6. Нежданчик

— Господин Лиатт, простите, что беспокою, но тут охранник на входе в поместье просит вас подъехать к северным воротам. Это срочно, господин Лиатт! — Начальник охраны растерянно смотрел на меня с экрана виеко.

— Сейчас буду, Назид. — Я вышел из беседки, оглянулся на Ежи, который с лопаткой увлеченно возился с Нилси в ближайшей теплице, и сел в миник — открытого типа передвижное устройство. Площадь поместья была огромной, и я предложил Мэду еще вначале первого года жизни на Элькоре прикупить несколько таких миников для быстроты и удобства передвижения.

Через десять минут я был у дальних ворот и с удивлением всматривался в шевелящийся сверток на руках у охранника.

— Господин Лиатт, это вам. — Дюжий охранник в форме передал пищащий комок мне в руки. Взгляд у всех присутствующих был охреневший и растерянный.

Ребенок, маленький совсем, родившийся примерно около месяца назад, морщил губки и лобик, возмущенно вертя головой в бежевом чепчике и суча ножками в неплотно завернутой пеленке.

— Кто это и где вы его взяли? — я принял ребенка на руки, привычно покачивая на руках, и он постепенно затихал, успокаиваясь.

— Да вот подошел какой-то омега, молодой, симпатичный и сказал, что это нужно передать вам, милорд Биллиатт. Мы попытались его задержать, но он вывернулся и был таков. А нам пост покидать не положено. Я держал малыша, а Яччи немного гнался за ним, но тот юркнул в лесополосу и я позвал Яччи назад. Пост оставлять нельзя, а какой из меня охранник с ребенком на руках. Это могла быть провокация. Вот, пока связались с начальником охраны, пока вы приехали. Минут двадцать прошло.

— Догнать. Привести. Из-под земли достать! Нежно, но настойчиво. Вреда не наносить. — Я сел в миник, аккуратно пристроив ребенка на левой руке, а правой держась за руль.

— Милорд! Вот этот пакет тоже вам! — охранник протянул мне закрытый пакет из плотной бумаги. Без подписей, без опознавательных знаков, плотно набитый бумагами, судя по весу и объему.

— Экран! Звонок Отису. Отис? Ты мне нужен через 5 минут в центральном холле. Подготовь в медпункте все для младенца месячного возраста. Отбой. — Экран свернулся, я нажал на педаль и аккуратно поехал, разглядывая миловидную моську ребенка. Он мне кого-то сильно напоминал своими глазками и пухлым ротиком.

— Ну, кто тут у нас такой появился? Кто сладкий мальчик? — я ласково заворковал с малышом и морщинки на лбу у него разгладились. Некоторые детки рождаются красными и сморщенными старичками, а этот младенчик был беленький и красивый, как игрушечка. Пупсик. Он с любопытством водил глазками и сопел носиком-пуговкой. Внешне он был здоров, но осмотреть его надо было.

Те десять минут, что я ехал к дому, я перебрал все версии возможного подкидыша. И что он заразный, чтобы свалить нас всех в приступе болезни и ослабить Мэдирса, отвлечь от политической борьбы. И что папаша малыша беден или умирает и поэтому выбрал малышу другую судьбу, подкинув отпрыска семье миллиардеров. И что это какой-то хитрый ход от противников Мэда, могущий ему навредить. Мэд только недавно, всего пару лет, как в политике, и его можно подставить любым простейшим способом. Или нельзя. Но я всегда переживал за него и его карьеру, ведь в политику он влез, чтобы улучшить законы и, таким образом, и жизнь наших детей в системе Риата.

Нам изредка подбрасывали разные вещи, когда прорывались через двойной круг охраны. Но ребенка — впервые за все наше проживание здесь.

Я остановил миник у крыльца, по которому уже спускался наш семейный врач Отис, который и принял малыша, удивленно приподняв брови и с немым вопросом глядя на меня.

— Подбросили охране. Омега-«даритель» убежал. Я послал его найти и привести. Комната готова? Надо осмотреть малыша.

— Обижаешь, Лиатт, медпункт готов двадцать четыре часа семь дней в неделю. И для малышей все есть. Мы тут можем разместить роту рожающих омег и удачно принять роды.

Мы шли по коридору, Отис нес малыша, а я пакет, возле медпункта уже суетились, встречая нас, два помощника-медика.

— Подождите за дверью. Если понадобится ваша помощь, мы позовем, — сказал я, переживая за распространение заразы, если таковая имеется на малыше. Я не имел права рисковать здоровьем всех проживающих в поместье.

