Глава 10. Домогательство

Ираида Платоновна не выдержала и взорвалась, с презрением крикнув на Елисея. Дрожа от ярости, она указала на него пальцем:

— Как такой тупой зять-приживала, как ты, смеет быть таким высокомерным и наглым в моём доме? Если сейчас уйдёте отсюда, то больше вы не принадлежите нашей семье!

Он бросил на неё равнодушный взгляд и ответил:

— Правда? Ну что ж, тогда я подожду, пока вы сами прибежите умолять мою жену.

— Да ты меня до гроба доведёшь! — она так разозлилась, что с силой ударила по столу. Лицо позеленело от ярости.

Когда Ксения и Елисей уже выходили из дома, Аркадий посмотрел им вслед с победным видом и пробормотал себе под нос:

— Наконец-то вас вышвырнули из семьи. Только вот случилось это быстрее, чем я ожидал.

***

Выйдя из поместья, Ксения почувствовала, как её сердце колотится, словно у загнанной лани. Она всё ещё не могла оправиться от шока после того, как Елисей вывел её из зала совещаний. С момента смерти её дедушки это был первый случай, когда она покинула собрание до его окончания.

Все эти три года она жила, склонив голову: терпела унижения и тяготы, только чтобы её семья жила лучше. Хотя у неё не было права голоса – она честно и усердно трудилась в компании, заслужив всеобщее признание и уважение. Однако, поступив сегодня подобным образом, она без сомнения, дала родственникам повод найти её слабое место и напасть на её семью. Бабушка ясно дала понять, что она больше не имеет права переступать порог их дома, а это означало, что её фактически изгнали из семьи.

— Еля! — наконец осознав случившееся, сказала она. — Что ты творишь? — произнося эти слова, она вырвала свою руку.

Он бросил взгляд на свою ладонь, смущённо улыбнулся и сказал:

— Ничего особенного. Просто не могу смотреть, как тебя обижают.

Эти слова тут же согрели её сердце. Она никак не ожидала, что тот, кого она три года считала недоразвитым, сможет сказать что-то настолько трогательное. Раньше она лишь мечтала услышать подобные слова, но сегодня это наконец осуществилось. Она осторожно взглянула в его сторону, и только сейчас осознала, что в чистой одежде, с вымытой от грязи лицом он выглядит довольно привлекательно. Густые брови придавали ему особую мужественность.

— Ну как так можно! — внезапно воскликнула она и тут же отвела взгляд, добавив, — даже если тебе это не нравится – так поступать нельзя. Мои родители уже в возрасте – им совсем не хочется, чтобы я покидала семью. Ведь это дом, в котором они выросли.

Он усмехнулся и с уверенностью в голосе сказал:

— Не волнуйся. Кто сказал, что ты покинешь семью? Не пройдёт и двух дней, как они сами прибегут к тебе, умоляя подписать контракт. Я же сказал: этот договор сможешь подписать только ты.

Услышав эти слова, она всё же решила, что он ещё не полностью оправился. Вероятно, он сейчас находится в каком-то состоянии чрезмерной самоуверенности или даже начал страдать от мании величия, полагая, что его положение куда важнее, чем есть на самом деле. Однако, быть изгнанной из семьи было лишь вопросом времени. Она понимала, что заключить контракт ей не удастся, а выйти замуж за Михаила было совершенно не вариантом. Поэтому происходящее сейчас было просто неизбежным результатом. С этими мыслями она наконец смирилась и тяжело вздохнула:

— Ладно. Сегодня выходной – я поеду заберу Васёну. А ты возвращайся домой и приготовь нам ужин, — с этими словами она достала из сумочки две стёртые тысячные купюры и связку ключей, протянув их вперёд, — сходи купи всё, что нужно.

Теперь она вполне доверяла его кулинарным способностям. Утром он уже приготовил для неё спагетти, и это были лучшие спагетти, которые она когда-либо пробовала. Именно поэтому ей хотелось, чтобы он снова приготовил что-то для неё, надеясь, что вкус окажется таким же восхитительным.

Взяв две купюры и ключи, он проводил её взглядом. Она направилась в сторону школы-пансиона.

***

Под вечер Ксения привезла Василису домой. Той было восемнадцать. Она училась в выпускном классе. Внешностью она была похожа на Ксению, унаследовав все черты, которые делали её с самого детства настоящей красавицей. С высоким хвостом на голове, одетая в короткие джинсовые шорты на лямках и белую клетчатую футболку, она выглядела, как настоящая маленькая принцесса. Но сегодня было что-то не так: Ксения поддерживала её, когда они вошли в дом. Добравшись до дивана, Василиса буквально рухнула на него, издав стон. Казалось, ей было очень больно. Ксения, пройдя дальше в дом, сказала:

— Отдохни пока. Я принесу обезболивающий спрей.

Та, едва сдерживая слёзы, схватилась за свою распухшую, покрасневшую стопу:

— Сколько я уже в этой чирлидерской команде и никогда так не страдала. Всё из-за Даны: она заставила меня с ней тренироваться. Я почти уверена, что она нарочно всё это устроила, чтобы навредить мне. Посмотри, что в итоге случилось с моей ногой.

Елисей, услышав её слова, подошёл к дивану и посмотрел на её ногу. Это были маленькие, белые и нежные ступни, с аккуратными, изысканными пальчиками. Эти сёстры были такими, что в них нельзя было найти ни малейшего изъяна: от макушки до кончиков пальцев на ногах они были безупречны и красивы буквально во всём.

— Дурак! Чего уставился? Проваливай! — она бросила на него полный презрения взгляд.

Ей он совсем не нравился. Она считала, что он разрушил жизнь её сестры. Если бы не он, Ксения не жила бы так тяжело. С такой красотой она могла бы легко выйти замуж за богатого мужчину и вести жизнь обеспеченной дамы, не унижаясь и не прогибаясь в этом доме.

Поэтому Василиса часто издевалась над ним, хотя её издёвки обычно ограничивались только словами. Самое жестокое, что она делала, – это нарочно ставила ему подножку. Но чаще всего она просто любила дразнить его. Например, однажды она сидела на диване и ела мороженое. Он тоже его захотел, и она положила мороженое себе на бёдра, предлагая ему лизать прямо оттуда. Это был далеко не единственный случай: подобных розыгрышей с её стороны было немало. Она обожала устраивать такие злые шутки.

Однако сейчас он не только не ушёл, но и присел рядом на диван. Увидев это, она тут же отдёрнула ногу и воскликнула:

— Эй, ты что делаешь? Чего смотришь на мои ноги с таким странным, похотливым взглядом?

Он не стал обращать внимания на её слова и внезапно схватил её за стопу. Она закричала так, словно над ней действительно надругались:

— Ксюша, Ксюша скорей сюда! Этот дурак пристаёт ко мне! Он меня домогается!

Хоть раньше она и часто позволяла ему делать ей массаж и даже массировать бедра – всё же никогда не делала этого при сестре. Поэтому, когда Ксения была рядом, она, конечно, не собиралась позволять ему так себя вести.

Ксения выбежала из комнаты с коробкой обезболивающего спрея в руках и, нахмурившись, спросила:

— Еля, что ты делаешь?