Глава 3.1

Море с шипением плеснуло на мои ноги, заставив вздрогнуть. Холодно. Я тут же сделал шаг назад. Кажется, короткое путешествие на побережье малой кровью не обойдётся. Все так или иначе пытаются сунуть меня в воду.

Но выхода нет. Ждать, пока пылающий шар солнца скатится за горизонт — тогда можно посмотреть на моего неожиданного собеседника. Порой бывает, что получив слишком серьёзный дар, его сложно удержать в себе. И тогда начинаются… неприятности.

Я вздохнул, задумчиво глядя на воду. Ветер снова растрепал мои волосы, игриво дёрнул свободную футболку. Подожди, радость моя, ещё чуть-чуть. Тогда и с хозяином твоим поговорю, и тебя приласкаю.

Я хорошо слышу землю. Не жалуюсь. Не зря считаюсь одним из лучших специалистов в Херсоне… и всём южной регионе. Потому Городовой и терпит меня. Впрочем, должок за ним тоже имеется…

— Скоро… — прошептали рядом. — Закат солнца — как конец жизни. Но там где заканчивается одна, сразу же начинается другая.

Ветер заволновался, кинулся на волны, вспенил их белыми гребешками.

— Да ты мудрец, — лениво обронил я.

— Да, я такой, — тут же согласились со мной. — Станешь тут мудрецом, когда рядом с тобой Трое и Сестра.

Сказанное заставило вздрогнуть. Этого я не ожидал.

***

— Когда Трое и Сестра пришли на эти земли, то всё выглядело иначе. Уж неизвестно, почему остались именно они, потеснив остальных. Они носят миллионы лиц и шепчут разными голосами. Каждый знает то, что человеку неподвластно. Встретить на своём пути кого-то из них — большая удача. Только не всегда она оборачивается добром. Раньше я этих слов не понимал, да и сейчас не особо.

Звёздное небо раскинулось над головой. По чёрному полотну рассыпались белые и золотистые искорки. И кажется, что раскинул бы руки и обнял всё это небо, но оно смеётся в ответ – много, Не зло — по-доброму.

Южная ночь. Тёплая. Морская вода стала чёрной, лёгкий ветерок пробрался под одежду. Разведённый на берегу костёр тихо потрескивал.

— …и остались они здесь, разделив землю, — продолжил сидевший напротив сухощавый парень. Такие они…

Шепчущий с ветром оказался моложе, чем я предполагал. Худой, высокий, нескладный. В прямоугольных очках, в которых сейчас отражалось пламя костра. Светло-русые волосы были зачёсаны назад. Клетчатая рубашка висела мешком. Джинсы порваны, кеды — в пыли.

Стоило ему только отодвинуться назад, как очертания худого тела мигом растворялись в ночи. Глядя на него, я понимал, что далеко не всё знаю про игры энергии и нежелательные последствия. Вот Игорь, так он представился — Игорь Липа, переиграл. И физическое тело теперь днем не существует. Только ночью. Да и то — если ветер не слишком сильный.

Пришлось прилично побродить по берегу, чтобы отыскать укромное местечко и дождаться темноты. Игорь не заставил себя ждать. Едва затрещали сухие ветки, как Шепчущий с ветром вышел ко мне. Огонь — одна из сильнейший стихий, поэтому чтобы привлечь к себе Шепчущего как можно скорее, решил подкрепить свой зов огнём. Сработало и в этот раз.

Только сидя сейчас на берегу и глядя в блеклые светло-голубые глаза за стёклами очков, я понимал: спешить нет смысла. Игра с энергетикой ветра забрала не только физическое тело, но и часть разума Игоря. Нет, не сделала его сумасшедшим, но явно… не от мира сего. Потому и не пытался перебить его и поторопить с рассказом о Троих и Сестре.

Движения Игоря были странно угловатыми, немножко неправильными, словно он привык к скорости ветра, а теперь не мог быть таким же лёгким и всепроникающим.

— Он выходит из моря, — глухо проговорил Игорь и глянул на меня.

В голубых глазах на мгновение исчезло всё человеческое. У меня по спине пробежали мурашки, но я храбро выдержал этот взгляд. Хоть и пришлось затаить дыхание.

Игорь снял очки, потёр узкую переносицу. Ветер закружился рядом, взъерошил его русые волосы.

