Глава 10

— Не тебе решать, умрет Лука или будет жить. Он остается моим подчиненным, а не твоим слугой, — гневно проговорил Констант, сидя в кресле залы.

После произошедшего князья покинули бал и переместились в его дом, где могли все спокойно обсудить без посторонних.

— Все видели, что Алегрию ранили, а в руках этого ничтожества был окровавленный меч! — орал Киро. — Я требую немедленной казни! Он это заслужил! — ифрит не на шутку взбесился, еще немного, и из его ноздрей готово было вырваться пламя. — Я сразу почувствовал, что его приход не к добру. Ты привел в наше стадо переодетого волка, и вот к чему это привело!

Валефор молча сидел перед камином, глядя перед собой невидящим взглядом абсолютно черных глаз. Вся его веселость испарилась, кожа болезненно побледнела. Сейчас его мысли занимала лежащая на втором этаже Алегрия.

«Удивительно, как удачно прошел меч, не задев ни одного органа. Рану промыли и зашили, но лекарь никак не мог понять, почему регенерация идет так медленно, если вообще идет».

— Киро, казнить мы всегда успеем, но для начала нужно понять, что произошло в зале на самом деле, — спокойно рассудил Данте. — Одни свидетели утверждают, что ничего не видели, другие – что Лука ранил Алегрию, таких, кстати, около десяти, и уж больно слаженно они об этом кричали. Третьи просто перепугались при виде раненой сестры князя.

«Вся эта ситуация представляется очень странной. Сначала все тихо и спокойно, а затем такой финал. С чего бы мальчишке ранить Алегрию? Необоснованный поступок демона не дает мне покоя, а допросить Алю я пока что не могу, — ему вдруг вспомнились слова Константа. – Неужели предсказание Смерти о предателе правдиво? Прогнило что-то в нашем королевстве».

Киро удивленно посмотрел на Данте:

— И так понятно, что случилось! Этот демон выпил лишнего и решил поработать мечом. Он предал тебя, Констант, а ты, как слепец, ничего не видишь. Все мы знаем, что такие с виду невинные мальчишки-демоны, как он, убивали наших на войне.

— Где сейчас Лука? — устало спросил Констант, переведя взгляд на Данталиона.

— В темнице.

— Забери его оттуда и приведи сюда.

— Конечно! Продолжай потворствовать предателю и убийце! Теперь судьба Инферно для тебя ничего не значит, ты слаб, Констант! — выкрикнул Киро и вместе с Аззерой покинул дом ифрита.

Они брели по ночной улочке Инферно, Киро весело насвистывал что-то себе под нос. Аззера косился на брата, боясь спросить, что его так развеселило, ведь произошедшее на балу – не более чем ужасная и трагическая случайность… «Ведь так и было?» — подумал он.

— Не стоило так распаляться, ты мог не сдержаться, — мягко обратился Аззера к брату.

— Всего лишь дал волю чувствам. Не больше и не меньше.

— Что будет дальше? Считаешь, она выживет?

— Кто знает, быть может, меч демона обмазан ядом… Они ведь так коварны и хитры. «Завертелись жернова судьбы», — его глаза заблестели. Киро упивался своим планом, предвкушая скорую казнь демона. Ему не отвертеться, и это подорвет уважение общества ифритов к Константу.

Тучи сгустились над Инферно, и через минуту полил сильный дождь. Он с шумом барабанил по крышам и стеклам домов, бил несчастные цветы на клумбах и всю ночь шел не переставая.

***

Данталион спустился по винтовой лестнице к камерам заключения. Его острый слух уловил звук падающих капель, свист сквозняка и слабое биение единственного в этом месте сердца.

В конце коридора, за стальными прутьями решетки, на деревянной кушетке лежал Лука. Сначала Данте решил, что ошибся, поскольку узнать Луку в этом истерзанном узнике с серо-желтым, как пергамент, лицом, оказалось непросто. Впалые щеки, темные круги под глазами и сами глаза — черные и пустые. Перед Данте лежал не демон, а полумертвый смертный, даже его тело исхудало и стало вешалкой для костюма, в котором демона притащили с бала.

Ифриту не сразу удалось освободить протеже Константа. Охрана по поручению Киро отказывалась отпустить преступника, пока от Аззеры не пришло письменное подтверждение об освобождении заключенного и переводе под домашний арест в доме одного из князей.

Данте пришлось войти в камеру и поднять Луку с койки: тот не мог встать из-за многодневного голода и слабости. После чего они покинули темницу.

— Лука, — ифрит неожиданно обратился к мальчику по имени, когда они вошли в дом Константа.

Лу вздрогнул как от пощечины и посмотрел на Данте так, словно видел его впервые.

— Ступай в свою комнату и по возможности приведи себя в порядок. Вода освежит тебя, а сон и лекарство помогут исцелиться, — он протянул пузырек с голубоватой жидкостью. — Это не яд.

Тот молча взял эликсир и не торопясь стал подниматься по ступеням, пока за ним не закрылась дверь комнаты.

Чтобы снять изодранный и пропитанный кровью костюм, Лу пришлось как следует постараться. Израненные пальцы с трудом шевелились, а каждое движение причиняло боль.

Подставив лицо под теплые струи душа, он с трудом сдержал стоны боли. Кожу жгло, но он терпел. Ему необходимо смыть с себя кошмар заточения.

