Глава 4

Яичница яростно шипела и шкварчала жиром, требуя немедленного вмешательства. Оголодавший организм — тоже. Но я не торопился. За последние годы в моей жизни редко выдавались моменты, когда можно понежиться в кровати, вспоминая сладкие сновидения, а не вскакивать по команде «Подъем!». Сон, кстати приснился очень необычный, вполне соответствующий данному историческому моменту.

Будто бы я поселился где-то на Адриатике. И на мой персонально личный остров, прямо по морю приезжает старенький, бортовой ЗИЛ-157, груженый песком. А сопровождают этот спецгруз погибшие товарищи. И когда я спросил у ребят с удивлением: «Зачем мне здесь еще одна машина песка, когда вокруг и так один сплошной песок?», они вполне серьезно объяснили: «Чтобы ностальгия не замучила». Потом парни споро разгрузили машину и аккуратно засыпали весь мой островок, поверх местного, «родным» песочком. После чего развели большой костер, попрощались, пожелав удачи, и друг за дружкой, словно в двери, ушли в огонь, — оставив меня наедине с жарко полыхающим пламенем бездымного костра.

Я долго смотрел на игру его языков и искр и никак не мог понять: чего мне хочется больше — подойти ближе и погреться, или развернуться и уйти. В ту сторону, откуда явственно доносилось журчание небольшого водопада…

Куда делся раритетный автотранспорт, я вообще не заметил.

— С добрым утром вас, Владислав Твердилыч, проснулись уже? Ну, так подымайтесь. Пока умоетесь, я и стол накрою… Сегодня, извиняйте, завтрак скромный. А как мужики припасы подвезут, я вам борщ сварю и пирогов напеку…

Звонко цокотавший голосок был мне незнаком, но вполне милый. С эдакой, приятной слуху, легкой картавинкой. Повернувшись на бок, я увидел, хлопочущую у печи, женскую особь. Если только местные мужики, не носят платья и не повязывают головы платками. Брр… От одной только мысли об этом, меня передернуло.

А незнакомка ухватила с плиты большущую сковороду и развернулась, давая возможность разглядеть разрумянившееся личико. В общем-то, как и большинство мужчин, я плохо разбираюсь в приметах, позволяющих безошибочно определять женский возраст, но так, навскидку, ей было слегка за двадцать. А если судить по задорному блеску зеленых глазищ, то, возможно, и меньше.

Девушка мило улыбнулась и еще раз поздоровалась.

— С добрым утром, Владислав Твердилыч. Как почивали? Не холодно одному спать? Еще и без одеяла… Я — так даже летом мерзну… Хоть под перину залазь. Наверно, оттого, что речка рядом… сыростью тянет. А печь топить, люди засмеют. Ярополк Титович сказывал, вы к нам насовсем воротились? Верно, али ошибся староста?

При этом она продолжала заниматься своими делами, всецело направленными на приготовление завтрака, и только изредка постреливала любопытным взглядом в мою сторону.

Гм, исходя из диапазона вопросов и прозрачных намеков, кажется, я существенно занизил ее возраст. Хотя, деревенские в отношении между полами всегда были проще, бесхитростнее горожан. Да и как иначе, когда весь процесс от зачатия, рождения и… заклания, на твоих глазах происходит. А животина это или человек, разница небольшая и несущественная. Зато и всякое баловство, выходящее за нормы морали, тут испокон веков сурово осуждалось и наказывалось. Причем, самым жестоким и беспощадным способом.

Развратника, преступившего обычай, сначала обстоятельно учили всем миром, а после — изгоняли из общества. Грязному извращенцу или подлецу не было места среди нормальных людей. А все, что природой назначено, не возбранялось. Лишь бы талия до сроку не располнела.

— Зовут-то тебя как, милая хозяюшка? Что-то не припоминаю такой красавицы? — проявил законное любопытство, заодно и подлизываясь немного.

— Как родители нарекли Листицой при рождении, так люди второй десяток и кличут. А вы-то, Владислав Твердилыч, меня, небось, еще с голыми коленками да короткими косичками видели. Как тут упомнить?

Вот это да! Я даже восхитился. В одну фразу, произнесенную непринужденной скороговоркой, Листица ухитрилась вложить всю, самую важную для первого знакомства, информацию. Значит, молодая вдовушка не только собой пригожа, но и умна. И чтоб окончательно расставить все точки над «ё», я спросил со всей грацией, присущей асфальтовому катку и... большинству мужчин.