— Его не увидеть, — продолжил хрипловатым голосом. — Ни ночью, ни днём. Однажды… рано-рано, почти на рассвете, мне удалось разглядеть на песке след. Такие… неровные клетки. Словно кто-то пытался поймать песок в сеть. А может, и воду…

Я прикрыл глаза, мысленно вспоминая слова Грабара. Сеть. И крюк. Отметины на телах жертвы. Есть кто-то, кто орудует этими вещами так, что не приснится и в страшном сне.

— Рядом были следы, — продолжил Игорь, и я вздрогнул.

— Следы? — тихо переспросил я. — Какие?

Но Шепчущий, кажется, меня не слышал. Смотрел куда-то в чёрную даль, изучая на впитавшую ночную тьму морскую воду.

— Они уходили туда. — Худая рука указала в сторону моря. — И скрывались там…

Да уж, очень радужная перспектива. Ветер ласковым котёнком потёрся о мою руку. Легонечко пошевелив пальцами, я улыбнулся. Ветер порой лучше людей. Но земля — лучше ветра. Прости, малыш, я предан другой стихии.

Игорь сам посмотрел в указываемом направлении.

— Это не были человеческие ступни, — тихо и глухо сказал он. — Будто неоформившаяся лапа какого-то существа из древних времён.

— Больше похоже на хвост? — попытался я хоть немного конкретизировать слова Шепчущего.

Он медленно, словно серьёзно раздумывал, кивнул. И тут же сказал:

— Но не совсем. Я никогда такого не видел.

Я глубоко вздохнул. А чертовщина-то творится совсем рядом. И будь проклят тот день, когда сюда сунулись Трое и Сестра. Поговаривают, что после их появления в каком-либо месте аномалии начинают сыпаться в таком количестве и с такой скоростью, что Городовые хватаются за головы.

— Нет, ты не думай, — внезапно хитро улыбнулся Игорь, и я понял, что всё беседа только начинается. — Тут странного всегда хватало. Это вы живёте далеко, землю слушаете и горя не знаете. Она же твердь, она же не предаст.

Кольнуло сердце обидой, но потом я только криво усмехнулся. Что правда, то правда. Земля не предаёт. А море — неверное. Не успел что-то понять, а его уже смыло волной, оставило во рту солёный привкус. И нет ничего: ни следа на песке, ни горсти земли в руках. Ничего.

— Но с чего бы морю против своих ополчиться, — тихо произнёс Игорь и как-то резко, даже дергано пожал плечами, словно отрицал собственные словами. — Не знаю. Неправильно это. Безобразия тут творятся не пойми отчего. И смерть маленькой девочки…

Он снова пожал плечами. Только ветер подхватил едва прошелестевшее: «непонятно-непонятно-непонятно». Я поёжился. Что-то нехорошее и неправильное здесь было. И, кажется, надежда на помощь не совсем оправдалась.

— А как смерть связана с Трёмя и Сестрой?

Ветер замер. Игорь посмотрел на меня. Вдумчиво, странно, словно смотрел сквозь моё тело куда-то очень далеко.

— Они приходят, когда им вздумается. Их порядки — порядки хозяев. Недавно прошла тут царевна-лебедь, к морскому владыке ходила.

Я повёл плечами, почему-то стало зябко и неуютно. Точнее, шло полное несоответствие: мягкого голоса, рассказывавшего, на первый взгляд, сказочную историю и холода, идущего изнутри. Море слушало рассказ Шепчущего с ветром, тихо смеялось, давало возможность говорить. Но при этом я прекрасно понимал, что оно внимательно ловит каждое слово и само решает: что мне следует знать, а что нет.

Упоминание о царевне-лебедь заставило меня нахмуриться. Вот уж не думал, что она может оказаться тут. Если к морю пришла.

Я разозлился и шумно выдохнул. Так, только всё запутывается всё больше.

— Я только кое-что вижу, — произнёс Игорь, сделал какое-то неуловимое движение длинными худыми пальцами.

Ветер кинулся в волны, зашумело рассерженно море, отвлечённое от нашей беседы шутником-вихрем.

— Тот, кто выходит из него. — Короткий кивок в сторону беснующихся волн. — Пришёл издалека. Не только по расстоянию, но и по времени. Поэтому и ответа тут не найти.

Игорь медленно поднялся. Тонкие губы что-то шепнули — ветер вмиг стих. Поднял руку, однако я перехватил угловатое запястье.

