошедшему в зал.

«Да чтоб вас всех…»

****

– Привет.

– Привет.

Макс и правда пришёл.

Пряча руки в карманы светло-коричневого пальто, Алекс стоит перед ним, чувствуя странное умиротворение. За витринами магазина царит темнота, машины проносятся мимо по дороге, горят рекламные огни… Ему не хочется ничего говорить и никуда идти. Просто стоять и смотреть на высокого и статного парня, пришедшего встретить его после работы. Это странное чувство. Раньше оно овладевало Алексом только после возвращения домой, когда он садился за комп, оставляя за спинкой кресла все проблемы. Но сейчас это что-то даже ещё более приятное и умиротворяющее. А самое главное, Макс тоже просто стоит напротив и смотрит на него в спокойном ожидании. Словно они на одной волне.

А ведь возможно, у него так же не всё гладко на работе…

«Нет, лучше оставить проблемы в стороне».

Алекс чувствует, что готов простоять вот так, неподвижно, целую вечность. Если бы не треклятый ветер.

– Заедешь домой, чтобы переодеться? – спрашивает Макс, когда он всё-таки сдвигается с места.

Они не могут взяться за руки, поэтому идут как можно ближе к другу другу.

– Неа, – отзывается Алекс. – Жека планирует загулять на несколько дней… но я, пожалуй, потусуюсь часик и поеду домой.

– Хочешь, я встречу тебя?

– Да ладно, будет уже поздно…

– У меня завтра выходной. И я купил сахар.

Алекс улыбается. На душе всё ещё пудовая тяжесть, но сердцу становится чуточку легче биться.

– Посмотрим. Я скину тебе смс, когда выйду… и куда поеду, к тебе или домой.

– Хорошо.

Жека снимает квартиру недалеко от магазина, так что они быстро доходят до нужного дома. У подъезда Алекс оглядывается по сторонам, вытаскивает руку из кармана и хватается за шуршащую красную ткань дутой куртки, заставляя Макса наклониться, а когда покрасневшее ухо оказывается возле губ, шепчет:

– Если я выпью, то скорее всего стану очень смелым и легкодоступным. Берегись.

А когда отпускает куртку, на лице Максима появляется блуждающая улыбка. Не разогнувшись до конца, тот быстро чмокает Алекса в губы, но таким смазанным и лёгким движением, что со стороны, наверное, кажется, что он просто чуть замедлился, возвращаясь в вертикальное положение.

– Ладно. Я пошёл.

– Давай.

Дверь подъезда с лязгом грохает за спиной, лифт скрипит, а за дверью, перед которой останавливается Алекс, оглушительно играет музыка. А ведь уже почти десять. Ему приходится позвонить два раза, прежде чем щёлкает замок и на пороге появляется раскрасневшийся Жека.

– О! Залетай!

В прихожей Алекс протягивает ему упаковку светящихся презервативов в форме покемонов, получает крепкий хлопок по спине и оказывается в сверкающей огнями комнате.

Играет плавное техно, лазерные лучи в ритм музыке прорезают полумрак, постепенно сменяя цвет с синего на фиолетовый и далее по спектру. На единственном столе пирамидой выстроились банки с пивом, и ещё пара ящиков ждут на полу, а на подоконнике на красивом подносе – пять матовых бутылок вина и бокалы. Народа собралось пока немного, свободное место есть даже на длинном диване, не говоря уже про отдельные кресла и брошенные на пол подушки… и пока не происходит ничего интересного. Постояв немного на пороге, Алекс выходит на узкую длинную кухню – по глазам бьёт яркий свет, и здесь оказывается уже интересней: на обеденном столе стоят стопки с салатами, пюрешками, кусочками рыбы и курицы – похоже, Жека совершил основательный набег на супермаркет. А ещё Алекс обнаруживает стеклянную банку гранатового сока. Чтобы не особо выделяться на фоне других гостей, он наливает себе в большой пластиковый стакан, явно предназначенный для пива, тёмно-бордовую жидкость, пробует на вкус… и разводит водой, а то слишком терпко. С этим стаканом и каким-то майонезным салатом Алекс возвращается в комнату, где организована гулянка, и обнаруживает, что народа прибавилось. Появилась даже пара знакомых. Перебросившись с ними ничего не значащими фразами, Алекс забивает место на краю дивана.

