№3

Каспер в очередной раз разнес кувшины с вином и проигнорировал шлепки по заднице. Ему было все равно. Он почти потерял сына. Он был на грани. Он был готов шагнуть за ним. Шел по лезвию. И работал в клубе, где крутились проститутки и клиенты, где банды сходились в драках. Каспера пару раз раскладывали на столе и брали прилюдно. Но он даже не реагировал на это. И его оставили в полном покое. Амеба…

Миновало время. Однообразие. Одноразовые пластиковые стаканчики, использованные презервативы и мир самых низов в окружающих трущобах. И в этот мир ворвался дорогой автомобиль. Вышел тучный мужик. Вошел в бар. Ткнул пальцем в Каспера и его ему отдали. Это был барон местной банды. Извращенец каких поискать.

Каспера забрали с улицы лишь для того, что бы прилюдно играться с ним в помещении. А ему было все равно, что делали с его телом. Он был куклой. Живой и дышащей, поедающей пищу и пьющей воду и ничего не ощущающий…

Каспер услышал через вату звуки сирены полицейских машин. Звуки стрельбы. Он лежал на круге, привязанный и после очередной игры. Тупо смотрел в потолок. Его кто-то позвал. Он не отреагировал. Зачем? Что ему даст этот голос? Зачем его зовут? Делайте что хотите, мир рушится… жизнь утекает как вода… даже песок и тот развеян ветром, как прах…

Каспера подняли на каталке и вывезли из «игровой». Пройдя по коридору и спустившись на лифте, каталку втащили в машину скорой помощи. Каспер закрыл глаза. Он почти не ощущает нить своего сына. Нить его жизни. Кот Каспера почти каждый миг вздрагивает. Его щит родителя вибрирует. Еще несколько дней и все. И они уйдут за ним. Следом…

Кто-то что-то спрашивает. Пытается выяснить, кто он и откуда. Каспер молчит. Плевать куда вы определите это тело. Оно уже мертвое. Плевать.

Его проверяют на употребление наркотиков. Но он чист. Он в глубоком эмоциональном шоке. Его определяют в больничный корпус. С ним работают психологи. Но все упираются в глухую стену. Каспер молчит. Ему говорят что-то сделать и он делает, не говорят и он просто сидит и тупо смотрит в одну точку.

***

Брендан поцеловал в лоб своего сильного и такого смелого малыша.

— Спи, сынок. — И он укрыл его одеялом.

Уже восемь лет он ищет родителя своего малыша. Восемь лет он всеми силами ищет его, платит огромные деньги нескольким конторам. Живет одной надеждой. Его сын ментально становится монстром для своего возраста. Физически не может даже бегать. Он едва ходит. Он едва выдерживает весь день без сна. И каждые четыре-пять дней Брендан обновляет его щит. Малыш разбивает его и приходится делать все с самого начала. Времени почти не осталось.

Брендан вышел из спальни сына и пошел в свою комнату. Разделся и лег на кровать. Взял с прикроватной тумбочки фотографию, где был изображен беременный симпатичный юноша бета с легкой задумчивой улыбкой и уже родными чертами лица. Альмер его точная копия. Его глаза и нос. Его подбородок. Его волосы. Малыш имеет такую же фотографию и засыпает с ней в обнимку.

Альмер мечтает его увидеть. Найти, обнять, прижаться. Он скучает по нему. Он хочет его видеть, слышать, ощущать. И Брендан понимает его. За все восемь лет поисков он столько раз заходил в тупик, что теперь жизнь, в его, отчаянием пропитанном, сердце поддерживает только Альмер, своим желанием обрести родителя.

Брендан провел пальцем по лицу на фотографии и тихо шепнул:

— Ну где же ты, Каспер, где же ты сейчас? Прошу, дай о себе знать.

Он прижал к груди фотографию. Закрыл глаза. Его мир рушится. Он обрел смысл жизни, когда Альмер впервые на него посмотрел. Он радовался своему счастью, когда он сделал первый шаг, сказал первое слово. И этот мир рухнул, когда его щит треснул. Сейчас родительский кокон представляет из себя просто кусочки и обрывки, а между ними, как инородное тело переплетается щит Брендана. Как бы не любил Альмер его, как бы не называл, а его зверь не признает вмешательство в его пространство. Он не признает его. Отрицает. Зверь сына не подпускает, не дает помочь. И только Каспер, его родитель в силах все исправить.

