4

Лилиана

Пентхаус Антонио больше, чем пентхаус моей семьи. Наш пентхаус оформлен в темных тонах, с темно-коричневыми деревянными полами, но этот пентхаус кажется слишком чистым и непорочным: белые стены, деревянный пол цвета загара, белая мебель, подчеркнутая светло-голубыми подушками. Это слишком светлое место, принадлежащее слишком мрачному человеку. Приборы на кухне хромированные, ни пылинки. Либо он помешан на чистоте, либо его домработница приходит каждый день, чтобы навести порядок. Интересно, как выглядит спальня и ванная комната хозяина? Если комната для гостей выглядит чистой и белой, с фарфоровыми светильниками, то я не могу себе представить, насколько грандиозным является его дом.

Проснувшись утром, я обнаруживаю, что осталась одна, даже записки не было, чтобы сообщить, во сколько Антонио вернется домой.

Кармело уже проснулся и с удовольствием ест кашу. Вместо того чтобы присоединиться к нему внизу, я решаю исследовать верхний этаж в поисках комнаты Антонио.

Его комната находится в конце коридора, и это единственная комната с деревянными двойными дверями. Я открываю дверь и сразу же ощущаю запах его пьянящего одеколона, глубоко вдыхаю и вздыхаю. Я спускаюсь по трем ступенькам и вхожу в просторную комнату. Сбоку находится открытая зона с мягкими креслами, окружающими каменный камин. С другой стороны - стеклянная дверь, ведущая на балкон, откуда открывается вид на город. Еще более великолепный вид, чем в пентхаусе моей семьи. Прямо перед дверью - кровать королевского размера, с высоким изголовьем и белым балдахином, закрывающим кровать. Она высокая, настолько высокая, что для того, чтобы забраться на нее, мне понадобилась бы стремянка. Плюшевое покрывало простого белого цвета с голубыми шелковыми простынями под ним. На его кровати очень много подушек, и когда я кладу руку на одну из них, то понимаю, что они толстые и похожи на облака. Я прижимаюсь носом к его подушке и чувствую запах Old Spice, закрываю глаза и прижимаю подушку ближе к своему телу, находя в этом запахе некий комфорт.

Я заглядываю в его прикроватную тумбочку, открываю единственный ящик. Внутри я вижу коробку презервативов Trojan и смазку, коробка открыта, половина смазки уже использована. Я в очередной раз завидую тому, на кого он использовал эти вещи. Я представляю, как она корчится от удовольствия на его удобной, райской кровати.

Боже правый, неужели я все правильно понял - презервативы XL?

Свесилась, как лошадь.

Эти слова эхом отдаются в моей голове, и я пытаюсь вынырнуть из своих фантазий о том, насколько большим является XL? Я никогда не видела мужских внутренностей, мой отец заблокировал некоторые сайты, а в католической школе для девочек монахини не преподавали нам ни Sex Ed, ни мужской анатомии.

"Что ты делаешь?" глубокий голос окликнул меня сзади. "Шпионишь?"

Обернувшись, я увидел Рокко, прислонившегося к порогу со скрещенными на груди руками.

"Что ты здесь делаешь?" Я запихиваю презервативы и смазку обратно в его ящик и захлопываю его.

"Я искал тебя и увидел, что дверь моего брата открыта. А ты пытаешься скрыть тот факт, что у тебя в руках только что была коробка с презервативами и смазкой".

Мое лицо становится пунцовым от смущения.

Рокко разразился искренним смехом. "А что ты ожидал здесь найти, малыш?"

"Я... я не знаю. Я просто хотел посмотреть, как будет выглядеть моя будущая комната".

"И она тебе нравится?"

"Она прекрасна, такая белая и чистая".

"Он позволил нашей маме украсить комнату для него. Она всегда любила светлые тона, а голубой - любимый цвет Антонио", - он спускается по ступенькам и подходит ко мне. "Знаешь, Тони никогда не нравилось, как она все оформляла, он всегда считал, что для него это слишком чисто, но когда мама умерла... он не смог заставить себя что-то изменить в этом доме".

