Глава 9 - Постшапоголики

Я свернул к зданию торгового центра, пробормотав пассажиру:

– Что ж, если мы можем надеяться только на себя, то лучше позаботится об экипировке и провианте. На одних снеках далеко не уедешь.

– У вас хорошая сигнализация на автомобиле? – только и спросил Невельской, поглядывая на наши запасы на заднем сиденье и в багажнике внедорожника.

Места было ещё много. К тому же стоило учесть, что в любой момент можно опустить задние сиденья и добрать ещё.

– Никто не сможет уехать на нём без нас, – ответил я, погладив магнитный брелок.

Это была последняя техника этого мира, которая меня радовала. Но страхов насчёт другой тоже хватало. Спросил невзначай:

– Надеюсь, радиоприёмник автомобиля не пытается сжечь мой мозг направленным волнами прямо сейчас?

– Нет, он же просто приёмник, – уточнил академик. – Для этой цели ему потребуется побороть несколько фундаментальных законов физики. Как и вам безграмотность.

Вот тебе и поинтересовался.

Выйдя из автомобиля, мазнул глазами по царапинам на крыле. Одна дверь вмялась, перестав открываться. Передний бампер погнуло. Сзади была вмятина с голову быка, уничтожив не только камеру обзора, но и половину датчиков парковки.

Досталось нам от ИИ на дороге, чего уж тут сказать?

Но в целом корпус на рамной конструкции держался. Не пожалел, что не перешёл на более лёгкие конструкции с несущими кузовами, в миру более известными как «паркетники».

Пожалел лишь, что не взял в комплектации к джипу лебедку, багажник на кузов, бронированные стёкла и двери. Ещё больше пожалел, что вместо цвета «хамелеон» не взял цвет «хаки». Впрочем, лучше подошла бы «Арктика», как намекнул академик. Зима, так зима.

У входа в магазин никто не толпился. Если бы раньше люди-охранники при отсутствии света просто вывели покупателей и продавцов и закрыли двери, следуя инструкции о технике безопасности, пока не включат свет, то «Путы-3» предыдущей модели поступили жестче: двери были выбиты, люди на входе растоптаны широкими, металлическими ногами, а сами стражи порядка кидались продуктовыми тележками в прохожих. И это не было рассчитанным перфомансом. Как не были и тела у входа продуманной инсталляцией.

Очень надеюсь, что новый мир пережует оба этих слова и позабудет, как страшный сон вместе с большей долей современного искусства, давно выступающего против человеческого в человеке.

Пока я обдумывал, как дать бой роботам, Невельской потянул меня за рукав.

– Поработайте головой, Карлов. В каждом торговом центре есть много входов. Некоторые даже можно назвать «чёрными». И это лишь в старом мире могло прозвучать как расизм, если вздумаете употребить их при переводе. Но переводить нам больше нечего. Так что я по старой памяти предпочитаю звать их «грузовыми» или «рабочими».

Я завис, переваривая сказанное.

– Идёмте, скорее уже! – подстегнул он и выудил из кармана брюк фонарик с пачкой батареек. – Держите. Из торгового автомата вытащил. Знал, что пригодится. Жаль, они перестали пихать туда швейцарские ножи. Жаль даже то, что в самой Швейцарии давно перестали производить такие ножи.

– Игорь Данилович, может, мы уже перейдем на «ты»? – обронил я. – Всё-таки мы вместе ограбили заправочную станцию. А это сближает.

– Не раньше, чем выберемся из города, – уточнил он. – Не стоит привязываться друг к другу, Роберт Алексеевич. Смерть будет ходить рядом с нами в обнимку, если вы ещё не поняли. Наша поездка на автомобиле не делает нас друзьями.

– А… кем делает?

– Вынужденными соучастниками.

Сплюнул под ноги, не желая спорить со снобом. Это оказалось так приятно: сделать запретную в городе вещь, за которую ранее камера высчитала бы мне один бал из социальной шкалы горожанина. Даже гражданина.

Господи, неужели на основе, в том числе и этих данных, ИИ и решил, что мы все «нули»? Ноя, ты не права!

Фонарик пригодился сразу, едва вошли в тёмное помещение со стороны зала погрузки товара. Одни ворота из шести были с приоткрытой дверью.

В помещении тихо и темно. Если раньше роботы-погрузчики принимали и сортировали товар в приёмном цеху, а выгружали мусор в баки на улице, то теперь мы видели лишь последствия битвы: обезумевшие механизмы уничтожили друг друга, а разбросанные повсюду ящики напоминали свалку. Последний уцелевший погрузчик бился о стену, явно пребывая не в себе. На нас он не обратил никакого внимания.

