Глава 13

Феано казалось, что у нее сердце теперь - как ларец с двойным дном. Эйрик, Бьернов сын, поселился в ее сердце в самой глубине, куда никому было не достать. Феано не молилась за него открыто, как привыкла ежевечерне молиться за отца, сестру и братьев. Но всякий раз, вспоминая Эйрика, возносила к небесам горячую мольбу за викинга. Чтобы он устроил свою жизнь так, как ему самому всего лучше, - но только не снимал креста, не забывал того, что постиг в греческой земле! Бог един, всевелик и совершенен - даже если все те, кто молится Ему, несовершенны.

А еще порою она мечтала... Нет, о таком Феано не позволяла себе даже мечтать. И девушка с болью сознавала, что тот образ северного воина, который она хранит в душе, возможно, расходится с тем, каков Эйрик есть на самом деле, - и с каждым днем расходится все больше... Однако Феано не забывала свою первую любовь и никогда бы не смогла забыть. И знала, что ее молитвы нужны Эйрику, - даже если сам он в это не верит.

Варда теперь навещал Мелитов часто, не реже раза в неделю. Пусть оглашения помолвки не было, но скоро уже все соседи и знакомые считали их с Феано женихом и невестой. Мало-помалу настоящий избранник Феано вытеснил память о другом; Варда был достаточно умен, чтобы не ворошить прошлое. И он умел ухаживать.

Феано старалась не задумываться, скольких женщин Варда Мартинак обхаживал до нее. Жениться он собирался на ней, Феофании Мелитене, и все внимание сосредоточил на ней.

Однажды, вскоре после Пасхи, Варда пригласил ее с отцом и сестрой посмотреть состязания колесниц на ипподроме - любимейшее зрелище в Константинополе. Апрельский день был уже по-настоящему теплый. Феано думала, что каждый такой благодатный день приближает ее свадьбу...

Они взяли с собой корзинку с едой - финиковым хлебом и пирогами. Зрелища обычно длились по нескольку часов. Между зрительскими скамьями сновали продавцы горячей еды и напитков, но стоило все здесь втридорога.

На зрелища пришел также и Феоктист - и сидел он не где-нибудь, а в кафизме, императорской ложе! В кафизму, на восточную трибуну ипподрома, вел ход из самого Большого дворца, откуда и появлялся государь со своими приближенными. Конечно, в свите Льва Армянина были и другие придворные евнухи; но честь, оказанная Феоктисту, очень порадовала Феано с отцом.

Феано вспомнила, что до сих пор так и не рассказала Феоктисту о своих открытиях, - а деликатный брат после нашумевшей истории с варваром ни о чем не спрашивал, хотя и навещал свою семью. Для самой же Феано это означало бы разворошить целый пласт дорогих и болезненных воспоминаний, которые она глубоко похоронила. И ясновидческий дар ее как будто задремал, приугас. Скорее всего, это было к лучшему.

Первый заезд начался: возницы, наряженные в голубые и зеленые туники, пустили своих коней по кругу. Это были традиционные цвета соперничающих партий, имевших в том числе политическое значение. Когда квадриги разогнались, весь огромный ипподром охватило возбуждение. Вскочил с места Роман Мелит, ставивший на "зеленых", - он, конечно, болел за императорскую партию. И Варда вскочил, громко подбадривая своего возницу; Феано тоже подалась всем телом вперед, потрясая кулачками.

"Зеленые" пришли первыми!.. Зрители хором взревели - от восторга и от разочарования. Многие делали крупные ставки; и уходили после состязаний кто обогатившимися, кто разоренными. Роман Мелит тоже прежде делал большие ставки на ристалищах, но сегодня - нет.

Феано перевела дух, поудобнее усевшись на подушках. Вдруг девушка ощутила, как Варда, занимавший мраморную скамью позади Мелитов, тронул ее за плечо. Она вздрогнула и повернулась.

- Вон там сидит мой брат Михаил, - негромко сказал ее жених, указывая рукой налево. - Ты с ним еще не встречалась. И не стоит.

Феано пристально посмотрела на человека, который что-то сердито приказывал рабу-водоносу. Михаил Мартинак был весьма похож на отца и брата - те же темные вьющиеся волосы, светлые глаза, и даже свойственная всему семейству греческая красота черт. Только выглядел он лет на десять старше своих тридцати: обрюзгший, с пожелтевшим лицом.

Взмахом руки Михаил отослал раба. И словно бы почувствовал, что на него смотрят: он сам устремил взгляд на Феано и ее сестру, которые сидели ближе.

Внезапно Феано пришла в голову страшная мысль: она догадывалась, что Михаил Мартинак из тех развратников, которые любят несозревших девочек. Она поспешила загородить собой Анну. Брат Варды скоро отвел глаза, но Феано уже пожалела, что обратила на себя его внимание.