Отис положил на мягкий пеленальный столик малыша и начал разоблачать его от одежды.

— Отис, он может быть заразен настолько, чтобы это угрожало всему поместью? — с тревогой следил я за руками медика, не торопясь вскрывать пакет, мало ли там что могло находиться.

— Гарантировать ничего нельзя. Я о таком не слышал, но технологии развиваются очень быстро, Лиатт, ты же знаешь… — он снял пеленочку, шапочку, и под ней закурчавились темные волосики. — Ах, какой прекрасный малыш, — ласково произнес он, снимая рубашечку. — Хоть на выставку младенчиков — такой ладный да красивый.

Отис был бетой, но это не мешало ему любить всех детей и восхищаться ими с утра до ночи.

— Пока никаких явных отклонений не заметно. — Снимая штанишки, произнес он.

Малыш был вялым и видно было, что он хотел спать, но осмотр надо было провести независимо от чьих либо хотений. Отис отклонился, взял тэккер, и провел вдоль раздетого малыша, начинавшего похныкивать. Тэккер потрещал тихонько, но резких звуков, издаваемых при обнаружении заражения, не выдал. Я выдохнул облегченно.

— Ну, что тут у нас в памперсе, лапочка? Сейчас мы тебя переоденем, маленький, — ворковал нежно Отис и, вдруг, вскрикнув, отшатнулся от стола с ребенком.

Я в это время стоял спиной, проводя по пакету тэккером, проверяя его на заражение и возможную угрозу. От вскрика дернулся и чуть не выронил аппарат из рук.

Обернувшись, я с испугом взглянул на ребенка, ожидая увидеть страшную язву или рану, и замер пораженно, хватая ртом воздух. На пеленальном столе лежала девочка. В центре системы Риата, на планете Элькора, среди омег, альф и бет.

— Гуманоид! — воскликнул пораженный Отис и ошарашенно воззрился на меня и опять на то место, которое отличало девочек от мальчиков.

— Отис! Это девочка! Настоящая девочка, — восторженно прошептал я. — Ты ж моя красавица! Ты ж моя лапушка! Как же ты попала сюда, моя радость? — я поднял голыша на руки, лаская взглядом и покачивая на руках, млея от нахлынувших чувств.

Смутные сомнения стали закрадываться в душу, и невероятные подозрения черной тучей заволокли сознание.

— Отис, когда был мой день рождения? Сколько месяцев прошло? — я никак не мог подсчитать, путаясь в датах, сбитый с толку происходящим.

— Десять месяцев назад. Как раз сегодня ровно десять месяцев будет. — Отис все еще не мог прийти в себя, но с расчетами не ошибся. Голова у него работала как надо.

Страшные подозрения прочно угнездились во мне, отращивая корни воспоминаний.

— Отис, малышку нужно обследовать на узи, посмотреть строение внутренних органов — нет ли патологий, и всячески проверить состояние организма.

— Что значит — нет ли патологий, если у ребенка нет члена? Он мутант! Ясное дело, что у него будут патологии и… и… и тут вообще неясно, что для него норма! — на грани истерики выдохнул он.

— Спокойно, Отис. Это девочка. У них членов и не должно быть. А вот что внутри — надо проверить. Давай, обследуй, как если бы это был омега. Не обращай внимание на отсутствие члена. Проверяй на все остальное. У нее должна быть матка. Ээээ… — тут я замялся, соображая, в каком возрасте у девочек вырастает матка. Блин. По нулям. — Ну, хотя бы в зачаточном состоянии. Не паникуй. Все нормально. Я уже видела сто тысяч девочек, так что тут все в порядке.

Упс. Я даже проговорился, сказав о себе в женском роде, чего со мной не случалось уже долгие годы.

Обессиленно опустился на стул, пока Отис бережно понес девочку в другое помещение.

***

В тот день — накануне моего дня рождения, Кося капризничал, пока я уложил его спать и удостоверился, что с ним все в порядке и это были обычные капризки. Мэд уже поджидал меня в нашей постели. Ежик давно спал, убаюканный сказкой отца. Я устало рухнул в кровать ничком.

— Ноль часов! Ты уже родился, мой сладкий энго! Пришла пора первого подарка. — Мэд хитро улыбался и ласково поглаживал меня по спине, расслабляя напряженные мышцы. - Ты теперь большой мальчик — тебе уже двадцать восемь, сказал он тогда, целуя меня в плечи и покусывая в плечо рядом с меткой. Не хочешь ли покататься на лошадке?

