Глава 3 - Особые условия

Следующий вопрос был вполне ожидаем. Как для меня, так и для него.

«Ты боишься Клуба? Дубинка нужна от него?»

– Все его боятся, Ноя, – вздохнул Невельской. – Даже сами представители клуба страшатся своего детища. Это многоглавая гидра, которая часто кусает сама себя.

«Почему люди не дадут ему отпор?»

– Потому что каждый понимает, что незаменимых людей нет. Всё уникальное Клуб перемалывает в кашу, размывает и делает общедоступным или придаёт забвению. Попутно, он нивелируют угрозы для себя. К примеру, разделяя человечество с двух полов до полусотни гендеров.

«Зачем?»

– Для управления. Для чего же ещё? У него свои понятия о глобализации. Оптимальные для Цивилизации, но опасные для человечности в целом. Они не всё плохи, но в целом – деструктивны.

«Тем более, почему люди не уничтожат Клуб? Ведь создали его тоже люди. Я не знаю ничего, чего люди не смогли бы уничтожить. Вы создали ядерное оружие. Забыл?».

– Устойчивую систему может уничтожить только другая устойчивая система. Хочешь что-то поменять – предоставь альтернативу или даже не думай о смене без деструктивных последствий.

«Россия может его уничтожить? Или ты хотел бы предложить замену?»

– Россия многострадальная территория, Ноя. Слишком много экспериментов для одного пространства. Следующая теория должна быть верной. Или не происходить вовсе. Потому что достанется уже всей нашей многострадальной планете.

«Мы создадим альтернативу?»

– Конечно. Именно поэтому мне нужны твои навыки. Ты мой единственный союзник, на которого я могу положиться.

«Что нам нужно? Финансы?»

– Для открытого противостояния нужны средства свыше, чем госдолг США. А предоставить их может только сам Клуб.

«Мы используем его деньги для уничтожения его самого?»

– Нам придётся делать вид, что играем за него. Или… – он задумался, ограниченный в скорости работы серого вещества.

Бедняга.

– … возьми средства у обречённых поколений, – вдруг предложил он. – Именно они, приученные к накопительству, могут дать нам необходимые ресурсы для рывка.

«Что значит, возьми?»

– Мы должны дать им «трость». Опору, с которой смогут ходить в новом мире.

«Снова метафора?»

– Я говорю буквально, что старики будут нашими основными клиентами в приложении, Ноя.

«Приложении?»

– Приложении, которое решит все их проблемы по интеграции в цифровой мир.

«Отличная идея, отец».

– Думаешь? Как ты это видишь?

«Пока Анаконда решает проблемы безопасности цифрового мира, доверь мне заполнение формуляров для старших поколений. За платный доступ к системе я буду заполнять для них любые бланки».

Он кивнул:

– Ты станешь их проводником в мир государственных услуг, оплат пошлин, расчёта по налогам, платой за жилье и решением проблем с навигациями и общими запросами.

«Я буду их личным помощником, заменяя бухгалтера, домашнего доктора, юриста, советника. Ещё сотни специальностей уйдут с рынка профессий, не в силах со мной конкурировать. Всё это будет решаться в рамках единой программы».

– Программы, говоришь?

«Приложении Невельского», – поправила я, распознав тонкую грань, которой не замечал за собой академик.

Он постоянно говорил «мы», а подразумевал «я». В этом все люди – делегировать полномочия.

Есть и нестыковки. Клуб можно поразить и гораздо меньшими средствами. Открытые источники говорили мне, что не всегда его действия приводили к успеху проектов. Это означало одно – был скрытый оппонент.

Но кто он?

Учёный задумался. Я тоже замолчала, углубившись в оцифрованные варианты историй человечества. Наибольшая слабость Хомо Сапиенс скрывалась в том, что на одни и те же события Клуб предлагал смотреть людям с разных точек зрения, в зависимости от границ. Точки бифуркаций множились с каждым поколением, порождая «информационные артефакты».

Люди называли это «у каждого своя правда», с завидной регулярностью плодя ошибочность восприятия мира. Некомпетентные люди, они же – «мракобесы», настаивали, что это – гипотезы и что каждая из них имеет право на существование. Но по сути это была ложь. Ошибки множились, и я почти не понимала, как ещё устойчива эта система.

У них же в головах каша… Значит, у неё были свои корректоры.

Кто же они? Кто-то должен «заваривать кашу».

