Глава 5. Разве бегство - выход?

****

За свою жизнь Алекс целовался сотни раз. Первый – на школьном выпускном, остальные – где-то в клубах и на хатах… другими словами, с прибуханными девчонками. С теми, кого ещё не разобрали… или теми, кому просто нравилось динамить парней и, собственно, целоваться. Выбрать кого-нибудь самостоятельно или развести динамщицу у него не хватало ни опыта, ни храбрости. Других в таких случаях выручали сто грамм для смелости, Алекс же… пьянел слишком быстро. Его, что называется, «сонной дозой» было пять глотков пива. Притом что на четырёх он ещё был трезв, как стёклышко. А по трезвянке Алекс не обладал достаточно сильным стремлением присунуть хоть кому-нибудь, не говоря уже о потерявших любую адекватность пьяных в дупель девушках. Поэтому, даже как-то оставшись наедине с отключившимся и абсолютно легкодоступным телом, раскинувшимся на кровати с высоко задранной юбкой и со стекающей по подбородку слюной, Алекс и не подумал воспользоваться ситуацией. 

Ну просто… а ради чего?

Конечно, ему хотелось ощутить тепло и тесноту женской вагины… но не трахать же ради этого труп? Ну или мало что соображающий полутруп, едва держащийся на ногах? Единственное желание, которое возникало у Алекса при виде расползающейся во все стороны девушки – это уложить её в постель, поставить рядом тазик и укрыть бедняжку одеялом, а вовсе не совать в неё член. 

А с трезвыми у него даже до поцелуев не доходило. 

И уж тем более до сегодняшнего дня никто не целовал его насильно. 

И в любви тоже не признавался.

«На что ещё ты готов ради моей задницы?!»

Чувствуя, как чужой язык проходит по зубам, явно намекая, что неплохо бы их расцепить, Алекс пинает Максима по голени. А когда это не срабатывает, решается на худшее – ударить его коленом в пах. Но каким-то образом почувствовав опасность, тот вдруг оставляет его губы в покое... но не отодвигается. Его пальцы всё ещё у Алекса на плечах, а лицо так близко, что можно прочитать вывеску, отразившуюся в чёрных глазах.

– Что мне сделать, чтобы ты мне поверил?

Еле слышный вздох с запахом кофе и сыра. 

– А что сделать мне, чтобы ты от меня отцепился?!

Ещё вчера Алекс размышлял, не воспользоваться ли случаем и не расстаться ли с девственностью… но только что, в очередной раз ощутив себя куклой, чьё мнение никого не интересует, почувствовал, что больше не может сдержать поднявшуюся в душе волну гнева:

– У тебя вообще есть тормоза? Москвичи все такие избалованные? Или ты решил, что тебе дадут только потому, что ты весь такой высокий и красивый? Или это хобби такое: кататься по провинциям, водить парней в рестораны, а потом распечатывать их задние проходы? А может, ты в качалку ходил, только чтобы брать силой тех, кто не соглашается добровольно?

На языке крутится ещё целый моток колючих вопросов, но плечи вдруг встряхивают. А мгновение спустя Алекс обнаруживает себя развёрнутым на сто восемьдесят градусов и прижатым животом к стене. С заломленной за спину рукой.

– Силой, говоришь? – в голосе Макса дрожит не обида, но ярость. – Да если бы я хотел… если бы мне не было дела до твоих желаний…

Алекс отчётливо чувствует, как с него стаскивают брюки, даже не расстегнув. Ремня нет – не предусмотрен в дресскоде продавца-консультанта – но даже так сделать нечто подобное самостоятельно вряд ли бы вышло.

– Отпусти!

Крик захлёбывается на полпути, потому что справившаяся с одеждой рука Макса накрывает ему рот. В поясницу давит собственное запястье в чужом кулаке, а к ягодицам уже прижимается огромный горячий член. 

Ужас разрывает грудь. 

В голове не укладывается… его сейчас… прямо здесь, в этом переулке… 

Но неожиданно Макс отступает. И Алекс остаётся стоять у кирпичной стены со спущенными штанами и парализованным горлом. Колени подгибаются. И он почти что падает на асфальт, усыпанный битым стеклом, окурками и прочей дрянью. Но его подхватывают за плечи и закрывают своим телом от внезапно вошедших в переулок подростков. Слава богам, те не задерживаются, чтобы рассмотреть подозрительную парочку возле лестницы, а поднимаются и скрываются за дверью интернет-клуба. Но Алекс продолжает какое-то время стоять неподвижно, прислушиваясь к биению сердца у самого уха, там, за слоем шуршащей синтетики. 

А когда спазм отпускает горло, сдавленно произносит:

– Мне надо выпить.

