1

Против лома – нет приема.

Это знает каждый человек, ходя еще под стол пешком в раздутом памперсе.

Теоретически я знала тоже.

Ну, как знала? Догадывалась!

Но только это у других людей был здравый смысл, инстинкт выживания и все такое прочее, а я не была человеком.

Верее была им наполовину.

Ну, лаааааадно!

Врать не буду - была человеком процентов на восемьдесят.

Зато оставшаяся двадцаточка была из разряда – оторви и выбрось куда подальше, ибо я была дочерью Берсерка!

Первая. Единственная. Любимая.

Дочерью того, кто холил и лелеял во мне эти самые двадцать процентов, доводя их до совершенства….и мааааленького такого безумия, от которого у наших соседей всегда была в запасе валерьянка и ружье!

Поэтому я сжала в руке увесистую дубину, даже если с трудом могла ее удержать.

Мда…замахиваться придется, держа эту балду обеими руками, но я рассчитывала, что одного раза мне хватит.

И это вы вряд ли пойдете на медведя с дубиной и шокером!

А я - пойду!

Пффффф! Что мне стОит?

Главное косу под пуховик запрятать, а там я была готова и бешенного медведя на скаку остановить, и в воняющую берлогу залезть.

План был проще некуда - ворваться в берлогу, «приласкать» мишку шокером, огреть сверху дубиной до явно летающих звездочек в медвежьих глазах, схватить, что мне было нужно и делать ноги, как можно скорее!

Кстати, я сказала, что берлога была удобно расположена почти на склоне большого пригорка, где я запасливо поставила саночки для более успешного и быстрого спуска?

И пусть они были детские и желтые, а еще скромно одолжены без разрешения у каких-то людей в таежном поселке далеко отсюда, это было единственных скороходным средством моего передвижения, ибо ноги были не в счет!

Главное, что они были в любом случае быстрее моих ног в валенках сорок второго размера на мой родной тридцать седьмой!

Кстати, этот камуфляжный костюмчик защитного цвета последней модели «Привет братьям ВДВ» пятьдесят второго размера на мой сорок четвертый, я одолжила у тех же милых людей!

Одолжила бы и ружье, если бы только нашла…

Да, оно бы мне пригодилось гораздо больше шокера, но, как говориться, на безрыбье и гусь сойдет….только бы батарейки не сели.

Я постучала шокером по углу деревянного стола своего последнего прибежища, на тот случай, чтобы батарейки зарядились от стука по старой отработанной веками традиции, боясь его включать раньше времени, и проверять еще раз, чтобы он сработал в нужный момент.

Много вреда мишке он не нанесет, зато явно удивит!

В моем новом жилище было практически все необходимое – пара сломанных кроватей, тонна пыли, грязь, клочки какой-то шерсти, разбитые окна, кроме одного, и покореженная дверь, но все лучше, чем ютиться на холодной земле под хвойными ветками, сложенных шалашиком.

Самое главное, что здесь была печка, а еще подпол, где я с визгом обнаружила целую батарею зимних заготовок, сало и пару шматков валенного мяса! А еще посуду, которая осталась на удивление целой, и даже кое-какие вещи, которые мне очень пригодились.

Страшно было представить, что стало с теми, кто мог здесь жить…

После грубого, непростительного и жестокого нападения Кадьяков, в наших землях едва ли можно было встретить хоть кого-либо.

Я осталась жива лишь потому, что папа отправил меня к людям, начиная подозревать, что дело идет к войне и пользуясь тем, что я не обладала его слухом, нюхом и обаянием.

Я бы никогда не уехала, если бы почувствовала что-то неладное!

Никогда бы не оставила его одного!

Но даже если бы встретила своих медвежьих сородичей, то не была бы рада…

…я была беглянка, которую нельзя было найти.

И не важно, что меня могли искать.

Не важно, что за разбитыми окнами, которые я закрыла ставнями и занавесила одеялами, трещал январский мороз.

Не важно, что я толком не спала и не ела уже много недель подряд - у меня была цель в жизни, от которой я не отступлюсь, чего бы мне это не стоило!

И пускай у меня не было и десятой части силы истинных Беров, клыков и способностей слышать и видеть далеко вперед, я не боялась ничего в этой жизни….кроме пауков!

Вот и сейчас, пытаясь согреться у маленького огонька в печи, и согреть небольшое помещение, которое очевидно было спальней какой-то девочки, судя по найденным вещам и запылившимся куклам, я все-равно косилась по темным углам, даже если понимала, что в такой мороз ни один нормальный паучок просто не выживет.

Жаль, что я не могла ощутить то, что было нужно, как это делал мой отец…

При воспоминании о нем в груди защемило, перехватывая дыхание.

Мой большой, добрый, громкий папа-медведь, который рокотал своими басами, искренне хохотал, запрокидывая голову, и сводил с ума женщин в поселке один только лукавым взглядом своих каштановых глаз.

Он жил среди людей много лет и был кузнецом, и еще в раннем детстве я отчетливо поняла, что все эти легенды и сказания про богатырей, были не о ком ином, как о Берах, потому что среди человеческого рода не могло быть таких огромных и сильных мужчин.

Мой папа был для меня богатырем из сказки, волшебником, доброй душой, чистым сердцем, искренним смехом… а я была его сладкой Ягодкой.

Кстати, да, это мое имя.

Ягода.

Нет, это не прозвище.

И да, у всех Беров и их детей всегда жутко странные имена.

