1.7

Омега знал, что Алан не из класса простых тружеников, но масштаб бедствия осознал только по пути к особняку семейства Крэйнов. Ровнёхонькая, будто стеклянная трасса стелилась под колёса «Электро» на протяжении десятков километров, что они катили по экологически чистому пригороду. Земельные участки в подобных районах могли себе позволить только оборотни из высшего эшелона власти или сказочные богачи. На сотни миль вокруг не было ни одного завода, фабрики, ни даже железнодорожного полотна. Здесь царили мир и покой не тронутой цивилизацией природы. Именно в таких лесах и полях жили древние предки оборотней, стаями охотящиеся на оленей…

– Олень! Смотри! Смотри! Настоящий олень! – прилип к окну Оливер, тыкая пальцем в пасущееся у самой дороги парнокопытное. Животное подняло украшенную ветвистыми рогами голову и, пережёвывая осеннюю пожелтевшую траву, проводило автомобиль умным взглядом. – Ещё один! – восторгался омега, временно позабыв, куда и зачем его везут. – Это самочка? Точно самочка, глянь, вон маленький прыгает, – тормошил лис тающего от его детской непосредственности Алана. – Осторожней! Ты чуть кролика не сбил.

– Зайца, – поправил волк и сбавил скорость до минимума. За наезды на перебегающих дорогу животных полагались нехилые штрафы, и попадать в объектив следилок он не собирался.

– Жаль, я не взял фотоаппарат, – пригорюнился омега.

– Я возьму свой, пощёлкаешь на обратном пути, – пообещал Алан.

– Давай остановимся и договоримся с оленями, чтобы они не сходили с места три дня, – саркастически заметил Мэрси.

– У нас по саду бродят лани. Они дают себя гладить и берут еду с рук, – подбодрил своего избранника альфа. – А на озере обитают две пары лебедей и мандаринки.

– Зачем вы их туда накидали? Разве лебеди их едят?

– Кого куда накидали? Кого едят? – недоумённо повернулся к пассажиру Алан.

– Мандарины в озере, – растолковал Мэрси непонятливому волку.

Альфа не мог сообразить: шутит парень или нет? Оценив серьёзность мордахи лиса, Алан подавил рвущийся наружу смех и нейтрально ответил:

– Узнаешь на месте.

Оливер покладисто кивнул и, отложив размышления об утопленных цитрусах на потом, занялся дальнейшим изучением окружающего пейзажа.

«Вон она – ограда, отделяющая меня от вражеской территории», – мрачно подумал Мэрси, глядя на трёхметровый каменный забор с красными воротами.

– Дом, милый дом, – ликовал альфа, прикладывая ладонь к считывающему отпечатки устройству. – Осталось семь минут, – «обрадовал» он лиса.

«Семь минут – и я в аду».

***

На лестнице, ведущей к четырёхэтажному дворцу (по мнению омеги, домиком великолепие с башенками и колоннами называть не стоило), выстроился батальон слуг. А на верхней площадке их встречала элегантно одетая чета Крэйнов. Хозяева дома представляли собой контрастную пару: изящный омега с платиновыми длинными волосами на фоне мощного смуглого супруга казался ещё меньше. Альфа же рядом с мужем выглядел настоящей горой, защищающей хрупкий цветок от северных ветров.

– Всё будет хорошо, – Алан легонько поцеловал лиса в губы и распахнул дверь авто. Мэрси заставил себя отпустить ручку, в которую вцепился намертво, и также вышел из «Электро». – Пойдём, – альфа взял Чернобурку за руку и подвёл его к родителям. – Разрешите представить вам моего жениха Оливера Мэрси.

– Мы так рады за вас, сынок, – расцвёл омега-отец.

– Премного наслышан, – Крэйн-старший степенно пожал лису руку. – Проходите, комнату вам приготовили, можете отдохнуть с дороги пару часов, а там и обед подоспеет.

– Спасибо, было бы неплохо, – чисто автоматически отозвался Оливер и позволил словно выросшему из-под земли слуге провести себя в гостевую.

– Не переживай, – шепнул ему перед уходом волк. – Я отдам кое-какие документы и поднимусь к тебе минут через пятнадцать.

