Глава 2. Инициация

Герцог Маркос Шерезон – владелец замка, правая рука императора, а заодно старый друг отца встречает нас в бальном зале. Здесь нынче собирается весь высший свет, дабы поприветствовать сына герцога, который вернулся в родные пенаты из соседнего государства. По словам отца, Крэг Шерезон обучался там в одной из лучших академий, изучая экономические дисциплины.

Когда-то давно я видела маркиза у нас дома в одну из многочисленных встреч моего отца и герцога Шерезон. Но лично знакома не была, потому, как слишком юный возраст не позволял мне спускаться в гостиную к высокопоставленным гостям. А потом младший лорд уехал из родного города, и я о нем благополучно забыла.

Новая встреча превосходит все ожидания.

Высокий, я вынужденно запрокидываю голову, чтобы встретиться с ним взглядом. Широкоплечий – мой далеко не субтильный отец кажется рядом с ним ребенком. Не по моде короткие волосы выглядят взлохмаченными, но ему идет, как и легкая щетина на щеках.

Возможно, именно то, что маркиз выглядит иначе, нежели остальные представители знатных домов, и притягивает взгляд. Не только мой, благородные девицы, как и их не менее благородные матери взирают на Крэга Шерезон с большим интересом. Воистину, он звезда сегодняшнего вечера.

Знакомство выходит немного скомканным, потому как слишком много высоких лиц жаждут представить своих воодушевленных дочерей и жен младшему лорду.

– Маркиза Лазайри. – Губы мужчины едва касаются моих пальцев, не целуя, только обозначая поцелуй. – Рад вас видеть.

– Взаимно, – шепчу чуть слышно, вспыхивая от короткого прикосновения.

После представления, что устроила мачеха, мое тело реагирует на все слишком сильно.

Поспешно выдираю ладонь и прячу глаза. Так привычнее. Не нужно гадать, чем вызвана легкая усмешка на лице маркиза. И выдумывать объяснения, почему отец так доволен встречей.

Впрочем, вскоре оба Шерезон оставляют нас, этикет предписывает уделять внимание всем гостям, а не только Лазайри.

Церемониймейстер объявляет танцы. Мачеха не скрывает радости. Второй ее страстью, помимо самолюбования является игра на публике. И едва начинает звучать музыка, леди Луиза увлекает отца за собой. Кружась диковиной птицей, она всей сущностью впитывает восхищение мужской половины и зависть женской, становясь лишь прекрасней с каждой минутой, проведенной на паркете.

Я невольно становлюсь в строй последних, ревностно следя за ее грациозными па.

– Маркиза. – Вздрагиваю от неожиданности и поворачиваю голову к подошедшему.

Голос младшего Шерезон немного надтреснут, как если бы Крэг был не здоров.

– Прошу. – Маркиз протягивает ладонь, ожидая, когда подам свою. Но я почему-то медлю, оглядывая его пальцы, обтянутые перчатками.

– Маркиза? Лола? – он удивлен.

– Простите, – наконец, прихожу в себя, вкладывая ладонь в его. – Вы застали меня врасплох.

Тихий смех становится мне ответом.

Одновременно стыдно и обидно, веду себя, словно дебютантка, а он пользуется моим замешательством. Хочется вновь вырвать руку, но я послушно позволяю увлечь себя к вальсирующим. Ведь танцы и моя слабость. Жажда растворится в музыке, плыть на волнах затмевает даже раздражение. Мне не нужен интерес местной публики, скорее, он лишь мешает, но сейчас наша пара в центре внимания. Я кожей ощущаю липкие взгляды мужчин и недовольные женщин. А Крэг только подливает масла в огонь.

Близко, маркиз слишком близко, он крепко прижимает меня к груди, не позволяя отстраниться. Я чувствую аромат смолы и хвои, а еще едва ощущаемый запах дорогих сигар. Необычное сочетание. Пленительное.

Внимательно рассматриваю шейный платок, наверное, и спустя год смогу его описать, потому, как боюсь поднять голову и встретиться взглядом с Крэгом. Боюсь утонуть в темной радужке его глаз и одновременно жажду этого. Странное чувство, которое с каждым мгновением, проведенным в объятьях мужчины, становится сильнее.

Его рука на моей спине выжигает след на коже, и неважно, что между нами атлас платья и кожа перчатки. Кажется, метка останется на моем теле навсегда. Дыхание маркиза обжигает макушку, стук сердца оглушает. И только мелодия летит по залу, завораживая, увлекая за собой, подчиняя ритму. Пар, поддавшихся очарованию вальса много, но вокруг нас свободное пространство, будто аура власти, исходящая от мужчины, не позволяет никому без позволения находиться рядом.

Я вновь начинаю задыхаться, но не от усталости, а от чего-то другого, пока мною неопознанного, неиспытанного. Боязно поддаться неведомому чувству, но еще страшнее не испытать его больше никогда.