Макс немного отступает. Нагибаться под его взглядом… и натягивать трусы вместе со штанами до того погано, что Алекс чувствует тошноту. Тем более, что налазить обратно брюки не желают и приходится их сначала расстегнуть. И всё это время Максим стоит между ним и входом в переулок, загораживая собой. Алекс не смеет поднять на него глаза. Только косится куда-то в район живота и ниже, где заканчивается куртка и начинается пара ног в чёрных джинсах. Вообще, если не считать яркой куртки, всё остальное у Макса чёрное: эти джинсы и та водолазка… 

В голову лезет всякая чушь. Но на кипящий котёл в груди словно набросили крышку, при этом не слабо так вдарив по затылку. Колени ещё немного подрагивают, а когда Алекс делает шаг – оказывается, что не немного. Поэтому он просто снова прислоняется к кирпичной стене и сползает по ней. Сидеть на корточках оказывается довольно удобно.

– Извини, я… – раздаётся над головой.

– Ничего. Я понял тебя. Купи мне пива, окей? Я тут подожду. 

Один вдох. Второй. После третьего, видя, что Макс не спешит уходить, Алекс добавляет:

– Никуда я не денусь. 

Только после этого Максим делает первый шаг назад. Останавливается, словно проверяя, не сорвётся ли Алекс и не бросится ли наутёк. Но через пару минут всё же оставляет его в переулке одного. Алекса окружают две высокие кирпичные стены без окон, справа вверх уходит широкая чугунная лестница, над ней горит салатовая вывеска, слева же в переулок задувает ветер. Иногда кто-то проходит там, по главной улице. Алекс же продолжает сидеть на корточках, постукивая затылком о стену сзади и сцепив пальцы перед собой. Локти давят на колени, ветер задувает под задравшуюся куртку и холодит оголившуюся поясницу, а в голове… в голове его бродят странные мысли. Вроде той, что он сам напросился. Алекса всё ещё не отпустило, он всё ещё чувствует прикосновение члена и боль в заломленной руке… но постепенно внутренности заполняет ледяное спокойствие. То самое, что ещё рождается в очереди к стоматологу. Когда сидишь, нервничаешь, но как только настаёт время встать и открыть дверь в кабинет, внутри всё замирает и прикидывается куском льда. 

Услышав шаги справа от себя, Алекс нехотя поворачивает голову и обнаруживает подходящих к нему трёх парней с признаками прямо противоположных субкультур в одежде.

– Братишка, с тобой всё в порядке? Встать можешь? Вызвать тебе такси?

– Нормально, ребят. Спасибо.

– Ну смотри…

Они оборачиваются пару раз, поднимаясь по лестнице, и Алекс тоже провожает их пустым взглядом. Наверное, ему всё же лучше встать и уйти, пока Макс не вернулся. 

Но разве бегство – выход? 

Несомненно, крыша у Максима перекошена, но…

Нет, это же подумать только: «я тебя люблю» – да кто бросается такими словами?! Да ещё и перед тем, кого толком даже не знаешь? Ну разве не смешно? Разве не глупо? Да, парни могут захотеть друг друга, едва увидев – в этом Алекс уже убедился – но полюбить?! 

Больше похоже на шутку. Или банальную ложь.

Мысли толкаются, копошатся в голове, всё дальше и дальше отгоняя пережитый страх. 

А время продолжает идти.

Максима нет слишком долго. Алекс даже успевает замёрзнуть и всё-таки встать. Он меряет переулок шагами и прислушивается к потрескиванию мусора под жёсткими подошвами кроссовок. В голову лезут разные варианты: например, что Макса зажала гопота. Или прицепились менты… но он не успевает перебрать и с десяток возможных причин задержки, как на входе в переулок появляется высокий силуэт. Облако пара окружает его голову. И похоже, что только обнаружив Алекса, Макс переходит на медленный шаг. Он протягивает ему холодную бутылку с длинным горлышком, и когда Алекс обхватывает её пальцами, в голове его вспыхивает довольно пошлая ассоциация. 

Крышки на горлышке нет.

– Чего так долго?

– Ждал заказ.

Только услышав ответ, Алекс вспоминает, что алкоголь теперь после десяти не продают. Похоже, Макс ходил в пиццерию… и вряд ли у него было время что-то подсыпать в бутылку. «Боже, о чём я?»

– Спасибо.

Он так и не поднимает на него взгляд. Почему-то смотреть на красную куртку намного спокойней. 

Первый глоток напоминает Алексу о квасе. Второй – о хлебе. Третий – о разведённом водкой коктейле… а после десятого он ставит бутылку на асфальт, снова приваливается спиной к стене и закрывает глаза. Правда, опускаться на корточки больше не хочет – кружится голова, так что не факт, что потом выйдет подняться.

