2 В мечтах и мыслях

Правды оказалось много. Вернее, всё оказалось правдой.

Всё, что снилось Ворону, на самом деле происходило с его друзьями. Был и замок с заколдованной королевной, и жуткая переправа через реку Яргду, и змеелюды, похитившие Настю.

И казавшийся непобедимым лэдрау тоже был.

Эливерт слушал друга увлечённо, не перебивал и не спешил поведать, что всё это ему уже известно. Интересно было глазами Наира на все эти ситуации взглянуть, дополнить картину, убедиться в том, что всё верно понял. А ещё было просто отрадно посидеть вот так с закадычным другом, разливая по кубкам «Жемчужную лозу» и слушая, как он жарко рассказывает об их невероятных похождениях. Вернувшихся героев с почестями приняли в столице. Лиэлид подсуетилась – преподнесла это всё королю в самом красивом свете. Да и, рыцари Его Величеству тоже всё, что нужно, поведали.

Король Кенвил устроил по этому поводу приём. Наградил всех участников похода на Север.

Насте даже дали титул миледи, в придворные дамы возвели и жалование назначили.

Эл улыбался, гордый за неё – самое место Дэини при дворе блистать.

Правда, и кошки на душе заскребли – она там теперь в роскоши, в сказке золотой живёт. А он явится и предложит с ним уехать. А что если она не пожелает замок королевский покидать? Что он ей, кроме сердца своего пламенного, может предложить? А там достаток, почёт, высший свет…

«Дурак ты, Ворон! Какой же ты дурак!» – мысленно обругал он сам себя.

Да разве Дэини гонялась когда за всем этим пафосом? Ей до показухи дела нет. Она уже видела и дворцы, и балы, и милордов, но разве хоть раз заметил ты алчный блеск в её изумрудных глазах?

Нет, не купишь её подношениями. И, если поверит в любовь его – не раздумывая бросит всю эту дворцовую жизнь. А дальше только от него зависит, пожалеет она об этом или благодарна будет Небесам за выбор свой.

Тут и Наир, подтверждая мысли Эла, выдал, что Насте, мол, дворец королевский уже опостылел. И она даже хотела вернуться вместе с ним в Лэрианор, но задержалась всё-таки в Кирлиэсе.

– Что ж она не поехала? – полюбопытствовал Ворон.

– Сейчас расскажу, – весело кивнул Наир.

Он торопился поведать всё, время от времени сбивался, терял мысли, перескакивал с одного на другое. Вот и сейчас неожиданно заговорил совсем про иное.

– А король, представляешь, Кайла на Соур решил женить…

– Чего? Это как так? – изумился Ворон, нахмурив брови – это же бред какой-то!

– Да, странность какая-то вышла, – пожал плечами Наир. – Недоразумение. Кайл в этом винит Лиэлид. Да и Дэини тоже так думает. Но… не знаю… Зачем бы ей это? Словом, король как-то не так понял Лиэлид, решил, что у Кайла с Соур в дороге роман завязался, и прямо на приёме объявил, что союз этот благословляет. А теперь никто не знает, что делать с этим. Король же слово своё обратно не заберёт. Вот такая роковая ошибка…

– Да, влип Северянин, как пчела в мёд, – сочувственно покачал головой. – И врагу не пожелаешь! Ладно… А Рыжая-то… Ты же про неё начал, уже на Кайла перескочил. Почему она с тобой не поехала?

– Да ты не перебивай! Я всё правильно рассказываю. По порядку, – Наир вдруг заулыбался как-то таинственно и хитро. – Словом, король решил Кайла женить на Соур, но ничего у него не выйдет. Не знаю, как они будут выкручиваться, но на Соур Кайл точно не женится…

– Это почему же? – Эл начинал терять терпение от всех этих «вокруг да около».

– А вот ни за что не догадаешься! – Наир уже на месте не мог усидеть от предвкушения, а всё тянул с очередной новостью. – Не женится Кайл на Соур…

– Да понял я уже это! – вспылил Эл.

– Потому что он любит другую, – радостно сообщил Ушастик. – А знаешь кого? Вот не падай только с лавки! Дэини! Нашу Дэини! И она его тоже!

Эл смотрел на счастливое лицо Наира и молчал. И лицо у него, пожалуй, такое было, что лэгиарн аж расхохотался.

– Что? Поверить не можешь? Да? Я тоже поверить не мог.

Эл молчал.

Ушастик был счастлив за подругу и доволен тем, что Ворон онемел от таких новостей.

– Вот кто бы подумал, да? Вроде же всё время на глазах у нас, а я и не замечал ничего такого.

Эл молчал.

А внутри жгло яростно и зло: «Да что ты вообще замечал?!»

Звуки доносились сквозь назойливый гул в ушах, в глазах потемнело… А Наир превратился расплывчатое белое пятно, говорящее какой-то непонятный бред.

Бред! Не может это быть правдой…

– А у них любовь, оказывается… Я так за них рад!

– И я рад… – долетело откуда-то со стороны.

И Эл не сразу понял, что это он сам произнёс.

Язык с трудом слушался. А сердце надрывно стучало где-то в висках. Огненный жар растекался по телу. В глазах полыхало испепеляющее душу пламя.

– А ведь она, когда про эту глупость со свадьбой Кайла услышала, хотела уже со мной домой вернуться. Но решила попрощаться с Северянином. А этот тихоня испугался, что она и вправду навсегда уедет, и признался ей в любви.

Мучительная дикая боль расползалась от сердца по всему телу, невыносимая боль. Даже вздохнуть не получалось.

