Глава 5 Осада прорвана

Чэн Бяо, видя, что супруги едины в своем мнении, и принудительно заставить не получится, от злости решил выкинуть главный козырь.

– Не продаете?! Не продаете, так верните деньги! Сейчас же возвращайте! Сегодня же!

Губы Лю Ин слегка дрожали, она взмолилась, запинаясь:

– Дядя сына! Вчера новая невестка только переступила порог нашего дома, Тяньюань еще не начал работать в городе, у нас.. и правда не наскрести тех денег, что должны тебе, ты уж прояви снисхождение, повремени немножко.

– Не выйдет! – жена Чэн Бяо, выплевывая шелуху семечек, зачирикала, врываясь в разговор. – Ваша невестка разве не городская девица? Ваша семья выгодную невесту нашла, как это у вас нет денег?! Не ищите предлога!

Тетушка Бяо горланила резко и высоко, крича:

– Не продаете землю, так тут же мне возвращайте деньги! А не вернете, мы пойдем разрешать в сельский комитет! Задолжали и не возвращаете, думаете, управы на вас не найдем?!

Лю Ин стало совестно, она начала тихо:

– Тетя сына, потише… тут соседи все сейчас выйдут…

В сельской местности тихо и спокойно, стоит кому-то поднять голос, моментально разнесется по деревне. Вот и сейчас, соседи один за одним повыбежали из своих домов на шум, интересуясь что за происшествие.

Тетушка Бяо неистовствовала, выставившись на нее и подбоченившись, она визжала:

– А я вот буду назло громко! Пусть все люди в деревне узнают, что вы задолжали деньги и не отдаете!

Испуганная ею Лю Ин даже зашаталась от страха, у бесхитростной женщины мгновенно выступили слезы.

Чэн Тяньюань с каменно-холодным лицом уже сжимал крепкие кулаки, готовясь взорваться. Но Сюэ Лин мягко взяла его под руку, потянув его обратно.

В следующее мгновение она быстро выступила вперед, поддерживая Лю Ин, и крикнула тетушке:

– Кто сказал, что мы не отдаем?! Мы еще не посоветовались, как ехать снимать деньги, всего-то ничего, а вы уже тут раскричались без повода!

Сюэ Лин отошла, зазывая среди селян:

– Уважаемые селяне! Тети и дяди! Рассудите наш спор! Я только вышла замуж за Тяньюаня, как его двоюродные дядя и тетя пожаловали требовать долг, заставляя нашу семью продать им землю! Вот скажите, добрые люди, разве бывает такая родня?

Чэн Бяо был раньше известным бездельником и тунеядцем, жена бесцеремонная и грубая, целыми днями только и делали, что пользовались людьми в своих интересах, поэтому давно не вызывали у людей добрых чувств.

Вся деревня только что отведала вкусных городских свадебных конфет из рук Сюэ Лин, эта новая невестка оставила у них вполне хорошее впечатление, так что люди наперебой принялись поддакивать, ругая супругов Чэн Бяо, что на этот раз они перешли все границы.

– Люди свадьбу празднуют! А вы так делаете – совести у вас нет!

– Все из одной деревни, из одной семьи, где это видано, чтоб принуждали продать землю! У Тяньюаня кроме этой земли да двух земляных изб и нет никакого стоящего имущества. Ты сейчас заберешь землю, а ему потом чем кормиться без этого хлеба?!

– Действительно! Как это не по-людски!

Стоило Сюэ Лин так воскликнуть, как селяне забузили то тут, то там, ругая супругов Чэн Бяо на чем свет стоит.

В это время Сюэ Лин потянула Чэн Тяньюаня, тихим голосом говоря ему:

– Поддержи под руку маму!

Обстановка стала шумной, Чэн Тяньюань, пользуясь случаем, взял мать под руку, а жена тут же забежала в новую избу, еще и с громким «Бум!» – хлопнула дверью вслед.

Он нахмурился – чего это она, никак испугалась?!

Говорят, супруги – это птицы из одного леса, но перед лицом трудностей, его новобрачная жена вопреки всему сама улетела первая.

А Чэн Бяо как-никак человек, которому не безразлична его репутация, глядя, как односельчане ругают его, почувствовал смущение и стыд, поэтому сразу спрятался за спину своей толстенькой супруги.

А тетушка Бяо, покраснев от лица до шеи, решив, что ситуация уже и так потеряла контроль, пошла ва-банк. Она визжала:

– А ваше-то какое дело? Сегодня мы в любом случае пришли сюда требовать вернуть деньги, не смогут вернуть – пусть расплачиваются землей! Целых двести юаней и ни юаня меньше! Кто-нибудь из вас сможет за них вернуть? Возвращайте!

В начале восьмидесятых, в такой глубинке, как деревня Чэн, десять или пять юаней – уже была солидная купюра, а если у кого вдруг заводилась купюра в сто юаней – считался наполовину миллионером.

Помочь на словах – каждый мог, а вот помочь заплатить деньги – никто не был готов.

Как только слова тетушки Бяо прозвучали, наступила тишина, каждый селянин старался опустить голову как можно ниже, а некоторые даже отступили на несколько шагов из толпы.

Двести юаней – это все-таки была солидная сумма!

Тетушка Бяо была довольна, потрясая слоем жира своего двойного подбородка, она неистовствовала:

– Ну как? Есть такие, кто способен? А нет, так и нечего тут разглагольствовать! Все прочь отсюда!

Далее, ее грязная пухлая ручка протянулась к Чэн Тяньюаню и его матери, требуя:

– Давайте деньги! Сейчас же мне отдавайте!

