Глава 4

Открываю глаза и вижу перед собой ляжки орка. Удивленно моргаю, пытаясь навести резкость или избавиться от наваждения, но ничего не меняется. Только добавляется несколько деталей, делающих картину более осмысленной.

Гулгадар сидит в паре шагов от меня и сосредоточенно капает на рану, оставленную мной в самом начале схватки, что-то зеленое.

— Повезло тебе… — ворчит, заметив, что я очнулся. — Если б сразу соком тысячелистника обработал или перевязал, никогда б тебе не выстоять.

— Не понял… — с трудом приподнимаюсь и тоже сажусь. — Что за наезды? Я и не выстоял. Упал…

— Ага… Одновременно. Потому что я много крови потерял.

— Стоп! А ты не забыл, что для нас главное было убедить всех, что мы равны в силе?

Орк недовольно сопит и не отвечает. Точно забыл… Ну, или хотел показать, что он пусть немного, но равнее меня. Ладно. Пропустим… Это не подлость, а ребячество. Ведь не добил, хоть и очнулся раньше. А если так, то ему можно верить.

— Но, вообще-то, ты прав, Быстрый Кулак. Мне повезло… Что неожиданно нашел такого товарища. Сильного, умного, настоящего мастера боя. И при этом — честного. К которому не страшно доверить прикрывать спину в сражении. С таким товарищем, я сам становлюсь сильнее. Вот поэтому и смог выстоять. Не потому, что ты ранен, а потому — что твоя сила меня поддерживала.

Здорово завернул. Под конец уже начал забывать, зачем вообще начал петь эти дифирамбы. А Гулгадар и вовсе завис. Не только челюсть отпала, но и глаза сделались оловянными. Как у загипнотизированного. И пока он не очнулся и не стряхнул наваждение, быстро нанес контрольный удар:

— Спасибо, друг. Думаю, теперь нет никаких сомнений, что мы можем стать побратимами? Как считаешь?

И получил в ответ уверенный кивок. А глотание слюны и нечленораздельное мычание спишем на шумовые помехи.

Отлично. Как говорится, первое слово дороже второго.

— Тогда нам осталось решить, по чьим обычаям проведем обряд. Человеческим или орочьим?

— А как вы это делаете? — Гулгадар закончил обрабатывать рану растертыми в кашицу листьями тысячелистника и повернулся ко мне мордой.

— Берут чашу, наливают туда вина или кумыс, потом надрезают палец и добавляют туда кровь. Смешивают и выпивают.

— Вино… — вздохнул орк. — Кумыс.. Вот только нет у нас ничего такого. И даже чаши нет.

— Чаша не обязательна. Можно и в шлем налить… Правда, шлема тоже нет. А сапог не туфелька…

Последнюю фразу орк вряд ли понял, но общий смысл уловил и ответил:

— Вот я и говорю, что люди все время что-то лишнее придумывают. Другое дело когруэнт. Быстро и сурово. Чиркнули кинжалом по ладони и пожали друг другу руки. А вино и кумыс можно позже выпить. Когда найдутся…

— Отлично! — я вспомнил, что о таком способе тоже слышал. Вроде, у викингов. Только там, кажется, не ладони, а предплечья режут. — Лучше и не надо… Ну, что? Ты готов? Не передумал? Режем?

Орк протянул в мою сторону правую лапищу, открытой ладонью вверх, и чиркнул по ней ятаганом. Не жалея… Кровь не выступила, потекла.

Зараза… Я ведь думал обойтись чисто символической царапиной, а теперь придется держать фасон. Лезвие кинжала обожгло ладонь и, чтобы не затягивать «удовольствие», я потянул руку Гулгадару, и мы на минуту застыли, обмениваясь ритуальным пожатием.

Интересно, сработает или нет? А если «да», то как быстро магия занавеса идентифицирует нас как одно целое?