Промокнув тело полотенцем, он откупорил пузырек и без промедления выпил голубоватую жидкость, по вкусу напомнившую фруктовый сок. На тумбочке стояла баночка с целебной мазью, и Лу бережно нанес ее на все раны, до которых смог дотянуться, а на плечо – особенно толстый слой. Уже который день порез от меча нарывало. Мазь охладила его, и плечо приятно онемело. Через несколько минут он крепко спал на мягкой подушке, а не на деревянной скамье в вонючей темнице. Он был настолько истощен, что им овладело абсолютное равнодушие к собственной судьбе. Единственное, что он знал наверняка, по крайней мере, был почти уверен — он не ранил Алегрию. Только не ее.

Лу снилось похожее на винный погреб подземелье с низким округлым потолком, освещенным теплыми лучами кованых светильников. Вдоль стен тянулись арки, а на полу стояли большие клетки с пучками соломы на дне. Их было не больше десяти, и только в одной рядом с деревянным столом Лу увидел худенькую девочку-подростка. Ее черные грязные волосы лежали на острых плечах. Она была одета в изодранное короткое платье. У чумазых босых ног стояли миска с куском черствого хлеба и железная чашка с водой. Как на животном, на ее шее болтался кожаный ошейник с направленными внутрь шипами. «Украшение» не давало жертве ни минуты сна и покоя, впиваясь в нежную девичью кожу и мучая.

Заключенная была настолько худой, словно давно нормально не питалась. За спутанными волосами Лука не смог разглядеть ее лица, но стоило ей повернуться, как он встретился с горящим взглядом холодных бирюзовых глаз. Что-то смутно знакомое промелькнуло в его голове…

— Кто ты? Почему заключена здесь? — спросил он.

— Тише, он может услышать тебя, — прошептала девочка, оглядываясь по сторонам.

— Кто он? — Лу склонился к клетке. Но стоило прикоснуться к прутьям, как те обожгли его ладони. С шипением он отдернул руки. Клетка оказалась зачарована, просто так ее нельзя было ни сломать, ни открыть.

Девочка свернулась калачиком на соломе, по ее щеке скользнула одинокая слезинка.

— Уходи, иначе он превратит тебя в монстра, — в ее глазах появилось беспокойство. — Мне отсюда не выбраться, он запер меня и качает магическую силу через кровь.

Только сейчас Лука понял, что стол, рядом с которым находилась клетка — это конструкция с железными браслетами для ног и рук. На нем стояло множество пробирок с остатками багровой жидкости, а на пол свисали резиновые трубки с иглами.

— Как мне тебя спасти, где ты находишься? — он услышал, как наверху хлопнула дверь, и послышались шаги.

— В Инферно, в доме одного из главных. А теперь уходи, прошу тебя, — она протиснула руку между прутьями и коснулась его запястья.

Перед глазами демона все поплыло, утягивая его во мрак.

Сидя в кровати и кусая руку, чтобы не закричать, Лу медленно приходил в себя после приснившегося кошмара. На правой ладони уже были старые шрамы от клыков, так сильно он тогда себя поранил. Но в этот раз от кожи знакомо пахло яблоком.

«Неужели это был вещий сон…» — он понял, кого напомнила ему малышка.

— Эва, — он услышал собственный голос во мраке комнаты. Как давно он не произносил этого имени вслух. В голове пронеслись воспоминания после ее ухода. Первый год без нее прошел как в тумане. Лу ел, спал, работал, даже доучился, получив диплом. Перебрался жить к матери во Флоренцию, там же работал архитектором, продолжал путешествовать. Вся эта, на первый взгляд, нормальная жизнь была не тем, что могло отвлечь от воспоминаний о потере близкого человека. Пока Лу не понял — прошлого не вернуть. Он — демон, и этого не изменить. Тогда-то он и уволился, вернулся в Аиду, но так и не нашел в себе сил приехать в Бердичев. Город, где все началось.

Ян находился рядом, но и ему Лу никогда не рассказывал о том, что творилось у него внутри. Возможно, ему было так плохо и одновременно все равно из-за утраты своей души. После заточения у Максимилиана сколько Ян ни искал, сколько ни пробирался в Нижнюю Аиду, но так и не смог найти душу подопечного.

День за днем Ян все чаще подолгу вглядывался в ауру Луки, пытаясь предугадать, когда же в нем возобладает темная сущность. И что тогда? Ангел возьмет в руки меч, чтобы не дать тьме захватит тело друга целиком?

«Я не мог выносить его полного боли и раскаяния взгляда, ждать, что вот-вот мне скажут: «Ты одержим». Да, моей души нет, но это не значит, что я монстр, как, должно быть, считают в Келестис».

***

— Как он выглядит? — спросил Констант, когда они с Данте расположились в кабинете.

— Кости целые, но истощен, ранен и сильно избит. Я дал ему зелье, и сейчас он спит, — спокойно ответил ифрит.

— Что ты думаешь по этому поводу? Ведь все указывает на то, что именно он ранил Алегрию. Еще немного, и она могла умереть.

— Нам необходимо дождаться пробуждения твоей сестры и расспросить ее. Но не стану отрицать, что на Луку навели чары. На полу танцевального зала я увидел крошки от порошка Самеус , — Данте сел в кресло напротив.

Обычно когда они вели разговоры, Алегрия приносила горячее вино или кофе, сейчас же дом погрузился в уныние и мрак. Свет в розарии потускнел, а без заботливой хозяйки цветы усыхали, опадая на пол множеством лепестков.

— На некоторое время мне необходимо покинуть Инферно. Я хочу, а точнее прошу тебя, позаботиться об Алегрии. Как только Лука придет в себя, незамедлительно отправь его в мир людей вместе с этим, — Констант вручил Данте конверт.

— Куда ты собрался?

— Нужно кое с кем повидаться.

Сестра долгое время не приходила в себя. Констант боялся за ее жизнь, ведь, кроме него, больше никто не знал, как на ней отразится ранение.