6

Интермедия

631г., 6 день пыльника. Суард, Нижний город

Себастьяно бие Морелле по прозванию Стриж

Они наблюдали за благородным шером битый час. Шер вроде бы бесцельно шатался по Нижнему городу, покупал газеты у мальчишек в желтых беретах, бросал монетки нищим, разглядывал витрины дешевых лавок, отмахивался от карманных воришек — и шел куда-то…

— К шису в болото, — предположил Шорох, минуя лоток с эмпанадос. Горячими, истекающими соком эмпанадос с говядиной, на запах которых собрались уличные мальчишки и коты со всего квартала. — Промахнулись мы с тобой, братец. Этот – мимо.

Стриж лишь фыркнул. Он точно знал: не промахнулись. Известный на весь Суард своей длинной (и неотразимой) шпагой граф Сильво по прозванию Шампур совершенно точно был именно тем, кто им нужен. В таких вещах Стриж не ошибался никогда.

Впрочем, Шорох тоже. Просто брату наверняка надоело шататься по улицам на пустой желудок.

— С пылу, с жару, динг за пару! — надрывалась торговка, оценивающе глядя на двух высоких, сильных и явно голодных подмастерьев. — Вы только попробуйте, вот вам круг, вернетесь за добавкой!

Теперь пришла очередь фыркать Шороху. Стриж его фырканье отлично понимал: хоть эспанадос и пахли так, что язык проглотишь, не до них. Чуть отвлечешься — и ищи потом Шампура по всему Суарду. А спор есть спор.

Торговка успешно перекрикивала газетчика, размахивающего свежей прессой на противоположном углу перекрестка. Около него и остановился Шампур, покупая очередную ненужную газету.

— Читайте «Вечерний герольд»! Последние новости из Метрополии! Кронпринц Люкрес идет ва-банк! — во всю глотку заорал парнишка, едва получив свой медяк.

Раздраженно передернув широкими плечами и поправив шпагу на поясе, Шампур все так же бесцельно пошел дальше, в сторону порта. Один из уличных мальчишек увязался за ним, выпрашивая монетку и рискуя нарваться на затрещину.

В отличие от Шампура, в своем шелковом сюртуке и модной шляпе со страусовым пером торчащего посреди Нижнего города как гвоздь в ботинке, братья вписывались в окружающий пейзаж идеально. Шорох – смуглый и черноволосый красавчик почти двадцати лет, типичный южанин, разве что глаза слегка раскосые, как у кочевников восточных степей. Стриж — синеглазый и белобрысый, откровенно северного происхождения, на пару лет младше и пол-ладони ниже. Одеты оба в добротный мануфактурный лен, крашеный дешевой вайдой и бузиной, в легких сандалиях-кальсаэра из бычьей кожи. Самая обычная картина: вечер, подмастерья после работы шатаются по улицам в поисках выпивки, девиц и приключений на мягкое место.

— А я говорю, наш клиент, — с сожалением удаляясь от лотка с эспанадос, сказал Стриж.

Шорох лишь пожал плечами.

— Может быть.

До заведения Устрицы До, известной на весь Нижний город таверны с лицензией второго класса, они дошли в молчании. Все, что касалось спора, они друг другу уже сказали. Стриж настаивал, что почуял «их клиента» и найдет его хоть с завязанными глазами, Шорох не очень-то верил, но проверить согласился. Он всегда охотно ввязывался в придуманные Стрижом авантюры, если они не шли вразрез с приказами Мастера.

Все, что матушка велела купить у бакалейщика, они уже купили и могли хоть весь вечер бродить по городу — как обычно, вдвоем. Компания остальных подмастерьев их никогда не привлекала, сколько бы те не звали братьев с собой.

— А у Шампура губа не дура, — прокомментировал Стриж, когда тот остановился у входа в таверну.

Прямо над ним красовалась вывеска: едва прикрытая морской пеной дева в перламутровой раковине призывно улыбалась, предлагая блюдо с дымящимися жареными куропатками.

— Не зайдет, — сказал Шорох. — Слишком бла-агородный, побрезгует.

— Ну и дурак. Куропатки у нее что надо. И не только куропатки, — подмигнув, Стриж толкнул брата в бок.

Шорох в ответ только хмыкнул.

Ну да, у До хороши не только куропатки. Сама она тоже хороша со всех сторон. Может, ну его, этого Шампура, пусть хоть до завтра шатается по Суарду, а им с братом будут очень даже рады в таверне. Особенно брату. При виде Шороха красотка До всегда сияет, словно только что отчеканенная серебряная сестрица.

Озвучить свое предложение Стриж не успел. Из-за спины повеяло знакомой прохладой с привкусом жухлых листьев. Он обернулся на узкий переулочек между конторой с невнятной вывеской и кожевенной лавкой, уже закрытой по вечернему времени.