— Поди, тяжело одной?

— Знамо, не мед… — замерла на мгновение та, видимо, не ожидала такой прямоты. — Даже в ярмо и то пару волов запрягают.

— Что ж никто к такой красавице не посватался второй раз? Аль вконец ослепли мужики да парни? — попытался я хоть немного сгладить неловкость с все тем же деликатностью. По принципу — пожар тушат пожаром.

Но Листица не обиделась. Вздохнула только с укоризной…

— А где им взяться-то, парням этим, Владислав Твердилыч? Будто не знаете, что в каждом селении на дюжину юбок одни штаны. Да и те шнуром подпоясаны. Это правда, в последние годы бабы больше ребят нежели девок рожать стали, но пока те женихи подрастут, я ужо на печеное яблоко похожа стану. Никто и не глянет... Многие девушки не выдерживают одиночества и уходят в лес к эльфам да гоблинам, или в горы к гномам, а некоторые, слышала, — и вовсе в пещеры к троллям. Но по мне — лучше бобылкой век скоротать, чем ложиться с нелюдью, наших же мужиков истребившей, и полукровок с ними плодить. Сказывают, будто Император своей властью разрешил многоженство? Верно? — и не дожидаясь ответа, продолжила. — Ну, это токмо для городских вертихвосток приемлемо. А мы не приучены дедовские обычаи менять, и под каждую напасть их заново перекраивать.

Воистину, женщину допрашивать нет надобности, — дай ей выговориться, и она сама все расскажет. И то, что знает доподлинно, и то — о чем другие кумушки судачат доложит. Ты только слушай, да на ус мотай.

В общем, судя из полученной информации: дело ясное, что дело темное!.. А посему — берем в чистые руки холодную голову и начинаем поверять гармонию геометрией. Неэвклидовой… Тем более что повторение — мать учения.

Итак, что мы имеем на повестке дня?

Неведомым способом, но это не принципиально на данном жизненном отрезке, я перенесся в другое время. По всем отмеченным мною параметрам, сильно напоминающий условное средневековье. Во всяком случае, примерно таким я его себе представляю, исходя из литературы и кино. Это — раз.

Дальше… Учитывая видоизменения, коснувшиеся небесного тела, в моем прошлом именуемого Луной, и непринужденного упоминания Листицой эльфов, гномов и прочих нелюдей, я еще умудрился и сам мир сменить. Это — два. Теперь уже точно и сомнению не подлежит.

Осмысление третей, четвертой и прочих цифирей в моем пухлом вопроснике, пока отложим.

Странно? Да. Страшно? Нет!.. Я бы сказал: прикольно… Можно сказать: пожаловал прямо с корабля на бал. Вот только прежде чем начать веселиться, стоит разузнать: в чью он честь? Кто оплачивает банкет? И как бы мне оказаться среди почетных гостей, а не в личине потешного скомороха? Шута горохового — проще говоря, или лоха ушастого.

— Прошу к столу, Владислав Твердилыч, — напомнила о себе прикомандированная к моей персоне юная хозяюшка. — Кушайте, пока горячее. Оно ж, как остынет, совсем не тот вкус что с пылу, с жару…

Логично. Хотя, знала бы ты красавица, какие изыски порою приходилось употреблять внутрь организма, для поддержания его боеспособности. Нет, лучше и ей не знать, да и мне, садясь за стол, не вспоминать о вещах, прямо скажем — малоаппетитных.

— И чем нынче потчуют, оголодавших путников? — поинтересовался я, ополоснувшись над тазом и вытирая полотенцем лицо. Как будто мой нос не сообщил мне не только качественное, но и с большой вероятностью — количественное содержание глиняной сковороды.

— Яичница, — виновато развела руками Листица. — Староста только на рассвете о вашем возвращении сообщил, да приглянуть велел. Ничего другого не успеть было. И то, пока печь растопила, пока воды наносила… Вещи ваши, опять-таки, разобрала.

