Глава 8 - До полного

С полной невозмутимостью академик сказал:

– Вы добыли транспорт. Отлично, Карлов! – он остановился, смахнул пот и бросил мне один из мешков. – Не знаю, с каким типом излучения нам больше придётся столкнуться: нейтронным, бета-, гамма или радиационным излучением, поэтому на всякий случай взял полные системы КРЗ[1]. Весят они порядка двадцати килограмм из-за наличия тяжёлых металлов, что не очень удобно для постоянного ношения. Поэтому нам следует либо подыскать более лёгкие системы для путешествия с преобладанием альфа-излучения. Либо найти экзоскелеты для комфортной прогулки в полном облачении защиты в радиационном аду. Полагаю, на севере в ходу будут больше фильтрующие гражданские противогазы. И этих я набрал прозапас, со всеми фильтрами, что были в наличии в институте. Так что дефицит респираторов нам не грозит. Но найти что-то подобное ЗКМТ[2] мне в этих стенах не удалось.

[1] Костюм радиационной защиты

[2] Защитный костюм модульного типа

Добавить было нечего. А просить расшифровки – глупо. Потом, при случае. Закончив с колесом, я забросил мешки Невельского в багажник и подошёл к телу.

– Что с ним делать? Нам надо вызвать скорую? Или…

Он посмотрел на меня, как на безумца.

«Чёрт, я всё ещё живу в прошлом мире», – мелькнуло в сознании.

Учёный покачал головой и протянул небольшую коробочку.

– Приучите себя к виду мёртвых тел, Карлов. А чтобы не стать одним из них, вот вам профессиональный дозиметр радиации.

Он всучил мне чёрно-оранжевую коробочку с монохромным дисплеем и прищепкой для крепления на одежду, объяснил:

– Он довольно старого образца и не привязан к рынку интернета вещей. Это датчик на основе счетчика Гейгера-Мюллера. Зато он успешно определяет излучение всех трёх видов: альфа-, бета- и гамма-. Пообещайте, что отныне он всегда будет с вами.

– Хорошо. А… как он работает?

– Принцип его действия предельно прост – следите за цифрами. Они показывают уровень загрязнения радиоактивными веществами жилых помещений и разных поверхностей, суммарную величину радиоактивных веществ в потребляемых продуктах и уровень внешнего гамма-фона.

Академик поднял пять пальцев и изобразил второй рукой нолик, продолжив:

– Запомните одну простую цифру – «пятьдесят». Если дозиметр показывает цифры до пятидесяти микрорентген в час, территория безопасна. Что составляет половину микрозиверта в час. Что касается внешнего облучения тела человека, то наиболее оптимальный уровень – до тридцати микрорентген в час. Или ноль целых, три десятых микрозиверта в час. Если показатель больше – человек подвергнут облучению.

Невельской неожиданно ударил меня по щеке, привлекая внимание, и фокусируя рассеянный взгляд единственного слушателя на себе.

– Карлов! Это самые важные данные в вашей жизни! Запомните их! Пятьдесят и тридцать! Существует так же такое понятие, как «накопленная доза радиации». Если человек в год накапливает около трех-четырех микрозивертов на грамм, то такая доза считается средней и безопасной. Чем выше показатель, тем больше шанс облучиться и заработать лучевую болезнь, рак.

– Рак? – я посмотрел на него с видом уже больного раком. – Я не хочу рак. Есть варианты избежать этого?

– Избежать? – удивился учёный. – Ваш организм не в силах вымывать радиацию естественным способом. Существуют, конечно, препараты, которые помогают ему это сделать. Правда, в рядовой аптеке их не найти. Но вы сейчас перегружены данными. Я расскажу об этом позже.

Я рефлекторно кивнул и вдруг вспомнил:

– Топливо в баке почти на нуле.

– Что ж, нам всё равно надо набрать канистр в дорогу. Ближайшие автомагистрали должны уцелеть. Проедем, сколько сможем. Заскочим по пути на АЗС.

Впервые за долгие годы я сел за руль. Магнитный брелок, прикрепленный к чипированной карточке, позволил завести автомобиль, считав информацию о владельце без соединения с интернетом. Старая система, когда-то заменившая ключи до повального перехода на биоиндикаторы, ещё работала.

