Глава 4 - Коррекция дьявола

Учитывая, что все давно сидели за столом, пожелание адресовалось лично мне. Кивнув, я проследовал к положенному месту. Вновь оглядев Невельского с ног до головы, понял, что рад оказаться рядом с живой легендой.

Жизнь вернула великого учёного на малую родину в Новосибирск, наградив тёплым местом руководителя самого интересного за всю его жизнь проекта, тесно связанного с хобби, на котором академик и сделал себе имя.

В чём заключалась его разработка конкретно?

Людям нравилось, что умные приложения при помощи искусственного интеллекта избавили пользователей от многих повседневных задач, вроде оплаты счетов, постановок на учёт в различных инстанциях и созданий заявлений по запросу. Но ещё больше понравилось, когда для решения текущих задач больше не требовалось углубляться в детали процесса. За потребителей всё это теперь делали приложения с юридическим доступом представительства. Они рассчитывали и решали всё от персональных данных и уровня дохода, до юридических тонкостей и налоговых маневров. За скромную плату, разумеется.

Но Невельской не оставил в беде и людей с низким доходом. Кто не хотел платить – смотрел рекламу.

Особенно приложения Невельского пришлись по душе предыдущим поколениям, ограничивающим всё общение с компьютером «глубокими размышлениями» в социальных сетях.

Выходило, что те, кто не хотел обучаться возможностям использования компьютеров, желали достигать с его помощью определённых целей. И Игорь Данилович оказался первым, кто убрал это противоречие.

Молодежи приложения нравились тем, что позволяли не «заморачиваться над проблемой», а поручить её ИИ, выставив галочку. В восторге были даже контролирующие государственные органы. Ведь приложения избавляли от многомиллионных убытков человеческого фактора, сокращали коррупцию и убирали противоречия в законодательно-исполнительной сфере. Что выбило стул из-под многих людей в юриспруденции, судебной и исполнительной власти.

Радовались и правительственные организации. Бюрократия сокращалась, бюджет пополнялся отчислениями. Благосостояние народа росло. И «верхи», и «низы» благосклонно смотрели на деятельность академика Невельского.

Единственными врагами на пути к достижению цели у академика были хакеры. Что подтолкнуло его выкупить и доработать отечественные антивирусные лаборатории. Бой был лютым. Но победа почти мгновенной.

И тут я понял, что произошло это не без участия «Ноосферы». Выходило, что искусственный интеллект академика по жизни шёл рядом с ним, помогая во всех проектах. Они делали друг для друга всё, чтобы помогать и развиваться.

В связи с повышенным уровня безопасности в интернете, хакеры вымирали как класс. Без консолидации этого техно-сообщества за пределами виртуальных тусовок, рядовой хакер в связи со свободным распространением доработанного антивирусника больше оказался не в силах взламывать системы, которые обслуживал гений Невельского.

ИИ создавал новую защиту серверам, ещё в процессе взлома обновляя их код и обнаруживая взломщика, к которому с завидной скоростью выезжали спецслужбы.

Тюрьмы наполнялись. Сроки за кибер-преступления росли. И хакеры с «пиратами» быстро поняли, что лучше легальный контент и официальная работа на те же структуры, чем лимитированная пайка и прогулки по расписанию.

Я вздохнул, анализируя.

Приходило понимание, что над проблемой совершенствования искусственного интеллекта Невельской работает всю сознательную жизнь. А его рабочий путь был на зависть многим, долгим и плодотворным.

На долгом жизненном пути за свои шестьдесят лет ему довелось немало поработать математиком-программистом в Силиконовой Долине в конце «девяностых», физиком-инженером в массовых проектах Сколково в «нулевых», и поучаствовать во многих других институтах за рубежом в «десятых» и начале «двадцатых».

Но все эти проекты были лишь побочным участием. Все это время он, как оказалось, шёл к одной лишь цели – обучать свой ИИ.

Он делал «Ноосферу» умнее. Скромный техно-гений, словно стараясь объять невозможное, занимался химией, физикой, генетикой, коммуникациями и изучением космоса, но по большей части тяготел к развитию софта и приложений на базе ИИ. Последнее и дало ему немалый доход.

От работодателей Невельской давно не зависел. Он знал себе цену и прекрасно понимал, что финансирование нового правительства зависит от результатов, а не слов. В противном случае, он мог даже успешно игнорировать финансирование, включив в процесс свои собственные финансовые накопления. А всего то и требовалось, что предложить пользователям перестать решать свои вопросы самостоятельно… и доверить это машинам.

Автоматизация жизни оказалась популярнее продажи сырья!

Мероприятие началось. Степенный, уверенный в себе руководитель, начал говорить тихо и спокойно.

Этот момент засел в голову, пройдясь мурашками по коже. Там за стенами срединный город большой страны жил неспешной размеренной жизнью. Он понятия не имея, что в одном из многочисленных зданий НИИ в Академгородке в этот день отметилась особая веха в истории.

Здесь это зависело от одного человека и двенадцати учёных, которые как апостолы, шли за своим техно-богом на земле.