– Единственная программа взаимодействия с людьми у них – не наехать на человека, – прошептал Невельской, включив свой фонарик.

Едва прикрыли за собой дверь, как помещение без окон полностью погрузилось во мрак.

– Так что этого можно не бояться.

Два луча света в помещении без стекла были путеводными звёздами. Опустевший зал разгрузки товара под шесть крупногабаритных автомобилей пустовал. Фуры и грузовики сейчас уничтожали всё живое на трассе или валялись по кюветам за городом.

Слушая собственные шаги, я с замиранием сердца ожидал появление робота-охранника. На весь широкий четырёхэтажный торговый центр их могло быть до двенадцати штук. По четыре на этаж. Но редко, когда «Путы» работали полным составом. Дело было даже не в экономии владельцев. Просто ремонт, зарядка и получение обновлений на центральном посту всегда выбивали из строя одного-двух роботов на этаж. Так что за безопасностью по сути следили лишь умные камеры.

В теории можно было встретиться лишь с парой охранников. Учитывая то, что обоих охранников мы видели на центральном входе, можно было немного расслабиться, спокойно гуляя по цоколю, а не изображать ниндзя, бегая из угла в угол.

Невельской взял кем-то оставленную тележку у продуктовой кассы и, положив на её дно фонарик, чем создал себе фару, уверенно покатил вдоль стеллажей.

Продуктовые валы казались горами среди мелькающего света, а мы лилипутами среди них. В целях повышения эффективного использования торгового места розничные сети давно увеличили полезную площадь в высоту. Обычные продуктовые стеллажи с рост человека перестали быть модными ещё в начале века, а вскоре выросли до десятков метров в высоту.

Роботы-погрузчики, прикрепленные к стенам строения, катаясь вдоль балок, в обычное время ловко лавировали над головами покупателей. Они быстро доставляли товар на пустующие полки парой-другой лопаток-рук или точными манипуляторами с функциями бережного захвата и удержания даже горошинки, не смяв её. Теперь же эти многорукие помощники замерли, без света не способные подать и банку с горшком, не то, что разложить в строгом порядке товар на уровне глаз потребителя.

Я попытался вспомнить момент, когда роботы заменили всех мерчендайзеров и продавцов на кассах и не смог назвать точной даты. В крупных торговых центрах давно не было живого персонала. Зато были электронные кассы, считающие покупки по штрих-коду под рамкой, и списывающие средства с чипа; робо-уборщики, размером с собаку, тщательно полирующие пол; робо-охранники, реагирующие на нарушения по камерам наблюдения; наземные и потолочные погрузчики, мелкие сортировщики; дроны-камеры учета продукции и, конечно же – персональные помощники.

Они же – катающиеся на колесиках объекты с длинными шеями, способными подстраиваться под рост человека, чтобы лицо-монитор всегда было направлено на уровень глаз покупателя. Эти всегда знали, где лежит морковка, и как пройти в бакалейный отдел. И даже есть ли у них в магазине сода?

Впрочем, соду я покупал лишь однажды, когда заселялся в квартиру, выданную сироте государством после детского дома. Тогда многие вещи пришлось делать впервые и почти постоянно смотреть обучающие ролики на видео-хостингах.

Я учился жить заново, потому что до восемнадцати лет социальной адаптации для меня словно не существовало. Слишком многое за нас делали в детских домах. Например, думали. Но что важнее – не учили думать нас, доверяя программы социализации программам с голосом робота, который и не догадывался, что персональные помощники должны быть гендерно-нейтральными. Мне он больше напоминал прокуренного больного с проблемами дикции.

Отогнал лишние мысли. Осмотрелся. Внешнее питание осталось лишь у половины роботов. Если робо-погрузчики, доставщики и планировщики нуждались в силовом кабеле и постоянном напряжении от сети, то роботы-уборщики, помощники и дроны некоторое время работали автономно. Но это помогало мало. Большинство потеряло навигацию и билось корпусом о стеллажи, когда прочие кружили на месте или витали над головами по кругу.

Этот танец должен был продолжаться, пока не разрядится батарея.

– Конечно, в первую очередь мы наберём консервов и упаковок длительного хранения. Учитывая ближайшее падение температур, проживут такие продукты дольше всего, – начал уже привычным тоном лекцию о выживании академик. – Но смею заверить, подобная еда нам ещё успеет наскучить. Так что обратите внимание на овощи и фрукты. Вместе с хлебобулочными изделиями и рыбой. Это вскоре будет самым дефицитным продуктом. Побалуйте себя скоропортящимися изделиями. Но только прямо на месте. В автомобиле мой подход рационального использования места будет строгим.