— Я ж говорил, — довольно шепнул Стриж, дергая брата за рукав, чтобы отошел от устья переулка и не загораживал благородному шеру обзор.

А толку-то? Благородный шер ничегошеньки не почувствовал, так и стоял перед таверной, разглядывая дома по другой стороне улицы.

Нетерпеливо обругав шера тупым дыссом с болотной кочки, Стриж потянул брата за собой. К Шампуру. Этак, словно они прям сейчас пришатались сюда вот просто так. Из врожденной лени и дури. И по причине той же дури наткнулись на стоящего столбом шера. Слепые потому что.

— О, бла-агородный шер! Пра-ащеньица просим! — протянул Стриж, хлопая осоловелыми глазами и покачиваясь: пьяный придурок как он есть. — А чой-та вы тута, а? Ищите чегось? Так вы по адресу, агась. Устрица… м-м! У-у-устрица…

На его многозначительное подмигивание благородный шер поморщился. Хоть спиртным от Стрижа не пахло и пахнуть не могло, все прочее было достаточно убедительно и отвратительно, чтобы принюхиваться и не захотелось.

— Пшел вон, — сердито, но почти мирно велел Шампур и отвернулся, явно намереваясь продолжить поиски.

— Во! Точна! Ты чо пристаешь к бла-ародному шеру? — с видом такого же пьяного придурка вмешался Шорох, заходя с другой стороны и отрезая Шампуру путь прочь. Как же не поддержать игру брата? Никак.

— Дык… эта! С бла-ародными намира… намерьями! Заблудил шер, помочь надобно! — сделал круглые глаза Стриж.

— Засунь свою помощь!.. — огрызнулся Шампур, так и не вынув шпагу, чтобы проучить наглых простолюдинов: чем вызывал в Стриже прилив уважения. Хвостом чует благородный шер, что на этих придурков лучше шпагой не замахиваться.

— Ты чо, какой блудил? — заплетаясь языком, возразил Стрижу Шорох. — Это ж бла-ародный шер! Сам граф, во! Вашмилсть, мы не того, мы ж наслушы… наслаше… наслышаны, во! Сам Шамапа… пу… пур! Честь, во!

— А выпейте с нами, бла-ародный шер! — насел еще наглее Стриж.

На этом и так невеликое терпение Шампура кончилось, и он весьма ясно выразился, чем, с кем и в какой позе обнаглевшим в корягу бие следует заняться.

— Ух ты! — восхитился Стриж. Искренне. — Эк красиво сказал-то! Враз видать, бла-ародный!

— Дык выпить надоть! Вона! — мощно пошатнувшись и едва не сбив ближайший фонарный столб, Шорох указал на темный переулок, из которого нетерпеливо и насмешливо несло жухлыми листьями и старой кровью. — Тама эта, пивная, кажись!

Только тут Шампур наконец-то заметил самую важную деталь пейзажа. Выдохнул. Шагнул к переулку — и тут же обернулся к пьяным придуркам, рыкнул:

— А ну пошли вон отсюда! Нет там никакой пивной!

— А чо ж нет? — Стриж настырно попер прямо на шера, не забывая качаться на заплетающихся ногах. — Выпьем за Шамапур-ра! За лучшего дуэлянта Суар-рда!

— Тупые идиоты! — рыкнул Шампур, вытащил из кармана горсть монет и швырнул в лицо Стрижу. — Пейте за мое здоровье, но не здесь! Вон таверна, там и пейте!..

Дальнейшие эпитеты, которыми Шампур наградил двух пьяных простолюдинов, заставили Стрижа восхищенно присвистнуть. Ругается не хуже гнома, а уж в гномьей ругани Стриж знал толк.

Но главное — Шампур наконец-то зашел в переулок, едва освещенным зеленым светом ущербной луны. И, словно заботливый хозяин, лунный луч огладил покосившуюся жестяную табличку «Безымянный тупик».

— Ладно. Ты был прав, наш клиент, — тихо сказал Шорох, отступая в тень ближайшего кипариса. — С меня… а на что мы спорили-то?

— А шис его помнит, — отмахнулся Стриж. — Пусть будет кувшин сангрии. Как думаешь, что ему надо?

— Да как всегда, — пожал плечами Шорох. — В лавку ткачей все ходят за одним и тем же.

— Ну… все же граф. Говорят, любовник ее высочества. Чего ему в этой жизни не хватает, а? Любопытно же. Давай узнаем!

Мгновение помолчав, брат хмыкнул.

— А давай.

И они двумя бесплотными тенями скользнули следом за благородным шером, едва успев нырнуть в Безымянный тупик до того, как кожевенная лавка и контора с невнятной вывеской сошлись боками, не оставив на месте переулка даже узкой щели. Разумеется, без единого звука. И, разумеется, ровным счетом никто не заметил странностей архитектуры и топографии.

Никто, кроме лунного луча — который ласково погладил две головы, черную и светлую, словно говоря: добро пожаловать домой.