5

Я уже бывал в этом ресторане, он принадлежит семье Famiglia. Мой отец водил нас сюда почти каждый раз, когда мы были в Чикаго. Антонио уже сидит за столиком, напротив него сидит Арабелла. Она смеется, и я думаю, не сказал ли это ее кузен - Антонио не кажется мне любителем шуток.

"Это Лилиана Риччи?" Владелец ресторана приветствует меня. "Как давно это было, милая?" Он обнимает меня.

"Слишком долго, Толстяк Майки, я соскучилась по твоей изысканной лазанье". Я обнимаю его в ответ.

"Рокко! Чао!" Он крепко обнимает его и хлопает по спине. "Позвольте мне пригласить вас двоих за столик".

"Вообще-то мы встречаемся кое с кем", - показываю я на Антонио.

Толстяк Майки берет меня за руку и осматривает обручальное кольцо. "Кто же этот счастливчик?" Он смотрит на Рокко.

"К сожалению, мой брат".

"Ты нашел себе нового Капо! Салют! Это праздник! Я принесу бутылку моего лучшего вина. Иди, садись, ешь и наслаждайся!"

Рокко ведет меня к столу, и когда мы подходим к нему, Антонио встает, и я замечаю, что его глаза слегка расширились. Его взгляд останавливается на моей груди и ключицах.

"Красиво выглядишь", - склоняет он голову в знак уважения. "Садись".

"Спасибо, ты тоже". Я сажусь рядом с ним и любуюсь тем, как он красив в коричневом костюме.

"Тони!" Толстяк Майки подходит с вином.

"Толстяк Майки", - Антонио встает и хлопает владельца ресторана по спине, как это сделал Рокко.

"Я вижу, тебя и твою прекрасную невесту можно поздравить. Она красавица и милашка, я помню ее еще маленькой бамбиной. Счастья вам обоим". Он наливает нам всем по бокалу вина.

"Спасибо", - Антонио берет свой бокал, слегка поднимает его перед Толстым Майки, затем переходит ко мне, после чего отпивает.

Я делаю то же самое, поднимаю свой и пью за нас.

"Я уже знаю, что заказывают маленькие леди, что я могу предложить остальным", - спрашивает Толстый Майки, и Антонио делает заказ для своего брата, Арабеллы и себя.

"Эти парни смотрят вон туда", - шепчу я.

"Никто не будет с нами связываться, если у него нет желания умереть", - спокойно отвечает Рокко.

Антонио встает и смотрит на двух мужчин, которые внезапно побледнели.

"Давай не будем устраивать сцену", - я легонько касаюсь его запястья, и он отдергивает руку.

Антонио подходит и садится за стол для джентльменов. Он выглядит спокойным и собранным, его руки вежливо сложены на столе перед ним. Один из мужчин ухмыляется и дергает подбородком в мою сторону.

Антонио молниеносно выхватывает неизвестно откуда нож и наносит удар прямо между глаз, мгновенно убивая мужчину. Глаза мужчины закатываются, и я никогда не смогу выкинуть из головы звук трескающегося черепа и хлюпающие звуки пробиваемого мозга. Тело опрокидывается, Антонио встает, берет одну из белых салфеток и вытирает лицо и руку. Он бросает испорченную салфетку на еду другого мужчины и невозмутимо идет к нашему столу, чтобы сесть.

Я долго и пристально смотрю на второго мужчину, у которого отпала челюсть. Он выглядит потрясенным, ужасающимся и невероятно печальным. Кто был этот человек рядом с ним? Коллега по работе? Друг, лучший друг на всю жизнь, его брат? Вариантов бесконечное множество. Глаза мужчины слезятся, и мне приходится заставлять себя отвести взгляд.

Что он сказал такого, что заставило Антонио убить его? Что он сделал, чтобы заслужить смертный приговор?

Арабелла выглядит разъяренной, как будто это уже не раз случалось. Рокко просто забавляется, словно ему нравится наблюдать за дикостью своих братьев, но, наверное, почему бы и нет? Он тоже из "Made Men" - они любят насилие.

Может быть, любовь - не самое подходящее слово, потому что они неспособны.

Они наслаждаются насилием. Они получают острые ощущения.

Если бы я сейчас посмотрелся в зеркало, то, скорее всего, выглядел бы испуганным и шокированным. Толстяк Майки выходит и вскидывает руки вверх, собираясь кричать, когда смотрит на Антонио, который пожимает плечами.

"Пришли счет мне", - говорит он тем хрипловатым голосом, от которого по моему телу бегут мурашки.

"Ты никогда не можешь прийти сюда, чтобы не разжечь дерьмо, а?" Толстяк Майки качает головой, но уже не выглядит таким злым, как раньше. "Чем бедный сосунок заслужил это?"

"Подглядывал и оскорблял то, что принадлежит мне", - он вытирает нижнюю губу большим пальцем.

Арабелла молча кладет руку на сердце, и я не сразу догадываюсь, что Антонио убил этого человека за то, что он сказал обо мне. "Защищает свою честь. Как романтично!"

"Давайте не будем забегать вперед. Я не люблю, когда другие мужчины неуважительно относятся к моей собственности".

"Собственность?" Я скривила губы в отвращении. "Я не чья-то перчинка!" Я встаю и ухожу.

Не успеваю я выйти из ресторана, как меня ловят за руку и притягивают к твердому, пахнущему цитрусовыми телу. Я поднимаю глаза и встречаю взгляд Антонио, который кажется черным.

"Ты останешься и будешь ужинать", - приказывает его голос.

"Ты проявил неуважение ко мне, назвав меня своей собственностью при всех. Как будто я скотина, которой можно владеть", - я отворачиваю от него лицо.

"Как моя невеста, я отвечаю за твою защиту, и как Капо никто не будет говорить о моей невесте, моем брате, моих родителях, моем кузене, не имея дела со мной. То, что сказали эти люди, было неуважительно не только по отношению к тебе, но и ко мне. Они должны были понять, кто правит Чикаго. Вот как такие люди, как я, заслуживают уважения, поняла, милая?" Он отпускает мою руку и перекладывает ее на спину. "Давайте поедим. Скоро нам принесут еду".

Я не спорю, главным образом потому, что умираю от голода.

Официант приносит еду через несколько минут после того, как я сажусь. Рокко отпускает несколько шуток, пока я копаюсь в своей лазанье, которая сочится сыром - как раз так, как я люблю. Арабелла застонала, запихивая в рот вилку с пенне с песто, а Рокко надолго замолчал, чтобы попробовать свои равиоли со шпинатом и сыром.

Антонио заказал ньокки, и они выглядели аппетитно. "Хочешь кусочек?" Он накалывает две ньокки вилкой и протягивает их мне.

Я не могу устоять. Я наклоняюсь к вилке и открываю рот. Антонио смотрит на меня расчетливо, прикасаясь серебряным прибором к моей нижней губе. Наши глаза встречаются, и я чувствую, что он кормит меня, как ни странно, эротично. В этот момент Рокко прочищает горло, и наше с Антонио мгновение оказывается испорченным. Мы снова становимся знакомыми, игнорируя друг друга.