Глава 8

— Констант, мне до сих пор сложно поверить, что ты привел мальчишку-демона в наш мир!

— Вале, его сущность не предрекает нам конец света, — Данталион был само спокойствие. Он сидел в кресле в кабинете собрата и потягивал вино.

— И все же! — Валефор пылал возмущением, нервно прохаживаясь по кабинету, он чудом не сбил подставку с принадлежностями для камина.

Констант взирал на собратьев из-под полуприкрытых век. Здесь не хватало Киро и Аззеры, но из-за горячего нрава и недоверия первого Констант решил вначале поделиться с самыми близкими.

— Во-первых, Лука — мой ученик, — спокойно начал он. — А во-вторых… наследник.

— Что?! Это невозможно! — Вале усмехнулся, но серьезность в золотистых глазах Константа говорила об обратном. — Не может быть… — прошептал он обескураженно. — Что-то я не помню, чтобы ты подписывал договор о вступлении Луки в права наследования, если вдруг тебя не станет.

Данте свел концы пальцев вместе:

— Вообще-то подписывал.

Валефор в шоке опустился на диван и стал переводить взгляд с одного князя на другого:

— Данте, почему ты молчал?! Вы что, все сговорились?! А Киро с Аззерой знают? Где они?

Констант сгорбился в кресле и тяжело вздохнул:

— Они не знают. Пока что… Я подписал договор сегодня ночью, а Данте был свидетелем.

Они все были такими разными. Вале — смелый никогда не унывающий весельчак. Данте — рассудительный и спокойный. Киро — вспыльчивый, но не знающий себе равных в бою. Аззера — творческий и добродушный. Они являлись наследниками и властителями одного престола, но хотели, чтобы правил лишь один.

— Ну, знаете ли! — у Вале не осталось слов, чтобы возмущаться. Между ними никогда не было секретов. Они не просто лучшие друзья или князья, они братья. Не по крови, но по духу и стихии. — Не понимаю, зачем тебе понадобился наследник. Не думаю, что в ближайшее время ты собираешься отбросить копыта…

— Мне нужно, чтобы вы оберегали мальчика. Он не просто демон, а кое-кто очень важный. Настолько, что я готов отдать за него свою жизнь, — прошептал Констант.

— Можешь на меня рассчитывать, — Данте ободряюще ему кивнул.

— Ну и каша! Я вообще ничего не понимаю! — в сердцах воскликнул Вале, он чувствовал себя не в своей тарелке, словно маленький ребенок, который достает всех одним вопросом «почему?», но никто не удосуживается ничего объяснять.

— Спокойно. Время все расставит по местам, — успокоил его Данталион. — Нам нет смысла не доверять Константу, особенно после его жертвы, принесенной ради блага Инферно.

— Значит, Киро и Аззере не доверяете вы оба? — Валефор плеснул себе вина в бокал и осушил его большими глотками, словно пил воду.

— Я полагаю, Киро с его отношением к демонам лучше лишний раз не нервировать. Что касается Аззеры, у него свои дела, — поторопился ответить за Константа Данте.

Валефор не заметил, как они обменялись понимающими взглядами, его внимание отвлекла вошедшая Алегрия. Оставив поднос с кофейником, чашками и выпечкой на столе, она мельком взглянула на озабоченное лицо брата и проигнорировала улыбающегося ей Валефора. Когда за ней закрылась дверь, ифрит не выдержал:

— Как же я тебе завидую. — процедил он, сверля Константа взглядом. — Живешь под одной крышей с таким дивным созданием, будь я на твоем месте, я бы уже давно…

— Я прошу у вас прощения за недомолвки, но так нужно. Мы живем в отнюдь не спокойное время, — извинился Констант, налив себе ароматного кофе с нотками коньяка и сделав небольшой глоток.

Вале все это не нравилось, и он обижено ел свой кекс. «Не успел явиться из Аиды, а уже темнит. Что у них с Данте за тайные делишки?»

Данталион в свою очередь неторопливо размешивал в чашке молоко, весь его вид говорил о полном равнодушии.

Когда Вале ушел, Данте внимательно посмотрел на Константа:

— Я не собираюсь тебя судить или отчитывать, но рано или поздно придется рассказать обо всем мальчику. И, как мне кажется, времени у тебя очень мало. Смотри, не пожалей потом, — он сделал глоток кофе, и впервые на его губах промелькнуло подобие улыбки.

— Если бы все было так просто… — Констант запустил пятерню в волосы и слегка сжал их.

— Тогда не делай это еще более сложным.

— Я могу сказать лишь тебе. И то не все, а лишь крохотную часть. Об этом мне поведала Доминика.