Папа не был оригинальным. Он просто любил малину и дальше этого его мысли никуда не ушли. Я часто стонала и фыркала, что мог бы назвать меня Викторией – тут тебе и ягода и вполне себе нормальное имечко для нормальной девочки, вот только папа всегда хохотал, что если бы я была нормальная, то, может, и имя у меня было бы другое.

….я его так сильно любила…

Злобно вытерев с влажных щек свои слезы, я надулась сама на себя, что снова позволила себе раскиснуть.

Теперь за мной не было сильного, надежного плеча, за которое я могла спрятаться.

Теперь у меня была только я…и моя цель.

Время не ждало.

Событие могло начаться в любую минуту и нельзя было опоздать, поэтому, не погасив огня и запихивая шокер в немыслимых размеров костюм, подвязанный какими-то тряпками, я торопилась в темный, ночной лес, освещенный лишь светом серебряной луны.

Дубинку приходилось волочь за собой, чтобы не растерять силы для решающего броска.

И как бы я не храбрилась, а в копчике свербело и скреблось от явного страха.

Мне еще никогда не приходилось сталкиваться с настоящими медведями, не Берами.

И пусть они были меньше представителей моего рода, проблема была в том, что от человека я ничем не отличалась внешне, да и внутренне, но при этом во мне текла та самая кровь, которая жутко раздражала лесных мишек.

От папы я запомнила четко, ясно и еще в глубоком детстве, что мишки воспринимают нас врагами и одной мне с ними лучше не встречаться…

Эх, папочка….если бы только знал, куда я торопилась сейчас!

Увязая в снегу по колени, и стараясь не завалиться, даже по заранее вычищенной мной дорожке, я пыхтела и потела под этим одеянием настоящего охотника, цвета белого снега и зеленых веток ели, пробираясь вперед к намеченной цели.

Меня не пугал мороз и клубы пара, вырывающиеся изо рта при каждом выдохе, а еще то, что я пробиралась сквозь снега в вековом лесу, куда не забредали нормальные люди

… меня пугало лишь то, что я могу не успеть.

Последние метры до берлоги были самыми напряженными, когда нервы были натянуты, как антенна кабельного телевидения, и я остановилась на секунду, чтобы перевести дыхание и не пыхтеть, как паровоз в прямом смысле этого слова, потому что пар от меня шел даже от меховой шапки, завязанной под подбородком.

Стянув варежки, я обхватила рукой дубину, пробираясь вперед, как только могла тише, прекрасно понимая, что медведь слышит, видит и чувствует лучше меня раз так в двадцать…оставалось надеется лишь на то, что он будет крайне занят и ему будет явно не до меня.

Вернее ОНА!

Кстати, кто-нибудь знает, медведицы стонут, когда рожают?...

Ну уж точно не визжат, не матюгаются, и не поют песни, выплясывая от боли по кругу берлоги, как это делали люди.

Вернее женщины в стенах род.дома, где мне довелось поработать какое-то время назад.

Подползая к берлоге почти в плотную, я прислушивалась, как только могла, затаив дыхание, убрав с одного уха шапку и оттопыривая попу, словно она была моим персональным локатором низкочастотных волн, не иначе!

Медведица пыхтела….и меня бросило в холодный пот от осознания того, что, кажется, НАЧАЛОСЬ!

Прости, родная, шарики у берлоги, шампанское мед.сестричкам и летающий торт по отделению временно переносятся на более поздний срок!

Клятвенно обещаю банку меда и булку хлеба, если только выберусь отсюда живой!

Главное, чтобы я успела вползи и выползти!

Отец всегда говорил, что Беры рождаются в самую последнюю очередь….после всех новорожденных медвежат, вреда которым медведица мама не причинит никогда.

По-пластунски я пыталась пролезть тишком в берлогу, прикинувшись сугробиком снега, когда в нос ударила жуткая вонь, вперемешку с затхлым запахом земли и мокрой шерсти, когда я поняла, что ни черта не вижу!

Не думаю, что взять с собой фонарик было бы хорошей идеей, потому что для начала его нужно было где-то раздобыть, но рука упорно тянулась к шокеру, когда я замерла, понимая, что медведица толкнулась, рыкнув, и послышался едва слышный писк, явно не похожий на звериный.

Ахнув, я дернулась, пытаясь нащупать руками сама не пойми каким образом голенького, маленького и скользкого малыша, который даже не кричал, а издавал едва слышные жалобные звуки, в тот момент совершенно помешавшись рассудком, и не думая о том, что могу нащупать в первую очередь пасть медведицы, которая вырвет мои загребущие ручонки с корнем, а там никакие саночки уже не помогут!

Почувствовав на себе что-то тяжелое и горячее, я завизжала, словно серена, брыкаясь, кусаясь и отбиваясь, замахав вперед дубиной со всей силы, понимая, что едва ли смогу вытащить в этой потасовке шокер и слыша над собой низкое, грохочущее и утробное рычание почти вперемешку с воем:

- ТВОЮ МАААААТЬ! ПРЯМ ПО ОРЕШКАМ!

Нифига себе медведица!!!!

Оглохнув лишь на секунду, и понимая, что звездочки из глаз планировались далеко не у меня, но почему-то они летали и сыпались мне прямо на нос, я дернулась, когда что-то сгребло меня за комбинезон, буквально отрывая от земли и вышвыривая из берлоги, где раздалось оглушительное рычание, визг, писк и утробное, злобное бормотание, про то, что кто-то лишится своих кривых ручонок, которые окажутся скоро…кхм…в сидалищном месте крест накрест.

И к черту, что едва ли это медведица вдруг заговорила человеческим матом!