– Так значит, ты меня любишь?

– Это так ужасно?

– Нет, почему?.. – и снова из затихших на время глубин поднимается ядовитая волна. – Просто интересно, когда ты это понял? Когда отсасывал мне ночью? Или когда любовался на мой светлый облик с утра пораньше? Или, быть может, когда пил свой эспрессо?

Тишина. Приоткрыв один глаз, Алекс прослеживает линию металлической молнии до самого подбородка, задерживает взгляд на виднеющихся над высоким воротом губах… и вздыхает. 

– Ты мне не веришь? – наконец-то приходит ответ.

«Не, он точно еврей!»

– Прости, – Алекс мотает головой. – Знаешь, я видел много парней, безответно втрескавшихся в девчонок… видел, какую дичь они творят… и никогда не думал, что стану объектом чьих-то домогательств… особенно со стороны другого парня…

– Если бы ты не был готов к таким отношениям, то не смог бы играть в ролевую. Не смог бы отписывать те посты. Да и вчера…

– Вчера была простая физиология, – Алекс перебивает Макса. – Любой парень, если ему качественно отсосать – кончит.

– Уверен? – доносится сверху насмешливый голос. – Тогда попробуй отсосать своему другу. Посмотрим, позволит ли он тебе вообще до себя дотронуться.

Звучит так, словно Макс действительно не против, чтобы Алекс проверил и убедился. Да и голос его снова похолодел – а это, похоже, показатель близости к срыву. Но Алекс всё равно заявляет:

– А я тебе и не позволял. Ты сам ко мне улёгся.

Его уже клонит в сон, да и стена за спиной не кажется такой уж твёрдой. Макс не отвечает, так что Алекс наклоняется за пивом. И едва не клюёт носом в асфальт. Но его ловят за шкирку и помогают разогнуться.

– Тебя развезло, – сообщает Максим вместо того, чтобы начать доказывать его неправоту. 

И это обидно. Просто Алекс сам прекрасно знает, что если бы захотел вчера дать отпор – по крайней мере, попытался бы, причём – с самого начала. Но когда с тобой даже спорить не пытаются… это унизительней втройне. 

Ещё пара глотков холодного пива проскальзывают по горлу в желудок и дарит странное удовольствие. Словно утолил сильнейшую жажду. Хотя пить вовсе не хочется, однако удовлетворение – вот оно. Чудеса. 

– Ага, – соглашается Алекс. – А ты чего не пьёшь? Ещё больше сносит тормоза?

– Может, поедем домой?

– «Поедем»?

«Какая беспалевная смена темы!»

– Если хочешь, я только провожу тебя до квартиры.

– И где переночуешь? На лестничной площадке?

– Есть разные варианты.

Алекс хмыкает. Ну разве это не смешно? Теперь всё выглядит так, словно он, злодей, лишает бедняжку крова!

– Купи мне ещё пива!

– Ты же это ещё не допил?

Вместо ответа Алекс запрокидывает бутылку и присасывается к ней, осушая за несколько огромных глотков. Правда, при этом едва не захлёбывается и тут же сгибается, откашливаясь. Но и в этот раз ему снова помогают разогнуться, только вместо стены за спиной оказывается шуршащая куртка. Макс придерживает его рукой и подталкивает к выходу из переулка. Они долго голосуют у дороги – точнее голосует Макс, Алекс же просто молча стоит, прислонившись к его груди, чувствуя тяжесть руки на плече и лениво наблюдая за смазанными пятнами габаритных огней проезжающих мимо редких машин. 

Наконец, рядом тормозит такси.

В салоне ему ещё больше начинает хотеться спать. Макс продолжает заботливо придерживать Алекса даже просто сидя рядом на заднем сиденье, и где-то на задворках сознания рождается мысль: «Пусть делает, что хочет. Чем крепче я засну – тем меньше почувствую. А там, глядишь, и мир закрутится по-другому. Всё равно я никому не нужен. Так может хотя бы ему… да и может, это не так уж и больно?» 

– БУЭ-э-э-э…

Обниматься с унитазом – что может быть отвратительней? Тем более, когда больше всего хочется уткнуться в фарфоровый бачок горящим лбом и тупо заснуть? Но стоит только прикрыть глаза и принять более или менее устойчивое положение, как уже давно опустевший желудок сокращается в диком беспричинном спазме и заставляет выхаркивать собственные внутренности… по крайней мере, судя по ощущениям. Ободранное горло просит пощады, в ушах звенит, а из коридора доносится:

– Как ты там?