***

– Я так соскучился! – влетел на всех парах в кабинет к отцам Алан.

– Лазутчика нашёл? – поинтересовался Вилмар сразу после того, как выпустил сына из приветственных объятий.

– При мне ни слова о работе! – обрубил Сэмюэль. – Ты похудел, Ал, – омега потрепал сына по загривку.

– А ты, в противовес мне, поправился, – сын смерил Сэма внимательным взглядом. Отец всегда следил за своей фигурой, и пара лишних килограмм бросалась в глаза.

Алан удивился, не получив ожидаемой шуточной отповеди, что была вполне в папином стиле. Вместо того чтобы ответить, омега смутился:

– Нам уже пора округляться, двенадцать недель, как-никак, – с гордостью и пронизывающей нежностью произнёс Вил и дал вконец засмущавшемуся Сэму спрятаться у себя на груди.

Алан открыл рот. Моргнул. Закрыл. И подпрыгнул громогласным:

– Ю-х-ху!!! У меня будет брат!

– Успокойся, шальной, не то вышибешь окна звуковой волной, – подначивал сына вернувший себе самообладание Сэмюэль.

– Па, папочка, можно потрогать? – с заискивающим благоговением подошёл к обнявшимся родителям парень.

В тот момент оборотни видели в Алане любопытного, открывающего для себя мир подростка, коим был их сын лет десять назад, а никак не взрослого волка, приведшего в логово свою пару.

– Незаметно ещё, – тем не менее, омега повернулся к Алану и дал ему поздороваться с братом. – Щекотно, – по-мальчишески хихикнул Сэм, упираясь в плечо сына, шепчущего «привет, младшенький» прямо в живот отца.

– Ал, мы не будем против, если племянник окажется младше дяди на несколько месяцев, – тонко намекнул Вилмар.

– Об этом пока говорить рано, – погрустнел альфа. – Мне бы Оливера для начала под венец затащить.

– Я промою ему мозги, сын, – заверил Алана Сэмюэль. – Обижать моего мальчика я никому не позволю.

– Па, только поаккуратней, не наседай на него сильно. Мне трудно дался приезд Оли сюда. И за столом, пожалуйста, не грузите его вопросами о прошлом, – предупредил Ал родителей.

– Думаю, он сам вскоре дозреет до откровенности. О своём бывшем он ведь тебе уже рассказал. Я вижу, что то, что Оли держит всё в себе, тяготит его… Он обязан выпустить это наружу… Пап, передай на кухню, чтобы столовые приборы выносили вместе с блюдами. Не нужно выкладывать всё и сразу, а то мой лисик теряется в сервировке и, перепутав вилки или бокалы, будет чувствовать себя неловко.

– Как скажешь, дорогой. Пойду, проверю, как дела у повара, – омега-отец поцеловал Алана в лоб и оставил альф вдвоём обсуждать дела фирмы.

***

Оливер был поражён роскошью спальни, в которую его проводили. Помещение в зелёно-золотистых тонах по размеру превосходило его квартиру. К тому же имело ещё двери, кои вели в гардеробную и ванную комнату, выложенную черно-белым мрамором. Лис, поковыряв ноготком раму зеркала (неужто, золочёная?), заглянул в душевую кабинку (уйма кнопок и датчиков привели его в уныние) и наклонился, чтобы получше рассмотреть львиные лапы, поддерживающие просторную ванну.

Вернувшись в спальню, Оливер провёл по полированной поверхности стола, тумбы и спинке стула, поправил идеально висящие шторы из тяжёлой неизвестной ему материи и, раскинув руки, упал на широкое ложе.

«Окна арочные. Позолота, где надо и где не надо. Кровать со столбиками и балдахином. Чувствую себя трущобным бедняком, перенёсшимся в царские апартаменты».

