Глава 16

Патрикий Мелит с Анной переночевали под кровом Мартинаков, послав домой слугу с предупреждением. Никто доподлинно не знал, что должно случиться, даже сама провидица. Варда с женой спали плохо - единственное окно спальни вело во внутренний двор, но им казалось, что на улицах что-то слишком шумно, даже для праздничной ночи. Утром чуть свет они были на ногах.

Едва семья собралась в триклинии, явился Феоктист. Он прискакал верхом, что было совсем на него не похоже; и по его виду стало понятно, что евнух не сомкнул глаз всю ночь.

- Еще не слышали?.. Сегодня об этом будут звонить во все колокола. Император убит.

Трясущимися руками Феоктист принял из рук Феано кубок с горячим вином. Осушив его, евнух немного пришел в себя.

- Чудовищно... Даже для нашего государства, видавшего всякое. Василевса прикончили прямо во время литургии в соборе, вооруженные люди прорубились к нему сквозь охрану и свиту. Я был... Я был совсем рядом, но что я мог бы сделать?

Феоктист перевел дыхание.

- Я сбежал из храма и вернулся во дворец. Некоторые из тех, кто бежал со мной, тоже вернулись. Но потом я бросил все и помчался к вам.

Ни один не решился больше высказываться. Феано приказала подавать на стол, но никому кусок в горло не лез. Феоктист, который ничего не ел больше половины суток, с мрачным видом крошил ячменную лепешку. Потом произнес:

- Надо послать человека на Августейон, послушать новости.

Так и сделали. Еще прежде того в уши им ударил колокольный звон, скорбная разноголосица: великой Софии вторили малые храмы, оповещая православный народ о безвременной кончине государя. Вернувшийся с форума слуга принес еще худшие подробности случившегося. Над телом императора злодейски надругались, разрубив на куски и утопив их в общественной уборной...

- Кто же это сделал? - воскликнул бледный Роман Мелит. - Кто преступники? Это главное!

Слуга рукавом утер со лба пот и отдышался.

- Михаил... Травл, - заикаясь, ответил он. - Его освободили из тюрьмы. И говорят, что Михаил Травл уже не преступник... Что он наш новый император!

Несколько мгновений все молчали как громом пораженные. Потом у Романа Мелита вырвался недоверчивый смех.

- Вот, значит, как?

Феано быстро взглянула на брата. Феоктист казался менее удивленным, чем другие. И самым спокойным и собранным, хотя очень осунулся за эту ночь.

- Я должен вернуться в Большой дворец, - сказал он.

- Нет! - вырвалось у Феано. - Это опасно!

- Тебе и обо мне было видение?..

Сестра мотнула головой.

- Тогда я должен. Если Михаил Косноязычный и вправду наш новый василевс, нельзя навлечь на себя подозрения. Такие, как он, не медлят с расправой над неугодными.

Феоктист дожевал свою лепешку, выпил еще один кубок вина и схватил со стула плащ.

Патрикий Мелит, онемевший при виде такой готовности выразить преданность бесчестному узурпатору, наконец очнулся и шагнул к сыну.

- И тебе не противно?..

Феоктист рассмеялся.

- Не унижай меня, отец, подобными вопросами. Я это делаю ради всех нас. Ты, к счастью для себя, в последний год при дворе почти не появлялся. Ты, Варда, тоже, - он обвел взглядом притихших домашних. - А меня там знают слишком хорошо.

Он надел свой бурый плащ, покрыл голову большим капюшоном; и сделался похож на молодого монаха-подвижника. Феано бросилась к брату и обняла его. Следом и патрикий Мелит обнял сына и благословил.

Феоктист слабо улыбнулся всем и, повернувшись, скрылся в дверях. Скоро со двора донесся топот копыт его коня.

***

Патрикий Мелит с младшей дочерью оставались у Мартинаков еще целый день. Конечно, никто не находил себе места от беспокойства. А под вечер к ним постучался незнакомый юноша - не евнух, но тоже с чистым лицом и ясным взглядом.

- Я асикрит Евсевий. Феоктист Мелит, мой господин, просил вас не тревожиться о нем, - сказал он.

Лицо молодого асикрита было бледно, но дышало решимостью. Феано догадалась, что это один из помощников брата, которых Феоктист посылал в Милас.

Евсевия провели в зал, усадили и налили вина. Попросили рассказать, что творится во дворце - и чего вообще можно ожидать...

- Михаила Травла венчают на царство, - ответил асикрит. - Это уже решено.

Лицо его осталось бесстрастным, но губы дрогнули от отвращения.

- И не было никаких казней... Никакого сопротивления... кровопролития? - изумленно спросил патрикий Мелит.