– Ваш прибор не требует подключения к внешним мониторам для вывода информации, и может работать от батареек помимо собственного аккумулятора. Он даже содержит солнечную батарею. Но на неё я бы не рассчитывал. Слишком низкий КПД, надо заметить. Но что более важно, он обладает режимом «быстрого поиска». – Как ребёнку, продолжал вталкивать академик про радиометр. – Это возможность измерения с учётом фона, когда на экран дополнительно выводятся показатели раннее определенного фона и разница – текущее его превышение. «Быстрый поиск» показывает количество зафиксированных распадов в минуту. Это почти мгновенная реакция на изменение обстановки, так как это прямой вывод количества зафиксированных частиц. Такие

превышения порога радиации не только отобразятся на дисплее, но и определят себя звуковым и вибросигналом. Так что прикрепите датчик к носимому вами костюму для вашей же безопасности. Даже если вы не будете ничего видеть, вы услышите, что что-то не так. А не будете слышать – увидите. Полезная дублируемая система, которая определит опасность даже при контузии. Ясно?

– Пока да.

Автозаправочная станция была пуста. Заправщик-человек сиротливо сидел на корточках у бензоколонки. Скрестил руки ещё издалека, показывая, что здесь ловить нечего. Пришлось подъехать, опустить стекло и услышать от него:

– Ну что не понятного? Езжайте на другую. Света нет. И связи на кассы нет. Сразу две поломки. Видимо, обрыв по всему району.

«Он ещё и не догадывается», – мелькнуло в голове.

– Не удивительно, что АЗС стоит без света. Электричество постепенно будут отключать по городу от района к району. Первыми обесточат второстепенные объекты: дома, магазины, гаражи. Электросети, в раз потеряв нагрузку, разгрузят и промышленные объекты, институты, школы. Последними должны сдаться больницы и административно-правительственные объекты, – любезно объяснил мне Невельской вполголоса и зашелестел бумажником. – Как у вас с наличностью?

Я вспомнил, что мой бумажник остался в пиджаке под головой умершего человека у дороги. Покачал головой.

– Жаль. У меня не так много крупных купюр. А карточки сейчас бесполезны, – Академик заговорщицки понизил голос. – Деньги уже сейчас ничего не значат, но по инерции люди ещё будут клевать на дензнаки день-другой. Нелегко так просто избавиться от иллюзии обязательств государственного банка перед народом.

Он открыл дверь и подошёл к заправщику, протягивая все наличные.

– Любезный, нам нужен полный бак сто первого бензина и пара канистр топлива с собой. Очень спешим, так что за скорость платим впятеро. В электро-кассу потом по своей карточке пробьете… Когда свет дадут.

Глаза заправщика загорелись. О приработке на этой должности давно можно было не мечтать. Роботы чаевых не подавали. А пассажиры в салоне смотрели на него как на робота, часто не отвлекаясь даже от секса, не то, что фильма или чтения.

– Шланг-то я найду, – заявил заправщик. – Наберу топливо из цистерн в ведра из-под песка. Благо, они чистые и на противопожарном стенде стоят который год, а камеры наблюдения без света не работают. Но у меня нет канистр.

Я вылез из автомобиля, достал из багажника фомку и молча пошел к вендинговому автомату. Там по привычке старого мира продавалось всё. А теперь – бери.

«Прошлый мир мёртв. Законов больше не существует. Изменись или умри вместе с ними, Карлов», – сказал я сам себе.

И попытался быть крутым. Как в фильмах. Это же не сложно, когда есть фомка и беззащитное стекло вендиногово автомата перед тобой.

Фомка ударила по стеклу словно сама. Осколки посыпались на асфальт. Первым делом вытащил пару новых канистр, проигнорировав запылившиеся «незамерзайку», антифриз и моторные масла в одном с ними ряду. Но руку совсем не по-супергеройски порезал мелкий осколок.

Я запрыгал на месте, пытаясь достать его зубами и выплюнуть.

– Э, вы что творите? Я в полицию позвоню! – уже взобравшись на цистерну, пообещал заправщик.

– Звони, – ответил я спокойно, выплюнув стеклышко.

Это было первое в жизни правонарушение, но адреналин не ударил в кровь. Ощущение чего-то запретного, незаконного так и не возникло. Словно каждый день орудовал ломом. Наверное, это не всегда работает после того, как видишь смерть на дороге или убегаешь от спятивших роботов.

Слишком насыщенный день.

– Молодой человек, по-моему, у нас с вами договоренность лишь насчёт заправки. Остальное не ваши проблемы, – добавил академик заправщику и подал ему обе канистры. – Держите. В эти емкости набирать удобнее, чем в вёдра. Поверьте, будь у меня сейчас возможность связаться с моей карточкой, я бы просто купил всю топливную компанию вместе с этой заправкой в этом регионе. Так что оставьте все объяснения с полицией мне.

