Глава 11

Алегрия очнулась от сильной жажды, и едва в поле размытого зрения появились очертания кубка с водой, она медленно его осушила. Ребра и живот были туго перебинтованы эластичными бинтами и не позволяли свободно дышать. Держась за столб кровати с балдахином, девушка свесила ноги на пол. Голова кружилась, а во рту чувствовался горький привкус зелья. Постояв с минуту на одном месте и сфокусировавшись на настенных часах, девушка постаралась не делать резких движений. Воспоминания стали быстро возвращаться, заставляя пульс участиться.

— Лука, — прохрипела она, открывая дверь комнаты и выходя в коридор. — Констант! — Алегрия надеялась, что брат услышит ее, но вместо него на лестнице появился Данталион.

— Мальчик отдыхает в своей комнате, а Констант отбыл в мир людей, — ифрит как всегда был спокоен.

— Лука не виноват, — пояснила Алегрия, держась одной рукой за живот, а другой — опираясь на перила.

— Я в этом не сомневаюсь, но тебе не стоит волноваться и делать резких движений, иначе швы разойдутся, и мне придется снова браться за иглу.

«Хорошо, что этим занимался он, а не Валефор», — она представила, как лежит обнаженной на столе, и Данте обрабатывает ее рану. Эта картина ее позабавила и вызвала чувство благодарности.

— Я как раз хотел поужинать… — он протянул ей руку, чтобы помочь спуститься вниз.

«Мне это не повредит, а после зайду к Луке», — девушка кивнула, коснувшись на удивление нежной ладони Данте.

В столовой был зажжен всего один подсвечник, через панорамное окно пол освещал лунный свет. На белоснежной скатерти стояло несколько блюд.

«Странно, почему накрыто на двоих? Неужели Константа не будет?» — но вслух Алегрия ни о чем не спросила. Ужин прошел в молчании. Данте не задавал никаких вопросов, не делал комплиментов, не вел светских бесед — все это было ему чуждо. Он читал, медленно переворачивая страницы книги.

На удивление, Алегрии было комфортно и спокойно в тишине. Она расслабленно откинулась на спинку стула. «Столько лет он приходит в дом Константа, а мы ни разу не ужинали вместе».

После трапезы Данте провел ее до комнаты Луки и удалился в библиотеку.

Лу крепко спал, и девушке не составило труда внимательно осмотреть его раны. Она провела ладонями вдоль тела парня, видя, какой ущерб ему нанесли, изучила прорехи в ауре. «Как же тебя истерзали…» — ее пальцы замерли над крестом на его шее. От артефакта исходило тепло и… свет. «Славно, что твой ангел-хранитель обезопасил тебя, иначе ты бы ни за что не смог увидеть своих врагов, и тебя бы растерзали».

Алегрия перекрестила Луку. «Господь, услышь меня, молюсь не за себя, а за этого мальчика. Дай ему сил выдержать боль и преодолеть тьму», — она смахнула скатившуюся по щеке слезу. Со времен собственного изгнания из Келестис и лишения крыльев Алегрия больше не молилась. Взяв с тумбочки круглую баночку, она стала осторожно втирать розоватый крем в порезы и раны.

— Потерпи, мой хороший, — нежно шептала она, хотя уже чувствовала, как ослабела, и ее клонит в сон.

Когда Данте заглянул в комнату, то увидел сидящую у кровати Алегрию: она положила голову на подушку и дремала. Бережно, чтобы не побеспокоить, ифрит поднял ее на руки и перенес в большое кресло у камина, укрыв пледом. Ее волосы закрыли часть лица, и Данте протянул было руку, чтобы убрать прядь, но пальцы замерли, так и не коснувшись ее.

Алегрия очнулась и не сразу поняла, как оказалась в кресле, ее ноги были на пуфике, а колени укрыты пледом.

«Хм, должно быть, я задремала…»

***

Пройдя сквозь зеркальную арку-портал, Ян оказался в зале, освещенном огнем факелов.

Миновав коридор, он вошел в библиотеку и, двинувшись между рядов книжных стеллажей, без стука вошел в кабинет архангела Арона.

Библиотекарь сидел за столом у камина и перечитывал экзаменационные пергаменты студентов.

— Ну что, какие новости ты принес на этот раз? — спросил архангел, поскрипывая пером.

Ян опустился в кресло и тяжело вздохнул.

