Вихрь. Южанин. №4

Не лоялен. Это была его метка. Каспер еще никак не мог понять, за что? Он едва мог удерживать свою сущность в узде, плачущую и воющую белугой. Южный материк. Их стерли с лица планеты. Бомбы и механизмы зачистки…

Каспер Макаренши был леопардом средней силы. Жил с довольно сильным бетой самцом уже год на Западном континенте в небольшом городке. И тут глобальная лоялизация. А Касперу «повезло» проходить ее в положении. Четыре месяца беременности. И в момент прохождения, мир рухнул. В его душе образовалась огромная дыра. Все, кого он знал и с кем делил нить жизни, были убиты. И Каспер не сдержался, зарычал и чуть было не кинулся на офицера.

Ему повезло, что в нем зрела новая жизнь. Парень застонал перетекая и хватаясь за живот. Его малыш не хотел быть убийцей и Каспер тоже. Но сделанного не воротишь и его статус резко обрезал крылья. «Не лоялен» — помирай в нищете или иди в тюрьму, или на панель. Нельзя практически ничего. Даже иметь на своем личном счете более 1000 денег в месяц. Это по сути голодная и медленная смерть.

Каспера проверяли в течение четырех месяцев каждый день. Его пара с каждым днем все больше нервничал и начались скандалы, ссоры. Мир рушился. Жизнь утекала как песок. На работу с таким статусом и в положении не принимали. Денег едва хватало. Каспер еще держался, еще уговаривал себя, что все не так страшно, что все не так… но было все не так. Абсолютно все было абсолютно не так.

За два месяца до родов его пара просто сказал, что не может больше и жить с «не лояльным» не сможет вообще. И исчез. Каспер был опустошен. Днем вымучено улыбался, а ночью… плакал в подушку и успокаивал самого себя. Да, было страшно. Да, было жутко. Но он сильный. Он выдержит. В нем зреет его малыш. Они все преодолеют. Вместе.

Каспера переселили в клетушку по указу правительства. Он был без пары и теперь обязан быть под присмотром. Клетушка, что ему предоставлялась — два на три метра с узкой кроватью и духотой лета — была словно тюремная камера. Каспер, как и еще несколько сотен беременных южан, да и не южан, ждал момента родов. С ужасом, ибо здесь рожать было бы самоубийством."Здесь», это шесть зданий в десять этажей расположенных кольцом и все выходы из домов выведены во двор. Во дворе здание столовой и больничный корпус. Ели по часам, обследовались раз в неделю. А дальше их просто держали тут под строгим присмотром, как в тюрьме. Разве что надзиратели по этажам не ходили.

Каспер со многими познакомился. Узнал, что под гребенку «не лояльных» тут треть коренного населения заперли. Просто эмоции удержать было не так просто, когда Южный полетел в огненные всполохи. Ведь даже у коренных были родственники на Южном. И многие влипли просто потому, что боль была агонией и до сих пор трепещет, поднимает голову, хлопает крыльями.

И вот у него схватки. Соседи заголосили и вскоре прибыла бригада врачей и его перевезли в специальный медицинский центр. Каспер не помнил половину родов. У него родился альфа. Его дальнейшая способность рожать была перечеркнута. Дело в том, что бета, рожая альфу, лишается материнского мешка из-за намертво врастающей кормовой пуповины ребенка. И отделять ее бесполезно. Место не заживает и приходится потом все равно удалять мешок. Но тогда есть риск вообще умереть.

Каспер очнулся в реанимации. Губы сухие, в руке капельница, живот болит. Дверь раскрылась и вошел доктор в комбинезоне. Он осмотрел данные приборов и сказал:

— У вас альфа. Родовой мешок удалили. Ребенка сейчас принесут.

Каспер только кивнул в ответ. Его грудь ныла, требуя отдать то, что накопилось. Да, он не самка, но кормить будет грудью, как любая другая разродившаяся особь млекопитающих.

Доктор вышел. Миновало примерно минут десять и в палату вошел другой человек со свертком на руках. От свертка шел пряный запах, какого Каспер никогда не ощущал. И он потянулся к нему всем своим существом.

— Его накормили два часа назад. — Сообщил врач. — Дайте ему имя и запишите на бирку, через голосовой интерфейс. Пользоваться умеете?

— Да. — Каспер кивнул и протянул руки.

Доктор передал сверток и молодой родитель замер рассматривая маленькое личико и закрытые глазки. Розовые щечки. Носик.

— Этим обработаете грудь, прежде чем кормить. — На стол рядом был поставлен баллон антисептика, который обеззараживал и его можно было даже в глаза прыскать. Универсальная вещь и безопасная.

Каспер только кивнул на мгновение оторвав взгляд от маленького существа. Доктор вышел. Родитель опять уставился на спящее чудо и расплакался. Прижал к себе. Его кот мягко обхватил своими лапами маленького котенка и замурлыкал. Каспер замурлыкал в голос. Мягкую колыбельную. Как ему пел его родитель.

