5. Глава 2

— Ярослав, может, сперва оденешься? — сипит Паша и мотает головой в сторону кресла, на котором лежат вещи.

— Одеваться? Зачем? — наигранно удивляюсь я. — Скоро ваша «начальника» придёт, свою подстилку трахать будет. К чему эти заморочки с одеждой?

— Ярослав… — кряхтят амбалы.

А я почти наслаждаюсь их замешательством. Ну правда смешно смотреть, как эти два бритоголовых шкафа пытаются придумать аргументы, чтобы одеть меня.

— Продуть может, оденься, — наконец, находится Гриша.

— Продуть? — коротко улыбаюсь я. — В этих царских хоромах? Неужели система отопления недоработана? Ай-я-яй. И как так получилось? — деланно сокрушаюсь, а потом смотрю прямо в морды амбалам и без улыбки спрашиваю: — Что, босс запретил пялиться на свою подстилку? Грозился яйца оторвать? Так? — И не дожидаясь ответа, хмыкаю: — Хорошо, мальчики. Так и быть, чтобы не смущать вас, оденусь.

Оба охранника тут же подают мне вещи: мягкие лёгкие штаны, белая футболка. Сразу видно — брендовое шмотьё. У Дамира другого просто не бывает. Я критически оглядываю шмот и качаю головой.

— Не мой фасон, — кидаю через плечо, затем подхожу к постели и задумчиво смотрю на неё.

Тёплое одеяло упаковано в пододеяльник из тончайшего мягкого батиста с ненавязчивым растительным узором, а под ним белая простынь.

Подойдёт.

Сдёргиваю простынь, попутно уронив всё остальное к хуям, а затем заматываюсь в неё на манер тоги. Выжидательно взираю на амбалов. На их физиономиях расцветает такой букет разнообразных эмоций, что любо-дорого смотреть. Помедлив ещё пару секунд, они всё же выводят меня из комнаты, и я попадаю в… эм… коридор? А это что? Гостиная? Ну наверное, и правда гостиная. Круглая и огромная, с четырьмя широченными выходами по разным сторонам света. В стены здесь вделаны здоровенные аквариумы, в которых плавают пёстрые рыбки, с потолка свисают причудливые светильники, на полу белый ковёр, огромный светлый диван, кресла, барная стойка из тёмного дерева, плазма. От масштабов немножечко едет голова, и это только одна комната. Ебать-колотить!

— Вот здесь находится столовая, — басит Гриша и выводит меня через левый выход.

Охуеть! Нет, это нельзя назвать комнатой. У меня язык не поворачивается. Это мини спортивный зал какой-то, в одной части которого стоят диванчики, гигантский обеденный стол, кресла, а в другой — навороченная кухня. Всё выдержано в изящных бежевых тонах, сверкает стеклом и хромом. Прямые линии современного стиля, без финтифлюх и наворотов, простота, удобство, комфорт. И всё это, разумеется, безумно дорого. Эти лёгкие на вид стулья, белый стол, навесные шкафы, даже изогнутый дугой кран наверняка работы какого-нибудь супер-пупер дизайнера и стоят, как вертолёт.

От запаха, который источают фрукты в большой вазе, сводит живот, и он начинает громко урчать, требуя хоть чего-нибудь. Но я только крепче стискиваю зубы, выпрямляю спину и, развернувшись на пятках, иду прочь.

Ну то есть меня ведут.

По кольцевому коридору меня проводят мимо дверей спальни, показывают гардеробную (охренеть, целая комната со шмотом!), кабинет Дамира (огромное тёмное помещение со множеством шкафов и полок), ванную комнату (с джакузи и мини-бассейном), подводят к лестнице, ведущей вниз, рассказывают, что там находится спортзал, бассейн и ещё что-то. Что именно — я прослушиваю, потому что мысленно подбираю челюсть. Проводят мимо входной двери, на которую я смотрю, не отрываясь, и останавливают возле ещё одной двери.

— А здесь твоя комната, — говорит Гриша.

Моя комната? В этом доме есть моя комната? Это насмешка такая?

Рука почему-то начинает дрожать, но я распахиваю дверь и шагаю в эту комнату.

Она такая же большая, как и прочие помещения здесь. Она просто гигантская, светлая и золотистая. Широкая кровать, диван, картины с какими-то птицами по стенам, удобное компьютерное кресло, большой стол и компьютер. Мой компьютер.

Мой.

Откуда он здесь?

И тут у окна на широченном пуфе замечаю три потёртых чехла: два для гитары и один для флейты. Это… Это же…

Подскакиваю к пуфу, падаю на колени, дрожащими руками тяну застёжку на первом футляре. Пальцы заплетаются, не слушаются, но я откидываю крышку и вижу её — свою электрогитару. Свою! Не дышу. Ломая ногти, открываю следующий замок и смотрю на флейту — такую родную, такую любимую. А затем, стиснув зубы до боли, я открываю третий футляр и вижу свою старую, потёртую, потрёпанную акустическую гитару.