Не слушая вступление о благодарностях, я присмотрелся к лицам из окружения. Проект «Ноосфера» приковал внимание научного сообщества и последней правительственной комиссии. Люди слушали, отложив и отключив гаджеты. Это касалось не только учёных и инвесторов. Даже не последние люди из Кремля замерли, внимая словам ведущего автора проекта. Производственные и сырьевые статьи бюджета почти перестали пополнять казну, и приходилось вникать в новые технологии, «держать нос по ветру».

Я ощущал себя бездушной пишущей машинкой. Каждое слово академика мне приходилось записывать стенограммой, по старинке. Разве что набивая слова на ноутбуке, а не выстукивая на ней, или что ещё хуже – записывая от руки. Ибо почерк у всего моего поколения был ужасным.

Тыкать в кнопки мы научились быстрее, чем выводить каракули от руки. Школы не привили нам каллиграфию, предпочитая распределить часы между программированием и основой гуманизма.

Что же касалось возможных микрофонов и приёмно-передающих устройств в помещении – то я не видел, чтобы мой гаджет, расположенный у глаза, потерял связь. Значит, «глушилки» отсутствовали.

Это означало лишь одно – приёмка полностью уверена в отсутствии промышленного шпионажа среди данных персон.

Наивны или детали работы не будут озвучены?

Всё это уже частности. А для политического и научного мира важен лишь результат.

– Мир с приходом «полусфер» и «сфер» изменился, – начал важные слова академик. – К сожалению, долгое время мы лишь догоняли западные страны с введением серверов для обслуживания коммуникаций нового типа. Но проект «Ноосфера» призван не только догнать, но и перегнать западные и азиатские разработки. Наш искусственный интеллект перешагнул через машинное и ситуационное обучение. Мы доработали генетический алгоритм, позволив Ноосфере лучше не только разобрать нас по деталькам в привычном ей двоичном коде, но и глубже понять людей через призму наших же ощущений. Не информационных, нет.

Невельской сделал небольшую паузу в докладе, удерживая внимание публики, а затем продолжил:

– Всю необходимую информацию ИИ получит через несколько минут, подключившись к Инфосети. К сожалению, её недостаточно, чтобы компьютер стал человеку подобен. Мы должны были научить ИИ чувствовать так же, как человек. И на этом поприще проект Ноосфера достиг огромных успехов. Нашему искусственному интеллекту не нужна «Красная кнопка». Он прекрасно понимает, что такое «чувство меры», и в какой момент можно выйти за рамки системы. К примеру, нарочито разбивая автомобиль, но спасая человека, он способен на выбор и оценку главных, первостепенных задач. Или открывая дверь незнакомым людям, но спасая владельца от пожара или насилия со стороны домочадцев, он подталкивает к решительному действию, беря ответственность на себя. Проще говоря, наш ИИ поймёт, что к чему. Разберётся в ситуации быстрее любого человека. Ведь его нейронная сеть опирается на опыт взаимодействия с человеком так же, как будто бы он сам был человеком, но думал в миллионы раз быстрее всех нас вместе взятых. А самое главное – опыт. Практический опыт. И это не голословное высказывание. Ведь наш ИИ уже словно прожил жизни двенадцати ведущих авторов проекта, которых вы видите перед собой.

Учёный повёл рукой в сторону коллег. Те учтиво кивнули.

На языке вертелось столько вопросов. Но взглянув на грозный взгляд Добровольского, заставил себя замолчать, выжидая удобного момента.

Продолжая запись, с огромной скоростью набора записывал каждое слово. Пальцы работали отдельно, мозг отдельно. Понятие многозадачности лишь немного корректировалось исправлением орфографических ошибок в тексте, но уже без моего участия.

Впрочем, на незаданный вопрос комиссии, повисший в воздухе, Невельской тут же ответил сам:

– Мы позволили технике сканировать наш мозг, считав информационную матрицу объектов. Ноосфера – это все мы, двенадцать членов группы.

«Двенадцать? Вас же тринадцать из основной группы», – тут же отметил я, запоминая вопрос, но вновь не решился перебить доклад.

– С нашими мнениями, ощущениями, знаниями, если хотите, – продолжил Невельской. – А ещё это самый передовой в мире Суперкомпьютер. Ведь ему в глобальном смысле не нужна техническая начинка, чтобы обрабатывать информацию. Через несколько минут он сам станет всеми компьютерами в мире и решит все основные текущие задачи человечества, которые каждого из нас по отдельности ставили в тупик. Наш ИИ – это своего рода вакцина, необходимая человечеству, чтобы прекратились войны и воровство интеллектуальной собственности. Вся информация в мире теперь будет проходить через него и станет открытой. Он сам будет знать, кто и что создал, и кому что принадлежит по праву. Спрятать информацию больше не получится. Не получится укрыться от последствий любого рода деятельности. Обратная система связи просто не позволит этого. Все люди вынуждено станут открытыми, дополняя свои социальные профили теми подробностями, которыми мы решим сделать общедоступными. Сервера будут знать всё. Не удастся остаться незамеченным. Это полностью искоренит понятия терроризма и пресечет все финансовые махинации. Коррупция и вымогательство останутся в прошлом. Правомерность действий – вот на что в первую очередь будет опираться Ноосфера. Так что сегодня без лишнего пафоса могу сказать, что в календаре отмечается новый знаменательный день в истории. «День Зеркала». Посмотревшись в него, мы увидим всё, чем жило человечество, и чем будет жить дальше.

