Sexta

Анне Британии посвящаю.

Все зависит только от тебя.

Верь в лучшее, добивайся большего!

________________________________

Ночь прерывается светом в окне. Мелькают фонарные столбы, полустанки. Вагон-СВ пахнет пылью. Дорожная пыль скрипит на зубах.

Надо встать и пойти умыться. Не далеко идти. Купе крайнее, у туалета. Забрали последнее на двоих. Но в туалете занято. Кто-то моет руки. А проводница улучшила момент и заняла свой, поближе.

Поезд курортного направления спешит из столицы к морю. Форточки закрыты наглухо. Работает кондиционер, но не справляется с жарой и за полночь. Как следствие – душно.

От жары умыться хочется ещё больше. Жаль, что белье выдали не сырое, из упаковки, сухое и бездушное.

– Чёртовы нововведения, – бурчит мужчина раздражённо.

В горле его пересохло. Хоть в вагон-ресторан иди. Или спутника послать?

Луна полумесяцем в окне падает на лицо сидящего за столиком. Дверь в коридор из купе приоткрыта. Мёртвый свет небольшого экрана обозначает сосредоточенный взгляд в телефоне.

Лёгкий перестук колес один на всех. Вездесущая качка вагонов должна убаюкивать, но нет. Мужчина слишком давно в дороге, чтобы спать.

Сон – это для избранных.

Морфей завладел составом. Но он не спит. Слишком много мыслей после выступления.

Мужчина перевёл взгляд от телефона на лежащего на спине. Не укрыт спутник. Не замёрзнет.

Мужчина посмотрел на его чёрные очки с круглыми стеклами. Попытался разглядеть движения. Но спутник за всю ночь не дрогнет, не повернётся.

«Паж рядом», – точно знал мужчина.

Выполняет команду стойко. Спит крепко. Лежит без движений. Контролирует себя и во сне. А всё от военной выправки. Прошлое не вытравить так сразу.

В какой момент пажизм перерос в сервелизм никто уже и не вспомнит. Главное – к чему они вдвоём пришли.

Двое людей, что меняют мир своими идеями и делают глобальную задницу чуть светлее.

Обществу нужно выдохнуть. Общество слишком многочисленно. Теснота мешает всем. И запреты ничего не решают там, где не видят разницы между «ограничить влияние в целом» и «боязнью продохнуть».

Палец мужчины немного добавил звука на телефоне. Мужчина снова сосредоточился на выступлении.

– Секс – неотъемлемое право каждого человека, достигшего полового созревания, – вещал оратор в маске с трибуны на видео. – Природа требует, чтобы созревшие индивидуумы плодились и размножались. Вы можете потворствовать ей, занимаясь любовью ради продолжения рода или обманывать, утоляя сексуальный голод. Но одно отрицать нельзя – секс повсюду. Он вокруг вас, среди вас. И вы, конечно, не поверите, но ваши родители тоже занимались им.

Аудитория рассмеялась. Послышались одинокие быстрые аплодисменты.

Выступающий вскоре продолжил:

– Деды с бабушками тоже занимались сексом. И прадеды с прабабушками. Пра-пра-пра… И тысячи колен до них занимались одними и теми же развратно-поступательными движениями, благодаря чему нас и накопилось восемь миллиардов человек на планете. Это по самым скромным подсчетам. Цифра будет только расти. Почему? Потому что секс не изживаем, дамы и господа.

Кто-то вновь попытался аплодировать в зале, но его быстро прервали. Выступающий продолжил:

– Мы не в состоянии отрицать секс. Анисексуалы вымрут сами по себе. Природа их отрицает, так как сами их действия приводят к угасанию человечества. Мы не можем без секса. Это факт, который существуем вне зависимости от наших позиций.

Раздались громкие аплодисменты.

– Но секс – палка о двух концах с множеством побочных веточек, – продолжил мужчина. – С одной стороны, мы страдаем от его отсутствия и это порождает депрессии и развивает фармакологию. Больше секса, ну же! Крепче стояк, выше либидо! Трахайся и ни о чём не думай! Просто трахайся и в этом счастье. Плоди рабов для системы, создавай людей потребления. Простые лозунги тех, кто хочет, но не может. Создаваемые теми, кто может, но словно давно забыл для чего существует.

С другой стороны, мы так же страдаем, когда секса слишком много. Избыток несёт определенные неудобства и последствия. Он развивает уже медицину, когда речь идёт о ЗППП и развитии прогрессивного законотворчества, в лице сопутствующих феноменов, вроде насилия и преступлений на сексуальной почве. Итогом перегибов выступает химическая кастрация в прогрессивном обществе, отрезания яиц в традиционном обществе, обрезание плоти и удаление клиторов в угоду наследию предков. Дать традиции, мать их! А у современников куча мала в головах. У каждого своё мнение, свои заморочки. Тысячи факторов, на которых влияет всё от погоды до настроения. И всё для того, чтобы просто исполнять функцию природы – плодить и размножаться!