От такого подарка я, конечно, отказаться не мог, хоть и устал за день.

Накатались мы с ним до одури, прилично, и у меня было только одно желание, чтобы мне дали с утра выспаться — это и будет самым желанным подарком на день рождения.

Поэтому, когда я только, казалось, закрыл глаза, раздался стук в двери и грубый голос произнес: «Открывай, сова, медведь пришел!», я застонал и глубже зарылся в подушку, пытаясь заснуть дальше.

Меня затрясли за плечо и Мишкиным голосом сказали:

— Мааам, мамуля! С днем рождения!

Я подпрыгнул и перевернулся, неверяще уставившись на Мишку, склонившегося над моей постелью. Я сел, протер глаза, поморгал, но Мишук не исчез. А даже, наоборот, бросился ко мне на грудь, прижался крепко и поцеловал в щеку:

— С днем рождения, мамулик! Я тебе подарки с Земли привез. Просыпайся.

— Мишка! Сыночек! Мишук! Это ты? Как? Когда? Боже мой, сына! — я бросился ему на грудь и прижался голой грудью к нему, внезапно понимая, что после ночных покатушек на Мэде так и остался голым. — Ой! Я же не одет!

— Мааапааа! С днем рож… — донеслось от двери и примолкло на выдохе.

Ежи разбежался и не успел затормозить, столкнувшись с Мишкой, обнимавшим меня.

— ОЙ! — Ежи вытаращил глаза и уставился в ужасе на нас.

Ну да, чужой мужчина обнимает полуголого папу — от такого можно ошалеть.

— Ежи, сынок, это твой двоюродный брат. Его зовут Миша и он прилетел с Земли. — Я запахнулся поплотнее в одеяло. — Мишка, ты надолго? Каким ветром?

— Ма… Лиатт, я на две недели, Мэд решил сделать тебе подарок и организовал это путешествие. Ну и заодно, конечно, я привез для вашей торговли семян, и прочие заказы.

Он развернулся к Ежи и мило улыбнулся: — А кто это такой красивый и взрослый? Совсем жених вырос. У меня даже глаза слепит от такой красоты.

Ежи засмущался и польщенно опустил глазки вниз, ковыряя ногой пол. Потом стрельнул кокетливо глазками в Мишку — где только научился, паразит мелкий. — Позвольте представиться, Серхио Биллиатт Лау-Кайрино, герцог Риатский. — И сделал книксен, вежливо опустив голову по всем правилам. Не зря его папА учил правилам этикета.

Миша восхищенно вздохнул и взял его за руку, вежливо поцеловав кисть руки, еле дотрагиваясь губами:

— Серхио Биллиатт! Вы затмите любого омегу своей красотой не только в системе Риата, но и во всех известных и неизвестных системах.

Мелочь пузатая покраснела и удовлетворенно улыбнулась:

— Благодарю вас, Миша. Мне очень приятно.

— Ну, вот и познакомились, братики. А теперь марш в столовую, дайте мне одеться, после чего я хочу получить свои подарки и поздравления, как подобает лорду Лау-Кайрино, — улыбаясь, сказал я.

Ежи с Мишкой покивали и чинно вышли из комнаты, а я припустил со всех ног умываться и приводить себя в порядок, чтобы не пропустить ни единой минуты из двух недель, отведенных мне на общение с сыном.

За ранним завтраком за столом собралась тогда вся семья кроме Коси, и я наслаждался каждой минутой общения. Ежи вел себя как взрослый омега, не забывая умильно стрелять глазками и смущенно улыбаться, отрабатывая на Мишке все омежьи приемчики соблазнения и флирта. И это в семь с половиной лет!

А уж потом были и визги, и вопли и смех и валяние с подаренным ему Мишкой трехмесячным щеночком английского спаниэля, и висение на шее у Мишки, и катание на плечах, и плескание в бассейне, и показ всех его картин и художеств, и к концу Мишкиного пребывания — обожание и горькие слезы расставания.

Мишка все две недели был у меня на виду — и в клубах, куда мы ходили оттянуться и познакомить его с культурным обществом Элькоры, и на шоппинге, и в зоопарке, который Мэд отгрохал в столице за свои деньги. Когда и как он успел пересечься с омегой — папой подброшенной девочки — ума не приложу. Но девочка была очень похожа на Мишку в детстве. А главное — как у омеги и Мишки получилось родить, и родить не омегу, не альфу, а девочку???