Глава 6 - Прошлое на завтрак

Зиновий отстранился от лица подруги и придирчиво посмотрел на чёрный кибер-имплантат. Оценивающий взгляд хирурга заглядывал в глазное дно датчиков

через электро-лупу, что могла регулировать глубину «погружения».

Офтальмолога интересовал не столько сам имплантат, сколько его верное соединение с нервными окончаниями в недрах черепа.

Увеличительные стёкла держала рука робота, выдавая на смену необходимый диапазон. Работа с лазером прошла успешно. Но ещё до этого пришлось сшивать нервные окончания, соединяя нейроны с проводами фактически на нано-уровне. Благо руки хирурга-робота позволяли и не такое, а опыт подобной операции юноша получил на подготовительных курсах.

Без потерь все же не обошлось. Юный офтальмолог дико сожалел, что подруге пришлось отрезать веко. На нём были просто шикарные ресницы. Зиновий готов был любоваться ими и дальше, но смысла закрывать искусственный глаз у девушки больше не было.

Плотное соединение не позволяло глазу двигаться вообще. Он закупоривал выход из черепа намертво, позволяя плавать на глубине до 50 метров. А больше никто и не проверял.

Вращались сами датчики внутри искусственного глаза, меняя необходимый спектр зрения и «вращая зрачок». А вот натереть кожу века о стеклопластиковую поверхность можно было легко, так как без слезоотделения там легко собиралась пыль снаружи. Протирать имплантат было необходимо вручную, просто умываясь. По этой же причине имплантат и стоял плотно – чтобы пыль и грязь не попадала за него.

Герметичность прежде всего.

Искусственный глаз так же работал на самообеспечении, питаясь теплом человеческого тела, как Саламандра и кибер-ноги. Выходило, что пока человек жил, аккумуляторы не требовались. Что при небольшой емкости глаза играло обладателю только на руку. Все место было отведено под датчики, возможности которых превосходили снайперские прицелы на порядок.

– Лен, просыпайся. Всё получилось. – сказал Зёма, отключив подачу «летаргического сна» незадолго до своего вопроса.

Провёл подруге рукой по щеке. Она потянулась, просыпаясь. Сладко зевнула, обнажая ряд новеньких и обновленных зубов.

– У тебя такие нежные пальцы.

– Ммм… думаю, парни не любят, когда им такое говорят, – улыбнулся доктор. – Мы же все суровые, брутальные.

– Не знаю, что говорят. У меня никогда не было парня. Что плохого в том, чтобы быть нежными с любимыми и беспощадными с врагами?

– Просто поверь мне, – улыбнулся хирург. – Мы же…как броня. Пуленепробиваемые снаружи, и мягкие, удобные внутри. Должны быть, по крайней мере.

Ленка улыбнулась. Насмотрелась она на эту брутальность выше крыши: мужики ревели на ее глазах не хуже женщин, когда медик штопал рвану рану. А когда из нее пули с осколками вытаскивали, терпела. Не пикнула. Впрочем, в последние дни она тоже расслабилась. Постоянная боль подъедала силы. Хотелось скулить как побитой собаке и подставить лицо под теплую, нежную ладонь.

Живой глаз подруги распахнулся. Искусственный активировался и с едва различимым звуком принялся вращать датчиками. Скорость работы постоянно увеличивалась. Сенсорная панель сбоку от Зёмы отобразила участившийся пульс пациентки. Девушка занервничала. Запаниковал сам мозг, который принялся получать информацию, к которой не привык.

– Тише, тише, Лен. Теперь ты можешь видеть мир в пяти спектрах. Тебе доступно «ночное зрение», ты можешь видеть тепло, можешь сканировать объекты с помощью рентгена, можешь даже смотреть на солнце, не щурясь. А орлиному взгляду твоего дальновизора позавидует любая птица. Вблизи же можешь рассмотреть предметы как под микроскопом. К этому надо привыкнуть. Есть даже монохромное зрение, если наскучит яркий свет. Можешь посчитать все градации серого. Полезная штука в сумерках. Общий же цветовой спектр остался тем же самым. Ты по-прежнему можешь различить миллионы оттенков и сказать, чем пурпурный отличается от алого. В этом отношении техника не смогла превзойти глаз человека. Видят датчики те же миллионы оттенков, но не больше.

