Глава 2 - Проблеск надежды

Год за годом без тепла в груди и пожара в трусах, терзали Сонину душу. Пять лет без секса мучали как её тело, так и выворачивали наизнанку психику. Мозг буксовал, предлагая телу родить ещё пару-тройку, пока все живы. И мастурбацией это было не скрыть, не приукрасить.

Но вот парадокс. Для того, чтобы снова родить, тоже требовалось заняться сексом!

– Хочу трахаться! – прошептала Соня тележке магазина в откровении. – Хочу наглым образом ебаться. Быть отодранной во все щели жестко и беспощадно. Хочу, хочу, хочу, блядь!

Пожалуй, последнее прозвучало слишком эмоционально. От неё тут же шарахнулась старушка с выкриком:

– Прошмандовка!

Но девушка в красном сарафане этого даже не заметила. У неё в магазине была другая цель – добыть «обезболивающее для души». Мнение старых шоболд её не волновало.

Чего греха таить? Только винишко делало жизнь Сони сносной, позволяя забыть о своих скромных мечтах. Говорить открыто и прямо она могла тоже. Даже кричать на людях. Но это там, в глубине своего Я. На дне, где давно утонули самые сокровенные мечты и фантазии.

А здесь, на поверхности жизни, девушка позволяла себе только немного флиртовать. Потому, как и любой разумной супруге с жизнью, где все устаканилось, ей было страшно делать новые шаги.

А вот с винишком – не страшно.

«Может и вправду шоболда?», – прикинула Соня: «Да не-е, бред какой-то. Просто у бабки уже всё позади, а у меня… впереди?»

Соня едва слезу не пустила от острого осознания, что жизнь никогда не изменится. И каждый чёртов день будет как предыдущий. Даже выходные. И отпуск. Бабке наверняка есть что вспомнить, в отличие от неё.

– Так, сегодня надо взять две бутылки, – прошептала Соня, понимая, что тонет в жизненных определениях.

Коснувшись дна, она снова придёт к выводу, что ничего не хочет менять.

Зачем? Всё есть: муж работает, сын растёт, родители помогают, а брат присылает открытки из Испании на Новый Год.

Правда, иногда он рассказывает ей во всех подробностях как участвует в очередной оргии на тридцать человек у бассейна на вилле друга. Или откровенничает по видео-чату как намедни на морском побережье познакомился с местными нудистами и те беззаботно трясли перед ним мудями.

Чёртов холостяк прожигал жизнь так, как хотел!

Так, как она не могла себе позволить. Этой перчинки как раз и не хватало – острых ощущений.

Или хотя бы слов, что её любят, что она важна. Весомых подтверждений, а не чёртовой открыткой от сына.

Соня тоже в тайне хотела ходить голенькой по пляжу и открыто улыбаться людям, показывая киску. Но вместо этого катила тележку и пугала старушек, которые в любое иное время охотно бросили бы её за подобные разговоры на костер.

«Но что могут знать о бешенстве матки эти старые перечницы? Пусть живут воспоминаниями и другим не мешают!»

Но анализ вновь показал, что ей о своём буйном возрасте нечего и вспомнить.

Соня помотала головой, расправляя кудри.

– И что с того, что брат шалит? Всё равно страшно что-то менять. Вдруг будет еще хуже? – тихо заявила она селёдке в рыбном отделе, поправив завитушки. – Брак – это бремя ответственности. А испанцы… испанцы подождут.

Соня ненароком улыбалась при непристойных мыслях о знойных испанцах. Море, прогулки под луной, морепродукты. Наверняка, измени она мужу, это было бы именно там. Где-то между лодкой, вытащенной на берег и костром под яркими звездами.

Там – романтика! А здесь – тележка.

Там в костёр старательный Себастьян в ночи обязательно подкидывал бы палок после того, как кинул пару-тройку палок ей под звёздами на шезлонге. И черта с два он отдохнул бы у неё больше, чем необходимо времени, чтобы сбегать за текилой, самбукой, и парой мохито.

Не важно, что пить в момент страсти. Главное – накидаться до соплей. Ведь только так можно переступить через страх измены.

«Потерять всё ради секса? Хм-м», – прикинула Соня: «А оно того стоит?»

Девушка вдруг поняла, что пялится в отражение на витрине. Взгляд хищный, голодный. Маленький нос хорошо очерчен, почти заострен. Хорошо ведь. Почему этого никто не замечает?

Ещё бы! Лишнего веса почти и нет. А что большим ростом природа не наделила, так что есть, то неплохо сложено.

«Хороша рыбка, да не ваша», – вздохнула Соня, описывая саму себя: «Привлекательная, стройная, в приличной спортивной форме. Да что толку? Нет покорителя, с которым по-настоящему хотелось бы изменить недомужу!».

– Себастьян, фу-у. Придумала тоже. Слушай, а может, институт брака и отношений придуман для неудачников? – спросила Соня у кочана капусты, проезжая мимо овощного отдела.

Зацепила коробку клубники среди фруктов.

– С другой стороны, за верность тоже печенег не дают, – сказала она уже пачке крекеров, но брать не стала – всё равно сожрет и не заметит.

Покатила тележку дальше к вино-водочному.

Каждый день Сони выглядел так: пробежка на восходе, слова ни о чём конкретном за завтраком с семьёй. А потом – работа до вечера с перерывом на обед, когда полчаса можно и себе посвятить. После обеда снова в офис улыбаться боссу. И ладно бы с продолжением. Так нет, Карл Иванович был для этого слишком занят с Зиной.