— Бывший жнец? — Данте нахмурился.

— Она никогда не оставляла свою работу, несмотря на замену в лице Алиры, но той сейчас нет. Вот уже несколько лет она в Оскуро, а смерть по-прежнему приходит к людям и таким, как мы. Это колесо не остановить и не сломать, что бы не произошло. Правда… кажется, что недолго Доминике осталось работать одной, вероятно, она вновь начала искать себе помощницу или… помощника, — Констант задумался.

— О чем она тебе поведала? — Данталион вернул его к прежней теме.

— О том, что грядут перемены и не в лучшую сторону. Что среди князей есть тот, кто попрет наши законы и станет предателем. И спасти царство ифритов может лишь сын двух огней. Это было ее предсказание о будущем.

— Сын двух огней? Ты считаешь, что Лука и есть тот мальчик? — в такие совпадения Данте не верил.

— Я не считаю, а знаю.

— Откуда такая уверенность, или ты забыл, что пророчества бывают туманными?

— Если бы это было так, я бы даже не волновался, но речь именно о нем. Данте, я знаю это не просто потому что догадался, а потому что изучал Луку долгое время. Он не обычный демон, его силы больше похожи на те, что есть у нас — ифритов.

— Не хочешь же ты сказать, что его мать имела связь с двумя созданиями огня? Забеременев, сумела выносить этого ребенка и родить. Ведь это… немыслимо!

— После войны с демонами наши женщины стали бесплодными. Почему же демоны могут любить обычных смертных, а мы нет? — в голосе Константа звучало раздражение.

— Ты знаешь законы. Нам запрещено связывать себя с людьми и демонами. Что касается последних, они всегда были ненасытными созданиями, и у них нет той силы, что есть у нас. Нашу страсть могут выдержать лишь ифритки, — Данте не сводил с него внимательного взгляда. – Смертных она попросту сожжет.

— Для этого нужно уметь себя сдерживать, чтобы не погубить человека.

— Но это крайне сложно. Подобные случаи в нашей многовековой истории мне неизвестны. Да даже если таковые и имели место быть, то это равносильно предательству и позору. Осмелиться связать себя с демоницей или человеческой женщиной, да еще и обзавестись ребенком. Если демонице под силу выносить и родить, то человеческому созданию нет — они бы погибли, сгорели заживо, потому что неизвестно, как поведет себя плод в утробе матери.

Констант тяжело вздохнул и откинулся на спинку кресла. «Зато известно мне».

Данте вытащил из нагрудного кармана черный конверт:

— Кстати, твой пригласительный на ежегодный бал.

— Как всегда помпезность мероприятия будет зашкаливать, — он вскрыл конверт острым ногтем и пробежался по вспыхнувшей золотом витиеватой надписи.

«Давненько мы с Алегрией никуда не выбирались, и Луке будет полезно увидеть наше общество воочию».

— Все, что ты сказал… не говори об этом никому, особенно нашим собратьям, — в глазах Данталиона был лед, а голос стал таким спокойным, что заставил Константа ощутить… страх. — Я знаю о тебе все, но не хочу, чтобы из-за твоей страсти и протеже Алегрия попала под удар, — Данте провел рукой по светлым волосам, которым уже многие годы не возвращал прежний черный цвет. «И все из-за нее…»

***

Прием устраивался в центре города в огромном трехэтажном особняке, куда была приглашена вся знать королевства. Сам Констант не очень любил подобные мероприятия. Много народу, поесть толком нельзя, нужно хорошо держаться и следить за всем, что делаешь (и особенно говоришь).

Стоя в коридоре поместья Константа перед большим зеркалом, Лу хмуро разглядывал отражение: ему еще ни разу не доводилось надевать костюм и оттого было несколько дискомфортно. «Не припомню, чтобы видел Яна в подобном», — за несколько спокойных дней, проведенных в Инферно, он успел соскучиться по ангелу. И все чаще крест на груди согревал его. Странно, но в Инферно ему перестали сниться кошмары, и он не мог понять, почему. Констант объяснил это воздухом Подземного мира и тем, что Лука — демон и нуждается в нем, как и в тьме.

Спустившись по лестнице, Арсений с удовольствием оглядел своего протеже: черный костюм идеально подчеркивал широкие плечи, узкие брюки выглядели как подобает, не создавая никакой мешковатости. Багровую рубашку украшал тонкий галстук с рубиновой заколкой, в манжетах поблескивали запонки. «Алегрия отлично постаралась. Сейчас он как никогда похож на Луцио. Те же голубые глаза, гладко выбритый подбородок. Точеные черты лица, превосходно натренированное тело. Ах, мой друг, видел бы ты сейчас своего сына, который ничем не уступает ни тебе, ни мне».