– В Искателя меня превращаешь? – справляясь с нахлынувшей паникой, спросила девушка.

Она посмотрела на свою руку обычным глазом и принялась рассматривать ее имплантатом. Глаз принялся настраивать фокус.

– Нет. Ты человек. Правда, теперь немного киборг. Но управляешь ты всем сама.

– Лазером, надеюсь, не пальну? Бродил у нас как-то Искатель возле анклава. Стрельнет лазером, уничтожит вышку, потом лежит несколько часов, отдыхает. Мы просекли, что ему заряда не хватает, и после второго залпа разобрали на запчасти. Трофейный глаз у Седых в кабинете висит. Посмотришь.

– Лазер требует больших мощностей, – спокойно ответил Зиновий. – Для подобного тебе бы потребовалось соединение с костюмом или внешним энергонакопителем. Он тебе не нужен. Есть лазерный автофокус, который помогает гибридной фокусировке фазы.

Улыбнулась робко.

Зиновий вновь погладил её по щеке, привыкая к новому виду подруги.

– Жаль, нового модуля дополненной реальности поставить не удалось. К сожалению, над глазными имплантатами подземники перестали работать несколько лет назад, когда генная модификация позволила исправлять любые дефекты зрительного нерва вживую. То есть этот глаз не умеет того же, что наши современные ИМИИ. С другой стороны, без ИИ сервера в Москва Сити всё равно лежат, а на поверхности дополненная реальность тебе ни к чему. Так что не велика потеря. Мы же не собираемся здесь долго сидеть. Надо в Новосибирск.

– А я бы задержалась на недельку. Здесь всё так необычно, – Ленка пригляделась, сфокусировав взгляд. – Воу! Я вижу твои кости. Я могу заглядывать через одежду!

Она повеселела на глазах, быстро принимая новый гаджет в своем теле.

– Смотри. Чего уж там, – устало вдохнул Зиновий, отпуская напряжение после долгих часов операции медленным, расслабленным дыханием. – Излучение от этого способа минимальное. На рак придётся копить сотни лет.

У человека, который всю сознательную жизнь прожил под наблюдение всех пяти органов чувств, чувство стыда порядком притупилось в определенной степени.

Лена захотела подняться. Этому не было больше никаких препятствий. Зиновий

ещё до операции снабдил подругу новой «одеждой». Черная Саламандра сидела на девушке плотно. Как вторая кожа. Без ботинок «Элефант» рядовой костюм подземника подходил капитану как нельзя кстати. Можно было подобрать и их, но капитан не видела смысла скрывать новые ноги. Обувать на протезы ботинки было такой же глупой затеей, как шить чехол для картошки.

Всё же Зиновий покачал головой, пересекая попытки подняться.

– Тебе надо время прийти в себя. Пережить две операции и потерять немало крови – это тебе не монстров с крыши в ряд ложить.

– Или даже класть, – улыбнулась девушка.

– Я накачаю тебя снотворным. Поспи пару часов. А я пойду, поищу пока ребят, – зевнул доктор.

После всех потрясений хотелось впасть в кому. Хотя бы на неделю. Да кто позволит?

– Ты тоже хочешь спать. Когда ты последний раз отдыхал? – сквозила неприкрытая забота в её голосе.

Все эти чувства симпатии, эмоции благодарности и слова о том, кто кому принадлежит, тесно переплетались с осознанием, что молодой адмирал теперь ее и о нем надо заботиться. Иначе это сделает кто-то другой. Другая, если точнее. Но кому нужны прямые объяснения, когда и так всё понятно?

– Я только поговорю с Карловым и приду к тебе, – заверил Зёма. – Старик должен рассказать мне, как будем жить дальше. Я хочу понять, что он от нас ждёт.

– Отдохнем вместе?

– Да.

– Хорошо. Я даже подвинусь. Ляжешь рядом?

– Лягу.

– Я буду ждать. Давай не долго.

– Туда и обратно. Обещаю, – кивнул Зиновий и, рассчитав дозу на приборной панели, подал подруге лекарство.

Себе же отыскал транквилизатор в местной аптечке и вколол в шею полную дозу. Психотропные лекарственные средства должны были поддержать работоспособность тела на сутки. Спать в ближайшее время точно не собирался. В подземном городе было слишком неспокойно, чтобы предаваться сну.