Постепенно вдоль батареи собирается гора пустых банок, а движения танцующих в центре комнаты девушек становятся всё откровенней. К ним пристраиваются парни. Наблюдать за ними не особенно интересно, а порой – даже смешно (на трезвянку-то), но Алексу нравится это состояние пустоты в голове. Он словно спит наяву. Просто смотрит. Просто потягивает свой сок (упаковка от съеденного салата уже добросовестно спрятана под диван).

К нему подсаживаются. Задают дежурные вопросы типа: «а ты откуда знаешь Жеку?» – но быстро отстают, видимо, разочаровавшись, как в собеседнике. Мимо пробираются парочки, кто-то на балкон, покурить, кто-то в коридор или даже в подъезд. Всё это очень знакомо, всё это было сотни раз. Но сегодня у него нет желания дожидаться, когда мальчики и девочки разобьются на пары, к тому же усталость понемногу отступает. И Алекс решает выполнить данное Максу обещание и напиться. Ну в смысле, немного выпить. И выбор его падает на вино. Покинув удобный диван, он проталкивается к подоконнику и доливает в свой стакан чуток ароматной жидкости из красивой бутылки. Но успевает сделать всего один глоток, как из толпы выныривает Жека и вытаскивает его за собой на балкон.

– Ну чё там было? Приставали к тебе?

Стараясь встать так, чтобы дым от сигареты шёл мимо, Алекс задумывается над ответом. От одного глотка его ещё не повело, но голова и без того работает плохо. Он даже не уверен, что правильно понял вопрос.

– О ком ты?

– О ментах.

– А… ну так ко всем же вроде приставали?

Глубоко затянувшись, так что сигарета за этот затяг укорачивается сразу на треть, Жека резко выдыхает огромное облако почему-то вишнёвого дыма и криво улыбается.

– Алекс, ты не подумай, что я тебя сюда пустил, только чтобы задобрить. Ты же понимаешь, я не имею никакого отношения к той хрени…

– Ага.

– А ещё я чего тут подумал… Ну про эту твою херню… девку тебе надо, Алекс, девку. И чтобы так тебя вытрахала, чтобы мозги через член потекли.

– М-м-м, Жека…

– Да чё, Жека-то? – взмахнув рукой и слегка окосевшим взглядом проследив за улетевшей вниз сигаретой, именинник кивает сам себе. – Да. Девку тебе надо. Ну ты уж прости друга. Что раньше не подсобил. Видел же, что от тебя тёлки шарахаются, но не лез… Но знаешь, это ведь очень просто исправить!

Понятия не имея, что ответить, но не желая ввязываться в спор, Алекс кивает. Переминается с ноги на ногу – всё-таки балкон не застеклён, а на ногах только носки…

– Да ты не кипиши. Всё будет в лучшем виде!

Жека продолжает нести чушь. Но тут балконная дверь распахивается, появляется раскрасневшаяся Юля, и глаза именинника тут же вспыхивают – а Алекс использует эту возможность, чтобы ускользнуть.

После улицы воздух в квартире оглушает дикой смесью пота, самого разного парфюма и алкоголя. От неожиданной духоты бросает в пот. Хорошо, что рядом оказывается оставленный им стакан. Опрокинув в себя сразу несколько глотков, Алекс слишком поздно замечает подозрительную горечь – вино не могло её дать, а гранатовый сок он сам разбавил. Нет, это… кто-то добавил туда водки! Причём не плеснул пару капель, а налил от души!

– Эй, с тобой всё хорошо? – под руку кто-то хватает, и по голосу – вроде бы девушка.

Алекс мужественно пытается устоять на ногах, но с каждым вздохом комната ускоряет бег, лица людей то расплываются до огромных размеров, то резко исчезают из поля зрения, заменяясь на тёмные пятна ковра или светлые – двери или стены. Алекс чувствует, что его поддерживают уже с двух сторон и куда-то ведут. Ноги заплетаются, цепляются друг за друга, а неведомая сила бросает его то в одну сторону, то в другую…

– Тихо-тихо-тихо… вот сюда… вот, ложись, хорошо…

Почему-то кажется, что рядом щебечут сразу несколько женских голосов. Но судя по ощущениям, его отвели в комнату соседа Жеки.

– Мле… мне нададам… мой…

Язык ведёт себя не лучше ног. К тому же под спиной мягкий матрас, а под головой ещё более мягкая подушка. Держать же глаза открытыми – настоящее испытание: всё кружится и плывёт, так что Алексу остаётся лишь смириться и закрыть их. И несмотря на непрерывное щебетание, он вроде бы даже начинает проваливаться в сон…

…но вдруг чувствует, как живота касаются холодные пальцы…

…а пару мгновений спустя кто-то дёргает за штанину – Алекс тут же хватается за свой пояс, надеть который решил буквально только сегодня. Но его пальцы отцепляют один за другим. Щебечущие голоса становятся тише. Они уговаривают и просят не волноваться. А потом хихикают и снова что-то щебечут. Алексу удаётся разобрать: «мальчик» и «членчик». И по телу начинает растекаться приятное тепло. Его трогают. Ласкают. Напоминая о чём-то…

«МАКС!»