И ведь интерес Михаила Мартинака мог быть не только плотским - они с Анной обе были богатыми невестами. Ну а если еще кто-нибудь узнает о том, что известно самой Феано о Мелитах... Михаил представлялся младшему брату и остальным человеком, напрочь лишенным честолюбия. Однако это могло оказаться не так!

После состязаний Мелиты в компании Варды отправились домой. Жених остался на вечер и на ужин - и Феано поймала себя на мысли, что почти рада его обществу. И она сочувствовала Варде, которому совсем не хотелось возвращаться под собственный кров.

Прощаясь, Варда впервые поцеловал ее в губы - совсем не так, как Эйрик; но об Эйрике она сегодня почти не вспоминала, и таяла в объятиях жениха. Он был умелым возлюбленным. Должно быть, учился у гетер, когда в юности искал дорогих удовольствий, подобно брату...

- Послезавтра я зайду за тобой. Покатаемся на лодке, - пригласил Варда, когда Феано провожала его. Он так и светился от радости, и Феано рассмеялась, ощущая прилив счастья.

- Охотно.

Эти морские прогулки для них с самого начала стали чем-то особенным.

Перед свиданием Феано принарядилась и надушилась, капнув на шею и запястья лавандовым маслом. И даже подвела глаза сурьмой. Варда, зайдя за невестой в полдень, восхищенно всплеснул руками; потом обнял ее и закружил, оторвав от пола.

Они поехали как было привычно - Феано в носилках, Варда верхом. Только сопровождал их теперь телохранитель Варды, сириец Умар, - угрюмый и темнолицый, с наголо бритой головой и кривой саблей на поясе.

Скафос ждал влюбленных у причала. Только теперь Варда выводил лодку и греб один, чтобы никто не мешал им.

Молодой патрикий шестом оттолкнул лодку от берега. Феано вздохнула, устраиваясь на скамье: она посмотрела назад, потом перевела взгляд на жениха.

- О чем думаешь? - задорно спросил Варда, довольный собой и всем миром.

Феано виновато поцеловала его.

- Ни о чем. Так.

Но он, кажется, догадался... и это Варде понравилось еще больше. Он знал, что Феано не может не вспоминать, как впервые оказалась с ним вдвоем - и северный варвар остался за бортом, точно так же, как он остался за бортом их семейной жизни. Варда Мартинак умел понимать символичность таких моментов.

Оставив весла, он приобнял невесту и сам поцеловал.

- Ты счастлива?

Феано улыбнулась, однако не ответила. Варда слегка помрачнел; но тут же лицо его опять прояснилось.

- Ты знаешь, твой отец хочет подарить нам на свадьбу "Стратигион". То есть, конечно, не подарить... а доверить мне корабль и команду.

- Неужели?

Эта мысль причинила ей боль, даже испугала.

- Отец нездоров? Он сказал, что не сможет больше водить свой дромон?..

- Ну что ты. Твой отец очень даже крепок, он в свои годы еще молодец каких поискать, - успокоил ее Варда. - Но чувствует, что для дипломатии и дальних путешествий уже староват. Он останется почтенным динатом* и будет пестовать свою землю. А я дипломатией вовсе никогда не занимался, и, думается мне, "Стратигион" закончит свой век торговым судном.

Феано подумала, что Роман Мелит отдает будущему зятю самое дорогое - не только свою любимицу дочь, но и корабль, к которому он был привязан долгие годы. Хотя, конечно, "Стратигиону" не так уж долго осталось служить.

- Куда же ты будешь водить наш дромон? Ты ведь сам хочешь сопровождать товары?

- Да. Пора и мне наконец посмотреть мир, - ответил Варда. - Выгоднее всего торговля с Херсонесом, через тамошние руки проходят самые ценные товары с севера. Так можно быстрее всего обогатиться. Я же обещал тебе, что преумножу наше достояние?

Феано с энтузиазмом кивнула. А в голову ей пришла мысль, которой она поклялась себе никогда не допускать... И теперь Феано сразу же задавила эту грешную мысль. Она поклялась стать Варде Мартинаку верной женой, и она ею будет.

- Я надеюсь, ты не оставишь меня так скоро? - застенчиво спросила девушка. - Мы же урядили все с купцами - торговцы шелками и пряностями, у которых мы выкупили долю, уйдут не раньше будущей осени.

Варда кивнул.

- Конечно, милая. Они пойдут не только в Херсонес, а и дальше, к хазарам, - это дело новое, которое надо поставить на широкую ногу. А я прежде того должен побывать в Херсонесе сам и как следует осмотреться. Есть то, чего нельзя доверять другим.

Он нежно пожал ей руку.

- Бог даст, я отправлюсь в плавание весной. Мы успеем с тобой намиловаться. И, возможно, получим первые плоды.

Феано закраснелась, опустив глаза.

- Хотела бы я поехать с тобой - но, коль скоро буду непраздна*, конечно, останусь. И надо же кому-то блюсти дом. Хотя на все воля Божья.

