Глава 7. Тепло объятий и пронзительный ветер

****

– АЛЕКС? ЭТО ТЫ?!

«Какого хера?..»

Алекс сжимает собственное горло, пытаясь справиться с рвотным позывом – он ничего не ел весь день, но желудок всё равно рвёт и мечет. Неконтролируемые слёзы продолжают бежать из глаз – и вытирание их рукавом почти не помогает. Но сквозь влажное марево видно, как Жека сжимает и разжимает кулаки. Он переводит взгляд то вниз, на Алекса, то вверх и в сторону, на Макса:

– А ты кто такой? Откуда взялся, а? Чего тебе от Алекса надо? 

Тут Жека осекается – кажется, до него доходит, что он сам только что всё видел. И кулаки его сжимаются сильнее. Но в этот момент Макс загораживает Алексу обзор, вставая прямо перед ним.

– Сань, ты ему денег должен, или что? – снова раздаётся возмущённый, но уже менее уверенный голос. – Чем он тебя… как он тебя заставил?!

В горле застряла горечь, там словно побывал шланг для слива от стиральной машины, а желудок прокрутило в её барабане, челюсть онемела, и перед глазами всё ещё мельтешат белые мушки – но Алекс заставляет себя подняться.

– Жека… – начинает он сипло, – всё нормально, я потом теб-

– НОРМАЛЬНО? ЧТО ИМЕННО ТЫ СЧИТАЕШЬ НОРМАЛЬНЫМ? ЧТО КАКОЙ-ТО ГАНДОН ЗАЖАЛ ТЕБЯ В УГОЛ?! И ДАВНО ЭТО ПРОИСХОДИТ?!!

– Тебя это не касается, – вдруг холодно произносит Макс. 

– ЧТО? МЕНЯ? ДА Я…

– Жека, – глядя в пол, Алекс по стеночке протискивается к двери. – Давай потом поговорим, а? Я всё объясню…

Уже на выходе он оглядывается – Макс опустил куртку, так что со стороны не видно, застёгнута ли ширинка, но вид у парня такой, словно ничего и не произошло. Алексу же кажется, что на его собственном лице крупными буквами написано: «Я только что сосал член»! И это убивает. 

Но холодный воздух уже врывается в легкие, замораживает мысли и пощипывает глаза. 

За спиной хлопает дверь. Алекс пинает угол здания, глубоко вздыхает и сворачивает в сторону остановки. Просто он знает, что Жека, когда выйдет, точно пойдёт в противоположенном направлении. 

Скоро с ним выравнивается фигура в красной куртке. И протягивает что-то в жёлтой обёртке. Леденцы – мёд с лимоном. Алекс бросает в рот сразу две штуки и вымученно проговаривает:

– Извини. Я не думал, что кто-то вернётся.

– И что ты теперь… что ты ему скажешь?

Хотя в голосе Максима не слышно волнения, вряд ли он смог остаться спокойным.

– Не знаю, – это очень честный ответ. Алекс понятия не имеет, КАК вообще можно объяснить нечто подобное? 

– Ты не обязан ничего объяснять.

«Если бы…»

Какое-то время они просто идут бок о бок по тёмной улице, прямо, всё время прямо, пока ветер не начинает свежеть, и не появляется едва различимый шум волн. Переходят дорогу. И входят в парк, тянущийся вдоль набережной. Здесь вдоль дорожек понатыканы стилизованные под старину фонари и летом всегда полно молодёжи, облепившей все лавки, парапеты и даже бордюры, но сейчас по длинным открытым аллеям гуляет только ветер. Он поднимает волосы дыбом, вышибает слёзы из глаз и забирается под одежду, неся с собой мелкие пресные речные брызги. Но вот Макс обходит Алекса – и ветра и брызг сразу становится меньше.

– Ничего не хочешь спросить? – Алекс первым нарушает молчание.

– Например?

– Ну… почему я сделал тебе м… минет?

Максим продолжает идти, ничего не отвечая – и Алекс не выдерживает, останавливается, хватая его за рукав. Макс оборачивается… в оранжевом отсвете фонаря можно рассмотреть сосредоточенный взгляд и плотно сжатые губы. А ещё – кромешную тьму за его спиной и череду огней на противоположенном берегу Волги.