Имя вспыхивает под зажмуренными веками, руки упираются в кровать, он пытается встать и оттолкнуть от себя чью-то голову – но в результате отталкивают его самого. Обратно на подушку.

– Н-н-ненад-до… пус-сти…

– Тихо, тихо! Не беспокойся, поднимем мы твоего дружка!

– Да ч-чтобвас…

Еле слышная трель продирается сквозь плавные волны музыки и женские голоса. Однако прежде, чем до Алекса доходит, что это звонит его телефон, тот уже замолкает. Беспокойство и раздражение нарастают. Но тело и разум словно чужие. Сквозь пелену в глазах невозможно различить лица, лишь смазанные пятна. Ощущения тоже нечёткие, сливающиеся – чьи-то волосы щекочут живот, чьи-то губы мусолят член, чьи-то ладони скользят по груди…

И вдруг Алекса накрывает дикий грохот. Он обрушивается сразу со всех сторон, словно кто-то принялся дико колотить в барабаны, и вибрации от этих барабанов расходятся по стенам и передаются дрожью даже кровати.

– Да кто-то там рвётся?!

– Соседи, наверно. Заполночь уже…

– А вдруг менты?

– Жека, выключи музыку и пошли их нахер!

Резко становится тихо. Алекс пытается удержать глаза открытыми, слышит приглушённые звуки… голоса… быстро переходящие на повышенные тона… и вдруг из коридора доносится резкий хлопок, похожий на удар. А спустя миг – громкий рассерженный вопль. К нему тут же присоединяется другой, что-то падает, трещит…

Но Алекса больше никто не держит.

Свалившись с кровати, пытаясь подняться с колен, он хватается за стенку. И тут его снова ловят за руку.

– Нет… н-не надо… мне надо д-домой…

– Тихо-тихо, – раздаётся над головой звенящий яростью голос.

Но не женский, а мужской. Смутно знакомый. А потом пол вдруг исчезает из-под ног. Алекса куда-то несут. Холод облизывает босые ступни, но не выше. Почему? Ноги запутались в длиннющем покрывале и простыне. Вдруг в лёгкие врывается свежий воздух. Улица? Яркий свет бьёт по глазам, но быстро тухнет. Его снова окружает тепло. Салон авто. И голос Макса уже спокойнее произносит:

– Поехали обратно.

Это последнее, что Алекс слышит. А потом его окончательно вырубает. Он засыпает мгновенно и убийственно крепко.

****

А просыпается от странного ощущения. Почему-то не получается повернуться на бок. Что-то мешает… вроде как если бы руки и ноги застряли в прутьях кровати. Но у него уже несколько лет новая, деревянная, с литыми спинками…

Попытка открыть глаза не заканчивается ничем. Тьма не рассеивается абсолютно. И лишь спустя минуту Алекс догадывается, что на глазах его плотная тёмная повязка. А руки и ноги… привязаны к чему-то. Привязаны и разведены в стороны. Он словно лягушка, приготовленная для препарирования.

– М-макс?

Голос срывается на фальцет.

– Проснулся?..

Отвечает Макс глухо. Словно из-за стены.

– Зачем ты… связал меня?

– Как себя чувствуешь? Не тошнит?

Такая забота, конечно, приятна, но паника уже вцепилась острыми коготками в подкорку. «Это просто очередная игра… он сейчас извинится… всё будет хорошо… он не станет ничего делать против моей воли…» И тут память услужливо подкидывает последние события этого дня: кажется, Жека решил, что если Алекса поимеют несколько девок, он излечится от пидарских замашек… а потом появился Макс…

– Это… слушай, я правда… устал. Давай отложим эту забавную игру, а? Развяжи меня…

Судя по звуку шагов, Макс подходит ближе. Можно даже ощутить, как он наклоняется. Но вместо того, чтобы начать отвязывать путы…

«Что это? Зачем он…»

Алекс чувствует, как бьётся его собственный пульс, сливаясь со слабой, едва ощутимой, но завораживающей пульсацией горячей крови в каменно-напряжённом члене, зачем-то прижатом к шее.

– М-макс…

– Помолчи.