А практически мгновенно. Мы и руки рассоединить не успели, когда нас накрыл невероятный шум и рев зрителей. Не могу сказать, чего больше в нем было — возмущения, негодования, удивления или восхищения, но что равнодушным не остался никто во всем стойбище, это и к шаманке не ходить.

Да и зачем? Они сами пожаловали. Все семь… И даже на этих масках, испещренных всевозможными татуировками и шрамами, можно было увидеть неприкрытое удивление.

М-да… Вот так и ломаются стереотипы и традиции с вековой историей.

Судьба загоняет кого-то в угол, и он, чтобы выжить, переворачивает все с ног на голову. Дает свободу неграм, права женщинам, земли крестьянам, заводы рабочим, или одну религию объявляет более верной, чем остальные и назначает еретиков.

Откровенно говоря, даже мороз по спине от предчувствия. Как бы и это мое новшество не развернуло оглобли целого мира в другую сторону.

— Получилось! — взревел Гулгадар, а потом добавил гораздо тише, подтверждая, что до самого конца не был в этом уверен. — Человек… ты видишь? Боги приняли нашу клятву.

— Влад…

— Что?

— Зови меня Влад. Это мое имя…

— Ха! — воскликнула в этот миг Главная шаманка, поднимая над головой сжатые клаки. — Больше нет Влада — Огненная Рука! Больше нет Гулгадара — Быстрый Кулак! Здесь и сейчас родился новый воин! И имя его — Двуликий! Великий вождь! Достойный повелевать и орками, и людьми! А если сразу два народа преклонят перед ними колени, то кто посмеет оказать неповиновение и не подчинится? Слава Двуликому! Слава Быстрому Огню!

О, о… Вот и началось. Как чувствовал. Еще из круга выйти не успел, а уже императорскую корону примеряют. А что с самозванцами делают? М-да… И ведь обратно не отмотаешь. Попала нога в колесо, пищи собака, но беги…

А Гулгадару, похоже, это нравится. Вон как лыбится во все, сколько там у орков зубов и клыков. Наслаждается текущим моментом и не заглядывает в будущее. Машет приветливо друзьям, орет что-то в ответ, подмигивает молоденьким самочкам, мигом нашедших себе нового кумира и смотрящих на него, как на героя или ожившее божество.

На себе тоже ловлю десятки взглядов, но все больше любопытных, оценивающих, как некую диковинку. Ан, нет… Вон кто-то недоволен. Глядит осуждающе… Тень! Ну, еще бы. В глазах бывшего рейнджера я хуже предателя. Я побратался с орком!

Надо реагировать, пока не поздно. Жестом маню к себе. Тень колеблется, но вколоченная в подсознание воинская субординация заставляет приблизиться.

— Молчи! Ни одного слова! — атакую с ходу, не дав товарищу даже рот раскрыть. — Слушай приказ. Исчезнешь прямо сейчас. Пока за тобой не следят. Твоя задача донести до Императора следующее: «У орков появился новый вождь. Он будет собирать племена в одно войско. Но, опасности нет. Орда пойдет на эльфов и гномов. Мстить за Оркгрима Мудрого. У Императора будет еще один год. Не теряйте время!»

Я быстро шептал свое послание и с удовольствием отмечал, как светлеет лицо рейнджера.

— Влад…

— Тихо… Иди, друг… Надеюсь, еще свидимся.

— Обязательно свидимся... Я сам принесу тебе ответ Императора. Три дня туда, три обратно… В общем, через седмицу, если буду нужен, замотай голову белой тряпкой. Я найду способ встретиться.

Увесистый хлопок по плечу, чуть не сбил меня с ног.

— Не грусти, брат! — Гулгадар где-то раздобыл огромный глиняный кувшин и протягивал его мне, второй рукой прижимая к боку пухленькую самочку. — На, хлебни… Лучшее вино, что я смог найти в стойбище. И об этом тоже не переживай... — орк смачно шлепнул освободившейся от кувшина рукой по крутому заду свою спутницу, от чего та громко взвизгнула.