– Ну, вы даёте, – только и сказал заправщик, так же не горя желанием объяснять правоохранительным органам, что он делает на цистерне, доступ к которым у него был лишь при приёме бензовозов.

В самих же цистернах был электронный уровень топлива, за который он отвечал, если нестыковка по объему была более пяти литров погрешности. Так что первое, что он должен был сделать при запуске света, это купить весь слитый бензин для поддержания баланса. Так что слить топливо даже в случае отсутствия света на АЗС у заправщика бесконтрольно не получалось.

Такова система, разработанная и внедрённая страной, которая уделяла топливу слишком много внимания в экономике долгое время, воруя его у других сфер.

Забрав у разбитого вендингового автомата воронку, я принял у заправщика первую канистру и принялся заливать бензин в бензобак автомобиля. Невельской, словно тоже не желая тратить время на уже мёртвые законы, набрал полную охапку чипсов, орешков, снеков, сухариков и бутилированной воды, и потащил всё это к автомобилю. Вернувшись, он повторил грабеж разбитого аппарата, вытаскивая всё, что могло показаться съестным или полезным в дороге.

Когда я закончил с заправкой и положил пару полных канистр в багажник, уместив рядом с костюмами, заднее сиденье автомобиля уже было завалено газировками, тонизирующими напитками и упаковками, срок годности которых из-за обилия консервантов, мог быть в теории бесконечным благодаря вакуумной упаковке.

Кивнув заправщику, мы сели в салон и выехали на трассу.

Грабёж удался!

Город стал другим. «Кубы» и «Полукубы» мчались по полосам, словно забыв обо всех правилах дорожного движения: в городе больше не горели светофоры, а первый же встречный человек на пешеходном переходе был сбит самоуправляемым автомобилем на огромной скорости, подбросив тело в воздух легко, как пушинку.

Лавируя в потоке, автомобили с автопилотами нередко залезали на бордюры, выскакивали на обочины и врезались в остановки. Коробы из металла и чипов ИИ без зазрения совести давили людей на тропинках и обочинах. Количество ДТП исчислялось десятками в пределах видимости и сотнями в радиусе километров.

Водители из тех, кто не понял, что произошел сбой, который уже не исправят, пытались выходить из автомобилей и ставить аварийные знаки. Их сбивали погодя, быстро, жёстко.

ИИ собирал максимальный урожай на дорогах. Машины скорой помощи, пожарные расчёты и полицейские под управлением людей вязли в этом хаосе. Парковочные карманы заполнились горящими факелами автомобилей и автобусов. Люди в панике разбегались от дороги, пытаясь укрыться во внутренних дворах, но ИИ настигали их и там, устраивая на внутренних территориях игру в догонялки. Проигравших расплющивало о подъезды и ограждения, размазывало по бордюрам и деревьям.

– Иллюзию безопасности можно встретить на станциях метро, только не используя вагоны для транспортировки, – добавил Невельской, глядя на весь этот хаос в окно автомобиля. – Люди поймут это в тот момент, когда составы под управлением ИИ разгонятся до максимальной скорости, а затем начнут резкое торможение, вдавливая тела в корпус и поручни кабинок. Переломает немало костей. Не повезет и тем смельчакам, кто вступит на рельсы, пробираясь от станции к станции.

– Почему?

– Их будет давить до тех пор, пока хоть один вагон с чипом ИИ будет функционировать. В итоге все вагоны привезут людей на «конечные», если ещё раньше не отключится питание, – тут говоривший повернулся ко мне. – Вся безопасность вокруг временна, Карлов. Ровно до первого сильного ветра. Когда нас настигнет западный ветер, он принесет радиационную пыль с Омска. Когда усилится восточный ветер, он принесет радиационную пыль с Красноярска. Не лучше будет и ситуация с южным ветром, как вы понимаете.

– Это как кувшин? – понял я. – Лишь один вход и выход. Горлышко.

– Да, но стадный инстинкт приведёт людей в метро, где сработают антирадиационные меры. Станции герметизируются, и даже некоторое время будет работать вентиляция. Но затем придет голод, жажда и паника, а когда вентиляции израсходуют всё топливо в генераторах, обезумевшие, подгоняющие друг друга в панике своей люди расконсервируют станции и ринутся на поверхность. Без костюмов спецзащиты и банальных противогазов. Радиация встретит их во всей красе. Её принесут ветра, и они будут дуть не один год. На крыльях ветра придет Зима. Настоящая ЗИМА, Карлов! Генерал Мороз под чёрными облаками покажет нам, что значит настоящий удар по всему фронту.

