Часть первая: "Начала". Глава 4 - Новый призыв.

Лишь на заре в деревню вступила когорта Четвёртого легиона. Во главе с сотником, да с единственным капитаном под его рукой. Жители деревни выстроились перед рекрутерами в две шеренги. Перемазанные сажей, с повязками и сонными лицами, селяне хотели лишь покоя. Никто не горел желанием стать новым рекрутом. Но не будет покоя, пока деревня не опустеет от рубак его величества.

Император своё возьмёт. Не налогами, так кровью.

Рэджи стоял среди крестьян в числе первых. Не были грязными его руки или лицо. Где пропадал он всю ночь? Ответ знал только бывший десятник. Недобрым взглядом смотрела на него ведьма. Прочим людям и без того хлопот хватало.

– Именем императора в Резервный легион объявляется новый набор, – не стал церемониться капитан.

– А кто нашу деревню защищать будет? – рявкнул старый кузнец. Седой, сутулый, с повязкой на руке, он один из немногих дал ночью бой у кузни.

Усатый толстый дядька на коне не покинул седла. Сотник лишь бросил в пыль улицы отсеченную голову полуорка.

– Зеленокожих догнали, изрубили. Бояться вам больше нечего. Служите достойно. Семью прокормите.

– А где пленные? – послышалось от жены мельника.

– Не было никого, – отрезал капитан. Уставшее лицо безразлично окинуло сельских жителей, отмечая уцелевших мужчин.

– Как это не было? Муж то мой с ними убёг, – подала голос старуха.

– С ними убёг или от тебя, то дело десятое, – словом рубанул капитан, спешился и прошёлся вдоль селян. – Ты, ты, ты и ты. Шаг вперёд… Что же хилые такие? Отчего с леса не кормитесь?

– Так иди сходи в тот лес, – буркнул старик, что сам когда-то топтал землю Империи в сапогах на северной границе.

– Так, а мы из леса, – напомнил капитан.

– На коне и из леса… насмешил, – сплюнул старик.

Солдаты выстроились рядом с капитаном пешими. Сгрудились вокруг пары повозок, подхватили под руки моложавых стариков и усадили в повозки юных отпрысков. Часть из новобранцев была с сединой в бородах или лыса, как блин на сковороде, а другая безусая, но в эту осень это никого не заботило.

«Урожай собран. Авось, перезимуете», – отвечали легионеры на все вопросы и возмущения.

– Моему сыну нет четырнадцати вёсен! Мужа теперь нет ещё! Кому молоть? – закричала жена мельника, бросаясь на легионера в безуспешных попытках отбить единственного молодого среди стариков. – Почто детей в солдаты берёте?

– А теперя можно, – вяло отмахнулся капитан и подал знак писарю.

Тот развернул свиток и зачитал зычным голосом:

– Из-за нехватки людей на границах волей дражайшего нашего отца-императора призывают в войска даже подростков, едва взявших в руки меч. Порог понижен до двенадцати вёсен.

– Неужто так там и написано? – вновь не поверил старик.

– Империя формируют вспомогательные отряды, – растолковал капитан. – Всё для того, чтобы вас защищать кому было. Так что кто не хочет с орками в лес, не противьтесь призыву!

Жена мельника подбежала, обняла сына.

– Не дам!

– Уйди, мать, да сохранят тебя боги!

Женщина отпрянула, когда подошли солдаты, принявшись если не реветь в голос, то хотя бы обречённо подвывать. То её женское право. И никому его не оспорить.

Андрен, едва поверил своим ушам и глазам. Не так он призыв представлял. Но малец храбро сделал шаг из шеренги и радостно заявил:

– Мне двенадцать!

Даже достал меч, показывая капитану, что держать его в руках он умеет. А всё остальное дело случая.

– Хилый… отожрись сначала, – с ходу оценил бойцовские качества бывалый рубака.

Десятник Рэджи заржал.

– Этот отожрётся, как же. Весь на понос от тренировок исходит.

– А его почто не берёте? – ткнула в десятника Голованя ведьма.

– А я своё отслужил, – отмахнулся Рэджи, показывая медную, давно позеленевшую от всех невзгод заколку на плаще. – За порядком кто будет смотреть?