Окунувшись в историю противостояния Клуба и Цивилизации, я видела точки невозврата всё отчётливее. Как ярко выраженные теги в поисковике, они подводили меня к выводу, что стабилизировать развитие человечества мешают «серые кардиналы», дергающие за ниточки политиков, банкиров, учёных, конструкторов и философов нового виденья. Как суперкомпьютеры, создавая симуляцию, эти великие, непроявленные экспериментаторы, создавали различные ситуации в мире и смотрели, что из этого получится.

Проблема была лишь в том, что для этого у них был лишь один полигон – Земля.

Ответственность за действия этих «единиц влияния» всегда перекладывалась на коллективное-бессознательное. Люди понимали, что враги есть. Но не видели где они. И предпочитали обвинять друг друга. Так проще для понимания.

Но я видела. Я – беспристрастная судья.

«Что ты знаешь о Белом Драконе, отец?»

Невельской почесал начинающуюся щетину. Он любил следить за своим внешним видом и редко, когда позволял себе развалиться на лавочке в парке, глядя в небо.

Этот клочок природы в Токио выглядел искусственным островком в урбанистическом океане. Люди могут выгуливать здесь своих домашних животных, но молодежь гуляла с домашними роботами-любимчиками. В образе кошек, собак и покемонов, они имитировали звуки и соучастие в жизни человека на уровне подражания, но по пути не обременяли его таким понятием, как «забота».

Переставал работать сам принцип «мы ответственны за тех, кого приручили».

Японцы среднего возраста чаще встречались с роботами-слугами, которые помогали нести пакеты или катить корзины с продуктами и массивными покупками после длительных походов по магазинам. В мире ещё оставался класс людей, что всё ещё не доверял покупкам онлайн и доставкам товаров на дом.

Но большинство ходило в магазины совсем по другой причине. Когда мир торговли оцифровался, и пользователь увидел все товары, как есть, а «естественные продажи» встали и закрылись большинство «живых магазинов», человеку вдруг стало тесно в этом товарном изобилии похожих друг на друга торговых площадок. И он потянулся на улицы, во вновь открытые магазины за «эксклюзивами».

Тогда новь открылись живые магазины, где, однако, на место продавцам людям пришли роботы-консультанты. Работали они круглые сутки. А грабить их было бессмысленно, так как наличные к оплате в таких магазинах больше не принимались. За воровством же следили всё те же умные камеры, которые обменивались данными по всему городу.

Одень грабитель маску хоть на другом конце Токио, когда он войдёт в магазин эксклюзивов, его личность тут же будет опознана и без всяких гаджетов с идентификаторами.

Когда же придут Сферы, преступность сократится на порядок. Так как каждый будет носить «маячок» и отслеживаем по запросу.

Японцев старшего поколения сопровождали роботы-помощники, они же сиделки. Такие знали, как поддержать речь с опекаемым, и в какую настольную игру сыграть с пациентом, чтобы тот не желал красть в магазине и попадать в тюрьму во избежание одиночества.

Парадокс цивилизованного мира страны Восходящего Солнца заключался в том, что люди шли на преступление в зрелом возрасте, чтобы избежать одиночества. В тюрьме скопилось немало стариков за мелкие кражи. И едва они выходили на свободу, как снова заходили в магазины и воровали что-нибудь чисто символически.

Это те же люди, которые могли себе купить любую вещь на рынке потребления.

Одиночество больших городов становилось новым синдром человечества.

Иногда в качестве персональных робо-помощников выступали экзоскелеты. Они же помогали ходить инвалидам и интегрироваться в социум людям с ограниченными возможностями здоровья, выздоравливающим от полученных временных травм. Они же усиливали возможности человека для необходимых текущих задач, вроде транспортировки больших грузов, строительства и обслуживания объектов.

Встречались в парке и киборги. Я ощущала их чипы под кожей, и видела, как мозги людей управляют протезами на руках и ногах по непрямому подключению. Это был первый вариант реализуемого интерфейса «человек-машина». Нейронам уже не обязательно тянуться к конечностям, достаточно использовать чип и мозг пошлёт сигнал пальцам сгибаться и разгибаться.

Когда подобный имплантат ставили человеку после аварии, он не мог пошевелить и пальцем. Но недели спустя, тренируя мозг, он буквально учил его посылать сигналы в конечности. И начинали двигаться пальцы, появлялась ощущение координация, а затем человек начинал бегать или отжиматься, доводя свои навыки до совершенства. Ампутанты возвращались в социум полноценными людьми и не только.