– Короче, я тут подумал… – пальцы Алекса продолжают сжимать шуршащую красную ткань, а взгляд пудовой тяжестью тянет к земле, – и понял, что вёл себя, как истеричка. В конце концов, какая разница… А-а-а~, хуй с ним! – вдох, выдох. – Короче… не знаю, как далеко смогу зайти… но если ты не против…

– Не против чего?

– Не против потерпеть… – Алекс судорожно подбирает слова, кляня себя за эту неуверенность, за эти запинки, и за этот опущенный взгляд. – И не будешь настаивать на анале…

– Не буду.

– П-подожди. Я не имею в виду, что точно никогда на него не соглашусь, но…

– Всё в порядке. Не все геи занимаются анальным сексом, поэтому ты вовсе не обязан заставлять себя против воли.

«Вот дурак. У меня же теперь появилась ахерительная отговорка!»

Пальцы не прекращают бесцельно сжимать и разжимать ткань чужого рукава. Горло ещё немного побаливает, и говорить не то чтобы легко, но Алекс продолжает:

– Так вот, к чему я… Как тебе мой минет? Не понравился? Поэтому ты…

Когда руки Макса вдруг ложатся на плечи, взгляд всё-таки приходится поднять. 

– Макс?

Выражение его лица разглядеть не удаётся – тот уже наклоняется так близко, что в поле зрения попадают только глаза. Алекс понимает, что Максим собирается сделать, и отворачивается. Конечно, во рту уже давно растаяли два леденца, но… Его подбородок ловят и разворачивают обратно. Прикосновение мягких губ кажется осторожным, а кончик языка, пробравшийся сквозь них, скорее игрив, чем настырен. Алекс позволяет ему проскользнуть и встретиться со своим языком. 

Правда, голову приходится запрокинуть… и всё ещё ноющая шея пытается запротестовать – но рука Макса уже оказывается сзади, поддерживая затылок. И не давая отстраниться.

Всё это жутко странно. Но вместе с поцелуем в Алекса проникает тепло. Он пытается подражать движениям губ и языка Макса, но всякий раз оказывается в плену – его собственные губы покусывают, его язык ловят и играются с ним. Дыхание постепенно кончается, и снова начинает кружиться голова…

В конце концов, Алекс упирается руками в грудь Макса, и тот его отпускает.

– Ну и как тебе вкус собственной спермы?

Губы распухли, язык тоже будто увеличился в размерах – да и в трусах стало намного тесней. 

– Твоя вкуснее, – заявляет нахальный рот.

И вот уже широкая ладонь сползает вниз по спине и оказывается на ягодицах. Макс прижимает его к себе, отступая куда-то назад, к кустам и парапету – словно паук, уволакивающий жертву в уголок потемнее.

– Ты не против, если я тоже тебе помогу?

– Мы на улице, – резонно замечает Алекс, бросая взгляд на аллею и запоздало вспоминая, что поцелую этот факт не помешал.

– Ничего.

Немного отпустив его, Макс расстёгивает куртку и снова привлекает Алекса к себе, укутывая и закрывая от ветра. И тут же шум остаётся где-то там, далеко. Алекс только чувствует, как ловкие пальцы пытаются расстегнуть его ширинку. Одна ладонь всё ещё слегка сжимает его ягодицу, а другая… уже надавливает на член поверх трусов. Не зная, куда деть свои руки, Алекс касается бёдер Макса. А потом решается и на ощупь добирается до его ремня. Оказывается, тот всё ещё расстёгнут, как и молния на джинсах. А ещё – член Макса снова в состоянии боевой готовности.

– Ты так меня хочешь? 

Вопрос получается нервно-насмешливым. Причем задаёт его Алекс куда-то в подмышку. 

– Ещё как, – доносится сверху. 

И тут Максим съезжает немного вниз. Его поясница продолжает упираться в бетонное ограждение, но колени чуть согнуты – и теперь их бёдра на одном уровне. Руки задевают и мешают друг другу. Вся эта возня начинает казаться смешной… но только пока оба члена не оказываются в ладонях Алекса, а пальцы Максима не сжимают их сверху. Эти шорохи, эта теснота, этот запах лимона с ментолом… Всё не так, как той ночью – нет стыда и нет страха, даже наоборот, прикосновения кажутся немного привычными. Но всё ещё острыми, зовущими и отзывающимися глубоко внутри… Дыхание на шее. Прикосновение губ. И вдруг – зубов. Но не успевает Алекс дёрнуться, как влажный язык уже проходится по месту укуса, и к коже снова прижимаются мягкие губы. По спине пробегают разряды, ягодицы поджимаются… Алекс сильнее стискивает пальцы, сдавливая, прижимая свой член к члену Макса – и Макс тут же замирает. Его лоб упирается в плечо. Он заставляет Алекса ускорится, а ладонь его тем временем съезжает с ягодицы Алекса и заныривает ему между ног. Надавливает. 