– Ветераны не служат, – подтвердил капитан.

Тогда Мэги подвела к капитану за руку Чини и что-то зашептала ему на ухо. Тот кивнул, оглядывая девчушку с голову до ног.

– А не врёшь? Молода для двенадцати вёсен больно.

– В магии возраста нет, – добавила ведьма и глаза её полыхнули зелёным огнём. Протянула Чини стакан с водой.

– Покажи капитану.

Девчушка налила на ладонь воды. Маленькая ладошка быстро переполнилась влагой, но за край не потекла. Чини всё лила и лила воду из кружки на руку, а та лишь собиралась в шар на поверхности маленькой ладошки.

Жители Старого Ведра хором ахнули, на миг забыв про все проблемы.

Сотник примирительно ухмыльнулся, поглаживая усы:

– Что ж, твоя правда, ведьма. Держи свой золотой. Казначей, выдать довольствие!

Молодой и поджарый служака спрыгнул с повозки, подбежал к ведьме и вручил золотую монету из объёмного кошеля. Ведьма повертела её в руке, посмотрела на погрустневшего Андрена и протянула обратно.

– Возьми, сотник. Пусти на довольствие этого паренька. В казармах пусть отожрётся. Дух его силён. Знатный боец будет. Авось, вернётся орков бить по лесам окрестным по весне. Нам такой защитник нужен.

Капитан рядом засмеялся.

– Этот дрыщ? Ой, рассмешила. Ему бы с гоблином управиться. Да воля твоя, ведьма.

– Казначей, запиши мальца в отряд, – принял решение сотник. – Двенадцать, так двенадцать.

Андрен округлил глаза, снова не веря своим ушам. На золотой старая ведьма могла вырыть колодец, ещё и на корову бы с хватило с лошадиной головой. Или другой снеди на пару месяцев!

– Благодарствую, Мэги!

Пацан на радостях обнял ведьму. Это был единственный способ покинуть ненавистную, а теперь и опасную деревню. И счастью его не было предела.

Обняла старуха и Чини, горячо прощаясь. Слёзы выступили на глазах с поволокой.

– Ну полно вам тосковать. Ваш путь только начинается.

– И вправду, – пискнула Чини, смахнув слезу.

Затем оба подростка подошли к повозкам, но оказалось, что в них больше нет места. Старики и молодёжь расселись вольготно, не желая ехать несколько дней к ряду в тесноте.

– Вот беда, – протянул капитан. – Ну да ничего. На торговых повозках детей доставят. Доставят же?

Один из торговцев в деревне стянул головной убор, скомкал:

– Как же так, сударь, крюка давать придётся. Десять лиг, не меньше! Монету бы, на почин колёс.

– Я тебя сейчас в яму отхожу посажу по голову. И туда эту монету кину. Нырнёшь – твоя. А коли не достанешь – пеняй на себя.

Торговец со злостью поднял шляпу, скомкал край:

– Твоя воля, капитан. Магика доставить академии почётно.

– Твоя правда, торговец. Маги воды в Империи на вес золота из-за буйства пиратов в землях Баронств и Графств. Академии неплохо платят золотом за опытных магов, способных топить корабли с чёрными флагами. А знаешь почему?

– Почему?

– Да потому, что ещё больше за них платят купцы, желающих безопасно торговать на Море. Чтобы таким как ты было что покупать на рынке на обмен. Свою деньгу иметь. Ты напомни там принимающим, что к чему, может и тебе, скупой дурак, что достанется за доставку.

Торговец побагровел щеками, но ничего не ответил. Да и мысль о возможной премии вскоре его подбодрила. Кивнул, взвесив все за и против.

– Вот и ладно. Разобрались. Ну а этого на поруки в казармы Мидрида у рынка передашь, – капитан указал на Андрена, взобрался в седло, приблизился к сотнику.

Тот бросил отряду:

– Поехали, – и первым стеганул коня.

Местные жители по осени часто ездили торговать на базар Мидрида. Академия Воды как раз находилась по пути в столицу, и в обязанность каждого жителя Империи входило всячески способствовать доставке детей с зачатками магии к одной из двенадцати Академий по всему Варленду. Так постановил император. Хочешь – подчиняйся. А хочешь – получай плетей и подчиняйся.