Малыш проснулся приблизительно через час и получил молоко родителя. И жадно присосался, фыркая, присасываясь еще сильнее, словно его лишат такого лакомства. Каспер только улыбался. И думал, что же дальше? Работать он не может. Малыш один не сможет оставаться. А отец их бросил. И мир отвернулся. «Не лоялен» и можно идти побираться. Нельзя жить в большом городе, нельзя иметь собственность, нельзя расти по служебной лестнице, даже устроиться продавцом в магазин нельзя. Личный счет, что есть у каждого жителя планеты, нельзя пополнять более чем 1000 руали в месяц. Это равносильно медленной смерти от истощения.

Что делать молодому родителю без помощи пары? Было страшно, но он не отчаивался.

— Альмер, мы ведь все преодолеем? — улыбаясь спрашивал Каспер у засыпающего малыша.

Его перевели из медицинского корпуса в жилой через четыре дня, когда убедились, что он сможет сам заботиться о ребенке. Каспер вошел в не менее большую комнатушку, чем была в распределителе, где он дохаживал два месяца беременности. Правда тут была кроватка для Альмера и выдавали питание в комнаты.

Швы вскоре сняли, проверили как заживает и все на этом. Над Альмером каждый день тряслись, взвешивали, проверяли. Каспер же души в нем не чаял. Малыш был его отрадой. Его лучиком света. Он мог часами лежать и рассматривать его ручки и ножки, перебирать его пальчики, гладить по голове. Делать все равно было нечего и он посвятил себя полностью заботам о малыше.

Его соседи были не менее поглощены детьми. Кто-то с кем-то подружился. Ходили в гости или на прогулки. Каспер выходил со всеми и дышал воздухом. Они жили где-то в горах и вдали был заметен забор. Что за забором, Каспер старался не вспоминать. За забором его разбитая жизнь. Он ведь любил свою пару. Думал, что у них будет крепкая семья. Что они родят малыша и будут воспитывать его вместе.

***

Гуляя вдоль здания, где они жили, Каспер частенько намурлыкивал песенки маленькому Альмеру и целовал его в макушку. Время текло медленно и размеренно. Он уже не кормит малыша грудью, хотя молока много было. Теперь Альмер кушает смеси, ибо врачам виднее. Они сообщили, что смеси питательнее. И он верил им. Он был молод. Он был беззащитен. Он был бесправен.

Когда Альмеру исполнилось четыре месяца пришедший доктор сообщил, что надо ставить родительский щит. Что так делают все и, что так малыш быстрее усвоит его и, разберется в щите и, сможет сам быстрее и лучше ставить их. Каспер ощущал, что произойдет что-то ужасное. Что эта спешка и заискивающие подкупающие советы врачей ведут его к катастрофе. Но ничего поделать не мог. Так действительно делали все. Все родители в корпусе.

Он все же начал вить ему кокон родительского щита. С небольшим опозданием на пару суток. Он и его кот мягко опутывали маленького котенка той самой дымкой, что закрывает ипостась от остальных. И он тискал сына, зацеловывал его и получал в ответ мелкие мурлыкающие песенки от сына. Он его любил до глубины своей сущности. Был един с ним. Был его стеной. И ткал кокон тщательно, медленно и любяще.

Альмеру исполнилось полгода. Его забрали на обследование, как и всегда. Каспер сидел и ждал, когда малыша принесут. Он приготовил смесь, сменил постельное ребенку. Осмотрел комнату и мягко улыбнулся. Его сын, маленький и мягкий. Малыш. Еще пара дней и он закончит вить кокон. Еще крупица и у малыша будет очень хороший щит. Да, он не в паре, но его родитель научил ставить щиты так тщательно и основательно, что ему не нужна пара для подобного. Главное иметь для малыша материал отца, который тот оставил ребенку с лихвой. Он ушел, но не покинул их подонком, и его кот дал силы для поддержания жизни зверя их ребенка.

В дверь постучали. Каспер удивленно посмотрел на нее и открыл. На пороге стоял представительного вида человек.

— Могу войти? — спросил он не представляясь.

— Да, конечно. — Отступил в сторону Каспер.

— Я послан уведомить вас и остальных рожеников о постановлении закона запрещающего «не лояльным» иметь детей. Так как вы уже родили, и поставили родительский щит на детский кокон зверя, Альмер Макаренши будет изъят немедленно.

— Что? — опешил Каспер и его сердце пропустило удар.

— Это закон. Ребенка вам не вернут. Вы через два дня будете переведены в рабочий город для работы на фабрике. Не советую пытаться применять силу. — И мужчина развернулся на выход.

— Я не закончил щит. — Встрепенулся Каспер, когда человек собрался уходить.

— Так говорят все. — Покачал головой мужчина.

— Но мне осталось всего крупица. — Каспер еще не понимал, что значит «его ребенок к нему не вернется». У него в голове звенело — «он еще не завершил его щит!» — Мне нужно два дня что бы завершить ваять кокон.