Сначала дела.

«Карлов решает многие проблемы, но справиться со всем в одиночку старик точно не может», – понял молодой адмирал.

Поправив белую бандану и вылезшую на лоб челку, он вышел из помещения. В операционной автоматически приглушился свет для более комфортного сна пациентки. Умный кабинет подстраивался под нужды человека и без покровительства искусственного интеллекта. Процессорам достаточно было определить ритм дыхания и пульс пациента, а также отслеживать движение или замечать их отсутствие.

Укрывать одеялом человека в Саламандре тоже смысла не было. Заряженный костюм заботился о комфортной температуре тела самостоятельно. Он же имел отверстие в рукаве для капельницы. Оно располагалось на месте, где должен был стоять модуль ИМИИ. На время больничных процедур этот гаджет снимали. Только в этом время подземники были недоступны для Инфосети и могли насладиться покоем вне цифрового мира.

Это правило закрепилось в процедуре лабораторного лечения.

Обратная дорога через площадь не заняла у адмирала много времени. Не без тревоги Зиновий заметил на табло на площади, что уровень кислорода падает. В воздухе появился привкус гари. С крематорием срочно нужно было что-то делать.

В мэрию попал без всяких вопросов, с удивлением отметив полное отсутствие охраны. Карлов никого не боялся. Все враги умерли. А до открытого восстания было как до Луны пешком. Оппонентов в среде культистов Карлов для себя не встречал.

Зёма понял, что опоздал на консультацию. Ольха уже сидела за столом Поверенного и, судя по задумчивому виду подруги, бородатый мужик рассказал ей не очень приятные новости про тетку. По щекам подруги текли молчаливые слезы.

– Зёма, он не подземник, – сходу обронила лысая подруга. В стазис-камере за все время поверхностных путешествий ее волосы немало отросли, но она снова их сбрила при первом удобном случае.

– Как так?

– Тётя Клава помогла Карлову попасть в Москва-сити много лет спустя после закрытия города. И за это её и выгнали на поверхность.

– И что это значит?

– То, что, вероятно, моя тетка сейчас где-то в анклаве Владивосток, – добавила лыса подруга.

Она подняла взгляд, пронзая адмирала:

– Если бы мы задержались там дольше, чем на пять минут, возможно, я смогла бы обнять её, – на одном дыхании выпалила она и едва сдержалась, что не разреветься. – Какие-то километры отчуждения разделили нас на года!

«Иногда незнание просто полезно», – мелькнуло в голове юноши.

Он обнял Олю за плечи и посмотрел на Поверенного.

– Думаю, теперь проблем со встречей не будет, – сказал тем временем сам Карлов, указывая гостю за стол. – Зиновий, мне надо с тобой поговорить. Присаживайся. Это не на две минуты. Я рассчитываю на тебя. Ты должен быть в курсе многих дел. Чипы мы вам удалили. Оба. Они теперь бессмысленны. Переводим технику на старые-добрые антропометрические данные. Но есть ещё много тонкостей, которые следует обсудить.

– В курсе многих дел? – присел в кресло адмирал. – Или всех?

– Как сам решишь, – кивнул мэр. – Каждый человек сам определяет для себя меру ответственности… если это не делает за него общество.

Зёма присел за стол рядом с Ольхой, взяв ее за руку. Пальцы обоих были в мощных перчатках и чувствовать прикосновение не было никакой возможности, но сам жест должен был успокаивать. Чисто психологическая поддержка.

Спины обоих собеседников ощущали замаскированный лифт за дверью. Он не был активирован после спуска. Не было и намека на сквозняк из-за железобетонной плиты. Сознание просто понимало, что за укрытием есть лаз на поверхность и не могло смириться с этим. Душа, попробовав простора, вновь рвалась на свободу, туда, на поверхность!

Зиновий вдруг понял, что только эта дверь за плитой могла точно объяснить, почему Поверенный города сидит к ней лицом, а не к выходу из кабинета. Гости, которые садились к ней спиной, точно не задавали вопросов, пока мимо них бы не начали таскать солнечные панели или детали планеров.

– Весь во внимании, – ответил молодой адмирал и действительно весь превратился в слух.

– Дело было так… – начал Карлов.