Но где его искать? Путаница в документации. Путаница на месте. Брендан только через полгода запросов и неофициального давления на кое-кого узнал имя родителя Альмера. И узнал, что его не должны были отправлять в центр и отбирать малыша. А потом его вывезли в закрытый город. Но там его не оказалось. Два года потребовалось, чтобы найти кончик веревочки. Каспера просто выкинули в одном из захолустных городов. Ни названия не запомнили конвоиры, ни местности. Каспер растворился. И только уверенность зверя сына в его присутствии в мире живых не дает опустить руки.

И вот уже пять с половиной лет он ищет его. Ищет и никак не может найти. Брендан положил фотографию в рамочке на тумбу и попытался уснуть. Когда сон его сморил, раздался звонок телефона. Его огорошил друг. Сообщил, что они добили представителя и будет прямой эфир завтра.Брендан поздравил его и приказал ложиться спать и быть готовым ко всему.

Утром, привычно проверив состояние щита и отметив, что малыш его почти разгрыз, он погладил его по голове и сказал:

— Мы додавили их.

— Правда? — засиял глазами Альмер, так как отец всегда рассказывал ему о своей работе и часто брал с собой в путешествия и командировки.

— Да. Сегодня будет прямой эфир заключения сделки.

— Порви их всех! — заулыбался Альмер еще радостнее.

— Порву. — Брендан поцеловал его в макушку и обнял. — Всех порву.

Он оставил его сидеть в инвалидном кресле, на котором мальчик теперь передвигался куда как чаще, чем на своих ногах. Брендан заскрипел зубами и вышел из дома. Сел в машину и покатил по указанному адресу, где будет проходить подписание.

Здание встретило его суетой и другом. Тот счастливым кошаком обошел вокруг статного Брендана и заулыбался. Его костюм словно сиял вместе с лоснящимся довольством лицом. И глаза горели.

— Мы в дамках. — Важно поделился друг своими достижениями.

— Это хорошо. — Брендан потер переносицу.

— Совсем плохо? — друг, единственный среди прочих друзей и знакомых, был посвящен в его проблему.

— Он уже и утром не ходит. Инвалидное кресло. — Брендан застонал. — Я плачу такие деньги, трясу все свои связи, а они не могут найти одного единственного человека!

— Брен, его найдут. Обязательно найдут.

— Твои бы слова и Богам в уши!

Они вошли в здание, прошли в зал. Расселись по своим местам. Их уже снимали. И они подписывали документы. Брендан взял в руки ручку и занес руку над документом, готовый сделать важный момент в их работе, даже исторический. Эту сделку они добивали до самого последнего момента, а Жуа приготовил все к официальной съемке, ибо было громкое событие. И тут у его сердца в кармане пиджака завибрировал телефон. Единственный аппарат который он поставил на громкий звонок и никогда не выключал и, никогда с ним не расставался. Поэтому номеру ему должны были звонить только тогда, когда родителя его сына найдут, либо сообщат, что он мертв.

Брендан замер над договором. Мелодия уже лилась рекой. И он, судорожно переведя дух, достал трубку и ответил.

— Да?

Ему сказали всего три слова и Брендан стиснул трубку так, что та заскрипела.

— Где? Где он?! — в груди закололо бешено бьющееся сердце. — Знаю. Да, я вас понял.

И Брендан прижал тыльную сторону ладони к губам все еще зажимая в пальцах телефон. Глаза наполнились слезами. Тело словно вата. Мир вакуум.

— Мистер Маури? — удивленно смотрел будущий компаньон на него и не понимал, почему тот не подписывает документ и вообще не выключил телефон.

— Его нашли. — Почти шепотом выдохнул Брендан. Он повернул лицо ища глазами друга, который уже подбирался поближе к месту, где сидели эти двое. — Жуа, его нашли. — Чуть громче сказал он, встретив его взгляд.

Друг замер на месте. Потом быстро подошел и присел рядом.