— Экипаж ждет, — ифрит набросил себе на плечи длинную темную мантию.

На улице перед воротами стояла закрытая карета, запряженная четверкой жеребцов. Их бока лоснились, словно были покрыты черным лаком. Длинные гривы лежали на широких шеях, а темные глаза внимательно смотрели на Луку. От животных исходил жар и запах серы, словно кони вырвались из самого пекла.

Ифрит заметил восхищение Луки и довольно улыбнулся:

— Они прекрасны, не правда ли?

— Да… — тихо ответил Лу, подходя к одному из коней и гладя его по шелковистой гриве. — Откуда же вы такие красавцы взялись…

— Это Фолквэры. Дикие скакуны с равнин Подземного мира. В пору молодости мне довелось попасть в одну передрягу, и они помогли мне, хоть и не любят незнакомцев и сторонятся всех, но за себя могут постоять. Поэтому когда их ранило чудовище из расщелин стариной крепости, я забрал их к себе, выходил и вместе с Данталионом вылечил. После я отпустил их на волю, но они вернулись обратно, выбрав меня своим хозяином, и по сей день остаются со мной. Мало кто из ифритов может похвастать такими верными друзьями, у меня язык не повернется назвать их слугами. Если когда-нибудь встретишь их в Подземном мире, не забудь поклониться и говори с уважением.

На козлах сидел кучер. Широкополая шляпа с красным пером и темно-синий плащ с высоким воротником не позволяли разглядеть его лица. Слишком длинные пальцы в кожаных перчатках сжали поводья, и кони нетерпеливо зацокали копытами, из-под которых посыпались искры.

Как только к ним вышла Алегрия в такой же, как у брата, мантии, они сели в карету, и та тронулась с места.

Прибыв к месту бала, Лука в очередной раз поразился, как же схожи между собой Инферно и Флоренция. Верхушку здания украшал восьмигранный алый купол со шпилем. Казалось, оттуда можно достать до затянутого тучами неба. Отделка фасада гармонично сочетала в себе оттенки белой, розовой и зеленой гаммы.

«Знала бы мама, где я сейчас нахожусь. Хотя хорошо, что не знает».

— Держись прямо, поменьше говори, а лучше вообще молчи, — скомандовал Констант. — Я не хочу за тебя краснеть. А здесь есть те, кто очень хочет подставить мне подножку, а то и убить, — последние слова он почти прошептал, и его губы растянулись в фальшивой улыбке, приветствуя собравшихся.

Как только они ступили в огромный зал, их окружили звуки музыки, голоса гостей, прекрасные наряды дам. В основном преобладали оттенки красного, будь то ярко-алый, малиновый или бордовый.

Держа брата под руку, Алегрия грациозно вышагивала, вежливо улыбаясь всем подряд: ее длинные светлые волосы были собраны на затылке, а тонкую шею украшала черная паутина узора из крошечных драгоценных камней. Для такого события она надела платье чернильного цвета с открытыми плечами. Второй такой красавицы, как она, на балу не было.

— Ну что, вперед, без страха, — шепнула она ифриту.

Присутствующие дамы сгрудились в небольшую кучку у мраморного фонтана, из которого лилось розовое шампанское. Все, что им оставалось делать — тихонько перешептываться, кидая полные удивления и зависти взгляды на спутницу князя.

— Ты их всех просто покорила, — едва слышно отметил Констант.

— Знаю. Так и должно быть.

Они оба любезно кивали гостям в знак приветствия.

— Мне кажется, жизнь в Инферно сделала тебя еще более самоуверенной, чем в нашу первую встречу.

— Возможно, но тогда я хотела тебя убить, а сейчас… Хм, кто бы мог подумать, мы идем рука об руку, бедром к бедру как идеальная пара.

Лука не мог понять, о чем эти двое говорят, но вот они вошли в следующий зал, и Константа окружили ифриты – все в черных костюмах, такие важные. Одни поздравляли князя с постом Главы Аиды, который он (конечно, по их мнению) заслужил, другие — с тем, какое восхитительное на Алегрии платье. Эта парочка была эталоном любезности.

Лу даже стало не по себе. Официальная обстановка, страх сделать что-нибудь не то или пересечься с демононенавистниками заставляли нервничать. Он не выносил мест скопления народа — ему становилось трудно дышать.