- Конечно, во дворце было убито несколько человек императорской гвардии и придворных, - ответил Евсевий. - Кое-кого ввергли в темницу Вуколеона*. Августу Феодосию вместе с детьми сослали на остров Халки, в монастырь Святой Троицы: всех четверых сыновей императора приказано было оскопить.* Но, похоже, этот переворот готовился давно, и потому прошел почти без шума.

Роман Мелит схватил себя за подбородок, обрамленный короткой черной бородой.

- А как же общеизвестный закон власти... что новый правитель, вступая на трон, прежде всего избавляется от сторонников старого?.. Крови было мало, это-то и плохой знак! Похоже, когда Травла коронуют, крови прольется еще гораздо больше!

- Господин, - помощник Феоктиста ответил проникновенно и серьезно. - Мне известен этот закон. Но ваш сын и мой господин очень умен. Он всего лишь китонит, один из многих, и никто теперь не вспомнит, что император Лев особенно отличал его. Ваш сын ушел в тень... а у Михаила Травла теперь найдутся куда более важные заботы и недруги.

- Это тоже верно. Ты умный и преданный юноша, - сердечно сказал патрикий. - Я бы хотел, чтобы Феоктист и впредь присылал тебя, если понадобится что передать.

- Счастлив буду послужить.

Евсевий встал с места и поклонился. Он сказал, что господин ждет его, и, простившись, торопливо ушел.

Роман Мелит с младшей дочерью вернулись домой. Варда и Феано впервые остались наедине после рокового вечера.

Феано думала, что уже второе Рождество в ее жизни получается таким трагическим... судьбоносным. Вопрос мужа вырвал ее из тревожной задумчивости.

- И давно с тобой такое?

- Что?..

Тут же Феано догадалась, о чем речь. Разумеется, она совсем забыла, что скрывала от Варды еще и это!..

- У меня бывают предчувствия... с детства. Отец и Феоктист давно осведомлены, - как можно мягче ответила она. - А тебе я не говорила, потому что не знала, как ты к этому отнесешься!

Варда взял свой костяной гребешок и медленно расчесал темные кудри. Руки его подрагивали. Потом он опять повернулся к жене.

- Ну надо же. Ты просто Кассандра.

Феано облегченно улыбнулась. Хотя знала, что Варда воспринял эту почти ведьминскую способность серьезнее, чем пытался показать. Пусть даже был не слишком богомолен.

- Мне повезло больше, чем дочери Приама... Мне вы поверили! - сказала Феано.

"Я не Кассандра, я Елена, - подумала она про себя. - Слава богу, я так и не стала Еленой!"

Имя собственной служанки с некоторых пор звучало для Феано как предостережение.

***

Довольно скоро - даже непристойно скоро! - шум вокруг ужасной смерти Льва Армянина улегся. Не было никаких открытых выступлений против узурпатора, и империя продолжила существовать, как и раньше. Как будто великой державе было почти безразлично, что один камень на ее вершине заменили другим.

В жизни семейства Мартинаков тем временем произошли события, заставившие их отвлечься от политических распрей. Феано почувствовала себя беременной. Она уверилась в этом в феврале, когда Варда под руководством ее отца начал всерьез готовить "Стратигион" к новому плаванию, в новом качестве торгового судна.

Варда был очень взволнован этим известием. Он даже спросил жену, не стоит ли ему отложить поездку.

- До каких пор? Пока "Стратигион" не рассохнется от старости?

Феано была, конечно, очень взволнована своим состоянием сама - но разве это не обычное дело для замужней женщины?

- Неизвестно, что может ждать нас через год, даже этой осенью. Если уж вложился в такое предприятие, грех тянуть. И отец будет тут и побережет меня.

- Ты права, милая.

Колебания Варды были недолгими. А Феано шепнула мужу, что, в случае чего, у нее с семьей найдется куда уехать и переждать беспорядки... Это и хорошо, с другой стороны, что владения Мелитов расположены так далеко от Константинополя.

Варда собирался сам сопровождать в Херсонес первую партию ярких узорных шелков, которыми славилась Византия, а также шафрана, имбиря и корицы из Персии. Легкий, но очень ценный груз. И рискованное дело, в которое семья Мелитов и он сам вложились еще год назад. Нет, жена была совершенно права, что торопила его!

Когда слуги закончили сборы, Феано, бдительно проследив, чтобы не забыли никакой мелочи, вышла к мужу в атриум. Она обнаружила Варду сидевшим на качелях, и это очень ее умилило; молодая женщина, улыбаясь, подошла к супругу.