Чэн Тяньюань крепко стиснул зубы, но по-прежнему спокойно сказал:

– Пять дней! Земляки смогут быть свидетелями, что через пять дней я, Чэн Тяньюань, верну весь долг!

Тетя Бяо холодно рассмеялась и, с довольством покачав головой, резко прокричала:

– Нет! Сегодня же возвращай!

– Ай-ай, где это видано… человек только женился, в семье наверняка денег не густо.

– Тяньюань всегда держит слово! Уже ведь сказал, что через пять дней вернет, как можно после этого настаивать!

– Ведь и время надо дать людям, чтоб собрать деньги. Как нехорошо!

Несколько пожилых селян были посмелее других, они тихим голосом начали увещевать.

Лю Ин, вытирая слезы, с красными глазами умоляла:

– Тетя сына… Тяньюань сказал пять дней, значит пять дней. Считай, что мы тебя просим!

Она подалась вперед, как будто собираясь упасть на колени…

– Мама! – Чэн Тяньюань спешно собирался подхватить ее, но неожиданно другая тень метнулась между ними, опередив его на шаг, и подхватила Лю Ин на лету.

Эта была Сюэ Лин!

Она гордо подняла голову, выпрямив стройный стан, громко сказала:

– Не нужно ждать пять дней, вот ваши новенькие двести юаней, возвращаем вам!

Толпа замерла!

Чэн Бяо и его жена торопливо и наперебой выхватывали друг у друга деньги, гладя блестящую поверхность двух новеньких купюр, оба не могли поверить собственным глазам.

Сюэ Лин произнесла:

– Долговая расписка где? Скорей давай сюда!

Тетя Бяо, тайно сглатывая слюну, нащупала в кармане Чэн Бяо долговую расписку, пристыжено протянула ее Сюэ Лин.

Сюэ Лин приняла бумажку, бросила на нее взгляд, затем передала стоящему сзади Чэн Тяньюаню.

– Тети и дяди! Сегодня просим вас быть свидетелями, семья Чэн Бяо занимала нашей семье деньги, сегодня мы полностью вернули долг. Если же они еще раз посмеют донимать нашу семью, тогда пусть пеняют на себя!

Тетя Бяо зыркнула на нее, раздраженно передразнила:

– Мы ведь родня, как это сразу пенять на себя!

Сюэ Лин громко сказала:

– И вы считаетесь родней нам? Да что это за родня такая, когда вы воспользовались тем, что человек только женился, и пришли требовать долг, а еще принуждали продать вам землю задешево! Разве бывает такая родня как вы?!

– Правда, правда! Это уж чересчур!

– Только и знают, что людей обижать!

Земляки начали наперебой осуждать, тетушка Бяо сконфуженно стояла, не решаясь больше открыть рта.

Чэн Бяо, поглаживая блестящие ровные купюры, не удержался и проворчал:

– Откуда деньги? Слишком новые, не поддельные ли?

Сюэ Лин громко ответила:

– Протри свои чертовы глаза! Это мой отец специально снял в Центральном Банке первые выпущенные бумажные купюры, чтоб отпраздновать нашу свадьбу с Тяньюанем! Если будешь обвинять нас в том, что это поддельные купюры, то прямо сейчас пойдем в полицейский участок разбираться!

Чэн Бяо в былые времена был местным бандитом, услышав слово «полицейский участок», он почувствовал, как у него подогнулись ноги, и он, спешно потянув за собой жену, обескураженно бежал.

Селяне, увидев, что глазеть больше не на что, тоже стали расходиться по очереди.

Сюэ Лин, почтительно, одной рукой держа пакет с семечками, другой раздавала семечки горсть за горстью прямо в руки зевакам.

– Благодарим вас, дяди и тети! Как будет минутка, заходите к нам в дом на чай! Спасибо! Спасибо!

……

Мама Чэн, вернувшись домой, сразу потянула Сюэ Лин к себе и взволнованно спросила:

– Лин, откуда у тебя столько денег?

Сюэ Лин рассмеялась:

– Мой отец оставил мне приданое.

Отец Сюэ Лин после банкротства собственного заводика удобрений, взял жену и дочь и вернулся на родину в столицу. Впоследствии он вступил в долю в бизнесе, с каждым днем процветая и богатея.

Он всегда был благодарен отцу Чэн Тяньюаня за спасение жизни, поэтому, когда Чэн Тяньюань приехал в Пекин к ним свататься, он согласился, не раздумывая.

У супругов Сюэ была только одна дочь, которую они холили и лелеяли, и, чувствуя вину перед дочерью за то, что женитьба была поспешной, они оставили ей немало ящиков с богатым приданым и две тысячи юаней деньгами.

В ту пору, когда цены на все исчислялись одним-двумя мао, эта была немыслимая сумма денег!

Однако она не сказала всей правды, только упомянув, что те двести юаней дал ее отец.

Мама Чэн радостно вбежала в комнату, говоря супругу о том, какие у них хорошие сваты, какая послушная невестка, даже свое приданое не пожалела для них.

Во взгляде Чэн Тяньюаня было еще больше благодарности к Сюэ Лин, он сказал ей тихонько:

– Спасибо… Эти деньги я обязательно верну тебе.

А он-то решил было тогда, что она испугалась шумихи и спряталась, кто бы мог подумать, что она скрылась, чтоб взять деньги и спасти его от осады. Он был очень ей благодарен.

Сюэ Лин кокетливо улыбнулась, видя, что вокруг никого нет, нарочно поддразнила его.

– Можно не возвращать, отдай собой!

Славное мужественное лицо Чэн Тяньюаня слегка тронул румянец, он смущенно повернулся, шагнув широко прочь, его силуэт показал смятение.

Сюэ Лин за его спиной захихикала.