Заметив напряженность в глазах протеже, Констант оставил сестру приветствовать общество, а сам подтолкнул парня к выходу на широкий балкон. Взяв бокал шампанского с подноса у проходившего мимо официанта, он посмотрел по сторонам, чтобы убедиться в отсутствии слежки.

— А тебе пить сегодня нельзя. Согласись — это поразительное зрелище, — ифрит обвел рукой место вокруг них.

Лука пожал плечами. Да, он восхищался огромным залом и особенно куполообразным потолком, но все это было не для него.

К ним присоединились Валефор и Аззера. Оба пожали Константу руку и даже кивнули Луке, тот ответил тем же и, встав у подоконника, стал наблюдать за ночной жизнью города.

— Алегрия, мое почтение, — поприветствовал Аззера подошедшую к ним и поклонился. Девушка едва заметно улыбнулась в ответ и перевела взгляд на удивленное лицо Вале. Казалось, что он проглотил язык.

— Закрой рот, слюни потекут, — сказал оказавшийся рядом Данталион, поцеловал Алегрии руку и пригласил ее на танец (на который та с удовольствием согласилась).

— Ты бы поменьше тормозил и, может, тогда танцевали бы с тобой, а не с Данте, — с издевкой отметил Аззера. Вале медленно повернул к нему голову и скрипнул клыками.

— Ну что, тебя еще не утомили эти поздравления? — шутливо спросил Аззера.

— Пока что нет, — ответил Констант. — Где твой брат?

— Не знаю, но должен быть здесь.

Из-за колонны тотчас появился Киро. Поприветствовав всех, он перевел взгляд на Лу, глаза ифрита потемнели.

— Проклятье, Констант, зачем ты его сюда привел?! — злобно прошипел он.

— Брат, мы все равны, но имей уважение к чужим решениям, — одернул Аззера.

— Уважать?! Мне кажется, решение притащить сюда это отродье — большая ошибка.

Если бы Лука не знал своего шефа, то не заметил бы, как белки его глаз заволокла черная пелена, как заострились клыки, а волосы, собранные в хвост, затрепетали от порыва внутренней силы.

— Киро, замолчи, иначе пожалеешь. Ты знаешь, я могу многое вытерпеть, но подобную наглость даже от тебя — князя — терпеть не стану, — его голос был спокоен, но все вокруг завибрировало от потока энергии.

— Не смей угрожать, ты предал нас тогда и сейчас, я не намерен находиться рядом с этой мерзостью, — Киро бросил в сторону Луки испепеляющий взгляд. — Небось, тайно мечтаешь стать повелителем Инферно? — его голос был пропитан сарказмом. — Не уверен, что тебе это по плечу, особенно без регалий древних ифритов, — осушив бокал шампанского, он разбил его об пол и ушел.

— О боги… — тяжело вздохнул Аззера, смотря Киро в спину. — И в кого он таким уродился?

— У него что, критические дни, или как это называется у смертных? Совсем уже зарвался, — проговорил Вале. — Ладно, забудь и не думай, пусть говорит, что хочет. Тебя это никак не должно задевать, Констант. И ты знаешь, что мы за тебя, хотя, конечно, меня лично не все устраивает… — «Но Киро прав, где кровавый рубин?»

Констант удивленно на него посмотрел:

— И что же тебя не устраивает?

— То, что Данте утащил Алегрию танцевать, а я тут с вами трачу время!

— Нечего было стоять с открытым ртом и считать ворон. Если бы захотел, давно бы уже действовал.

— Бла-бла-бла! — подразнил его Валефор и пошел в сторону танцующей пары попытать удачи.

Аззера и Констант весело засмеялись.

— Видимо, провести спокойно вечер не удастся.

— Не думай о Киро, он всегда был вспыльчивым, но не осмелится пойти против тебя. Ведь это будет предательством.

— Аззера, за то время, что я провел подле Канцлера Подземного мира, понял одно — никому нельзя доверять.

— Что же… если ты примешь какое-либо решение, то знаешь, что мы поддержим тебя, —Аззера никогда не стремился стать лидером, но всегда был опорой старшему брату и князьям.

— Спасибо, — Констант коснулся его плеча. — Думаю, можно немного расслабиться. Лука, пойдем чем-нибудь перекусим, а то после этого представления я зверски голоден, но придется поумерить аппетит, ведь мы на приеме.

Лука, молчавший все это время, кивнул. Выслушивать нападки Киро ему, судя по всему, приходилось не в первый и не в последний раз, но он дал себе слово — не поддаваться на провокации, иначе это может навредить Константу, а подставлять Главу было не в его стиле.

Аззера проводил парочку задумчивым взглядом и еще долго стоял на балконе, наблюдая за гостями.