«Это всё?» – спросите вы.

Нет, это только начало!

Ведь что, если нам не подходит обычный секс? Тогда человек в поисках своего удовольствия добирает его повсюду. Во всех доступных формах. Иногда это приносит боль, иногда – ломает жизни. Но где грань? В какой момент секса бывает достаточно? В момент ли очередного семяизвержения или только после комбо вагинального и клиторального оргазма?

У каждого своя шкала удовольствия. Романтикам достаточно видеть счастливые глаза партнера, а практикам чётко знать ответ на вопрос «ты кончила?».

Клип прервался. Дверь туалета распахнулась. Так и оставили. Проводница прошла по коридору, проверила, вернулась обратно и закрылась у себя.

– Пить возьми, – обронил мужчина, поставив выступление на паузу.

Паж подскочил моментально, как будто и не спал никогда, а готов был сорваться в спринт ещё до начала вопроса.

Он исчез в коридоре, спеша исполнить приказ. Мужчина же уже собирался возобновить клип, но тут из коридора донеслось:

– Что, значит, дай? Где я тебе возьму?

– Возьми! – требовал паж у проводницы.

– Уник нашёлся! – обронила та. - Меня бы кто взял, чтобы я по такой жаре тебе взяла.

– И возьму!

И паж взял… Проводницу.

По коридору послышались приглушенные вздохи. В перегородку глухо, но ритмично застучало.

«Если слышно через весь вагон, то каково тем, кто рядом?», – подумал мужчина, но не придал значения.

– Бери… бери… еби… – доносил коридор, но этому никто не придавал значения. Все, кто мог, давно спали. А кто слушал будут терпеть молча. Потому что и так восемь миллиардов. И будет только теснее. И громче.

Мужчина в СВ воздел глаза к потолку, вздохнул.

«Добыть любой ценой» – отличный лозунг, но порой паж понимал все приказы буквально. Мог и в вагон-ресторан сходить.

Сколько там лет этой проводнице? За сорок.

«Что ж, у Тени давно нет принципов», – подумал мужчина: «Секс нужен всем. Женщинам за 30 в особенности. А в особенности с округлым, дородным телом, что словно жаждет его вдвое больше при втрое меньшем спросе».

Дверь в вагон открылась в коридоре с другой стороны, со стороны открытого туалета. Проводница с пажом тут же стали тише, словно прокрутили ручку страсти на несколько делений ниже. Но в целом процесс не остановился.

Мужчина, что напротив, находился в боковом спальном купе повышенной комфортности у того самого туалета. Он погасил экран гаджета, так и не возобновив клипа. И теперь с интересом слушал гостей.

Из соседнего вагона наведались незнакомцы. Так бывает, когда пиво просится наружу. Люди едут отдыхать. И не собираются ни в чем себе отказывать уже в дороге.

«Гулять, так гулять!».

Тень вернулся с парой холодных запотевших бутылок из персонального мини-холодильника проводницы, молча поставил на стол и снова лёг до следующих команд.

В коридоре потянуло дымом. Помятая проводница, не спеша надевать колготок, разлеглась на своей лежанке, закинула ногу на ногу на стену и без тени совести курила в своей коморке. Дым доносился через открытое окно.

Повод? Простой. Первый оргазм за шесть лет. Руки тряслись и никаких мыслей больше не было. Они улетали под потолок вместе с должностными инструкциями.

Докурив сигарету, она потушила её смачным плевком и бросила на пол. Потом подметёт. Улыбнувшись, расслабилась, растекаясь по простыне.

Ей нужен сон. Скоро понадобятся силы, чтобы снова наведаться в крайнее СВ. А пока слабо тряслись ноги и тело требовало перезагрузки. Женщину понять можно.

Мужчина в крайнем СВ лишь вздохнул. Значит, внимания на не званных гостей не обратит. В конце концов, кто может запретить людям ходить в туалет? Ещё одна естественная потребность, которую никто не в силах запретить.

Дверь в туалет захлопнулась, закрылась. Мужчина уже подумывал возобновить просмотр видео-выступления, но тут через стенку послышался звук.

– Папа, не надо.

Он раздался на грани слуха. Тоненький. Детский. Женский.

После чего оборвался резким мужским:

– Тихо.

Мужчина в купе отложил телефон и прислушался.

Толчки. Слабый стук. Ритмичный. Вскрики.

– Больно!

– Тихо… терпи, – послышалось ещё тише.

Мужчина ощутил, как непроизвольно сжимаются кулаки. Выглянул в коридор и быстро подошёл к двери туалета через стенку.

Дернул ручку. Закрыто.