— Я все помню… Сегодня гуляем. Завтра — совет шаманок и ветеранов. Нас изберут Великим вождем и разошлют гонцов к другим племенам… Потом, еще три дня веселья. Это традиция, нельзя нарушать. Тем более, все равно ждать гонцов обратно… Эй, хорош! Оставь немного… Ишь, присосался, как к титьке.

Гулгадар отнял у меня кувшин, из которого я, кажется, хлебнул пару раз, хоть и не почувствовал вкуса. Допил и отшвырнул пустой сосуд. Принц Датский, блин…

— На чем я остановился?

— Три дня веселья… — бойко пискнула у него из под мышки орка. В общем-то, если не обращать внимания на зеленоватый оттенок кожи, торчащие из пасти клыки, и габариты слегка похудевшей снежной бабы…

— Точно… — кивнул новоиспеченный герой племени Черноногих. — А потом пойдем усмирять тех, кто не признает нас великими. И вот тогда твоя мечта сбудется. Мы двинемся на север, а там я знаю одну рощу, где живет несколько эльфов. Остроухие слишком любят жизнь, чтобы сражаться в открытую и легко сдаются. Так что пару-тройку пленниц гарантирую. Ну, а пока, если хочешь, можешь посмотреть человеческих самок.

Я вспомнил Синюю Ленту и мне так захотелось двинуть кулаком в довольную морду побратима, что аж зубами заскрипел. Но, плетью обух не перешибить, а восток дело тонкое. Он же не глумится, а от всей души предлагает. Старается мне приятное сделать. Да и зачем отказываться? У меня пленницам точно лучше будет, чем в шатрах орков. И вольную рабыням я, опять же, могу дать…

— Спасибо, брат… Ты знаешь, чем порадовать мужчину.

— А то… — довольно хохотнул Гулгадар, сопровождая смех очередным шлепком и притворным вскриком самки. — Идем…

— Может, мне с шаманками сперва поговорить? — я с некоторым опозданием завертел головой по сторонам, выискивая мудрых.

— Зачем? — пожал плечами орк. — Наш бой и когруэнт все видели. Боги тому свидетели. И этого уже никому не изменить. Так что отдыхай, брат… Мы с тобой теперь герои. И даже, если упьемся вусмерть, все равно останемся навеки в легендах племени Черноногих. Я все правильно сказал, малышка?

— Да, мой герой! — восхищенно пропищала в ответ орка. — Твое… Ваши имена никогда не забудут, Быстрый Огонь.

— Вот… — назидательно поднял указательный перст Гулгадар. Потом поскреб грудь и поглядел на меня. — А может, ну их, этих рабынь? У Рахисы еще две сестрички есть. Как по мне слишком тощие, а тебе — глядишь, понравятся? Захочешь — обе твои будут. Ты же холост, так что все по обычаю. А калым я заплачу. После сочтемся…

Орку так понравилась собственная идея, что он даже Рахису выпустил из захвата и стал потирать ладони.

— Ну, как? Хорошо я придумал?

— Отлично, брат… — А чего? Если я хочу выполнить задуманное, нельзя быть в стае белой вороной. — Идем… Гулять, так гулять. Но сразу предупреждаю, если девчонки не в моем вкусе, чур не обижаться…

— Забей… Зуб даю… Не чета Рахисе, конечно, но тут уж, кто смел, тот и съел… Даже не облизывайся. А то не посмотрю, что ты мой когруэнт… Чуешь, чем пахнет? — под восторженным взглядом орки Гулгадар продемонстрировал увесистый кулак, но при этом подмигнул незаметно для спутницы. Мол, слово сказано, но если очень захочется… то какие между побратимами счеты? Тем более — Великими вождями, собирающимся положить к своим ногам весь мир.