— Кокон проверен. — Мужчина покачал головой. — И он полноценен.

— Это крупицы, без них он треснет через пару лет! — отчаянно выдохнул Каспер.

— Ребенка уже увезли.

— Куда? — Каспер вцепился в его руку. — Я должен завершить его щит! Он не закончен!

Каспера оттолкнули в сторону появившиеся военные.

— Стойте! Я не закончил его щит! Подождите! — кричал Каспер повисая на руках военных. — Крупицы! Их не видно даже если сам марашат будет смотреть! Дайте закончить щит! Прошу вас!

— Заткнись! — и ему врезали по голове.

Каспер очнулся лежа на полу своей коморки. Он подскочил и его повело вбок. Комната кружилась. Но он упрямо попытался встать и надавить на дверь. Заперто. Долбанув рукой в дверь Каспер завыл. Его малыш. Его забрали. И он его не ощущал. Его малыш далеко. Его малыш за стеной отчуждения.

Комната, что держала его запах, стала тюрьмой. Его ребенок умрет. Он не закончил щит. И никто не сможет этот щит удержать. Это секретная техника плетения кокона для души зверя в теле ребенка. И Касперу оставались крупинки. Немного. Он не успел совсем чуть-чуть.

Глотая слезы и сжавшись в комочек, юноша обхватил себя руками. «Не лоялен» — нет прав ни на что. А ему еще и не позволили доделать то, что сохранит жизнь его малышу. Он навзрыд рыдал несколько часов. Потом потерял сознание.

Очнулся от того, что его тащили по коридору схватив под руки. Кого-то точно так же, как и его, вытаскивалииз их комнат. Здесь, в этом блоке были все, кто родил примерно в один день с Каспером. Тех, кто обращался и кидался на охрану требуя вернуть ребенка — просто стреляли. На поражение. Каспер сжимался в комочек от каждого выстрела. Ему было очень страшно. Он был так напуган всем, что происходит, что даже не осознавал все происходящее. Словно кошмарный сон. Долгий и очень страшный.

Всех, кто был таким же потерянным, как и Каспер, сгрузили в машины с охраной и повезли. Куда и зачем, никто не говорил. Просто везли и все. А потом поезд и переезд очень далеко. Каспер безразлично сидел на сиденье и смотрел в окно. Его сердце заледенело. Его кот закрыл глаза и свернулся в клубок. Он собирал силы. Он хотел отдать их сыну. Он жаждал найти его. Но куда тут сунешься? Куда бежать? Где его искать? Он даже нить еще не успел сделать, что бы знать направление. Только ощущение своего кокона, что закрывает молодую душу зверя и учит его защищаться.

Поезд ехал два дня и постоянно пополнялся такими же бедолагами, как и Каспер. Кого-то стреляли даже на перроне. Но, потерявший смысл жизни, парень не смотрел на них. Он не видел их всех. Его мир рушился с каждым метром удаления от его мальчика. От его солнышка.

Их привезли в закрытый город. Бараки и злые надсмотрщики. Их выстроили в ряды и разделили по жилым секторам и по зонам работы на трех фабриках. В бараках было сыро. На фабрике каторжный труд. И каждый день кого-то из привезенных забирали ночью и под утро он едва доползал до кровати.

Каспера забрали на шестой день. Его привели в дальний барак. Закрыли дверь. Шесть охранников и он один. Ему велели раздеваться. Но Каспер их не слышал. Замерла его душа. Замер и он сам. Что будет с его телом значения не имеет. Он уже не жил. Он просто ждал, когда его ребенок покинет этот мир. И он последует за ним. Для этого его кот собирает все свои силы. Что бы выбросить их разом. Что бы последовать за любимым ребенком.

***

Как он оказался без одежд? Почему на него так смотрят? Да и не все ли равно?

Каспер медленно вошел в барак. На теле живого места нет, в душе холод. Кто-то подскочил и помог ему дойти до своей кровати. Все прекрасно понимали, что произошло. И боялись, что после него будут именно они. Каспера оставили в покое, он поспал и пришел на работу.

Его еще дважды забирали, но его замороженное тело не реагировало и его вскоре оставили в покое. Он был амебой. Был послушен. Но не жил. Ждал, когда его дитя покинет этот мир. Он не мог сделать это раньше, чем ощутит, что его нет. У него еще оставались крупицы надежды и только она не давала ему закончить все мгновенно…

Каспер упал без сознания надорвавшись тягая очередную вагонетку нагруженную металлом. И не смог подняться. Спина болела, ноги отнимались. Сколько времени он тут? Сколько еще есть времени у его сына?..

Врач осмотрел его и сказал, что он сорвал спину. Надо лечить, операция.

Ночь. Каспера выволокли из барака и затащили в грузовик. Увезли. Везли долго. А потом выкинули из грузовика. В трущобах.

Он встал и просто пошел. Какая разница куда? Какая разница, что с ним будет?..