– Занято, – донеслось оттуда.

После чего послышалась возня, всхлипы.

Мужчина из крайнего купе заставил себя выйти из вагона и уткнуться лицом в стекло, считая столбы в тамбуре.

Он смотрел, но не видел ничего перед собой. Всё от нервов, волнения.

Фонари, свет, стук сердца. Мир существует? Или уже нет?

Дверь за спиной открылась. Мужчина заставил себя не поворачиваться сразу. Сделал вид, что курит. Выждал несколько секунд.

Дверь снова хлопнула, соседняя, переходная.

Мужчина повернулся, подошёл и посмотрел в стекло двери-перегородки. Взгляд упал вслед спешащей паре по коридору: мужик лет сорока и ребенок лет семи-восьми. Девочка. С косичками. На щеке в свете подсветки мелькнула то ли слеза, то ли слюна, то ли ещё какая жидкость. Отсюда не разглядеть.

Родитель не дал рассмотреть важную деталь. Он дёрнул за дверь своего купе и затолкал уже не упирающуюся девчушку внутрь. После чего плотно закрыл дверь.

Не смотря на жару, мучитель скрывал важное. Эта большая и чёрная тайна оставалась внутри купе рядом с ним. Возможно, рядом с ничего не подозревающими людьми. Может, даже рядом с женой. Может, рядом с другим ребёнком.

Этого нельзя узнать, пока не наберёшься смелости и не войдёшь в купе. А там – вопросы, крики, драка. И… полное отрицание произошедшего.

Глядя им вслед, мужчина понял, что скрипит зубами. Стараясь не предпринимать поспешных решений, и унять гнев, он зашёл в туалет за уликами. Склонился над унитазом на корточки. На ободке ни следа мочи. Но большая белесая капля виднеется почти у самого края.

Не все стёр!

– Сука, – обронил мужчина и быстро вернулся в родное СВ.

Там он склонился над спутником в стеклянных чёрных очках, приподнял их. Отсвет в окне обозначил открытые глаза. К этому не легко привыкнуть. Но так паж спит всегда.

Так выучил не он, но совсем другие люди в особых подразделениях.

– Тень, – произнес мужчина спутнику, и вернул очки на острый нос.

Они не от зрения. Носит, чтобы скрывать лицо. Не мелькать на камерах. Все что надо он и так видит.

Главное – быть незаметнее. Меньше деталей – больше скрытности.

Спутник напряг пресс, поднялся. Присел. Глядя, как мужчина включил свет и достает с верхней полки рюкзак, даже поморщился:

– Что?

Вернувшийся не ответил. Лишь дрожащие на замке руки обозначили сильное волнение. Достал из недр сумок чёрный ежедневник, кинул на стол.

– Весь во внимании, – ответил паж тут же, безотрывно глядя на кожаный переплёт, как собака на кость в руках человека.

– Там… – начал мужчина, кивнув в сторону туалета, но голос пропал.

В горле пересохло. Он никак не мог выдавить это слово.

– Не торопитесь, Хозяин. Опишите.

Свидетель достал ручку, распахнул дневник на середине страниц. И не обращая внимания на закладку, начал быстро писать на свободном листке всё, что видел: параметры тела, обстоятельства ситуации, приметы, что успел разглядеть.

И главное – номер купе.

После чего резко закрыл дневник и протянул со словами:

– Действуй, Тень.

Спутник снял очки, неторопливо взял и открыл дневник и впился глазами в строки.

– Что ж, я понял, – добавил он. – После чего закрыл чёрный дневник и положил обратно на стол. – Что нужно сделать с ребёнком?

– С ребенком? – переспросил хозяин. – А если семья?

– А если не семья? – в свою очередь спросил паж.

Секунда на раздумье. Другая.

– Пристроить в хорошие руки, – добавил хозяин.

– Это потребует некоторого времени, – прикинул исполнитель. – Я не смогу сопровождать вас в городе.

– Я справлюсь без тебя… Ей нужнее.

Тень кивнул, легко поднялся, подхватил очки и снова зацепился глазами за дневник. Всего лишь новая строчка. Но и старых хватало.

– Там ещё много работы… Могу я взять его с собой?

– Нет, – ответил мужчина уже тихо и спокойно. – Я наполню его новыми данными.

Уверенность вернулась к мужчине. Гнев ушел, как будто всё уже сделано.

Тень иначе не работает.

– Я оставлю его в камере хранения, – добавил мужчина. – Семнадцатая ячейка. Если будет занята, ищи соседние.

– Да, Хозяин, – ответил Тень и исчез в коридоре.

Хлопнула дверь соседнего вагона.

Сердце стучало быстро-быстро, но следующие минуты проходили и в тишине. Никаких звуков.

Самый странный слуга и раб в мире, как всегда сработал бесшумно.