— Ты подарил мне видение. Днём. Что это было? С чем оно было связано? Что знает Екатерина и почему она слала проклятия?

Спустя мгновение я понял, что ничего не ощущаю. Светло-голубые глаза смотрели на меня с какой-то неописуемой грустью и очень мягким упрёком. Ветер коснулся моего лица, пошевелил волосы, выдохнул на ухо:

— Спроси у снов.

Игорь растаял, словно рисунок из серебристого песка на стекле. Мою ладонь обожгло холодом, словно только что ухватился за металл, пробывший несколько часов на морозе.

Ветер засмеялся нечеловеческим голосом, с силой задул, загасив в один миг весело трещавший костёр. Я едва успел прикрыть ладонями лицо, защищая глаза от песка и пыли.

— До встречи, Ян, — прошептал ветер с грустной интонацией Шепчущего.

Внутри появилась злость. Ну, надо же. Развели, будто мальчишку. В сердцах топнув ногой, я повернулся к морю. Ну, ничего, всё равно я не отступлю. Пусть придётся перелопатить всё дно Азова. Достану.

Резко развернувшись, я пнул попавшийся на дороге камень и направился в гостевой дом, решив по дороге завернуть к Далевой. Не в гости, разумеется. Когда в одиннадцать к тебе в дом заявится незнакомый мужик, вряд можно обрадоваться.

Пока я шёл, появилось странное чувство, что кто-то непрестанно смотрит мне в спину. Замер — ничего. То ли уже паранойя начинается, то ли и правда здесь что-то не так. Прислушался. Только шелест листвы деревьев и ещё слышится плеск волн. Больше ничего нет. Даже отдыхающие не гуляют. Оно и ясно — в этой стороне пансионаты для детей, тут покой и природа. Никого и не пустят. Буянить недопустимо, а потому – тишина.

Я снова зашагал по дороге, пролегавший между спящими домиками с деревянными заборами и низенькими калитками. Где-то залилась тоскливым воем дворовая собака. Ей тут же ответили из соседних дворов.

Ощущение, что слежка продолжается, стало сильнее. Я послал слабенький импульс в землю. Он юркой змейкой скользнул назад. Тут же по моему телу прошла лёгкая вибрация, давая понять, что кто-то читает мои шаги и идёт следом. Только идёт почти невесомо, надолго останавливаясь и внимательно следя за своим энергетическим фоном.

Я про себя усмехнулся. На ловца и зверь бежит. Какая прелесть. Что ж, кажется, мои планы немного изменятся. Екатерина немного подождёт. Ставить метки на доме в присутствии свидетеля я не стану.

Засвистев какой-то пришедший в голову мотивчик, я сунул руки в карманы и беспечно направился в свой гостевой дом. Ветер всё так же шелестел листвой. Собаки остались далеко за спиной. Но преследователь не отставал. Казалось, я слышу шорох, слышу хрипловатое дыхание, чувствую… лёгкий запах соли.

Показались ворота и, скользнув во двор, я замер возле стены. На детской площадке никого не было. В окнах горел свет. Повезло, что отдыхающих здесь не так много и никто не смотрит на странного парня, замеревшего каменной статуей.

Преследователь замер. Потянуло сероводородом. Я глубоко вдохнул и задержал воздух. Голова, правда, всё равно закружилась. Раздался глухой рык. Мой лоб покрылся холодным потом.

Земля под ногами приобрела приглушённо-красный цвет, словно я стоял на тлеющих огнях. По венам пробежал жар. Тш-ш-ш, ещё рано.

Что-то с силой ударило по створке ворот. Металлический лязг заставил вздрогнуть. Следом — жалобный скрип замка. Я медленно поднял руку, но вовремя остановился, услышав разочарованное рычание. Значит, не может войти. Нечего себя выдавать.

Длинный почерневший червь скользнул в щель между кирпичным забором и воротами. Я с трудом удержал вскрик. Спустя миг понял, что это не червь, а отвратительно изогнутый коготь.

«Убирайся, убирайся», — твердил я, очень слабо представляя, если это существо всё же сумеет пробраться во двор. Это не игрушки Городовых и прочей нечисти, тут живые люди.

Оно разочарованно выдохнуло — как-то со странным свистом, словно не могло дышать обычным воздухом.

Я облегчённо выдохнул.

И тут резко зазвонил мобильный.