– Но…

– Следите за дорогой!

На магистрали на полном ходу на нас в лобовую помчался бензовоз, выскочив на встречную полосу. Пришлось резко свернуть на перекресток. Автомобиль едва вошёл в поворот, встав на два боковых колеса. Бензовоз по инерции снёс несколько автомобилей. Его развернуло, цистерну с бензином перевернуло, и три полосы дороги из шести вспыхнули. Огненная река потекла по асфальту.

Так мог бы выглядеть Стикс – река мёртвых. Конечно, умей она гореть.

Мой автомобиль послушно лавировал среди неуправляемых автомобилей, тёрся корпусом о них. Камеру заднего вида, встроенную в задний бампер, разбило при таране. Сзади в нас влетел Куб. К счастью, его скорость была ненамного выше нашей, и таран лишь ускорил автомобиль, не выбросив с трассы.

Просчитывать эти маневры становилось всё сложнее. Я старался не слышать скрежет по дверям, не обращал внимания на заносы и толчки в бампера спереди и сзади. ИИ пытался скинуть нас с дороги, замедлить, но даже без подсказок академика было понятно, что останавливаться нельзя.

Лица пассажиров в прочих автомобилях, прислонённые в крике к стеклу, говорили, что многие люди оказались запертыми в салонах такси. Они страдали во взятых в лизинг автомобилях. Было плохо и тем, кто ни разу не садился за руль. Не зная об автомобилях ничего, они стали для них демоническими порождениями из самых глубинных страхов.

Доставка убивала.

Те же из водителей-людей, кто получил доступ к рулю и знал ПДД, допустил серьёзную ошибку. Водители останавливались на перекрёстках. Хуже того – пытались соблюдать правила. На фоне ИИ, что, напротив, нарушал все правила. Это приводило лишь к лишним смертям. Там, где пара водителей могла друг друга пропустить, договорившись хоть подмигиванием фар, с кубами договориться было невозможно.

Тела подлетали, подкинутые на капоты.

Тела вылетали, выбивая лобовые стекла.

Тела появлялись отовсюду: обгорелые, переломанные, окровавленные.

Кровь, боль и ужас торжествовали. Уцелевший от ядерных бомбардировок город быстро разрушался изнутри, пережёвывая и выплевывая инфраструктуру, как пёс кость.

– Нам надо выбрать маршрут: на северо-восток, на восток или на юго-восток по автомобильным дорогам, – поделился академик. – У каждой есть свои плюсы и минусы.

– Почему бы нам просто не попасть в аэропорт Толмачёва? Улетим во Владивосток!

– В этом есть рациональное зерно. Но много вы знаете пилотов-людей, которые всё ещё водят самолеты? Я даже облегчу вам задачу – много вы знаете современных самолётов, которые ещё способны летать без спутниковой навигации?

– Э… нет.

– Очнитесь, Карлов! – снова воскликнул академик. – Взлети мы в небо хоть на вертолете, ИИ собьёт нас ближайшей системой ПВО.

Я затих, понимая, что небо отныне для нас закрыто. Но тут вспомнились бравые ребята, идущие на параде победы по центру города. Военные специалисты. Они же должны уцелеть!

И я поделился мнением на этот счёт:

– Перебравшись на левый берег, мы можем проехать до дислокации бригады спецназа в Шилово. Если рассказать им о нашей миссии, можно получить крепкое сопровождение. В Новосибирске действующих военных частей практически не осталось, но на окраине ещё есть. А ещё военные части есть в Алтайском крае и в Кемеровской области. Это, не считая ракетчиков… Так в сторону аэропорта разумнее!

– Не переживайте насчёт ракетчиков, Карлов, – вздохнул академик. – Я предполагаю, что они уничтожены в первую очередь. Но мсье рациональный мыслитель, вам не кажется, что военным сейчас не до миссий сопровождения? У меня есть подозрение, что даже чудом уцелевшему от реформ спецназу сейчас не до нас. В лучшем случае они бросились спасать семьи. Но чутье подсказывает мне, что чувство долга и приказы старших офицеров уже бросили их в штыковую на роботов. Смею вас заверить, они отлично справятся с линейкой «Путов». Но я видел, на что способны новые модели Скаев.

Я сглотнул. А он продолжил, смакуя детали:

– Военные роботы четвертого десятка просто творят чудеса на поле боя. А их новые аккумуляторы просто бесподобны. Если Ноя найдет способ заряжать их, даже у всей нашей армии были бы серьёзные неприятности при столкновении с ними. Так что давайте оставим уцелевших военных на крайний случай… Как молитву.