– Хорошо.

Тележка очень быстро начала наполняться упаковками: консервированная кукуруза, сгущёнка, килька, шпроты, тушёнка, морская капуста, ананасы, абрикосы, персики и клубника в сиропе, горошек, оливки.

Осмотрелся. Руки снова начали наполнять тележку: замороженные морепродукты, мясо и рыба в вакуумной упаковке, грибы, колбаса.

Академик тоже не терял времени: лук, лимон и картофель заняли немалую часть тележки, потеснив остальные овощи. Из фруктов его милостью больше всего места заняли яблоки и апельсины, после чего он взял оставленную продавцами вторую тележку, вытряхнул из неё банки с упаковками пива и заменил их литровыми бутылками водки.

– Для профилактики, – усмехнулся Игорь Данилович и взялся за шотландский виски. – А это для души... Вы пьёте, Карлов?

– Нет.

– Придётся.

– Зачем?

– Для профилактики, – вновь уточнил он. – Антибиотики скоро будут в большом дефиците. А ещё возьмите блок сигарет.

– Я не курю.

– Это не для себя. Это теперь тоже валюта… Для обмена.

Едва моя рука потянулась к куриным яйцам, Невельской возразил:

– Советую заменить на перепелиные. Те будут храниться дольше в длительной дороге. К тому же их можно пить сырыми, не опасаясь сальмонеллеза без термической обработки. И небольшую упаковку сложнее повредить.

Набрав хлеба и батона, я вновь получил неодобрение.

– Лучше готовые сухари. Их хватит на месяцы. В крайнем случае – замороженные лепёшки и лаваши, которые можно прожарить на костре или сковороде. А если хотите помнить о вкусе хлеба без плесени, то берите упаковки под сэндвичи. Этот резанный на ломтики хлеб проспиртован и содержит столько консервантов, что хранится три месяца. Не армейские галеты, конечно, но как на мой вкус, так намного съедобнее.

Канистры с водой полностью вытеснили бутылки с минералкой и лимонады. Упаковки крупнолистового чая, банки кофе и сахар в пакетах заняли своё место. Над ними легли рис и перловка, горох и гречка, пшено.

– Крупы долго хранятся, – рассказывал Невельской. – Про сладкие консерванты без необходимости не вспоминайте. Они обезвоживают. Впрочем, иногда организму нужно повышать уровень сахара в крови. Так что игнорировать тоже не стоит.

Огромная голова сыра в вакуумной упаковке тоже показалась мне неплохим решением, но милостью академика победил плавленый сырок в мелких пачках, что и не сыр вовсе.

– Вы что, собрались роту солдат кормить? – удивился учёный. – Вряд ли мы осилим его за один присест, а значит, он вскоре пропадёт. Возьмите лучше зефир в пакетиках. На костре жарить самое то.

Сало в упаковке Невельской всё же игнорировать не стал.

– Хорошо просоленные продукты тоже долго хранятся. Соль – отличный консервант. Пока не ударили морозы, у нас не будет «работающих холодильников».

– Тогда я наберу соли.

– И не забудьте соды!

Так я и нашёл еще одного человека в мире, которому понадобилась сода!

– Мыть посуду при случае. Да почаще, – приметил академик. – Я поеду, поищу баллончики с газом и газовую плитку под них. А вы займитесь поиском сладкого. Без шоколада с кофе мой мозг работает гораздо ленивее.

Кивнул.

– И… туалетная бумага! – воскликнул академик. – Не хотелось бы в ближайшее время переходить на покет-буки ироничных детективщиков и слезливых историй. Хотя бы потому, что наша история уже самая слезливая на всём белом свете. И с этим не поспорит никто на Земле.

Я остановил тележку, подсвечивая витрину с тортами. Воровато оглянувшись, как будто всё, что до этого происходило, было вполне законно. Достал двумя руками упаковку с шоколадным тортом «Демон», открыл и за неимением столовых приборов, впился в него лицом. Шоколад двух типов, сгущённая прослойка и сметана – самый яркий вкус старого мира, который уже не вернуть.

Так хоть запомнить!

Набрав пачек шоколадок и пряников, печенья и плотно упакованных зефирок для костра, я посмотрел на горку продуктов в тележке. Эта ноша на колесиках уже едва катилась. И всё же запихал поверх неё зубных щёток и пасты. Если от бритвенных принадлежностей можно было отказаться в теории, ведь с бородой при долгой зиме объективно теплее, то чистить зубы следовало и в новом мире. Вряд ли найдется улыбчивый стоматолог, который сможет решить проблему с кариесом за блок сигарет… Разве что навсегда.