4

Первой в кабинет метнулась рысь. Прямо к столу. И уставилась на колбаски так укоризненно, что только совершенно бессердечный человек бы с ней не поделился.

— Надеюсь, я не помешала вам, благордные шеры. — Шуалейда вошла вслед за рысью.

Братья Альбарра встали ей навстречу с такими лицами… а, неважно! Колбаски пахли так восхитительно, что было невозможно думать ни о чем другом!

— Угощайтесь, ваше высочество, — едва успел сказать полковник Бертран, как Шу сцапала последние две колбаски, одну бросила Морковке, а вторую тут же укусила сама.

Вкусно!.. Но мало. Тяжелый вздох Морковки подтвердил: ужасно мало, злые люди без нас все съели!

— Приятного аппетита, — с усмешкой пожелал Медный и протянул салфетку.

Вместо ответа Шу кивнула, и только дожевав, поздоровалась:

— Я ужасно рада тебя видеть, дядюшка Фортунато! — решив, что на этом с этикетом можно закончить, она бросилась ему на шею. — Почему ты так долго не приезжал? Как отец? Что там с моей помолвкой? Что…

— Чш-ш, не все сразу, — рассмеялся Медный, поднимая ее за талию и кружа, словно ей по-прежнему было пять лет. — Ты стала совсем взрослой шерой. Самой красивой шерой Валанты!

— Не заговаривай мне зубы, — фыркнула Шу.

На самую красивую шеру Валанты она не походила, тут газеты не врали. Да и манеры… а что манеры? Если вести себя, как подобает принцессе — последнюю колбаску, и ту съедят! А вилки не было, вот. И вообще, для колдуньи естественные науки и физподготовка полезнее, чем придворные танцы и этикет.

— Я так понимаю, ты пришла не только за колбасками, — улыбнулся Медный.

— Само собой. Так сватался ко мне Люкрес или нет?

Медный Генерал покачал головой.

— Еще нет. Тебе лучше спрашивать об этом не меня, знаешь же, я плохо разбираюсь в политике. Мое дело — зурги, пираты и прочие разбойники.

— А кого? Отец последний раз писал весной. — Шу сжала кулаки, не позволяя обиде и тоске по дому прорваться наружу.

— Ваше высочество, — укоризненно покачал головой Медный.

— Наше высочество, — дернула плечом Шу. — Так что?

— Его величество рассматривает брачные предложения, — налив четверть бокала кардалонского, ответил Медный. — Сашмирский султан, два славских князя, хмирский мандарин и еще десяток достойнейших претендентов.

— То есть меня еще никому не обещали? Ни султану, ни Люкресу?

— Нет. — Медный протянул ей бокал. — Боюсь, помолвки не будет.

— Вот и слава Двуединым!

Отсалютовав бокалом облакам за окном, она отпила глоток. Сладко-терпкое вино прокатилось теплом вниз по горлу, согрело изнутри. Но не погасило злость: на собственную беспомощность, на ширхабом нюханого принца Люкреса, на сестру...

— Шу?.. — Медный обеспокоенно заглянул ей в глаза и отобрал пустой бокал.

— Мне нужно учиться и получить свою Цветную грамоту. К шисовым дыссам замужество!

— Ты ругаешься, как солдат.

— Я ругаюсь, как ты.

— Ты принцесса, а не генерал.

Шу разозлилась еще сильнее. Какого ширхаба ему не нравится? Кому какое дело до того, как она себя ведет, если ее законопатили в эту дыру и не собираются выпускать никуда, кроме монастыря?! Да если бы не Каетано, она бы уже сто раз сбежала!

— Принцесса на задворках. Принцесса в курятнике. Принцесса шисова балагана!

— Но-но, попрошу не обзывать наш гарнизон курятником и балаганом, — покачал головой полковник Бертран.

— Извини, Бертран. Но согласись, Сойка — это задн… задворки и есть.

Шу сжала руки, чтобы не дрожали. Ей немыслимо хотелось сделать хоть что-то! Лишь бы не ждать, пока кто-то решит ее судьбу. Но что она может? Устроить бурю, утопить десяток лодок и расстроить Бертрана, изо всех сил старающегося воспитать из нее светлую шеру и настоящую принцессу? Тогда ее точно упекут в монастырь.

— Зато компания хорошая, — примирительно улыбнулся Бертран.

— Компания-то хорошая… Ты не думай, я ценю, что ты уехал из столицы в глухомань, чтобы беречь Каетано. Но я скоро с ума сойду здесь торчать!.. — И тут ее осенила гениальная идея. — Фортунато, тебе нужен колдун в походе. Возьми меня с собой, пока я тут никого не покусала.

— В Пустоши? Чтобы его величество мне голову снял?

— Его величество и не узнает, — продолжила атаку Шу. — А я не полезу в Пустоши, обещаю! Не дальше форта! Хочешь, поклянусь?

— Это может быть опасно. Что, если зурги пойдут через перевал? Я не могу рисковать твоей жизнью.

— Не будь занудой. Зурги сидели тихо век и просидят еще столько же. А мне надо хоть ненадолго выбраться отсюда!

— Зурги тихо лазают через хребет и воруют селян. Особенно селянок. За последний год в районе перевала пропало два истинных шера. Если им попадешься ты… Ты вообще представляешь, что шаманы делают с шерами?

— За кого ты меня принимаешь? Я — и попадусь?!

Оба брата Альбарра невесело рассмеялись, только Шу не очень поняла, чему. Найти ее в лесу не может весь гарнизон крепости, она проверяла. А он — про каких-то нецивилизованных зургов!

— Тебе не место в военном походе. Ты — принцесса.

Медный сказал это очень убедительно. Пожалуй, если бы не твердая уверенность в том, что ей необходимо уехать из Сойки, она бы даже согласилась.

— Поход не военный, а исследовательский — это раз. — Она твердо посмотрела Медному в глаза. — Вам нужен колдун, а взять личную охрану Кая ты не можешь — это два. Ни один ширхаб не удержит меня в крепости — это три. А четыре я не буду озвучивать, иначе ты обидишься.

— Хм. Ты уверена, что тебе всего семнадцать, твое высочество? Торгуешься, как столетний гном, — усмехнулся Медный, и Шу облегченно выдохнула.

— Значит, мы договорились?

— Я не сказал, что ты едешь с нами.

— Но ты же умный человек. А ни один человек в трезвом уме и здравой памяти не будет торговаться с гномом. Следовательно…

— Ладно, — кивнул генерал. — Нам в самом деле очень нужен колдун. Но при солдатах извольте соблюдать субординацию и этикет, ваше высочество. И не называть меня дядюшкой!

— Так точно, дядюшка Фортунато! — Шуалейда шутливо отдала честь.

А генерал снова усмехнулся и велел:

— Будь готова на рассвете, а пока дай двум старым солдатам спокойно выпить… а, чуть не забыл! На вот, почитай, что тебе отец пишет.

Шу на миг опешила. Отец ей написал? Что-то здесь не то… и с чего у нее вдруг защемило сердце? Она здорова, а сердце — это вообще глупость…

Осторожно забрав конверт, словно он мог ее укусить, Шу сбежала из кабинета. Рысь же вскочила из кресла и помчалась за ней. До самой южной башни. Только там Шу сломала печать и достала письмо.

«Любимые мои дети, Каетано и Шуалейда!» — начиналось письмо… а дальше Шу еще не прочитала. В глаз что-то попало.