Только когда танец заканчивается, у меня получается отдышаться. И то не сразу, а лишь тогда, когда оказываюсь на скамье, обитой темно-синим бархатом, в тени раскидистого деревца, сжимая в ладонях прохладный бокал с напитком.

Удостоверившись, что партнерша по танцу устроилась с комфортом, Крэг уходит. Я машинально подношу бокал ко рту, делаю глоток и с трудом проглатываю. В нашей семье игристое вино любит только леди Луиза. И, как назло, рядом нет ни одного лакея, способного поменять напиток.

К счастью, маркиз выбрал замечательное место, дабы я смогла прийти в себя. Меня практически не видно из зала, поэтому я остаюсь незамеченной для любителей потанцевать. А вот наблюдать за парами очень даже удобно. Чем и занимаюсь, лишь бы не думать ни о Крэге, ни о мачехе, ни о ком. Но волей-неволей ищу глазами высокого широкоплечего мужчину, в чьих объятьях провела мучительно приятные минуты танца.

Как я и предполагала, Младшего Шерезон буквально разрывают на части. Благородные девицы стайкой разноцветных бабочек так и вьются рядом, показывая себя во всей красе. И он с легким пренебрежением во взгляде принимает их внимание, выбирая то одну, то другую, чтобы закружить в вихре танца. А потом я вдруг теряю его из вида, отвлекшись на подошедшего, наконец, лакея. И в этот момент горько жалею, что побывала в его объятьях лишь однажды.

– Лола. – Мачеха появляется, будто из воздуха, обдав ароматом терпких духов. – Заскучала?

Повожу плечами, не говоря ни да, ни нет. Пусть понимает, как хочет. Я пока не готова хоть что-то обсуждать с этой женщиной. Вот только разве ж она оставит меня в покое? Конечно, нет. Нежели леди Луиза что-то вбивает себе в голову, оттуда эту идею можно вытащить только вместе с головой.

– Пойдем, дорогая, – она улыбается, словно читая мои мысли и находя размышления смешными. – Покажу кое-что интересное. Уверена, тебе понравится.

Совсем не хочется никуда с ней идти, но приходится подниматься. Пока что у меня нет права сопротивляться. Отец недвусмысленно приказал выполнять любую просьбу своей драгоценной супруги.

С трудом сдержав доброжелательное выражение лица, следую за женщиной. Останавливаясь временами, дабы леди Луиза одарила вниманием высоких персон, мы проходим бальный зал насквозь. Проскальзываем в дверь мимо грозного распорядителя и пропадаем в темноте коридоров.

Мне становится страшно, а еще холодно. После духоты зала, сквозняки, гуляющие здесь, кажутся просто ужасными.

– Матушка, – решаюсь задать вопрос. – Куда мы идем?

– Скоро узнаешь, Лола, – отвечает она, даже не соизволив обернуться. – Осталось чуть-чуть, потерпи.

Я морщусь, но послушно несусь следом. Леди Луиза торопится, бегом преодолевает лестничный проем, ведущий на второй этаж, и высокую арку, знаменующую начало господского крыла.

– Матушка, – понижаю я голос до шепота. – Вы уверены, что герцог будет доволен, нежели кто увидит нас здесь?

– Не волнуйся, – отмахивается женщина. – Никто и слова не скажет.

Что ж, мое дело предупредить, большее мне недоступно. Остановить мачеху я не в силах. Надеюсь, отец это понимает, и в случае, если нас застанут в крыле хозяев, не переложит вину на меня.

Наконец, леди Луиза останавливается возле одной неприметной двери, я невольно вздыхаю от облегчения. Бег по коридорам замка меня порядком утомляет. Но как оказывается, успокаиваюсь зря. Безумная женщина берется за ручку и, приоткрыв дверь, проскальзывает внутрь.

– Лола, входи быстрее! – Ее шепотом можно разбудить мертвого. – Ну же, поторопись!

Всевышний, помоги! Дай нам обеим немножко везения!

С колотящимся сердцем вхожу следом и тут же замираю, услышав громкий стон. Но мачеха не позволяет стоять, берет за руку и настойчиво тянет дальше.

– Не стой столбом, Лола! Иначе опоздаем на самое интересное.

Покои, в которые мы пробрались, темны. Вернее, затемнена только прихожая, из соседней приоткрытой двери сочится свет. Сумасбродная мачеха тянет меня и туда.

Я ошибаюсь, там почти так же темно, как и здесь. Свечи дают слишком мало света, освещая лишь часть комнаты. Мы же, остановившиеся в тени за ширмой, не видны.

– Смотри, – шепчет леди Луиза на ухо. – Смотри внимательно.

Я против воли перевожу взгляд на освещенное пространство и едва с криками не выбегаю обратно в коридор. Только мачеха, с силой уцепившая в руку, не дает совершить побег.

На ложе устроилась двое: мужчина и женщина. Рыжая полуобнаженная дама мне не знакомая, но вот ее партнер – да. Маркиз Шерезон.