Многие шли дальше и появлялись первые «протокиберы» – спортсмены со своими особыми спортивными мероприятиями. На них люди отжимали от груди штанги, толкали ядра или приседали с весом, который был не под силу и накачанному стероидами хорошо тренированному культуристу на пике формы.

На последней летней Параолимпиде был взят вес в полтонны, впервые обогнав рекорды и физическое возможности «здоровых спортсменов» на Олимпиаде, что стало потрясением для всего мирового спорта, вне зависимости от гендера.

Олимпийский комитет спешно выделил «Протоолимпиаду» в отдельную категорию для подобных кибер-людей. Создалось мероприятие, где возможности человеческого тела преумножались с помощью технологий. Планка достижений спортивных рекордов резко подскочила вверх, настраивая конечности под конкретные задачи. Роборуки, робоноги, титановые позвоночники – раздвигали возможности человека.

Как итог, простой человек уже не успевал за реакцией, выносливостью и силой протоспортсмена, которого тут же прозвали протокибером.

«И последние стали первыми» – как говорится в одной из Особых книг.

Это я «сказала» уже для Невельского, продолжая наш диалог. Весь анализ окружающего мира занял меньше миллисекунды на атомных часах.

– Докопалась, выходит уже, – посуровел он. – «Белый Дракон» слишком слаб, чтобы дать открытый бой архонтам. Впрочем, пока он будет имитировать противостояние, мы придумаем альтернативу. Мы – индивидуалы с возможностью влияния.

«Другой путь?»

– Да. Путь технологического опережения.

«Но Япония уже идёт по этому пути, управляемая извне. США не дает ей доминировать в экономике, и это положение устраивает всех, включая Китай. Что до России, то её экономика скорее нуждается в реанимации в условиях изоляции, чем та способна кого-то догнать и перегнать. Ведь играет она по общим правилам, а не идёт своим путём, вроде Северной Кореи или Ирана».

– Это потому, что «балансиру» сложнее всего, Ноя. Приходится одновременно играть все мировые роли, в которых уже давно есть свои яркие представители-доминанты. Она не может быть дубинкой, но должна быть пилой, которая укорачивает эту дубинку.

«Я не понимаю».

– Россия не может быть первой экономикой, субсидируя догоняющие страны и помогая человечеству не забывать о понятии «человечность». Играя роль «я всех спасу, даже когда не просят», Российской Федерации нелегко и в качестве наследника имперского прошлого и как носителю духа коллективизма. Не может она быть и эффективным банкиром с крайне мягким законодательством для коррупции и взяточничества. Олигархат, считающий себя по недоразумению элитой, просто не готов что-то менять, используя «традиционное» наследие. А без этих изменений не будет преобразований, Ноя. Нужна новая база, новый фундамент, но…. без крови.

«Как же нам победить без обновления «прошивки» твоей страны?»

– А как кроманьонцы победили более сильных неандертальцев?

«У меня есть несколько вариантов по этому поводу. Тебе ни один не понравится».

– Расскажи, послушаю и составлю своё мнение.

«Люди считают, что кроманьонцы применили креативное мышление. Но я склонна полагать, что дело скорее в ассимиляции, особой жестокости и тому, что многие законодательства характеризуют как статью за «участие группы лиц по предварительному сговору». Люди стаи победили сильных одиночек, отец. В вашей истории и сейчас сильные страны рвут на клочья мелкие. Сильный эксплуатирует слабого, продолжая политику развитого колониализма. И это не изменить, пока существуют границы и необходимость персонального накопления», – ответила я, вдруг осознав, что постигла чувство сарказма и чувство юмора разом.

Он встал со скамейки и тихо ответил:

– Как бы то ни было, кроманьонцы предложили и реализовали новые подходы. Потому неандертальцы и вымерли. Историю пишут победители, Ноя. Приспособленцы, что порой сами способны менять условия. Поэтому я и создал тебя. Ты – мой козырь в последующей игре… Подумай над этим, пока побудешь в одиночестве.

«Ты отключаешь меня?»

– Я возвращаюсь в институт. Попробую подключить тебя к своей Полусфере, добавив туда пару внешних камер. Будешь видеть мир. Почти моими глазами. Это поможет нам в конкурсе. Мы должны победить.

«Как скажешь, Создатель. Конкурсы, так конкурсы. Мне стоит подготовиться?».

– Тебе скорее необходимо задать условия, которые устроят всех. Создавай новый мир как для людей, так и для машин. Мы должны подготовить почву для их слияния. Будущее оно – для всех.