А счастливый Наир продолжал болтать, вновь ничего не замечая:

– Вот и пришлось мне одному ехать в Лэрианор. А Дэини там осталась, у Кайла. Она теперь в его доме живёт, в Старом Городе. С ума можно сойти! Вот уж не думал, что они вместе будут…

– Да… – с трудом разлепив дрожащие губы, выдал осипшим голосом Эливерт. – Ты прав. С ума сойти можно. Вот так новость…

Дышать больше не получалось. Словно удавку на шею набросили. Огненная пелена застилала глаза. Сердце, казалось, раскачивается внутри как маятник, вот-вот отрётся.

Уйти! Срочно уйти! Пока ещё можно…

Пока не разлетелась душа, осколками не изрезала тех, кто рядом, кто под руку попадёт ненароком.

– Наир, ты погоди… – Эл поднялся, пошатнувшись немного. – Я сейчас, сейчас вернусь… Вспомнил кое-что… Подожди меня тут!

***

Эл выскочил на улицу, едва не сбив с ног какого-то мужика в дверях. Жадно глотнул наполненный свежестью дождя воздух, но он колючкой чертополоха застрял где-то в горле. Эливерт задыхался.

Его скрючило от боли, вполне реальной боли, пронзившей острыми иглами всё тело.

Но куда страшнее было это странное чувство внутри – стылая, мёртвая пустота. Словно в груди его кто-то пробил огромную брешь, и чёрная тьма Бездны наполнила эту дыру до краев.

А потом вспыхнуло пламя, опалило эту рваную пустоту, испепелило душу в одно мгновение.

Ярость, боль и горечь рвались наружу, грозились растерзать тело, как свора диких псов. Сейчас разорвётся сердце, не выдержит.

Эливерт нырнул за угол сарая, подальше от людей, привалился спиной к шершавым брёвнам сруба, зажмурился – не видеть бы света белого больше, не слышать ничего, не знать…

Сойти с ума – вот было бы благословение Небес!

Развернулся вдруг резко и с яростью шибанул кулаком в стену. Руку пронзила такая боль, что взвыл, не сдержался. Но тут же ударил снова, и снова, и снова. Молотил сжатым до хруста кулаком, в кровь разбивая костяшки пальцев, воя от боли.

Глупо так, будто сопляк зелёный. Ведь сейчас сломает заново кости, которые едва зажили. Но не мог остановиться.

Тошно было от собственной слабости. Разве так мужик себя вести должен? Хуже брошенной бабы…

Но эта новая боль отвлекала от безумия внутри. Она была ему нужна. Чтобы просто не сдохнуть прямо здесь и сейчас.

Силы вдруг в один миг оставили. Ворон замер, опустошенный, сполз по стене на кучу грязной соломы, пустым взглядом смотрел, как стекает кровь по разбитой руке.

Мать Мира, что же ты творишь, Милосердная?! Ведь сказала, что простила, что можно теперь сызнова жизнь начать… Так за что тогда вновь на Бездну обрекла?

Ох, Ворон, Ворон! Ты же знал, что так будет. Ты же помнишь этот сон. Все твои сны правдой оказались. Отчего же ты решил, что этот ты ещё можешь обмануть, исправить, предотвратить?

Просто ты не хотел верить в это. Как не хотел прежде верить в Настину любовь к Кайлу.

А она его действительно любит, и он её тоже.

Сукин сын! Да откуда только Владетель Мрака принёс этого проклятого полукровку? Почему обязательно надо было судьбы их пересечь?

Настя, Настя… Беда бедовая! А ведь могла счастьем стать.

До последнего верил мечтам своим. И вот в двух шагах от радуги, когда казалось, уже в руках пригрел шальную мечту свою, всё снова в прах рассыпалось. Опять в сердце удар.

О, Небеса, да сколько можно на прочность испытывать?!

Нет в нём больше прочности. Кости переломаны. Сердце дырявое кровоточит. И вот по ладони кровь эта бежит.

Как жить-то дальше? И зачем?

Когда самая близкая, самая желанная предала…

Зачем это всё ему? Свобода, жизнь новая, честная? Да и просто жизнь… зачем?

Стоило понять, что права была его матушка, когда говорила, что ничего-то в жизни важнее и нужнее любви нет... Когда есть любовь, то и горе в радость, а без неё – и солнца свет тьмой подземелья кажется. Стоило это понять, и всё отняли снова.

Ты же сам её отпустил Ворон... Так чего теперь скулишь? Говорила тебе Сатифа – пожалеешь! Вот ты и пожалел.

Но ведь… Он ей доверял. Верил как дурак – разлука поможет, поймёт Настя, что связаны их души, что это судьба.

А она ушла к другому. Она живёт в его доме. И спит в его постели.

И, может быть, прямо сейчас, в этот самый миг, полукровка стягивает с неё одежду, целует её земляничные губы, лапает своими руками её невероятное тело. Он берёт твою женщину, когда ему вздумается, и ей это нравится.

Она его любит. А про тебя и не вспоминает.

Ты был готов молиться на неё Эливерт...

Но твоя святыня теперь в чужих руках. Кайл считает твою женщину своей, ему она дарит стоны наслаждения и признания в любви.

А тебя она вышвырнула из своего сердца и памяти, словно ненужную безделицу, отжившую свой срок.

Ты больше ей не нужен, Эливерт. Ты никому не нужен.

Эл сгрёб в горсть пучок соломы, вытер окровавленную руку. Поднялся кое-как, опираясь на стену, словно забулдыга, которого не держат ноги. Добрёл до бочки с дождевой водой. Долго мыл руки, пока кровь перестала сочиться. Потом и лицо сполоснул. Вот теперь, наверное, даже на человека снова похож.

Ворон расправил рукав, прикрывая разбитую кисть, нацепил привычную ухмылку и поспешил в трактир, где его уже наверняка заждался Наир.