В глазах щиплет, непролитые слезы закрывают обзор, чему я безумно рада. Не хочу смотреть, как Крэг ласкает другую.

– Ты тоже попала на крючок. – Мачехе не нужно спрашивать, она, итак, знает ответ. Да попала, как и множество девиц на приеме. Соблазнилась необычностью и силой, которой так и веяло от младшего Шерезон.

– И готова быть одной из множества?

Готова ли? Да. Нет. Не знаю.

– Знать, видеть, понимать, что никогда не станешь единственной. У такого человека, как Крэг будут сонмы женщин. Он пьет их, как изысканный коктейль, а потом, насытившись, выбрасывает за порог. Готова ли ты к такой жизни?

Шепот леди Луизы тих, но мне кажется, он гремит, как гром.

– Нет, не хочу, – лепечу в ответ. – Не смогу.

– Знаю, – впервые в голосе мачехи слышится одобрение. – Знаю, дорогая. А теперь смотри и выдирай с корнем зародившееся чувство.

Тяжело. Больно. Горько. Но я тоже впервые соглашаюсь с леди Луизой, через страдание уйдет и симпатия. С силой прикусив губу, решительно вытираю слезы и прикипаю взглядом к любовникам.

Рыжая обнажена, полупрозрачное бюстье не в счет, оно практически ничего не скрывает: ни полные груди, ни тонкую талию, ни крутые бедра. Крэг, наоборот, полностью одет, но это не мешает быть ему невероятно привлекательным. Несмотря ни на что, его харизма все еще довлеет надо мной. А то, что он вытворяет с рыжей, против воли заставляет меня ощущать тот жар, что разбудила мачеха.

Вот Шерезон, оторвавшись от жадного рта девицы, заставляет ее сесть на колени. Сам, тем временем, приспускает брюки, освобождая достоинство. Рыжая едва ли не облизывается, поедая его глазами. А потом берет в рот и начинает сосать, словно огромный леденец.

– Член маркиза прекрасен, – шепчет на ухо леди Луиза. – Если бы не была замужем за твоим отцом, с удовольствием попробовала его на вкус.

Щеки опаляет жаром. Никогда мне не доводилось видеть естество мужчины. Сцена перед глазами вкупе со словами мачехи творит со мной что-то невероятное. Будто бы я резко опьянела и теперь не могу справиться с собственным телом. Вся моя сущность рвется туда, к паре напротив. Не держи меня леди Лаура, наверное, оттолкнула рыжую и сама начала с жаром облизывать возбужденную плоть.

– Да, – шепчу в ответ, судорожно сглатывая комок. – Он, и вправду, прекрасен.

Во рту так сухо, и я знаю, вода не поможет.

Пока пытаюсь справиться с собой, маркиз отнимает у рыжей «леденец». И, недолго думая, принуждает ее повернуться к себе спиной. Девица кокетливо хихикает. А затем развязывает шнуровку и, ловким движением плечиков скидывает ненужное уже бюстье. Тонкими пальчиками задевает потемневшие от страсти соски, оглаживает груди, играя с ними, завлекая мужчину. Она то и дело оглядывается, призывно стреляя глазами. Шерезон лишь надменно улыбается и оглядывает ее с ног до головы, будто бы решая, а нужна ли ему эта кукла. Но похоть берет свое.

Он небрежно снимает одежду, оказываясь, наконец, обнаженным. Я гляжу, не моргая, запечатляя в памяти его восхитительное тело.

– Попка тоже ничего, – продолжает комментировать мачеха. – Посмотри, Лола, так и хочется вцепиться зубами в эти ягодицы.

Я судорожно киваю, в самом деле, ощущая желание если не укусить, то сжать ладонями указанное место. А потом прикоснуться своей обнаженной грудью, что сейчас безжалостно сжимается нижним бельем, к его спине. Почувствовать на губах вкус его кожи.

Но это неисполнимо. Мне остается только смотреть и представлять себя на месте рыжей.

А маркиз больше не медлит. Наклоняет девицу вперед, вынуждая опереться ладонями о кровать, и резко входит. Та визгливо вскрикивает, пытается отстраниться, но Шерезон не позволяет этого сделать, вбиваясь все яростнее с каждым новым толчком. А потом рыжая приспосабливается к темпу, уже сама выгибая спину. Стонет, не переставая, кричит, лихорадочно сминая пальцами простынь.

– А он горяч! – шепчет леди Луиза. – Настоящий жеребец!

Я молчу, ощущая, как нестерпимо горит между ног. Боюсь пошевелиться, зная, что от неловкого движения станет только хуже. Ведь сейчас никто не сможет унять мой пожар. Обласкать прохладным дыханием кожу, сделать наполненной, целой. Не заставит задыхаться, кричать от страсти, требовать, чтобы эта сладкая мука никогда не прекращалась.

– Нам пора. – Мачеха возвращает меня в реальный мир. – Скоро он кончит. В этот момент нас здесь быть не должно.

Бросив в последний раз взгляд на младшего Шерезон, я позволяю ей себя увести.