– Прекрасно, – хрипит Алекс. – Лучше… всех…

Когда в голове немного проясняется, он ополаскивает рот ядрёным лесным бальзамом и пошатываясь выходит на кухню. На столе стоит чашка сразу с тремя пакетиками чая. Макс сидит в самом углу, вытянув ноги на сиденье. Когда появляется Алекс, он спускает одну ногу под стол, а вторую поджимает к животу.

– Крепкий сладкий чай должен помочь. А вообще, тебе лучше лечь в постель.

– Не хочу.

Алекс садится. Обхватывает чашку ладонями и на миг возносится на вершину блаженства от потрясающего ощущения тепла, хлынувшего вверх по рукам. 

– Ну что, всё ещё хочешь меня? – спрашивает, сделав пару глотков и окончательно приходя в благостное настроение, хотя звон в ушах и не думает замолкать.

Макс вздыхает. Потом вытягивает свою длинную руку и притягивает его к себе, головой к животу. Алекс снова чувствует запах одеколона. Или это туалетная вода? Ведь запах идёт от одежды… Под столом темнее, чем снаружи. Особенно когда широкая ладонь ложится на висок, прикрывая глаза от яркого света люстры. 

– Прости, я снова тебя напугал.

И вновь его голос звучит мягко и примирительно. В этом человеке словно уживаются две личности, одна из которых заботливая и робкая, а вторая – властная и непримиримая. Только вот это один и тот же человек. Человек, наверное, и правда изо всех сил пытающийся держать себя в руках. Интересно, он и на работе так себя ведёт? А с друзьями? Дома, в семье? Если подумать, Алекс ведь совершенно ничего про него не знает. 

– Макс, кем ты работаешь?

– Я аудитор.

– И что ты делаешь?

– Провожу аудит.

Подобный ответ заставляет Алекса ущипнуть Макса за колено. Ну или попытаться.

– Проверяю предприятия… – прилетает сверху вздох. – Моя фирма выиграла государственный грант, так что я езжу по разным заводам, смотрю, не разворовали ли чего, не распродали ли государственную собственность… 

Он продолжает говорить, а Алекс чувствует, как постепенно из слов начинает улетучиваться смысл. Звуки сливаются, увлекая за собой. И он почти что засыпает. Но из прихожей вдруг доносится звук поворачиваемого в замке ключа. Резко подскочив, Алекс не ударяется об край стола только благодаря лежавшей на его голове руке. 

– Ма?!

– Ты не спишь?

Женщина в кожаной куртке выглядывает из-за поворота коридора. Приподнимает брови.

– Здравствуйте, – первым подаёт голос Максим, пытаясь спешно спустить колено под стол, но Алекс слишком близко к нему, чтобы для длинной ноги хватило места. 

– Здравствуй… Сашенька, я думала к тебе девочка приедет?

– Нет, это… это Максим, – Алекс выбирается из-за стола и тут же хватается за стену, чтобы не упасть. – Ты так рано? Макс, это моя мама, Антонина Сергеевна.

– Время уже шесть утра между прочим… Что с тобой? Выпил? Саша, ты же знаешь, что тебе нельзя…

Приближение Макса почему-то отчётливо ощущается. Словно за спиной вдруг выросла скала.

– Простите, я уже ухожу…

При этом Макс явно пытается обойти Алекса, только вот нет никакой возможности для всех троих разминуться в маленькой прихожей. Так что Алекс заходит в комнату, но даже тогда остаётся препятствие в виде мамы.

– Куда в такую рань? – спрашивает она, вешая уже снятую куртку на вешалку. – Сейчас я вам завтрак приготовлю…

– Спасибо, но вам нужно отдохнуть, – натужно улыбается Макс, явно твёрдо намеренный пробиться к своей куртке. – Да и Дж- …Александру тоже лучше лечь спать. 

– Ну раз так…

Алекс отходит ещё, пропуская маму в комнату, и только тогда Макс получает возможность добраться до вешалки. Он быстро одевается, закидывает сумку на плечо и уже дёргается к двери, но вдруг оборачивается:

– Всего доброго, Антонина Сергеевна…

– И тебе, – отвечает мама. И толкает Алекса в бок локтем. – Проводи человека.

Стоит Алексу выйти в коридор, как за спиной закрывается дверь. Макс неловко отводит взгляд и переминается с ноги на ногу. 

– Ну… пока, – негромко произносит Алекс.

Максим кивает. Отступает к двери. Берётся за ручку и снова оборачивается:

– Я позвоню тебе вечером?

Алекс склоняет голову к плечу. Покусывает нижнюю губу изнутри. В груди что-то сжимается, причиняя почти физическую боль. Наконец, он мотает головой.

– Нет… лучше подожди меня после работы.