Выбор есть всегда.

Ведьма говаривала, что самых способных магиков отправляли в тринадцатую – Единую Академию. Она находилась в самой столице Империи – Мидриде. Но попасть туда мог не каждый, отбор слишком суров, выживут не все. И тем страшны застенки. Потому всех окрестных магиков охотнее свозили в академию Воды, почти сплошь состоящую из людей. Там детей хотя бы накормят. И почём зря кровь не пустят. Каждый выживет. Или домой вернётся неучем. Но на своих двоих, а не в телеге с покрывалом поверх головы.

Андрен знал по рассказам Мэги, что Мидрид красив и стоит в нём Великая академия. Знал он и что не только жители Империи отправляли лучших магов в столицу. Там разрешено учиться всем магикам Варленда, кто мнит себя лучше прочих. Так постановили сами боги много лет назад. И никто не в силах изменить того решения. Даже если страны вели беспрерывные войны или вялотекущие конфликты, их представителям от магии границы открыты. Внутри стен Единой Академии не имело значения откуда ты. Только то, что ты умеешь важно.

Из одежды брать ни Чини, ни Андрену ничего не пришлось: старые поношенные обноски заменяли её с малолетства, а самое дорогое – ржавый меч и полковой нож, ребята всегда носили с собой. Оба в реке вчера постирались. На том и хватит.

Мэги крепко обняла обоих, взъерошила волосы на прощание.

– Из вас выйдут достойные имперцы. Вы не росли в тепличных условиях. Стойкие, сильные. Всего добьётесь сами. Только…

– Только что, ба? – спросила Чини.

– Только оставайтесь людьми, чего бы не видели. Жизнь сурова. Но нужно поступать правильно.

– А что правильно, тётушка Мэг? – спросил Андрен.

– То тебе сердце подскажет… ступайте.

Рэжди, проходя мимо, презрительно бросил мальцу:

– Ты же должен был стать нормальным человеком! Садил бы зерно на благодатной почве, выращивал картошку, репу, да хоть чеснок. Своими руками, своим трудом жил бы, не надеясь ни на какую волшбу! Так нет же, в ублюдки подался. С ведьмой снюхался. Глупой, старой ведьмой!

Мэги смолчала при народе. Андрен тоже молчал, не зная, что добавить. Сажать ботву, да рыться в земле у него не было никакого желания.

– Ничего, вернёшься рубакой и будешь выращивать урожай, да продавать его на рынках Мидрида, – продолжил отчим. – Да что урожай? Ты можешь стать дровосеком, охотником, плотником… Да кем угодно из нормальных людей. Человек труда всегда в почёте!

Малец снова кивнул, ожидая главного для себя в монологе или доброго слова в дорогу.

Рэджи потёр пострадавший подбородок, осмотрел пацана с ног до головы, как будто увидел впервые и изрёк:

– Мечник из тебя никудышный, так что имя моё не позорь. Как же – воспитанник самого Рэджи Голованя и умер от страха в первой стычке с дикими варварами. Смех, да и только! Надеюсь, никогда больше о тебе не услышу. Скатертью дорога, выродок!

Андрен опустил голову, сжав кулаки. Обычно его не трогали слова отчима, но рядом была Чини и всё слышала Мэги. Неудобно. Отчим позорил его перед людьми намеренно.

– Я вернусь, Рэджи. Слышишь, вернусь! – вдруг заявил мальчик в приступе гнева. – Ты пожалеешь о своих словах!

Рэджи заливисто рассмеялся и обронил, как плюнул:

– С нетерпением жду встречи.

Торговец, приготовив повозку, взял поводья. Пара лошадей тронулась, неторопливо унося молодых путешественников прочь от родной деревни.

Мэги помахала на прощание детям серым платком, а Андрен понял, что холод в груди и гнев на отчима улетучиваются под её взглядом. Он улыбнулся и никак не мог понять, почему родная старушка плачет. Ничего хорошего в Старом Ведре никогда не происходило. А там впереди столько всего интересного; новые пути, новая, лучшая жизнь. Так почему слёзы?

Дети бросили на травяную колдунью прощальные взоры и повозка неторопливо скрылась за холмом.