— Что за вздохи? Ты словно сам не свой в последнее время.

Ангел только грустно улыбнулся. Он сам чувствовал, что с ним что-то не так, и это было не из-за того, что на днях сердце кольнуло. Ян ощущал некую оторванность от своей смертной жизни, которую во чтобы то ни стало не хотел забывать, как другие светлые, но воспоминания ускользали от него.

Арон потер переносицу и подошел к деревянному буфету, вытащив оттуда фарфоровый чайник и две чашки. Несколько манипуляций — и над чайником заклубился пар от горячего травяного чая, а рядом появилась корзинка с выпечкой.

— Рассказывай все, что тебя тревожит. А то не хочется лезть в твою голову и вытаскивать самому.

К его удивлению, Ян не стал язвить или отмахиваться. Отпив чаю и глубоко вдохнув, он начал:

— Лука… вчера я почувствовал, — он машинально коснулся сердца. — Боль, словно от иглы. Затем она исчезла, и я сразу понял — с ним что-то случилось, — он вскинул на друга обеспокоенный взгляд.

— Такое случается, когда подопечный оказывается на волосок от смерти, — поспешил успокоить его Арон. — Но раз ты не такой печальный, значит, Лука жив.

— Да… и все же я не знаю, как поступить, — с каждым глотком Ян говорил все эмоциональнее.

Архангел знал его не первый век — высокомерное существо, не любящее проявлять эмоции, закрытая личность, но при этом верный и преданный хранитель. После того случая с Максимилианом Ян стал гораздо осторожнее и бережнее относиться как к собственным крыльям, так и к обязанностям.

— Не думай о плохом. Лука жив — и это главное. Волнение только заставит тебя испытывать уныние, а это, как ты знаешь, чревато, — Арон внимательно посмотрел на его белоснежные крылья. — В Инферно проход закрыт — это не Нижняя Аида, куда в принципе не сложно попасть, а место намного более опасное. Поэтому наберись терпения.

Ян тяжело вздохнул и закусил нижнюю губу, чашка в руке опустела — он не заметил, как выпил весь отвар. На душе как будто стало легче, и все же…

— Но вижу, это не все, что тебя гложет… — архангел нахмурился.

— Я стал забывать прошлое. Времена, когда был смертным, — Ян зажмурился, словно пытаясь что-то вспомнить. — Я словно теряю самого себя.

Арон откинулся на спинку кресла:

— Честно говоря, во второй раз за столько времени слышу подобное от светлого.

— Кто был тот первый? Я его знаю? — удивился ангел.

— Знаешь — это Даниил, — архангел тяжело вздохнул и покачал головой. — Да, первое время ему было очень и очень нелегко.

— Кто-то помог ему с этим справиться? Он вспомнил свое прошлое?

— Вспомнил, но как именно и помогал ли ему кто-нибудь — это мне неизвестно, спроси у него сам, если знаешь, где он.

Ян задумался, а потом резко встал с кресла.

— Спасибо за чай, еще увидимся, — и покинул Келестис.

Он отправился в единственное место, где мог быть архангел Даниил.

Яркое закатное солнце осветило деревню Ягодное-Лесное. Остро запахло хвоей, раздавался стук топора, эхом разносящийся по лесу.

Раздвинув припорошенные белым еловые ветви, Ян вышел на узкую протоптанную дорожку.

За завесой из склонившихся под тяжестью снега деревьев виднелся забор.

«Наверное, она кормит птицу», — ангел отворил скрипнувшую калитку и, обойдя небольшой сарайчик, увидел архангела Даниила. На мужчине был свитер крупной вязки, рукава закатаны — он топтался у горки из березовых поленьев. От долгой работы его лицо зарумянилось, а ворот футболки промок.

— Мы тебя не ждали, — спокойно сказал Даниил, не оборачиваясь к гостю.

— Где Доминика? — спросил Ян.

Парочка поленьев отскочили на горку, топор застрял в колоде.

— Помоги-ка перетащить их в баню, — распорядился архангел.

Ангел молча пожал плечами, и через несколько минут все было сделано. Стоило ему опуститься на лавочку, как подошел большой рыжий кот и потерся о ногу, Ян улыбнулся.

Даниил взял с бочки горсть снега и растер щеки:

— Для чего пожаловал?

Ян погладила кота, и тот довольно заурчал, запрыгнув на лавку и пристроившись между ними.