Они еще немного покатались в молчании, потом Варда направил лодку к берегу. Феано заметила, что ее будущий муж за последние месяцы развил и силу, и сноровку.

Выпрыгнув из лодки, Варда вынес Феано на берег на руках. Слуги, дожидавшиеся хозяина на берегу, засмеялись и захлопали.

Варда проводил невесту до дому и простился с нею, довольный сверх всякой меры.

Феано после обеда, взяв Елену и перса Фарида в качестве охранника, отправилась посмотреть будущий семейный дом, в том же богатом квартале, - к западу от Софийского собора. Пока они с Вардой были не в состоянии купить отдельное жилье, но собирались снять очень милый одноэтажный дом красного кирпича, где хватит места и ей с мужем, и слугам. Правда, вокруг было не так красиво - попадались и нищенские хибары, и доходные дома, и питейные заведения. Однако Феано считала, что все это весьма душеполезно: напоминать себе каждый день, что в мире существуют бедность и голод. Она сама всегда, не скупясь, подавала нищим на форумах и рынках.

Когда Феано легла спать, она впервые за долгое время увидела во сне Эйрика. Она видела его так ясно, будто они расстались только вчера: викинг смотрел ей прямо в душу своими голубыми глазами, и без слов обещал, что они еще встретятся. Это неизбежно! Феано узрела Эйрика в дорогом вооружении - не чета прежнему; и поняла, что ее бывший возлюбленный занял хорошее положение на новом месте...

Феано проснулась, покрывшись испариной. Она налила себе лимонной воды из кувшина на столике, и жадно выпила. Это был не просто сон - точно так же, как ее видения не были обычными фантазиями.

Девушка долго сидела, спрятав лицо в ладонях. Что же делать?..

Удивительным образом Феано чувствовала, что она навсегда в ответе за судьбу Эйрика, за душу дорогого ей язычника. Он сам вверил себя ее попечению, когда они открылись друг другу. И пусть ее любовь была не столько христианской, сколько земной, грешной любовью женщины к мужчине... она не могла оставить все как есть. Точно так же, как не могла бросить то дело, которое они с Эйриком затеяли.

- И да свершится воля Твоя, - прошептала Феано.

Она перекрестилась и встала с постели, укрепившись духом.

После умывания, одевания и завтрака Феано послала записку во дворец - Феоктисту. Она должна была наконец посвятить брата в свою тайну. А потом сама отправилась в порт.

Оставив позади носильщиков и Елену, Феано отыскала одного из знакомых отца - купца, который часто водил суда в Херсонес. И попросила разузнать, живет ли в этом городе теперь викинг Эйрик, Бьернов сын, их бывший наемник; и если живет, какое положение занял. Купец удивился, но согласился выполнить просьбу молодой госпожи Мелитены.

Днем к Феано пришел брат. Они сердечно обрадовались друг другу, и Феано поздравила его с повышением по службе. Феоктист польщенно улыбнулся и сказал, что, хотя открыто его не возвышали, государь теперь отличает его больше других китонитов. В Большом дворце настоящее влияние далеко не всегда имеют те, кто занимает высокие посты.

А потом Феано наконец поведала, что им с Эйриком удалось обнаружить в имении Мелитов.

Феоктист выслушал сестру с чрезвычайной серьезностью и сразу во все поверил - хотя вообще легковерен не был. Молодой евнух внимательно рассмотрел ее находки. Задумался ненадолго и сказал, что ему доводилось прежде слышать об Антиохе Перекресте, предке Мелитов времен императора Валента. Но сведений об этом азиате сохранилось мало. А о том, что Антиох был потомком Артемисии Карийской, изгнанным правителем Миласа и вернул себе миласский трон с помощью римлян, Феоктист слышал в первый раз.

- Я пошлю доверенных людей в Милас. У меня есть толковые и ученые писцы, - сказал Феоктист. - Это все надо как следует выяснить.

Феано улыбнулась.

- Спасибо, брат.

Ей подумалось, что надо бы также выяснить, каким ветром двоюродных братьев Варды, Мартинаков, занесло в Милас. Случайно это или нет?..

Феоктист послал в Милас двоих своих помощников, но они завязли там надолго - добыча сведений была нелегкой. А известия из Херсонеса Феано получила через два месяца.

Ей рассказали, что Эйрик Бьернсон сделался там начальником федератов*. При викинге находился его бывший хирд - скандинавская дружина. Никто бы не возвысил пришлого варвара так скоро, если бы не острая нужда: Херсонес, лакомый кусок для многих, постоянно подвергался набегам степняков...

Взволнованная Феано поблагодарила вестника и щедро вознаградила. Она не знала, пригодятся ли ей когда-нибудь эти сведения. Но она обязана была узнать.

Оставшееся до осени время пролетело в предсвадебных хлопотах. И наконец настал день венчания.

* Динат - византийский землевладелец, помещик.

* "Непраздна" - устар."беременна".

* Начальник федератов - командир корпуса варваров-поселенцев.