Сладко же ты нынче почивал, Владислав свет Максимович, то бишь, сори, согласно новым веяниям — Твердилыч. Юная красотка, оказывается, который час по дому толчется, а вы ни ухом, ни рылом не ведете. Не хорошо-с…

Кинув взгляд, в сторону, куда махнула рукой Листица, говоря о вещах, я опешил еще больше. Лежащая на лавке смена белья, две тельняшки: летняя и зимняя (презент отцу), носки, байковый спортивный костюм, теплый вязаный свитер (мамина работа), уставной берет — это ладно… Это — понятно. Но длинная кольчуга с зерцалом, кожаный камзол, шишак с бармицей, высокие сапоги, узкий меч, пара кинжалов и длинный, свернутый кольцом, аркан или кнут — лежащие там же, на скамейке или развешанные над нею на стене, мне принадлежать не могли. Не тот фасончик…

Или все же мой? Тогда понятно, что оттягивало руки в другом, случайно прихваченном, при экстренном десантировании из автобуса, вещмешке.

Случайно ли? Как там говорится, о рояле в кустах? Уж не устроил ли весь этот Диснейленд мой, опять-таки, случайный попутчик — мастер Фрэвардин? Уж очень он настойчиво поиграть приглашал.

Да ну, бред сивой лошади!.. А с другой стороны, как рабочий вариант, вполне приемлем. Во всяком случае, ничем не хуже прочих, не менее логичных и научно обоснованных версий. Коих тьма и все «правдоподобнее» друг дружки. Кстати, спасибо!.. Если мое перемещение все же его рук дело, то хоть позаботился об экипировке. Не забросил, как того Робинзона, с голым задом на необитаемый остров. Да прямо в благоухающие розово-белым цветом заросли шиповника…

Что-то я слишком задумался. Нельзя так надолго выпадать из реальности. Вон, соломенная вдовушка уже который раз поглядывает на меня с явной озабоченностью и тревогой во взоре. Высоко и часто дыша грудью… «Все выше, и выше, и выше стремим мы…»

О чем разговор шел? Ах, да — о хлебе насущном…

— Я, Листица, в еде непривередлив, так что ты особо не хлопочи, — поспешил успокоить молодку, не на шутку разволновавшуюся, из-за моего непонятного молчания. — Что подашь, то и ладно будет. Все съем и ложку оближу.

— Это само собой… — кивнула Листица. — Мужчине иначе и нельзя, да только плоха та женка, которая своего хозяина вкусным попотчевать не старается.

Промолвила и быстро-быстро стрельнула крупнокалиберным дуплетом, желая понять, как я отреагирую на ее слова? Касаемо «женки» и «своего хозяина», естественно.

Гм, а положительно, отреагирую… Даже и не сомневайся. Причем, в буквальном смысле и в самом ближайшем будущем. Вот только диспозицию уточню, а там и к рекомендуемому народной медициной противошоковому средству (это я не о водке, если кто не понял)… руки дойдут.

Прожевав с задумчивым видом очередной кусок отлично прожаренной яичницы, я пристально поглядел в глубокую зелень глаз хозяюшки и… кивнул. С удовольствием отметив, как на щечках Листицы, жарким румянцем полыхнула радость. А потом, с недоумением — брызнувшие слезы. Закрыв передником лицо, она крутнулась и прожогом выскочила за дверь.

Да уж, только женщины могут и плакать, и смеяться одновременно. Тем более, в таком простом случае.

Дело не в избытке гормонов, накопленном в рядах вооруженных сил, невзирая на регулярный прием бром-компота. Мне предстояло обживаться в чужом мире, так почему бы не обзавестись союзником, а по возможности и другом? А где найдешь вернее помощника, чем счастливая женщина? И что тоже немаловажно, с чисто эстетических (не путать с эгоистическими), побуждений — такая пригожая.

Даже если девок тут, судя по рассказу, пруд пруди, — за ними еще ухаживать надо, норов обламывать, к себе приучать. Тогда как Листица и счастье повидать успела, и горя хлебнула. А значит, доброе отношение оценит и отблагодарит всей душой. Ну, а не срастется у нас, уж не знаю по какой причине, или чего другого захочется — так и многоженство, как я понял, в Империи нынче в моде. Хоть и не привечается отдельными особями.

Разберемся, одним словом… Во всяком случае брачного контракта от меня точно никто требовать не станет и на раздел имущества глаз не положит. Хотя бы из-за отсутствия такового. Пустая хата, почти приватизированная обществом, и шмат огорода не считается.