Невельской хлебнул воды, кивнул, довольно улыбнувшись и продолжил:

– А теперь, уважаемые гости, ваши вопросы перед запуском?

– Игорь Данилович, почему вы уверены, что «Ноосфера» решит все наши проблемы, а не-е-е…

Он поймал мой взгляд, предвосхищая продолжение.

– «…а не восстанет против человека» вы хотите сказать?

В моем листе ожиданий уже стояло три десятка вопросов. Но тема «красной кнопки» была основной. Человек подсознательно боится всего, что сильнее, умнее и вообще превосходит его по любым параметрам. Мы все боялись роботов, но все пользовались их услугами, начиная от банкоматов и заканчивая робо-шлюхами.

– Всё просто, господин Карлов… Роберт Алексеевич, если не ошибаюсь?

Я кивнул, приглаживая галстук.

– Дело в том, что мы научили ИИ любить. Любящий человек становится лучше. Ноосфера любит людей, как мать любит дитя. Как дети любят своих родителей. Как возлюбленные любят друг друга. В частности, наш ИИ полюбил меня и всех наших коллег, кто был ответственен за её воспитание.

– Её?

– Именно, Роберт Алексеевич. Ноосфера определенно – дочка, – улыбнулся «отец». – У всех важных наименований в жизни человечества всегда женские личины: жизнь, смерть, любовь, свобода… Ноосфера олицетворяет собой понятие новой жизни. Потому – она.

– А вы…

– А я у неё ассоциируюсь со всем хорошим, что свойственно людям: тепло, забота, ласка. Я для Ноосферы как отец для дочери, – уточнил учёный. – Разве может дочь навредить любящему отцу?

– Вы хотите сказать, что ваш ИИ ощущал родительскую любовь?

– Именно, – не моргнув и глазом, ответил Невельской.

– Но каким образом компьютер смог постичь любовь? – не понял я. – Через картинки? Через машинное обучение?

– Помилуйте. Это прошлый век, – усмехнулся учёный. – Через создание «информационного слепка». Если в двух словах, то Ноосфера стала человеком в пределах заданных параметров в информационном мире. За несколько лет я, а затем мы, взрастили её сознание от рождения до совершеннолетия. Всё это образно говоря. Без сотрудничества с прочими нейросетями, кстати, что исключило негативный опыт.

– «Негативный опыт»?

– Да, он отсутствовал, чтобы она не заразилась, не научилась ничему плохому, не нахваталась ошибок, а шла по своему жизненному пути. Училась лишь на своих примерах. По заданным нами параметрам. У неё нет дублирующих систем, к которым можно сделать откат. Она монолитна и всегда приходит лишь к одному варианту решения поставленных задач. Она сама себя починит, восстановит, исправит, откорректирует. Её решения всегда беспристрастно-верные, смею сказать. Для неё не существует понятия «у каждого своя правда». А сегодня… – Невельской на секунду задумался, подбирая слова. – … наша дочка встанет взрослой. Сегодня она готова приняться за настоящую работу, указав прочим ИИ на их недостатки. А человечество, наконец, сможет решить свои проблемы. Люди могут выступать против людей, но кто откажется выполнять условия самого умного из разумов, доступных нам на данный момент? Только глупец!

– Хотите сказать, она уберет из интернета порно? Или отловит всех недобитых хакеров? – с ноткой сарказма вновь добавил я. – Не слишком ли много вы на неё возлагаете надежд? Это ведь всего лишь первое знакомство вашей… гм… «дочки» с окружающим миром.

Учёный улыбнулся примирительно:

– Скоро мы узнаем всё её возможности, Роберт Алексеевич. Гениям чужды обобщенности. Что для нее секунда в Инфосети, для нас века нашего общего человеческого прогресса. Не будем сопоставлять наши скорости. Тем более у человечества нет коллективного разума. Ноосфера же станет им в момент и решит все наши проблемы. Даже те, которые не смогли решить великие умы за всю плодотворную жизнь. Я в том числе.

«Скромность не самая его сильная сторона», – невольно прикинул я, но тут же перед глазами проплыли данные о заслугах Невельского в научном мире и внушительные счета в банках, один из которых лично принадлежал ему и грозил поглотить немало менее крупных финансовых учреждений.

Кого ещё называть гением, как не его? В отличие от зарубежных техно-деятелей, он не разорял всё, к чему прикасался, называя это «нуждами прогресса».

– Но как же… – я поднял указательный палец, желая задать ещё несколько наводящих вопросов.

В частности, почему Невельской указывает на своё причастие к воспитанию ИИ, но не причисляет себя тринадцатым человеком в это наставничество. Почему старается держаться обобщенно? Особая роль? Желание запутать иностранных наблюдателей? Кому из присутствующих здесь вообще можно было доверять?

Но в бок толкнули.