Это сбивает.

Мешает сосредоточиться на ощущениях в члене.

И в то же время – будоражит кровь. Алекс помимо воли пытается отстраниться, но единственный способ сделать это – прижаться к Максу плотнее. Но рука сзади не отстаёт, вдавливая ребро ладони между ягодиц, заставляя шов на брюках врезаться всё глубже. 

Это капкан, из которого не уйти. А потому остаётся только прислушиваться к ощущениям, словно всплывающим со дна глубокого колодца, ещё нечетким, непонятным… но постепенно обретающим форму и накладывающимся на знакомые, уже подступающие к основанию члена. И вот Алекс уже сжимает ягодицы, не в силах вынести это зудящее удовольствие.

– Будь моим, Джеф, – шепчет Макс в плечо, и нажим его пальцев резко становится стальным. – Только только моим, Джеф…

– Ах… х-ха…

Алекс не может больше терпеть. Он чувствует, что вот-вот кончит. И ослабляет хватку, пытаясь продлить, задержать мгновение… но ладонь Макса поверх его рук не даёт сбавить темп.

– Я… я сейчас…

– Да, кончай… 

Мокрое и горячее обхватывает мочку уха, по спине пробегает разряд, Алекс рвано выдыхает, выпадая из реальности – а когда приходит в себя, обнаруживает горячую липкость на животе. Макс обнимает его за поясницу двумя руками, и когда Алекс разжимает пальцы и пытается отстраниться – его лишь сильнее притягивают обратно к груди. Так что остаётся только самому просунуть руки под куртку Макса и сцепить пальцы у него за спиной. И это действие почему-то кажется ещё более интимным и смущающим, чем то, что только что произошло.

– Где ты будешь сегодня спать? – спрашивает Алекс, уткнувшись в выступающую под водолазкой ключицу, и чувствуя, как шуршащий край куртки тыкается в ухо, тогда как другое щекочет дыхание Макса.

– В гостинице, – неохотно отвечает тот. – Завтра поищу квартиру… поможешь мне?

– Мне завтра надо на работу пораньше…

Руки на спине напрягаются, и спустя какое-то время Максим всё же спрашивает:

– Хочешь поговорить со своим другом?

– И это тоже. А ещё у него на днях будет днюха. Надо подарок купить… и всё такое.

– Вечеринка?

– Ага.

Алекс понимает, что после объяснений Жека вряд ли захочет увидеть его в день своего рождения, но даже если их отношения изменятся, для Алекса он останется тем же, кем и был. И поэтому хотя бы поздравить его он обязан. Почему-то Алексу кажется, что Жека не станет болтать, а значит и на работе никто ничего не узнает… но твёрдой уверенности в этом нет. По идее, всё это – большая проблема, но в данный момент Алексу не хочется думать о чём-то подобном. 

– Тогда… – раздаётся шёпот в самое ухо, – завтра, после работы… придёшь ко мне?

И снова по спине пробегают мурашки.

– Приду, – отвечает Алекс почти сразу. – Только не заталкивай больше свой член так глубоко. Я чуть не помер там, в раздевалке.

– Прости…

– Всё-таки, он совсем немаленький у тебя.

– Прости…

– И ты не ответил.

– Прос- …о чём ты?

Алекс чувствует, что Макс пытается на него посмотреть, но не поднимает голову, а наоборот отворачивается, прижимаясь к его плечу щекой. И поясняет:

– Когда ты понял, что любишь меня? Не слишком ли… быстро? И что вообще значит эта твоя «любовь»?

– Хочу, чтобы ты был моим, – губы касаются мочки уха, язык поддевает её, и уходя от ласки Алекс вжимает голову в плечи.

«Для него "хочу" и "люблю" – одно и то же?»

– Почему именно я?

– М-м-м… – губы касаются виска. – Ты рассердишься, если я расскажу.

– Не рассержусь.

– Я знаю, что рассердишься.