От переизбытка эмоций омега дурашливо покачался по постели из стороны в сторону и охнул, когда ему в бок впилось нечто твёрдое. Привстав, опершись на локоть, парень вытащил из-под спины книгу. Альбом, поправил он себя, перевернув первую страницу с тиснённой «К». Первыми шли свадебные фото Вилмара и Сэмюэля: оборотни светились от счастья и смотрели друг на друга полными обожания глазами. Хитро-мудрая причёска омеги была слегка порушена белыми треугольниками ушей. Жених нервничал и скрыть своё состояние волку не удавалось. Дальше шли совместные снимки на фоне разных достопримечательностей, наверное, из свадебного путешествия. Лис перелистнул очередную страницу и наткнулся на «Первое фото нашего сына». Оливер коснулся пальцами мутного изображения хвостатого зародыша и улыбнулся. Последующие снимки были так же пронизаны нежностью, заботой и радостью. Везде на них волки были вместе. То Вилмар обнимал беременного супруга, то кормил его из детской ложечки и они оба смеялись в камеру, то разбирали гору вещей для новорождённых. А вот уже и больничная палата, полностью заставленная цветами и мягкими игрушками. На кровати с прилипшими ко лбу мокрыми прядями и тенью боли на лице лежит молодой отец, держащий свёрток. Склонившийся к ним Вил выглядит растерянным и помятым. Оливеру почему-то показалось, что альфа боится брать своего кроху на руки, но следующая страница убедила его в обратном. Вил, греющий бутылочку для малыша; Вил, меняющий подгузник; Вил, пеленающий сына; Вил, Алан и Сэм крупным планом со смешными усатыми сосками-пустышками.

Каждое фото иллюстрировало единство и слаженность Крэйнов. Они были семьёй с большой буквы, и Оливер лишь теперь в полной мере осмыслил, что Алан предлагал ему влиться в их жизнь, стать веткой на их генеалогическом древе.

Досмотрев альбом до конца, омега свернулся калачиком на постели и прикрыл глаза. В голове роились жалящие и гладящие, будто пёрышком, мысли, и он не мог разобрать, какие из них преобладают. В памяти всплывали сотни воспоминаний из былого и теперешнего. Одни обрывочные эпизоды замещались другими, сравнивались с третьими, и примерялись к «что было бы, встреться мы раньше?» Омега сжал руки в кулаки и крепко прижал их к груди, где билось норовящее выпрыгнуть сердце.

– Оли, – тихо позвал жениха Алан, отворив дверь, и замер на пороге. В центре кровати, в гнёздышке из скомканных покрывала и одеяла, спал, скрутившись бубликом лис. Оборотни мелких видов полностью оборачивались в двух случаях: 1) чтобы было проще сбежать от более сильного противника; 2) при абсолютном расслаблении и доверии к партнёру. Поэтому каждый оборотень, пару которому составлял зверь поменьше, старался создать для своего истинного максимально комфортные условия, чтобы выманить его внутреннее Я. Слова словами, однако оборот служил лучшим индикатором того, как к тебе относится избранник.

Крэйн опустился на колени возле постели и зарылся лицом в шерсть Чернобурки.

– Мой красивый, – Алан перетёк в четвероногую ипостась и, забравшись к омеге,

положил голову ему на бок. Длинные чёрные шерстинки пощекотали чувствительный волчий нос, и оборотень чихнул, досадуя на свою неосторожность.

Лис открыл раскосые глаза и, узрев серебристого хищника, с тявканьем скатился с кровати. Волк подобрался к краю и, глядя на Чернобурку сверху вниз, завилял хвостом.

«Это я».

Оливер повёл пуговкой носа, и его мордочка расплылась в улыбке: «Не узнал спросонья».

«Иди сюда», – Алан топнул лапой по кровати, приглашая.

Оказавшись рядом, лис обнюхал обернувшегося истинного и лизнул его сначала в подбородок, затем в шею. Волк заскулил, тем самым давая понять, что вверяет свою жизнь партнёру. Оливер сжал челюсти на подставленном горле и, не получив сопротивления, надавил клыками сильнее. Алан поджал хвост, но даже не дёрнулся. Лис отпустил его и, сделав шаг назад, тявкнул, сообщая, что ритуал обоюдного доверия завершён.

Волк, превосходящий по размеру Оливера раза в три, с рыком повалил Чернобурку на постель и стал вылизывать ему морду и живот. Лис забавно кряхтел, уворачивался от шершавого языка, бил по воздуху лапами и даже не пытался подняться. Омега ликовал, что сумел сломать один из разделительных барьеров, и победа над самим собой придавала ему сил для дальнейшей борьбы за совместное счастье.