Пусть самой Соне он казался довольно старым, но даже об этом несостоявшемся домогательстве на работе Соня искренне сожалела, запивая горе мутной розовой водой в бокале вечерами.

Терпкая кровь винограда ей была по вкусу.

– Эх, ему бы скинуть лет тридцать, глядишь чего бы и вышло, – выговорила Соня тортику и безразлично прошла мимо.

К сладкому она равнодушна. Хотелось остренького. Но дело было совсем не во вкусах. Перчинка она должна быть другая – в жизни.

Такой, чтобы слёзы от счастья катились и рот кривило сугубо от положительных эмоций, а не от тоски и отчаянья. Выть на луну она и так прекрасно умела, рыдая в подушку ночами.

Вздыхая, Соня медленно приходила к выводу, что лучше работа, чем быт. Даже редкое общение с людьми на общие темы держало на плаву.

Соня – экстраверт начального уровня. А отпуск ей в принципе не нужен.

«С ума сойти дома от тоски что ли? С кем отдыхать? С этим пассивным говном на диване в зале? Уж лучше сериальчики на ноутбуке в спальне в наушниках!»

Подкатив тележку к кассе, Соня горестно вздохнула. Домой всё ещё не хотелось, но необходимо было вернуться.

Обязательства. Семья. Ублюдочное слово – «надо».

Поймала грустные глаза продавщицы.

«Что ты там у меня спросила? Сколько не было секса?.. А-а, пакет», – поняла девушка.

– Да, пакет брать буду, – ответила тихо Соня и с тоской посмотрела на презервативы, пока пробивали покупку.

«Стоят столько, что секс должен входить в цену покупки де-факто», – подумала девушка, глядя как пробивают покупки.

«Пик-пик? Нет, надо – вжик-вжик!», – поправила она тут же кассу про себя и снова встретилась взглядом с кассиршей.

«Дорогая моя, у тебя точно тоже нет секса. Как нам друг друга подбодрить? Придумать свой особый знак? Как насчет пальца, что засовывается в колечко? Слишком очевидно?» – неслись мысли: «Конечно, это же пошлятина! Потому обе промолчим. Это же так нормально – страдать молча. Стойкие девушки все проблемы переживают внутри. Зарастет, зарубцуется, устаканится. Отвлечься, главное – отвлечься. А потом старость, смерть и… морщины».

Оплатив покупку, Соня понесла пакет к выходу. В другой руке плыла сумочка. Маршрут известен: топать через всю привокзальную площадь, стоять на светофоре, смотреть под ноги на зебру.

Да, вот это жизнь!

Нос предательски зачесался. Но не при людях же. Закрыться от всех в машине и там уже расслабиться. Пукнуть громко, почесаться как следует.

«Где ключи?»

Соня вздохнула. Теперь ройся в сумочке. Как всегда, упадут на самое дно, доставай все потом.

«Господи, как я устала! Когда всё это кончится? Пусть в меня попадёт молния, испепелит и всё – в рай. Место, где либо трахнут как следуют, либо отобьют желание заниматься плотскими утехами», – подумала на всякий случай Соня уже на парковке и потянулась почесать нос прямо с пакетом, на секунду закрыв себе обзор.

О, это сладостное чувство – почесаться. Лучшее, после оргазма. Момент сладострастной слабости!

Люди на мгновение пропали из виду, окружающий мир перестал иметь значение. От души почесала, как следует. Расслабилась, даже немного возбудилась.

«Дотроньтесь до меня кто-нибудь! Хочу-хочу-хочу!», – пришла ещё одна волевая мысль, пока крутилась на пятачке в попытке вспомнить, куда припарковалась.

Резко повернулась и застыла.

Прямо перед ней стоял молодой человек. Только почему-то не трогал. Взгляд цепкий, глаза зелёные, волосы ежиком. Белая рубашка навыпуск, с длинными рукавами, брюки, туфли. Пиджак в руке.

«Жарко же!», – ещё подумала рыжая.

Соня отшатнулась, понимая, что её лицо слишком близко к его подбородку. Это же значит, что и губы слишком близко, а там уже и до непотребств недалеко. Лучше не искушать судьбу.

Но при мысли об адюльтере столько всего пронеслось в голове сразу. Пакет предательски выскользнул из потной ладони. Лето, жара. Ослабила концентрацию.

Незнакомец оказался ловким и подхватил пакет на лету. Бутылку спас, а вот коробка с клубникой выскочила, и попрыгав на асфальте, упала возле автомобиля.

Он подошёл, наклонился, поднял, сразу без спроса засунул в пакет и протянул вновь целую покупку.

– О, простите бедную растеряшку, – сказала Соня, про себя добавив победное: «ну хоть винишко сберегла».

В ответ только глаза чуть блеснули. На секунду взгляд незнакомца задержался на пластиковой упаковке. Затем мужчина перевёл взгляд на бутылку в пакете и с пониманием заявил:

– Озорного вечера.

«Что?! Что он подумал?» – мелькнуло в голове Сони паническое: «Хотя… всё так и есть», – додумала она вослед.

Только ответить не удавалось.

«Покраснела, как дура втихушку».

А он уже ушёл обратно к переходу, двигаясь к стоянке такси.

– Ну… спасибо, – запоздало пробормотала Соня, пытаясь что-то крикнуть вдогонку помощничку, который сам и испугал женщину, которая готова была если не на всё, то на многое. – Грубиян, хоть бы помог пакеты донести. Ну… пакет… А, к чёрту!