– Ма-а-акс! – Алекс поворачивает голову, и тут же его нижнюю губу аккуратно ловят и оттягивают.

Они снова целуются. Лишь слегка касаясь друг друга кончиками языков. Это похоже на игру. Пока Алекс не сдаётся первым и снова не утыкается в плечо Макса. Его дыхание опять сбилось. Хочется закрыть глаза и уснуть. 

– У тебя было много парней? – спрашивает он вдруг, сам не до конца веря, что задал этот вопрос вслух.

– Нет.

– Но их ты тоже… «любил»?

– …нет.

Это очень странный ответ. Кажется совершенно неискренним. Тем более, что в голосе Макса уже звенят холодные нотки. 

И холод этот действует отрезвляюще. К тому же Алекс только сейчас осознаёт, что они обжимаются, как какая-то влюблённая парочка!

Но стоять под ветром, укрывшись в объятиях и чужой куртке довольно приятно – словно спрятался в скорлупу от целого мира. Алекс понятия не имеет, который час, и сколько они уже торчат на этом ветру… но чувствует: ещё немного – и уснёт стоя – как лошадь.

– Кхм… ладно… тебе ещё надо номер снять…

– Угу.

Пальцы за спиной расцепляются, но стоит Алексу попытаться отстраниться, как тяжёлая ладонь опять надавливает на спину, не отпуская, а рядом раздаётся звук гудков – из телефона, который Макс приложил к уху.

– Здравствуйте, да, Савёловский переулок…

С одной стороны Алексу приятна такая забота, с другой – он вполне мог бы уехать на маршрутке… если те ещё ходят. Но не отбирать же телефон?

– …откуда поедем? Подождите секундочку… Джеф, где мы сейчас?

– Скажи, чтобы подъехали к перекрёстку Ленина и Комсомольской.

Макс заканчивает разговор с диспетчером, вздыхает и с видимой неохотой убирает руку со спины Алекса. 

– Своему другу… – начинает он, застёгивая куртку и отталкиваясь от парапета. – Будет лучше, если ты скажешь, что я тебя заставил. Например, из-за денег. 

– А ты не боишься, что он соберёт ребят, чтобы проучить тебя?

Максим не отвечает, и Алекс деланно легкомысленно хмыкает и прячет руки в карманы. Но в какой-то момент следом в один из его карманов забирается ещё ладонь, ловит и сжимает его пальцы, и перетаскивает в карман уже совершенно другой куртки. И в этом новом кармане довольно тесно… но если Макс сделал это – значит, всё в порядке. Значит, так принято… наверно. Но всё равно очень смущает. Если их кто-то увидит… Хотя в аллее всё равно нет ни души… 

Выйдя к дороге Алекс всё-таки высвобождает свою руку – там у светофора уже помаргивает фарами жёлтая машина. Максим открывает перед ним заднюю дверь, а сам наклоняется к месту водителя и протягивает ему деньги. Алекс смотрит, как двигаются его губы, как скользит взгляд – и вдруг замечает, что глаза Макса уже направлены на него. Водила заводит двигатель, но задняя дверь внезапно открывается, Макс заныривает внутрь, вминая колено в мягкое сиденье и впиваясь жадными губами в и так распухшие губы Алекса… и столь же внезапно выныривает обратно.

Всю дорогу Алекс ловит хмурый взгляд в зеркале заднего вида. Но водитель так и не произносит ни слова – если не считать еле слышный и совершенно неразборчивый бубднёж под нос. А даже когда Алекс, выходя, говорит: «всего доброго» – тот просто молча отъезжает. 

«Всё-таки зря Макс это сделал… сейчас водила расскажет диспетчеру, каких педрил встретил, а там весть разнесётся дальше – и хорошо, если без подробного описания и без адреса». 

Только дождавшись, когда жёлтая машина покинет двор, Алекс направляется к своему подъезду. Ему кажется, что сегодня был очень длинный день. Длинный и важный… а завтра предстоит ещё один. День, который он будет ждать и в то же время бояться его прихода. Ждать, конечно же, из-за Максима, а бояться… из-за предстоящего разговора.

Именно с таким настроением Алекс заходит перед сном на форум и накатывает длинный пост. В нём нет особых анатомических подробностей, зато куча переживаний страдающей жертвы – в них есть и страх, и смущение, и затаённая страсть. И почему-то Алекс уверен, что Максим не останется недовольным.