Тот с радостью поднялся навстречу. Конечно, Феано проводит его на пристань, помашет ему вслед платком, - но это прощание было только для них двоих. Варда обнял ее все еще стройный стан, сцепил руки замком на спине, заглянув в карие глаза жены. И вдруг поддразнил:

- Ну-ка, Кассандра, скажи, как пройдет моя поездка? Буду ли я удачлив?

С самого трагического Рождества они не заговаривали о ее особенном даре. Феано нахмурилась, складка легла между темных бровей.

- Мне никаких видений больше не было. Я не могу видеть ничего произвольно, - пояснила она, - только как Господь пошлет.

Варда тоже перестал улыбаться.

- А ты бы хотела, чтобы я вернулся?

Феано отступила от него - и вдруг расплакалась. Хотя вообще-то была не из плаксивых. Варда совсем растерялся, глядя на нее.

- Зачем ты меня мучаешь? Конечно, я бы хотела, чтобы ты вернулся! Ты дорог мне... ты мой венчанный муж, отец моего ребенка!

- Прости, прости. Дурной мой язык, - Варда поспешно шагнул к ней и обнял жену, успокаивая. На мгновение в зеленых глазах молодого патрикия вспыхнул злой огонек. Но когда они с Феано опять посмотрели друг другу в лицо, Варда вновь ласково улыбался.

- Все хорошо? Не плачь, тебе сейчас надо беречься.

Феано кивнула. Она утерла глаза, шмыгнув носом. Сказала, что пора ужинать; и, обнявшись, супруги направились в триклиний.

Назавтра Варде предстояло отчаливать - в полдень. Погода радовала их, как всегда весной; солнце щедро рассыпало лучи, но еще не жарило немилосердно. Товары и все необходимое были заблаговременно погружены на корабль, и Варда уезжал налегке - только с парой переметных сумок, притороченных к седлу лошади.

Феано провожала супруга. Здесь, в новом доме, у нее не было своих носилок, и Роман Мелит, который тоже явился проводить зятя, привел для дочери собственных рабов с носилками. В уличной толчее, среди грубого люда, без этого было слишком опасно.

Варда, в темном дорожном плаще, сколотом на плече бронзовой пряжкой, смотрелся красивее и значительнее обычного. Феано поглядела на мужа, и сердце сжалось от боли. Она так легко могла потерять его!..

Они тронулись в путь. Охранник и черные носильщики расчищали дорогу господам, крича бедно одетым прохожим посторониться; и довольно скоро они прибыли в порт.

Там, за складами, Феано вышла из носилок. Варда и отец предлагали проститься на месте, но она настояла на том, чтобы спуститься к причалу. Отец взял дочь под руку, и все трое в сопровождении слуг сошли вниз по набережной.

Феано долгим взглядом посмотрела на "Стратигион". Она сразу отличала отцовский дромон среди других судов, не только по алому парусу с изображением Богоматери: нос корабля венчала грозная позолоченная фигура крылатого льва. Роман Мелит некогда установил это украшение во славу императора и как память о своих персидских предках.

Варда в последний раз поцеловал жену, крепко пожал руку тестю. Потом запрыгнул в скафос и оттолкнулся шестом от берега. Он в одиночку доплыл до корабля и взбежал по сходням на палубу.

Обернувшись, Варда помахал своей семье рукой и послал воздушный поцелуй. Феано махнула белым платком в ответ...

Они с отцом смотрели вслед "Стратигиону", пока тот не исчез в солнечных лучах на горизонте. В горле у Феано встал ком: она взглянула на патрикия Мелита.

Отец грустно улыбнулся ей, в уголках темных глаз собрались морщины. Она не знала, с чем ему жаль расставаться больше - с зятем или с любимым кораблем.

- Пойдем, Феано. Пойдем.

Роман Мелит проводил дочь обратно. В пустом атриуме он высадил Феано из носилок. Они повернулись друг к другу.

- Может, вернешься со мной домой? Поживешь у нас, пока мужа нет, - предложил патрикий.

- Нет, благодарю, папа.

Феано резко мотнула головой.

- Здесь теперь мой дом, я его хозяйка. И я должна научиться обходиться без мужа... Вы сами навещайте меня!

Когда отец оставил ее, молодая госпожа медленно подошла к качелям и села. Она долго качалась, закрыв глаза; одной рукой она поглаживала свой живот. Потом Феано встала и, не оборачиваясь, ушла со двора в комнаты.

* Вуколеон (Буколеон) - одна из резиденций константинопольских правителей, составлявшая часть Большого дворца. Вуколеон получил свое название, видимо, в честь изваяний быков и львов, украшавших гавань, куда выходил дворец.

* Исторический факт.