— Хотел понять, как ты сумел сохранить воспоминания о прошлой жизни, — в его глазах появилась знакомая Даниилу грусть.

С тех пор как он попал в Келестис — ни с кем, кроме Арона, не сближался, но Ян… не такой, как другие, он тоже столкнулся с тьмой и был в ее власти.

— Боль, только она и помогла не забыть своих близких, — немного помедлив, ответил Даниил. — Когда они погибли, я продолжал жить. Хотя не понимал, чем заслужил это, а они нет, — он взглянул на расчертившие небосклон алые полосы. — Странно, что от тоски, в которую я был погружен долгое время, у меня не потемнели крылья. Я даже подумывал покончить с собой, отправиться в Подземный мир и встретиться с каким-нибудь чудовищем, — усмешка тронула его губы. — Если воспоминания ускользают, ты ничего с этим не поделаешь. Чем дольше светлый находится в Келестис, тем быстрее забывает о своей человеческой жизни, — он взглянул на крылья Яна. «Светлые, а ведь раньше в них было столько черных перьев».

— Если бы это было единственное, что меня тревожит, — ангел осмотрелся по сторонам. «Деревенская жизнь. Видимо, к такой, еще в прошлом, привыкли Доминика и Даниил. Обоим хотелось покоя, сбежать куда-нибудь ото всех, пожить простой жизнью. Должно быть, это одна из причин, почему они вместе».

— Есть способ помочь тебе заново пережить прошлое. Это будет словно погружение в сон, где ты лишь наблюдатель, — пояснил архангел. — Если тебя это устраивает…

— Я согласен, — не раздумывая ответил Ян. «Даже если это причинит мне боль».

Архангел улыбнулся его настойчивости:

— В таком случае нам стоит дождаться Доминику, — рядом послышался звук, издаваемый звоночком велосипеда.

Ян с Даниилом обогнули дом и увидели Доминику.

На ее щеках играл легкий румянец, волосы, заплетенные в косу, растрепались, а на запястье красовалась свежая ссадина. Завидев гостя, девушка помахала рукой и, оставив велосипед у лавки, пригласила всех в дом. Внутри пахло блинами, клубничным вареньем и знакомым яблочным ароматом.

— А вот и свежее молочко, — Смерть достала из авоськи бутылку и поставила на стол, где под ажурной салфеткой на тарелке лежала горка блинчиков. — Присаживайся, гость дорогой, — с издевкой сказала она, глядя на Яна разноцветными глазами. — Пока ехала, успела проголодаться, и вот незадача — педаль сломалась. Да еще и врезалась в сосну, будь она неладна. Вечно приходится очищать дорожки магией, чтобы можно было свободно проехать на велосипеде.

— Потом починю, — Даниил вытер руки полотенцем и сел за стол. Доминика поставила перед ним миску сметаны и варенье. — И залечу твою ссадину.

На плите закипел чайник, запахло мятой. Ели молча, а точнее, молчал Ян, в то время как «голубки» ворковали о совершенно простых вещах: ремонте лавки в бане, уборке и покраске курятника, поездке в город в строительный магазин.

Архангел нежно поцеловал Смерть в щеку, и ссадина исчезла, оставив чистую нежную кожу.

Когда этот «семейный» разговор перешел к Яну, ангел удивился, что о нем вспомнили. Даниил вкратце пояснил, зачем этот «непрошеный», по словам Доминики, гость заявился к ним на бесплатные блинчики.

— Все с тобой ясно, как всегда одни проблемы, — проворчала Доминика, но под взглядом архангела смягчилась. — Ладно, помогу, только помой после себя посуду.

Когда стол опустел, а вытертые насухо тарелки стояли на полке, Яна усадили в кресло, откуда согнали недовольного рыжего кота.

— Сейчас ты погрузишься в сон, и он перенесет тебя в прошлое. Тебе будет казаться, что время там идет гораздо медленнее, чем сейчас. Минуты превратятся в часы — не пугайся, — пояснила девушка.

Ян откинулся на спинку и приготовился.

— Эй, не торопись! Вот, выпей чаю на дорожку, — Доминика похлопала его по щеке.

— Ты со своим чаем уже… — огрызнулся он, но как только сделал глоток, веки отяжелели и быстро сомкнулись. Чашка упала на пол и разбилась.

— Да уж, сервиза на таких не напасешься, — Доминика неторопливо собрала осколки, выбросив их в мусорное ведро.