****

На следующий день он приезжает в магазин в десять утра и даже сразу получает аванс, потом два часа гуляет по магазинам, выбирая подарок, а когда возвращается к самому началу второй смены – Жека уже ждёт его в раздевалке. Но стоит Алексу войти, как тот вскакивает со стула и кивает на дверь:

– Пошли выйдем.

На улице Жека сразу достаёт сигарету и отходит глубже в переулок, к мусорному баку и пожарной лестнице.

– Излагай.

Взгляд его блуждает по асфальту. Алекс же собирается с мыслями. 

– Ну, не тяни… – подгоняет Жека. – Попал под беспредел? Чем он тебя взял за яйца? Если дело в деньгах, я могу помочь… почему ты сразу не сказал, что у тебя проблемы?! Что мы, чужие, что ли?

Звучит немного наигранно. Может, Жека уже забыл, как сам раньше, ещё в школе, не брезговал отжимать у него деньги на обед? Но тогда они оба были детьми… а сейчас всё, что Жека может предположить – настолько далеко от правды, что у Алекса немеет язык. Просто он знает, что Жека гетеро до мозга костей, и к геям относится… с агрессией. А на Максима вчера, скорее всего, не полез исключительно из-за разницы в габаритах. И всё же Алекс ему благодарен. За эту веру в себя… и в то же время, к горлу снова подступает горечь.

– Алекс, не молчи! Из каких он? С какого района? У меня знакомые везде…

– Жека…

– Ну?

– Он не заставлял меня. Я сам захотел сделать это.

– Зачем?

От удивления Жека вскидывает взгляд. Его глаза медленно округляются, брови взлетают на лоб, и по переулку вдруг разносится:

– САМ?! ТЫ ЧТО, ИЗ ЭТИХ? КОМУ НРАВИТСЯ СОСАТЬ ЧУЖИЕ КОНЦЫ? 

Алекс испуганно оглядывается на улицу, но поняв, что шум проезжающих машин должен заглушить этот вопль, качает головой.

– Не кричи.

– НЕ КРИЧИ?.. Не кричи?.. – Жека снижает громкость и взмахивает обеими руками, забыв про дымящуюся сигарету в одной из них. И даже не замечает, как окурок отлетает к стене. – И давно это с тобой? 

– Жека… 

– Может, ты и у меня отсосать не откажешься? Почём берёшь? Сотню? Штукарь? С заглотом? Сперму глотаешь?

Вопросы сыпятся один за другим, словно кирпичи. Алекс поджимает губы, отводит взгляд… и вздрагивает, когда распахивается дверь.

– Парни, вот вы где?! – на крыльцо высовывается Юля. – Генка в гневе! А ну живо в зал!

Жека сплёвывает, обнаруживает упавшую сигарету и затаптывает её. Когда он проходит мимо, Алекс отступает, пропуская, и вдруг чувствует хлопок по плечу – быстрый и нервный, как и голос Жеки, когда тот бросает:

– Мать узнает, она тебя убьёт.

– Знаю.

Больше за весь день они не обмениваются ни словом. Жека крутится вокруг Юли, Алекс держится от них подальше, даже перекусить уходит только убедившись, что парочка уже вернулась в зал со своего перерыва. Настроение паршивое. И близящийся вечер почему-то никак его не поднимает. Даже наоборот. Алекс боится сорваться. Опять наговорить что-то Максу… Сделать его виноватым во всём. Это ведь так легко – просто обвинить, просто свалить всё в кучу, очистив себя. Но Макс прав: глупо отрицать то, что уже очевидно им обоим: Алекс – гей. Даже если не полностью, то частично уж точно. Вроде бы это называется «би». 

Только повод ли это для радости?

Да, возможно, через несколько часов Максим снова сделает что-нибудь для него. Заставит кончить так, как Алекс ещё никогда не кончал. Но сегодня он потерял друга, а вчера окончательно убедился, что не такой как все. Впрочем, это, наверное, стало ясно ещё в тот день, когда Алекс завёл игровой аккаунт. Но что ждёт его дальше? Алекс и раньше-то не знал, как подступиться к девушкам, а теперь ему и вовсе хочется поставить на них жирный крест. 

А мама? Что будет, если… когда она узнает?

И ведь Макс скоро уедет.

В памяти всплывает тепло вчерашних объятий и пронзительный ветер. Вот бы можно было вернуться и остаться там навсегда…