"Должно быть, он действительно любил твою мать".

Рокко пожал плечами. "Она была нашей матерью".

Как будто он не может признать, что кто-то из них любил свою собственную мать.

"Любовь - это слабость, Лилиана. Стоит признать, что тебе что-то небезразлично или ты что-то любишь, и это будет убито. Никогда не знаешь, кто подслушивает", - прошелестел его голос.

"Я знаю, я слышал это много раз. Ты забываешь, что я, как и ты, тоже дитя Капо".

"Давай уйдем отсюда, пока Антонио не вернулся".

"Почему он вернулся так рано, я думала, его не будет весь день?"

"День был прерван. Он хочет пригласить тебя на ужин. Он попросил меня зайти, чтобы ты подготовилась".

"Мне не нужна помощь в подготовке".

Рокко кладет руку мне на спину и выводит меня из комнаты. "Мы с Арабеллой присоединимся. Мы все хотели бы узнать тебя получше".

"Почему?"

"Потому что вы - семья. А теперь прекрати пытаться нас оттолкнуть".

Часть меня жалеет, что я не вышла замуж за Рокко, он гораздо более покладистый, чем Антонио. Антонио - весь в делах, с сухими прямыми разговорами. Он ведет меня прямо в мою комнату, и тут мои нервы берут верх. Руки дрожат, по коже бегут мурашки. Остаться с ним наедине - это... табу. Я никогда не оставалась наедине с мужчиной, который не был бы моим отцом или одним из моих братьев. Конечно, я была наедине с Антонио, но он мой жених, а это его брат.

"Вот это, - Рокко достал голубое платье, которое Арабелла выбрала, когда мы ходили по магазинам. Это было очень откровенное коктейльное платье. "Это его любимый цвет, ему понравится".

"Что ты собираешься делать дальше, прическу и макияж?" фыркнула я, выхватывая у него платье.

"Нет", - рычит он. "Я мужчина, я узнаю сексуальное платье, когда вижу его, но когда дело доходит до макияжа, я ни черта не знаю".

"А волосы?"

"Просто оставь их длинными, так лучше смотрится", - пренебрежительно махнул он рукой.

Проигнорировав просьбу Рокко, я собрала свои волнистые светлые волосы в хвост, чтобы продемонстрировать золотые серьги-обручи. Я решаю, что Рокко был прав насчет платья: голубое коктейльное платье подходит к цвету моих глаз. Низкое декольте демонстрировало достаточно глубокое декольте, чтобы у любого мужчины потекли слюнки, не то чтобы мне нужно было, чтобы Антонио видел меня еще больше после того, как он уже заглянул в мою комнату и увидел больше моей груди, чем следовало. Я надела коричневые туфли на каблуках, которые придали моему наряду немного больше непринужденности. Туфли прибавили мне по крайней мере три сантиметра. У меня худые ноги, но даже на каблуках они все равно выглядят корявыми. Хотела бы я быть одной из тех пятифутовых моделей, у которых, когда они надевают каблуки, ноги поднимаются на несколько дней.

Нанеся тушь и светло-розовую помаду, я завершила свой образ. Я удивляюсь, когда вижу Рокко, стоящего прямо перед моей дверью. Он уже готов, одет в бордовый костюм, который определенно не был деловым, но с его почти черными волосами, достаточно длинными, чтобы они завивались у ушей, он выглядит неотразимо в этом цвете.

"Хороший выбор", - он окинул меня впечатленным взглядом.

"Я просто надела то, что вы мне сказали", - бесстрастно пожимаю я плечами.

"Нет. Волосы. С ними твоя шея выглядит восхитительно".

Я вздыхаю и краснею.

"Мой брат ждет", - он сверяется с часами на правой руке.

"Он уже там?"

"Да. Он сразу после работы поехал в ресторан. Нет смысла возвращаться домой только для того, чтобы снова выйти на улицу".