— Где? Куда ехать?

— В больницу в Сатарфете. Из полиции звонили.

— Хорошо. Я поеду за Альмером. Закончи здесь все дела и приезжай следом. — Друг взял у него телефон из рук и положил во внутренний карман пиджака. — Соберись, Брен. Заверши начатое.

Брендан поспешно закивал. Друг отошел. Брендан выдохнул и глубоко вдохнул. На лицо наползла счастливая улыбка. Он быстро расписался на документе.

— Мистер Маури, что произошло? — поинтересовался компаньон.

— Мой сын будет жить. — Выдохнул счастливый Брендан. — Он теперь выживет. Поправится и будет жить.

— Сын? — удивился компаньон.

— Да. — Брендан заулыбался. — Вы себе не представляете, как мое сердце сейчас поет.

— Ну, я могу представить. У самого двое малышей. Не знал, что и у вас есть ребенок.

— Есть. Ему десять.

Они завершили подписание небольшим банкетом, на котором Брендан только и делал, что смотрел на двери. Его состояние понимали не многие, но и не заостряли на этом внимание. Компаньон пошутил немного на тему счастливых альф и, шепотом посоветовал выйти в туалет и не вернуться в зал. Брендан только кивнул в знак благодарности и все. И он ушел.

Машина домчала его быстро до поезда. Билет уже купили. Его только и ждали. А потом шесть часов езды. Потом еще час до больницы. И все надежды в битое стекло. Врачи говорят, что он овощ. Никого не признает, не разговаривает и беспрекословно выполняет команды.

— И ничего нельзя сделать? — с отчаянием спрашивает Брендан у не молодого доктора.

— Мистер Маури, — врач вздыхает, — его нашли в притоне у самого жестокого извращенца какого видел свет. Я не могу сказать, очнется ли он вообще. Да, он молод. Да, физически его можно вылечить. Но раны души неизлечимы.

— Я могу, хотя бы его увидеть?

— Можете. Но, не питайте иллюзий.

Брендан только кивнул. И его повели по коридору в сторону комнаты, где Каспер сидел безвольной куклой на стуле возле стола. Когда альфа увидел его вживую, он чуть не осел на пол. Овощ. Безжизненное тело. Бессмысленный взгляд. Оболочка. Его душа затянута ореолом бездны. Его зверя совершенно нет.

Он медленно подошел. Присел перед ним на корточки. Провел пальцем по щеке. Каспер даже глазами на него не посмотрел. Это был удар ниже пояса. Очень болезненный. Родитель, который сам нуждается в помощи, не сможет помочь своему дитя. Даже если тот умирает…

Мужчина достал из кармана свернутый лист, на котором Альмер когда-то нарисовал портрет с фотографии. У него тогда еще не тряслись руки, и он мог свободно рисовать и делать все что хочет.

— Твой сын тебе нарисовал. — Брендан положил лист на стол и вышел из комнаты глотая слезы.

За дверью он вытер их, сглотнул подступивший ком. И пошел по коридору на выход, глотнуть свежего воздуха, собраться с мыслями, принять то, что сейчас произошло. И тут в двери со всего маха за его спиной врезался зверь. И взвыл. Утробно. Дико. Прося.

Брендан обернулся. Дверь, из которой он вышел была заблокирована и по коридору уже бежали санитары. Зверь все рычал и что-то просил. Но его крик затихал. Санитары встали перед дверью и через минуту она открылась. Перед ней лежал с разбитыми пальцами Каспер, бледный и его знобило. По коридору уже неслись с носилками. Врачи слетелись как мотыльки на свет и зажужжали, как осиный рой.

Маури пришлось остаться. Вернее, он бы остался в любом случае. Каспер ожил. Что его оживило? Слова? Рисунок? Запах? Он все еще помнит запах? Он сам, осмысленно бился в дверь? Или это остаточная часть рефлекса родителя? Он очнется, а кем именно? Овощем? Невменяемым созданием? Или будет дикий и жаждать крови и мщения? Брендан не мог уехать, не узнав всего этого. Он просто не мог позволить самому себе такую роскошь, как отчаяние, когда родитель ожил.